— Чем Сань Лан хочет завтра заняться? — внезапно спросил Се Лянь, устраиваясь в чужих объятиях перед сном.
— Тем, чем пожелает гэгэ.
— Сань Лан! — со смехом фыркнул Се Лянь.
— Я серьёзно, гэгэ. — Хуа Чэн прижался к нему. — Твои желания — это мои желания.
Се Лянь улыбнулся, с любовью изучая лицо Хуа Чэна.
— Ты всегда делаешь то, что я хочу.
— И мне всегда это нравится, — ухмыльнулся Хуа Чэн.
— Но я знаю, что Сань Лан принимает прекрасные решения, когда они касаются всего остального, — Се Лянь, потянувшись, украл у него поцелуй.
— Просто «всё остальное» — это не моё божество, — улыбка Хуа Чэна смягчилась. — Но, если гэгэ действительно хочет оставить выбор за мной, я не против.
Се Лянь помедлил, смущаясь полного нескрываемой преданности взгляда своего мужа.
— И всё же тебе нравится, когда выбираю я.
Он не был уверен, было ли это вопросом или нет, но Хуа Чэн кивнул.
— Нравится, когда я решаю за нас двоих.
Хуа Чэн снова кивнул.
Казалось бы, довольно простая ситуация, но что-то в ней заставило Се Ляня задуматься.
— А Сань Лан хочет, чтобы я… давал ему указания?
Сказав это, он почувствовал себя глупо, но Хуа Чэн заметно оживился.
— Указания?
— Ты не обязан соглашаться! Наверное, это глупо, — Се Лянь неловко засмеялся.
Хуа Чэн… ну, он не выглядел совсем уж расстроенным, но Се Лянь увидел, что едва загоревшийся в его глазах огонёк тут же потух.
— Это не глупо, но если гэгэ не хочет, то не стоит заставлять себя. — Он решил попробовать сменить тему. — Заглянем в деревню Водных каштанов?
Се Лянь сел в постели, и Хуа Чэн тоже захотел приподняться, но тот произнёс, игнорируя вопрос:
— Лежи, Сань Лан.
Хуа Чэн послушно упал обратно на спину.
Се Лянь моргнул. Он сам… тоже вёл себя так, когда Хуа Чэн говорил ему подобные вещи? Ему нравилось, когда Хуа Чэн о чём-то просил, но это ощущалось иначе. Ещё ему нравилось, когда тот был агрессивным и властным, но даже когда Хуа Чэн валил Се Ляня на кровать, тот не чувствовал, будто над ним возвышаются. Да, были периодические подколы и осторожные издёвки ради забавы, но Хуа Чэн всегда относился к нему с любовью и уважением.
Се Лянь поджал губы.
— Сань Лан… Как бы сказать-то? Тебе… нравится, когда я даю тебе указания?
Какими же глупыми казались эти слова. Как-никак перед ним был сам Князь Демонов, перед которым даже небеса преклонялись. А Хуа Чэн не преклонялся ни перед кем. Но опять же… Только потому что Се Лянь запретил своим последователям падать ниц.
— Разумеется, гэгэ, — кажется, Хуа Чэна искренне позабавило то, что Се Ляню вообще нужно было это уточнять.
— Почему?
— А разве мне нужны причины, чтобы наслаждаться служением своему божеству? — Хуа Чэн изогнул бровь.
Се Лянь закусил губу, краснея.
— Завтра… Что если завтра я буду давать Сань Лану указания? В течение всего дня.
Хуа Чэн с удивлением уставился на него.
— Тебе бы хотелось этого? — Се Лянь чувствовал себя довольно неловко, спрашивая такие вещи.
— Да, — ответил Хуа Чэн, пожалуй, чересчур быстро.
Се Ляню ничего не оставалось, кроме как рассмеяться над этим пылким желанием. Перестав смущаться, он потянулся к своему мужу за поцелуем.
