Всё, что ты любил в нём, лежит здесь

      Иногда, по причине, которую он сам не мог до конца понять, Эрвин находил Леви стоящим у своей входной двери. Это всегда было одно и то же. Прекрасный тёмный ковер, устилавший холл, был вычищен этим утром. Лампочка наверху аритмично и неистово мерцала, играя с тенями. Пакеты с фирменным логотипом доставки китайского ресторанчика стояли у двери соседа; его не будет дома как минимум ещё минут двадцать. Приглушенные, едва слышные звуки доносились с этажа выше. И яснее всего перед ним был Леви, скрестивший на груди жилистые руки и скрививший тонкие губы в хмурой гримасе. Он уставился на него снизу вверх, серые глаза излучали тепло, которое противоречило раздражению, исходившему от остальных частей его тела.

      — Здрасте, — небрежно бросил Леви. — Сделай свою сраную музыку потише.

      Сразу к делу, как обычно. Леви не из из тех, кто ходит вокруг да около. Это была одна из вещей, которые Эрвину нравились в нём больше всего.

      — Прошу прощения, — ответил Эрвин. — Я и не думал, что она настолько громкая.

      Бровь Леви приподнялась – тонкая чёрная дуга на фоне бледной кожи.

      — Ты глухой или что-то в этом роде? Наверное, её слышит всё здание.

      — Ну, это преувеличение, я…

      — Просто сделай потише, окей?

      — Да, — пробормотал Эрвин, заикаясь. — Конечно.

      — Отлично, — сказал Леви и развернулся, чтобы вернуться в свою квартиру.

      Эрвин неловко переминался с ноги на ногу, наблюдая за линиями мускулистой спины Леви, когда тот уходил. Его шаги были быстрыми, и через мгновение он бы исчез, запершись в своей собственной квартире, если бы не странная навязчивая идея Смита. Итак, позволив порыву овладеть собой, Эрвин рискнул. Он протянул левую руку, свою единственную руку — да, единственную, хотя в последнее время ему было трудно вспомнить, куда делась вторая, — к Леви.

      — Подожди, — крикнул он, и неприятное эхо расползлось по всему коридору.

      Леви оглянулся.

      — Не хочешь присоединиться ко мне и выпить?

      — Что?

      — Выпить. У меня есть бутылка дорогого красного. Я только что открыл. Оно довольно вкусное, и я бы с удовольствием поделился им с кем-нибудь. Мне кажется пустой тратой времени и выпивки пить его в одиночку.

      — Тс, — фыркнул Леви. — Ты, должно быть, реально отчаянно нуждаешься в компании, раз спрашиваешь соседей.

      — Ну так?

      — Да, конечно. Что угодно. Я не собираюсь отказываться от бесплатного вина.

      Они оба улыбнулись теми же улыбками, которые видели друг у друга сотни раз, и Эрвин отступил в сторону, чтобы пропустить Леви внутрь, прежде чем закрыть за ним дверь.

***

      — С каких это пор тебе так нравится моя квартира?

      Эрвин моргнул, будто просыпаясь ото сна, и встретился взглядом с Леви.

      — Прошу прощения?

      Леви уставился на него в ответ, и в его глазах были следы чего-то, чего Эрвин раньше не видел. Затем Леви посмотрел вниз, радужки глаз затерялись где-то под тяжёлыми веками и длинными ресницами, когда он сделал большой глоток вина.

      — Теперь ты проводишь здесь много времени, — повторил он на этот раз более настойчиво. — Обычно я прихожу к тебе. Что, надоело сидеть в своей крохотной каморке?

      — Возможно, — засмеялся Эрвин. — Иногда смена обстановки — это хорошо.

      — Как скажешь, — пожал плечами Леви, зевая и вытягивая руки над головой. — Честно говоря, пока ты продолжаешь приносить это вино, я буду рад тебе в любом месте.

      — Будь осторожен в своих желаниях. Когда-нибудь я могу использовать это в своих интересах.

