Израненная душа не помнит, что есть свет. Для нее граница между белым и черным стерта. А сам человек просто задыхается, слыша размышления о добре и зле, не в силах понять, почему никто не видит, что весь мир соткан из различных оттенков серого.
Этот мальчик, словно маленький слепой котенок, пытается найти выход из темноты, тянется к тебе, чувствуя тепло. Для него ты — воздух, в котором он так сильно нуждается.
Ты понимаешь это, смотря сейчас на Наруто, Какаши. Не спорь, ты, окинув его пронзительным взглядом, не можешь узнать привычного тебе мальца, что каждого готов ослепить улыбкой.
Презрительно проходишься глазами от стоп до макушки. Нет, вовсе не потому, что он жалок, а потому, что прежний он не потерпел бы жалости к себе. Прежний Наруто никогда бы не показал никому свою слабость, он бы спрятал ее глубоко-глубоко, куда вход запрещен даже ему самому. Ты не узнаешь его. Неудивительно.
— Может быть, нужно было выбрать смерть? — слова, такие тяжелые, слетают с губ юноши невероятно легко.
Тебя прошибает разрядом тока, который в сто крат сильнее твоей техники. Не может быть. Послышалось?
— Сенсей, может быть, все они были правы?
В глазах все больше непонимания. Чувствуешь ложь. Чувствуешь, но понимаешь, что обман, наоборот, треснув, развеивается, приоткрывая, наконец, правду.
И вы так и стоите тут. Он, промокший насквозь, что постучал в дверь поздно ночью, даже не надеясь, что его захотят услышать. И ты, удивленный происходящим, открыв эту самую дверь пошире.
Все не решается войти без твоего приглашения, мнется, стоя по ту сторону порога. Холодные капли срываются с его волос, очерчивая контур лица и исчезают где-то по пути, а ты без труда замечаешь влагу в глазах, что маскируясь под дождь, пытается остаться незамеченной.
Что за наказание.
— Входи, — шумно выдыхаешь и отходишь от двери, приглашая.
Наруто несмело поднимает взгляд, но не спешит сделать шаг. Сжимает руки так, что на ладонях остаются следы полумесяцев. Раздумывает над капитуляцией, но и сам понимает, что поздно.
А ты ждёшь, знаешь, что войдёт, видишь его волнение, но понимаешь, что доверяет. И ты вновь оказываешься прав.
Твою квартиру нельзя назвать уютной, она пустая, заставленная лишь самым необходимым, лишенная жизни. Просто место, куда ты возвращаешься, место, где ты спишь и ешь. Твой собственный дом — ничто для тебя, здесь ты просто существуешь на пару с твоим одиночеством. Но тебя устраивает, или же ты врешь самому себе.
Наруто делает пару шагов, но ноги еле поддаются. Тело, будто вовсе не его, а чужое, не подчиняется. И становится, действительно, страшно, Наруто чувствует себя запертым в клетке. Жар наполняет уже изнутри, отчего становится тяжело пошевелить даже кончиками пальцев.
Твоя прохладная рука прикасается ко лбу, и от чувства прикосновения ему кажется, что это сон, словно он сейчас где-то далеко-далеко. Наруто ластиться, поддаваясь навстречу такому приятному ощущению.
Видя его состояние, ты самостоятельно подхватываешь мальчика и проходишь внутрь. Наруто явно не видит связи с настоящим, но так даже проще, проще не вспылить и не поддаться собственным эмоциям.
Тебе начинает казаться, что температура способна передаваться сквозь простое прикосновение.
Аккуратно помогая освободиться от мокрой ткани, уходишь в другую комнату, набрасывая перед этим на блондинистую голову полотенце.
Наруто смущается. Ему непривычно принимать заботу, непривычно, что его не прогоняют и на него не кричат. Мешающая нормально думать ломота, что расползается по всему телу, не дает понять происходящее. Он немного дезориентирован и не может сосредоточиться на окружающем, лишь понимая, что, кажется, в безопасности.