— Я могу не справиться. Сань Лану не следует завышать ожидания.
— Гэгэ не может не справиться. Просто делай то же, что и всегда, — напомнил ему Хуа Чэн.
***
Се Лянь, проснувшись, прижался ближе к мужу, смутно осознавая тот факт, что Хуа Чэн явно уже проснулся. Как обычно.
— Доброе утро, гэгэ. — Хуа Чэн принялся будить его поцелуями.
— Доброе утро. — Подавив зевок, он потянулся навстречу утренней ласке.
Когда Се Лянь вылез из постели, стало очевидно, что Хуа Чэн чего-то от него ждал. Осознание заставило щёки Се Ляня заалеть.
— Сань Лан может… — он заметил просветление на лице мужа. Ох, как же неловко. Это действительно то, чего он ждал! — …может принести мне одежду?
— Разумеется, гэгэ, — Хуа Чэн встал с постели и, сделав всего два широких шага, протянул Се Ляню одежду.
И выглядел бесконечно счастливым, выполнив это бессмысленное задание.
Ох, это действительно вышло неловко. Никоим образом Се Лянь не смел бы просить помощи в том, чтобы надеть рясу, даже если бы хотел побаловать мужа таким указанием. Наспех одевшись, Се Лянь взял его за руку и повёл к шкафу. Если уж не получалось мириться с тем, чтобы Хуа Чэн исполнял такие глупые просьбы, то, возможно, Се Лянь мог придумать кое-что другое.
— Гэгэ ищет что-то определённое?
— Эм… Не то чтобы. Просто подумал, что мог бы выбрать Сань Лану наряд на сегодня. Если он хочет, конечно.
Хуа Чэн аж засиял. Значит, Се Лянь всё делал правильно.
— Разумеется, гэгэ.
Се Лянь перебирал одежду, что-то бормоча себе под нос, пока не нашёл комплект, который Хуа Чэн не надевал уже некоторое время, и решил, что тот довольно хорошо подойдёт к обличию, которое Хуа Чэн принимал на прошлой неделе. Хотя, конечно, Сань Лан выглядел хорошо в любом облике, но конкретно в этом он что-то поменял в форме лица, и, по мнению Се Ляня, так казался умнее. Недолго думая, Се Лянь достал одежду и произнёс:
— Надень их вместе с тем обликом, который ты принял на той неделе, когда отвечал со мной на молитвы последователей.
За считанные мгновения Хуа Чэн сменил обличье и переоделся, выглядя настолько прекрасно, насколько Се Лянь и ожидал. А ещё на чужих щеках проступил лёгкий румянец. Секунду. Румянец?
— Сань Лан?
— Да, гэгэ?
— Ты… Я… — Се Лянь замешкался.
— Я сделал что-то не так? — Хуа Чэн опустил взгляд.
— Нет! Сань Лан… Сань Лан сделал всё так. Для меня он всегда прекрасен и… — Се Лянь спрятал лицо в ладонях, видя, что румянец на лице мужа стал ярче.
Он мог бы притвориться, что забыл, насколько его муж падок на комплименты, но, по правде говоря, Се Лянь редко забывал что-то о Сань Лане и определённо никогда не забывал этого.
— Его Высочество — вот кто хорош.
— Ох, перестань! — Се Лянь прикрыл рот ладонью. — И это приказ… То есть указание! Указание. Сань Лан должен называть меня только гэгэ.
Хуа Чэн взглянул на него широко распахнутыми глазами, а Се Лянь, опустив руки, неловко затеребил рукав.
— Если гэгэ хочет, это может быть и приказом, — произнёс он, давясь воздухом, чем заставил Се Ляня лишь больше разнервничаться.
— Сань Лан, твои волосы нужно привести в порядок, садись! — выдавил Се Лянь, быстрым шагом возвращаясь к прикроватной тумбе, чтобы найти гребень.
Хуа Чэн, несколько секунд просто смотревший ему вслед, наконец пришёл в себя и сел на кровать.