      — Не сомневаюсь. Потому что любители документалок по истории та-а-ак опасны. Но я рискну ради вина.

      Леви быстро наполнил свой бокал и указал на стакан Эрвина.

      — Ты не притронулся к своему. В чём дело?

      — О, — смущенно пробормотал Эрвин. Если честно, он понятия не имел. Он просто не испытывал к нему тяги, желания набить желудок, как обычно. — Я думаю, моя пищеварительная система сегодня немного не в духе.

      Леви грубо засмеялся.

      — В тебе много дерьма, да, Смит?

      — Это ужасный способ выразить моё состояние.

      — А разве я ошибаюсь?

      Эрвин закатил глаза, хоть и не смог сдержать мягкую улыбку.

      — Просто пейте своё вино, мистер Аккерман.

***

      Эрвину нечасто выпадало вернуться с работы так рано в понедельник. Обычно он задерживался в университете допоздна из-за встреч, дополнительных рабочих часов и бумажной волокиты, но сегодня расписание чудесным образом оказалось пустым. Он покинул свой офис, когда солнце ещё не скрылось за горизонтом, и поехал домой более ранним поездом. Эрвин остановился на рынке возле своего дома и купил бутылку вина и монблан в пекарне; Леви не понравился бы монблан, он предпочитал шоколадные десерты, но наверняка согласился бы на приглашение выпить вина после ужина.

      Нести сумку и продукты только одной рукой было непростой задачей, для выполнения которой ему никак не удавалось найти более устойчивое и удобное положение, но он справился. В большом многоэтажном доме был лифт, благо у него хватило денег, чтобы позволить себе, по меркам большинства, роскошную квартиру (даже если Леви продолжал называть её каморкой). И всё же он предпочёл подняться по лестнице. Дополнительные тяжести сделали подъём на четвертый этаж более утомительным, чем обычно, но он почти не чувствовал этого из-за радостного волнения от того, что так рано вернулся домой.

      У своей двери он поставил продукты на устеленный ковром пол и порылся в вещах в поисках ключей, наконец обнаружив их во внутреннем кармане блейзера. Войдя в квартиру, он поставил вино и монблан на кухонную стойку, а свою рабочую сумку — на один из кожаных барных стульев, стоящих рядом. Направляясь в свою спальню, он ослабил галстук и снял блейзер, бросив его на пуфик в гостиной.

      Перед дверью он остановился, услышав непонятную возню, доносившуюся с другой стороны. Наступила минута тишины, затем шум снова повторился. Эрвин напрягся, ломая голову над тем, что же могло издавать эти звуки, но, как назло, уставший мозг наотрез отказывался как следует думать и анализировать ситуацию. Возможно, это была крыса, но непонятные шебуршания казались слишком громким для такого маленького животного. Работающая часть его мозга задавалась вопросом, не столкнулся ли он впервые за свои сорок лет с призраком. Эта мысль заставила бы его рассмеяться, если бы он не нервничал так сильно.

      Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Стоять всю ночь перед дверью в собственную спальню не принесло бы ему никакой пользы. Он потянулся вспотевшей рукой к ручке и, проглотив свое беспокойство, пока оно не так сильно трепетало где-то внутри, открыл дверь.

***

      Смятение просачивалось сначала медленно, а затем захлестнуло его внезапно и безжалостно.

      Когда он оклемался, то понял, что снова стоит в дверях вместе с Леви. У них состоялся привычный разговор: музыка была слишком громкой, Леви собирался уйти, а Эрвин пригласил его в квартиру.

      — Тс. Ты, должно быть, реально отчаянно нуждаешься в компании, раз спрашиваешь соседей.

      Эрвин почувствовал, как в груди разливается знакомое тепло.

      — Ну так?

      — Да, конечно. Что угодно. Я не собираюсь отказываться от бесплатного вина.

      Они вместе вошли внутрь, и Леви сразу направился на кухню, где на гранитной стойке стояла бутылка кроваво-красного вина и полупустой стакан. Он устроился на одном из барных стульев и сказал что-то о том, что ему нужен бокал. Когда Эрвин рылся в шкафах в поисках одного из них, он был поражён тем, как естественно Леви выглядел в его собственной квартире. Привычно. Будто недостающий кусочек пазла.