— Спасибо, — шепчет мальчик, сжимая в руках махровое полотенце, вытирая личико и непослушные волосы, отчего становится похож на распушившего перья цыплёнка.
— Возьми, — возвращаешься, протягивая сухую одежду, и снова исчезаешь.
Наруто натягивает на себя домашние штаны и чуть неподходящую по размеру футболку, одежда черная, непривычная, но до безумия комфортная. Начиная потихоньку осознавать происходящее, юноша подтягивает к себе босые ноги и утыкается носом в колени. Стыдно.
Несешь дымящуюся кружку, приятный аромат корицы заполняет комнату. Подносишь ее к юноше, что, заметив тебя, поднимает удивленный взгляд. В душе тебе хочется оскорбиться, ты хмуришься, подмечая его робость, протягиваешь напиток. Тебе обидно, что Наруто удивляется простой человеческой доброте, но вспоминаешь, что, обычно, именно он, тот, кто ее больше всех проявляет, не получает ни капли в ответ.
— Извините, — выпив лекарство, он протягивает пустую кружку, чуть не выронив ее из-за дрожжи, его знобит.
Тяжело вздохнув, убираешь пустой сосуд на прикроватную тумбочку, ожидая объяснений.
— Я, — нервно сжимает край свободной футболки, — не хотел помешать. Правда, я не хотел.
— Кто был прав? — пытаешься вернуться к начальной причине визита юноши.
— Что?… — не совсем уловив суть, непонимающе уточняет.
— Кто хотел твоей смерти? — повторяешь, желая разобраться. Наблюдаешь, как округляются глаза юноши, который, наконец, понимает, о чем ты спрашиваешь.
— Деревня, — шепчет едва слышно, не желая никого выдавать, совершенно обесценивая собственные проблемы. — Но они… они просто боятся, я понимаю, — и тут он пытается их оправдать. Ну что за ребенок, сама доброта. — Это моя вина, извините, я не хотел.
— Наруто, — пытаешься не давить, — расскажи мне.
И Узумаки сдается.
Сквозь тихие всхлипы, ты узнаешь о том, что в глазах людей он все еще монстр. Что-то странное и непонятное, отчего нужно избавиться, а не воспитывать и прикармливать.
Все тяжелые миссии, бесчисленные битвы — ничто в глазах людей, для них Наруто все то же чудовище, что и шестнадцать лет назад.
Оказывается, у мальчика кошмары. Кошмары, в которых он становится тем самым злом, за которое все его принимают. Кошмары, в которых его поглощает злоба, обида и желание отомстить.
Он боится, что однажды, убив себя во сне, сон окажется реальностью.
***
Выслушав накопившееся, ты прижимаешь его к себе. Не хочешь верить, что не замечал всего происходящего, не хочешь думать, что мог помочь гораздо раньше. Не хочешь понимать, что мальчик и сам считает себя чудовищем.
— Ты ни в чем не виноват, — сильнее стискиваешь в объятьях и пытаешься донести единственную истину.
Мальчонка в твоих руках вздрагивает, услышав подобные слова, и не может поверить. Боится, что сейчас локация резко переменится, и он окажется далеко отсюда, где, столпившись вокруг, каждый будет обвинять его и глумиться, ведь действительность такова.
— Ты не виноват, — слышит вновь твой шепот, полный искренности.
И на его удивление, локация не меняется.
Наруто по-прежнему крепко обнимают и говорят такие пронзительные слова, от которых он непроизвольно роняет слезы. Гладят по голове, а он не может понять, чем же заслужил. Глупый, не осознает, что и заслуживать такое не нужно, а он достоин как никто другой.
— Спасибо, — так же тихо произносит дрожащим голоском. Благодарит за то, что он не один.
А ты, Какаши, и не знаешь, что мальчик даже не мечтал услышать подобное, что ему так тяжело принять твои слова за правду, когда остальные считают иначе. Но сейчас, благодаря тебе, он вновь готов улыбнуться.
Ты почувствовал? Неужели в доме стало уютнее?