По правде говоря, он сделал себе причёску в момент, когда менял облик. И вообще, из них двоих причесаться следовало Се Ляню.
Тем не менее, Хуа Чэн не стал спорить с этим, но протянул руку, когда увидел, как Се Лянь быстро провёл расчёской по своим собственным волосам, чтобы распутать их.
— Я могу помочь гэгэ сначала, если нужно.
— Не нужно, всё в порядке, Сань Лану не о чем беспокоиться.
— Разве гэгэ не убеждал меня, что ему нравится забота мужа? — улыбнулся Сань Лан.
— Сегодня Сань Лану нужно думать только о моих указаниях и больше ни о чём. — Се Лянь принялся расчёсывать волосы мужа и только спустя несколько секунд осознал, что сейчас ляпнул. — Только если это не чересчур.
— Гэгэ, с тобой не бывает чересчур. — Хуа Чэн на мгновение умолк. — Так Гэгэ будет отдавать приказы?
— …А Сань Лан хочет, чтобы я… приказывал, что ему делать?
— Ага.
Было в этом что-то странное, но в то же время — совершенно ничего подобного.
Он считал Хуа Чэна более решительным, но если задуматься, то даже не получалось вспомнить, когда Хуа Чэн брал принятие решений на себя. Он всё время подчинялся Се Ляню, особенно в бытовых мелочах. Се Лянь почти каждый день решал, чем они займутся, что они будут есть. И дело было не в том, что Хуа Чэн никогда ни в чём не нуждался и не просил — он просил, особенно теперь, когда им было более комфортно друг с другом. Просто когда дело доходило до всяких мелочей, он всегда обращался к Се Ляню.
Се Лянь знал, что для своего мужа он был божеством во всех смыслах. Более того, единственным истинным божеством. Но в некоторые дни это внезапное осознание снова обрушивалось на Се Ляня, ведь никто не уважал Се Ляня больше, чем муж.
— Сань Лан действительно самый лучший последователь, о котором божество может только мечтать, — вздохнул Се Лянь, заплетая чужие волосы в косу. Он не был до конца уверен, какого рода приказы от него ожидают, но к нему уже подкрадывалось привычное желание осыпать Хуа Чэна похвалой. — У тебя чудесные волосы. Твои обличия всегда впечатляют своей реалистичностью! Как ты делаешь волосы такими мягкими?
— Практика. Я мог бы научить гэгэ смене облика, если он пожелает.
— Не стоит, меня это не интересует. — Се Лянь перевязал косу и притянул Хуа Чэна к себе, обвивая руками за талию. — А Сань Лан не мог бы… объяснить мне кое-что? Ну, о приказах. Я, вроде, всё понимаю… но не понимаю.
— Что гэгэ не понимает? — Хуа Чэн взял его за руку.
— Какой приказ будет хорошим?
— Если его отдаёт гэгэ, значит, он хороший.
— Нет, ну… кроме этого.
Хуа Чэн на мгновение задумался над его словами, лениво поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Се Ляня.
— Будет лучше, если это что-то, чего гэгэ действительно хочет.
— Речь о том, чтобы ты делал что-то для меня?
— Ага, и ещё о том, чтобы вести себя так, как нравится гэгэ.
— Мне всегда нравится, как Сань Лан себя ведёт.
Хуа Чэн повернулся и поцеловал его в щёку, мягко улыбаясь.
— Мне просто нравится служить моему богу. В этом нет ничего сложного, гэгэ не стоит заморачиваться.
Се Лянь прижался к его макушке подбородком, делясь тихой нежностью.
— То есть, пока наслаждаюсь я, Сань Лану будет нравиться исполнять приказы?
— Ага.
Се Лянь прижал его к себе на мгновение перед тем, как отстраниться.
— Тогда сегодня Сань Лан должен слушаться меня и только меня.