      — Думаю, если я собираюсь пить твоё вино, — сказал Леви, — то должен хотя бы представиться. Меня зовут Леви Аккерман.

      Эрвин усмехнулся.

      — Да, я знаю.

      — Хм?

      С бокалом вина в руке Эрвин резко обернулся и обнаружил, что Леви смотрит на него со странным выражением лица.

      — Я сказал что-то не так?

      — Ты не знаешь моего имени. Пока нет, — сказал Леви, как будто это был самый простой, самый очевидный факт на свете. — Ты должен был сказать мне, что…

      — Это одно из самых красивых имен, что я когда-либо слышал, — закончил Эрвин, прижимая ладонь к виску. — А потом ты спрашиваешь, могу ли я назвать тебе своё имя вместо того, чтобы пытаться флиртовать с тобой… Прости, я не могу поверить, что забыл об этом.

      Леви покачал головой.

      — В последнее время ты многое начал забывать.

      — Странно, обычно я не такой рассеянный…

      — Я знаю, — сказал Леви, вставая и подходя к нему вплотную. Он положил руку на бицепс Эрвина, и это побудило Смита опустить её. — И ты тоже.

***

      Теперь перед ним лежала шахматная доска. Леви сидел напротив, сосредоточенно нахмурив брови, и его бледная рука зависла над конём. Он играл белыми, а Эрвин всегда выбирал чёрных. Это было их правило. Они играли уже полчаса: он выигрывал, и Леви, как обычно, был этим расстроен.

      Леви был ужасен в шахматах. Это была одна из вещей, которые Эрвину нравились в нём больше всего.

      — Чёрт возьми, — прорычал Леви. — Я, блядь, не знаю, что мне делать с этой расстановкой.

      — Ты уже сдаешься?

      — Нет. Отвали и дай мне подумать.

      Эрвин послушно замолчал и откинулся на спинку стула, ожидая, когда Леви сделает ход. Через несколько минут он принял решение, и Эрвин ухмыльнулся — всего три простых хода, и игра подошла к концу. Леви в очередной раз недовольно ворчал, наблюдая, как Эрвин собирает фигуры, костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он сжимал свою чашку чая.

      — Тебе нужно расслабиться, — проворковал Эрвин. — Иначе, я боюсь, ты разобьешь свою любимую чашку.

      — Если ты не перестанешь быть задницей, я сломаю что-нибудь ещё.

      — Я уверен, что как-нибудь справлюсь с этим, — сказал Эрвин, и взгляд Леви потемнел, когда он начал смеяться.

      — Ты ублюдок.

      — Даже если это так, я, кажется, нравлюсь тебе и таким.

      — Тс, — сказал Леви, нахмурившись. — Тебе лучше заткнуться, если не хочешь, чтоб я тебя выгнал.

      Эрвин снова рассмеялся, и они продолжили легкие поддразнивания. С Леви всегда было так легко, так уютно и непринужденно, как будто они знали друг друга целую вечность. Леви понимал Эрвина лучше, чем кто-либо другой; он мог читать его, как раскрытую книгу, и говорить Смиту то, что ему нужно было услышать. В свою очередь, Эрвин мог дать Леви дружеское общение и доброту, которых так не хватало этому маленькому человеку на протяжении большей части его жизни.

      Их дружба, подумал Эрвин, была предначертана судьбой. К сожалению, она никогда не перерастет во что-то большее. Раньше Эрвину казалось, что это из-за недостатка уверенности, взаимного страха разрушить нечто хорошее и стабильное. Но теперь… теперь это что-то другое. Что-то, чего он не мог понять, что-то, чего он не мог изменить. Причина была темной и странной; она сидела, как клубок шипов, в его сердце.

      — Ты слушаешь? — спросил Леви.

      — Извини, я на секунду отключился.