Слова прозвучали очень уверенно, но, честно говоря, Се Лянь всё ещё чувствовал себя немного глупо. Тем не менее то, как Хуа Чэн расправил плечи, было заметно даже со спины.
— И следующая вещь, которую Сань Лан должен сегодня сделать, — он вскочил с постели, протягивая мужу руку, — это позавтракать.
Хуа Чэн улыбнулся, послушно следуя за ним на кухню.
Эмин уже отлично знал, что ему стоит помогать с завтраком, чтобы получить с утра пораньше долю внимания. Он просто трясся от радости, завидев Се Ляня и Хуа Чэна, но последний сердито взглянул на него.
— Я говорил тебе перестать здесь ждать.
При взгляде на злого Хуа Чэна в мыслях Се Ляня кое-что прояснилось. Он был за главного. Он имел право приказывать Хуа Чэну. Приказывать всё, что заблагорассудится. Всё, что будет делать Се Ляня счастливым.
Его, как никогда раньше, пробило дрожью от осознания собственной силы.
— Я запрещаю Сань Лану грубить Эмину, — скомандовал Се Лянь, чувствуя, что приказ вышел в этот раз более естественным, почти таким же, как бездумное указание, что надеть. — И этот приказ распространяется не только на сегодня. Сань Лан больше никогда не будет жесток по отношению к Эмину. Если он считает, что для наказания есть существенная причина, то должен сперва спросить у меня разрешения.
Эмин бросился к Се Ляню в руки, в надежде получить немного ласки.
Хуа Чэн замолчал, чем-то искренне потрясённый, и на мгновение в его глазах промелькнул страх, но исчез уже через мгновение.
Се Лянь почувствовал, как его давешняя решимость рассыпается в прах.
— Сань Лан?..
— Не смею ослушаться своего мужа.
Се Лянь отпустил Эмина и взял чужое лицо в ладони.
— Что не так?
— Гэгэ хотел попросить меня об этом ещё давно, верно?
— Угу.
Честно говоря, чем больше он узнавал об Эмине, тем больше его беспокоило отношение Хуа Чэна к своему оружию. Но раньше Се Ляню казалось, что он просто не имел права встревать. Может, дело всё же было серьёзнее, чем он предполагал?
— И остальные вещи, о которых гэгэ попросил, точно так же уже какое-то время занимали его мысли?
Приготовить завтрак и одеть мужа? Ну, не то чтобы они никогда не делали этого раньше, но:
— Возможно?
Губы Хуа Чэна сжались в тонкую полоску.
— Гэгэ мог просто попросить меня. Я не думал, что тебя это всё ещё беспокоит.
— Ты о чём?
— Я знаю, что ослушался, когда гэгэ в прошлый раз запретил мне называть его, используя титул, но сейчас другая ситуация, так что…
На Се Ляня обрушилось осознание.
— Ох, Сань Лан, нет. — тёплые пальцы погладили чужие щёки. — Я люблю, когда ты зовёшь меня Ваше Высочество, у тебя это выходит намного лучше, чем у всех, кого я знаю. Просто ты обычно так говоришь, когда… — Се Лянь не знал, как лучше описать это. — В общем, я бы хотел, чтобы сегодня эта грань между нами стёрлась. А то наложить на неё приказы, и выходит… Чересчур. — Се Лянь покраснел.
Хуа Чэн неплохо приноровился различать, когда Се Лянь краснел от неудобства, а когда от смущения. И всё же сейчас это было неочевидно.
— Чересчур?
— Я понимаю, что для Сань Лана я бог и это единственная причина, по которой он хочет подчиняться. Но я хочу, чтобы Сань Лан помнил, что я также его муж. Так что, хотя бы на сегодня, Сань Лан может называть меня лишь мужем или гэгэ. — К Се Ляню стала возвращаться уверенность, едва Хуа Чэн расслабился. — Если Сань Лан будет вести себя хорошо, он сможет вернуть себе привилегии называть меня Его Высочеством, — со смехом добавил он.
Хуа Чэн совсем уж успокоился, счастливо расцеловывая Се Ляня.
— Ох, а с утра я разве вёл себя плохо?
— Разумеется, нет! Сань Лан исполняет мои приказы просто безупречно, но мне нужно знать, учат ли они его чему-то. — Се Лянь поцеловал его.
— Как я могу доказать это?
В улыбку Се Ляня прокралась решимость.
— Можешь начать с того, что погладишь Эмина, пока я готовлю завтрак.
Хуа Чэн явно был шокирован, но сел за стол и принялся послушно делать то, что велели. Хотя ни он, ни Эмин не выглядели особо счастливыми и довольно забавно было наблюдать, насколько они оба зажатые и неловкие.
Се Лянь опустился перед ними на колени.
— Сань Лан понимает, почему я отдал такой приказ?
— Потому что гэгэ хотел испытать мою силу воли?
Се Лянь фыркнул.
— Это не наказание и не испытание! — он потянулся и также погладил Эмина, улыбаясь тому, как сабля подрагивала от удовольствия. — Эмин — часть тебя. И когда ты ругаешься на него, это как если бы ты ругался на самого себя. — Се Лянь посмотрел ему в глаза. — И, я думаю, ты знаешь это. Наверное, поэтому ты это и делаешь.
Хуа Чэн, не зная, что сказать, просто кивнул.
— Я разобрался, как наслаждаться тем, что я отдаю Сань Лану приказы. Я стану невероятно счастливым, если смогу помочь тебе полюбить себя.
— Я… Гэгэ, это не…
— Сань Лан, я знаю, что это не сделать силой. И я знаю, что ты и сам уже многое испробовал. Но тебе всё ещё нужна помощь, и я хочу помочь. И я хочу начать с этого, — он вновь погладил рукоять сабли.
Хуа Чэн повторил за ним, выглядя немного озадаченным.
— Эмин — часть тебя, — повторил Се Лянь. — И поэтому он так сильно любит меня, всё потому что эти чувства исходят от тебя и никто не любит меня больше, чем ты. Порой кажется, что Эмин — более искренняя версия тебя. Более молодая, которая ещё не считает себя плохой. — Се Лянь встретился с мужем взглядом. — Когда мы встретились, ты уже был уверен в своей грешности. Я опоздал уже тогда.
— Ты появился очень вовремя, — признался Хуа Чэн. — Гэгэ спас меня.
Се Лянь улыбнулся.
— Может быть. И нет ничего плохого в том, что Сань Лану нужно над кое-чем поработать. Ты же знаешь, у меня самого предостаточно подобных проблем. Но… у Эмина их нет. Он просто любит нас и очень старается.
Се Лянь помогал мужу с нежностью поглаживать саблю. Как будто это действительно был маленький ребёнок, а не смертоносное оружие.
— Ты очень хорошо предугадываешь, что я хочу сделать, прежде, чем я действительно это делаю. Но, Сань Лан… чего я хочу больше, больше всего на свете, так это чтобы ты увидел, какой ты невероятный. Я хочу, чтобы ты был нежен с самим собой.
Хуа Чэна напряжённо и задумчиво переводил взгляд с Се Ляня на Эмина и обратно.
— Я знаю, это непросто. Я знаю, что ты не веришь, когда я говорю, насколько ты важен. Но если ты не веришь ради себя, можешь поверить хотя бы ради меня?
— Я сделаю абсолютно всё для Его… гэгэ.
Се Лянь улыбнулся, награждая его поцелуем.
— Я знаю. Сань Лан вырвался из медной печи ради меня. Овладел всеми видами искусства ради меня. Вернулся из мёртвых ради меня… — Се лянь закрыл глаза, не в силах перестать вгонять своего мужа в краску. Эмин вклинился между ними. — Если Сань Лану для осознания собственной важности нужен я, это замечательно. Ты так чудесен, Сань Лан. Я раньше никогда не встречал кого-то настолько же привлекательного, талантливого и в то же время забавного. Так что, раз ты этого не видишь в себе, просто запомни.