      — Я спросил, не хочешь ли ты пойти со мной в чайную на следующей неделе. У них там торжественное открытие. Я люблю чай, а ты увлечен поддержкой малого бизнеса и всё такое.

      — Я… — начал Эрвин. — Боюсь, я не могу.

      — У тебя, э-э, уже есть планы или что-то в этом роде?

      — Рабочие дела, вот и всё, — сказал он, хотя это было совсем не так. Это была ещё одна вещь, которую он не мог вспомнить, ещё одна вещь, которая оставила зияющую пустоту в его сознании. Он пробормотал слабое обещание, что они пойдут в другой раз, и шипы ещё глубже впились в его сердце.

***

      — Думаю, если я собираюсь пить твоё вино, то должен хотя бы представиться. Меня зовут Леви Аккерман.

      Мир резко приобрел четкость, и Эрвин улыбнулся.

      — Это одно из самых красивых имён, что я когда-либо слышал, Леви Аккерман.

      — Ты что, флиртуешь со мной? — спросил Леви. — Потому что если это так, то у тебя ужасно получается.

      — Может быть.

      — Кому-то следует сделать несколько шагов назад, сосед. Может быть, попробуешь сказать мне для начала своё имя?

      Эрвин покраснел под пристальным взглядом Леви.

      — Да, прости. Я забыл о своих манерах, не так ли? Меня зовут…

      Слова болезненно застряли в глотке, и он резко замолчал. Он прикусил губу и зажмурился, ища что-нибудь, что могло бы помочь ему вспомнить.

      — Я прошу прощения, — сказал он, скривившись от того, как лицо Леви стало пугающе бледным и пустым. — Мне кажется, я на секунду потерял ход мыслей.

      — Тебя зовут Эрвин Смит.

      — Да, вроде…

      — Тебя зовут Эрвин Смит. Сейчас 2022 год, тебе сорок лет. Четырнадцатого октября тебе исполнится сорок один. Ты живешь в квартире 4с в Хейзелвуде в Бостоне, штат Массачусетс. Ты проживаешь в квартире один, но Леви Аккерман живет напротив, и тебе нравится проводить с ним время. Твой отец умер, когда тебе было одиннадцать, а мать умерла при родах. Ты преподаёшь историю в Гарвардском университете, и… ну, мы не будем сейчас вдаваться в это. Прошла неделя с тех пор, как ты был на работе. Помогло?

      — Да… Да, спасибо.

      — Становится всё хуже, не так ли?

      — Я не знаю, что происходит, Леви, — жалобно, беспомощно прошептал Эрвин, — я не знаю, как это остановить.

      Леви посмотрел на него, и круги под его глазами казались темнее, чем когда-либо.

      — Ты знаешь.

      Эрвин обхватил голову руками, вцепившись пальцами в светлые волосы, и агония пробежала по его венам, оплетая всё тело.

      — Я не знаю, я не знаю, я не зна—

      — Ты собирался взять монблан, помнишь? — спросил Леви. — Ты купил его на рынке. И бутылку вина тоже. Ту, что мне так нравилась. Ты собирался снова пригласить меня выпить, потому что был в меня влюблён.

      Эрвин рухнул на пол.

      — Прекрати, я не хочу вспоминать.

      Леви опустился на колени рядом с ним. Его маленькая рука легла на спину Эрвина и начала ласково поглаживать напряженные мышцы. Леви наклонил голову, пока их лица не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, а затем лбом уперся в лоб Эрвина.

      — Ты рано вернулся домой тем вечером, — тихо сказал Леви, и Эрвин ощутил его тёплое дыхание на своей коже. — Ты очень устал. Ты был так расслаблен, когда вошёл внутрь. Ты пошёл в спальню, чтобы переодеться в домашний спортивный костюм, но что-то тебя остановило.

      — Пожалуйста… не надо.

      — Из спальни доносились какие-то звуки, ты помнишь?

      Эрвин покачал головой, из уголков его глаз потекли слёзы.