Се Лянь отстранился, чтобы посмотреть Хуа Чэну в глаза, и накрыл ладонью рукоять Эмина.
— Вот это — моё. И Сань Лан обязан заботиться о том, что принадлежит мне. — Он взял Хуа Чэна за подбородок. — Ты тоже мой. — От этих слов его муж покрылся мурашками. Так что Се Лянь повторил: — И ты обязан заботиться о том, что принадлежит мне.
— Да, гэгэ.
— Кто я?
— Мой бог, — без задней мысли выпалил Хуа Чэн.
Се Лянь вновь не смог сдержать улыбку.
— А ещё?
— Мой муж, — Хуа Чэну потребовалась буквально секунда на раздумье, но не больше, чем на прошлый ответ.
— Отлично. Сань Лан абсолютно прав.
Хуа Чэн буквально дрожал, словно Эмин, получивший чужое внимание, но это не так сильно бросалось в глаза.
— Я — твой. Твой бог. Твой муж. И ты мой. И если ты мой целиком и полностью, тебе следует обращаться с Эмином так же, как со мной. Будь мягким. Будь добрым.
Хуа Чэн, зачарованный, кивнул.
— Начнём с малого. Эмин мой. Покажи, как ты обращаешься с моими вещами.
Хуа Чэн мгновение поколебался, будто оцепеневший под взглядом Се Ляня, но быстро взял себя в руки и погладил Эмина так, как это всегда делал Се Лянь.
— Похвали его.
Хуа Чэн скривился.
— Гэгэ…
— Для меня нет никого дороже Сань Лана. И я хочу услышать, что ему нравится в самом себе.
Хуа Чэн сжал челюсти, со сложным выражением лица глядя на Эмина, зато Се Лянь больше не беспокоился, что его приказ перевыполнят. Хуа Чэн нуждался в божестве, которому можно подчиняться, и Се Лянь, по его мнению, вполне подходил на эту роль. Бог, который не требует многого, а просто отчаянно хочет, чтобы Хуа Чэн сам понял, насколько хорош.
Любовь к себе не была чем-то, что можно навязать, но ей можно было научиться. И Се Лянь собирался помочь Хуа Чэну учиться.
Одна мысль об этом приносила ему радость.
— Ты острый, — выдавил Хуа Чэн.
Се Лянь погладил его по волосам, улыбаясь и чувствуя что-то между удивлением и болью.
— Что ещё?
На этот раз Хуа Чэну понадобилось чуть больше времени, чтобы придумать похвалу, но произносить её стало легче.
— Ты преданный. У тебя важная цель, и ты ни за что не бросишь гэгэ в минуту, когда он нуждается в твоей помощи.
Се Лянь поцеловал его в щёку.
— Продолжай, пока я готовлю завтрак, — прошептал он, прежде чем подняться.
Занимаясь готовкой, он слышал за спиной натянутые и неловкие попытки мужа высказать похвалу. Не все из них были стоящими. А порой Хуа Чэну приходилось явно напрячься, чтобы продолжить накидывать варианты. Но для Се Ляня самым важным было то, что он действительно продолжал пытаться.
Любовь к себе давалась Хуа Чэну непросто, как, собственно, и Се Ляню. Но, когда он поддерживал своего мужа, было легче поверить, что он достойный бог. Если есть возможность показать Хуа Чэну, насколько он прекрасен, используя его же веру, Се Лянь был только рад выразить часть собственной всепоглощающей любви.
Нельзя всё изменить по щелчку пальцев, но, оглянувшись, Се Лянь видел, как Хуа Чэн поглаживал Эмина с такой нежностью, какой никогда раньше не проявлял к своему оружию. И Се Лянь знал, что всё будет хорошо. Может, не на следующей неделе и не в следующем году. Но однажды — обязательно.