      — Ты, конечно, подумал, что это странно, но это всё равно не помешало тебе войти. Ты помнишь, что ты увидел дальше?

      — Заткнись, — прошептал Эрвин.

      — Ты помнишь, что ты увидел в своей спальне?

      Эрвин открыл рот, чтобы закричать, и комната погрузилась во тьму.

***

      После того, как он увидел незнакомого мужчину, всё произошло так быстро, и он был уверен, что это, должно быть, всего лишь страшный сон. Он попытался урезонить, пообещал молчать, кинуть телефон подальше и спокойно сидеть, пока мужчина забирает из квартиры всё, что захочет, но тот бросился на него с ножом. Горячая, жгучая боль пронзила бок, и его толкнули на пол, когда незнакомец промчался мимо. Голова тяжело ударилась о холодный пол, застеленный мягким пушистым ковром, и комната поплыла. Его рубашка была мокрой и липкой и неприятно приставала к животу. Где-то позади захлопнулось окно. Мужчина, должно быть, уже ушёл.

      А он – Эрвин осознал это тем маленьким кусочком сознания, который у него остался, – умирал.

***

      — Я мёртв, — глухо прошептал Эрвин. — Он убил меня.

      — Мне жаль.

      — Никто не знает, что я здесь.

      — Люди начали подозревать, что что-то не так, — пожал плечами Леви. — Ты не появлялся на работе целую неделю.

      — Ты… Нет — настоящий Леви — он не знает. Он думает, что я жив. Он не знает. Он не…

      — Это только вопрос времени. Ты понимаешь это так же хорошо, как и я. Скоро запах достигнет коридора, и он узнает об этом первым.

***

      Голова Эрвина резко дернулась, и он оказался на полу своей спальни. Его тело лежало рядом с ним, давно став жертвой трупного окоченения. Стаи мух жужжали вокруг сморщенной и сгнившей плоти. Ржавая засохшая кровь запятнала его рубашку и некогда белоснежный ковёр. Чем дольше Эрвин смотрел, тем сильнее это казалось какой-то жестокой, злой шуткой. Тело на полу принадлежало ему, и оно больше никогда не почувствует тепла жизни.

      Его губы задрожали, и он осторожно потянулся за одной из салфеток, которые, как Эрвин ещё помнил, находились в левом кармане брюк. Салфетка была мятая, но это уже никого не волновало. Он расправил и разгладил её, насколько это было возможно, и накрыл ею безжизненные синие глаза.

      Всё произошло взаправду, и это было только вопросом времени, когда Леви найдёт его. Иллюзии умирающего мозга поддерживали его дух в течение последней недели, но их время истекло. Скоро зловоние его смерти донесётся до холла, и Леви выйдет из своей квартиры, чтобы выяснить, во что Эрвин ввязался на этот раз. Когда дверь не откроется после нескольких минут обеспокоенного стука, он выйдет вестибюль. В конце концов, Леви всегда был упрям, и он не успокоится, пока не убедится, что с Эрвином всё в порядке. Наконец с помощью консьержа и службы безопасности он узнает, что Эрвин уже никогда не будет в порядке. И он тоже.

      Эрвин не хотел, чтобы их последним мгновениям вместе предшествовали растущий страх и паника, вызванные человеком, который не знал ни их, ни того, что они значили друг для друга. Он не хотел тратить ещё один день, притворяясь, что всё в порядке, и время идёт своим чередом. Он хотел, чтобы это закончилось прямо сейчас, на его условиях. Поэтому он вышел из спальни к входной двери и широко распахнул её, уставившись на дверь квартиры 4d так, как будто это была самая драгоценная вещь в мире. На самом деле это и была самая драгоценная вещь в мире. Это была дверь в дом Леви – место, где жил человек, которого он так сильно любил. Человек, к которому он никогда не прикоснётся, человек, которого он никогда больше не увидит. Затем, подавив рыдание, он прокричал имя Леви со всей той силой, что осталась в его ослабевшем духе.

      К тому моменту, как Леви высунул голову в холл, его уже не было.