нежность.

му цин приподнял подбородок и скрестил руки на груди. брови вопросительно поползли вверх, губы сжались в тонкую полоску. фэн синь криво усмехнулся, потирая затылок и шумно выдыхая.

умный, зараза.

сразу же понял, что что-то не так, теперь стоит изучает, цепляя холодным взглядом любые метаморфозы генерала наньяна. фэн синь по привычке разозлился — он не любил, когда му цин делал вот так: никогда не спрашивал, никогда не размышлял вслух, просто стоял и кривился, словно больше остальных понимает в этой жизни. бесит.

— долго будешь пялиться? — тихо зарычал фэн синь, хмурясь и тут же где-то в глубине души жалея о том, что начал диалог именно с этой тональности.

но меняться сложно. блядски сложно.

му цин кратко усмехнулся, поворачиваясь боком к генералу наньяну. пальцы его едва заметно сжали ткань одежд.

— а что, нельзя? — начал в привычной манере подначивать му цин, оскорбленный внезапной агрессией в свою сторону. — ты мой теперь, могу разглядывать столько, сколько захочу. или ты уже передумал? — генерал сюаньчжэнь скользнул чёрными глазами по лицу любовника, проверяя его реакцию на свои слова.

малодушная мерзкая слабость, но что высказано, то высказано.

фэн синь на секунду замер. он? передумал? с какого перепуга он должен был передумать? разве он—

— му цин.

— что?

фэн синь замолчал, подавив очередную волну агрессии. и правда — что?

— ты опять надумываешь какую-то хрень в голове? не надоело? — поморщившись, фэн синь тряхнул головой и коснулся чужого предплечья.

он осторожно притянул генерала сюаньчжэня к себе, тот привычно хотел отступить на два шага, но всё же поддался.

— не давай повода — не будет надумываний, — парировал му цин, всё ещё держащий руки перекрещенными на груди.

— я ничего не сказал, какой, мать твою, повод? — мрачно огрызнулся фэн синь, уткнувшись лбом в предплечье му цина и закрыв глаза. он тяжело вздохнул, и му цин не удержался от закатывания глаз.

ему всё ещё было тошно от таких драматичных приходов фэн синя. тошно от этого выражения, которое обычно проявлялось, когда тот кудахтал вокруг наследного принца.

генерал наньян знал это — но пока никак не комментировал. в конце концов, он изначально понимал, на что шёл, и что понимание и генерал сюаньчжэнь вещи несовместимые.

…это, получается, ему нужно было сейчас понимание?

— не сказал, но всем своим видом показываешь, — вздохнул му цин, снова закатив глаза. впрочем, первый укол недоверия и настороженности успел забыться, когда фэн синь притянул его к себе, и генерал сюаньчжэнь, хоть и старался не показывать этого, смягчился.

он нехотя, словно принуждаемый демонами, разомкнул руки и коснулся затылка фэн синя. генерал наньян тут же спрятал лицо в складках чужих одежд, пытаясь отогнать мрачные мысли теплом чужого тела. выходило так себе, но уровень паршивости немного снизился.

он обнял му цина за талию. бесстрашный бог войны, агрессивный владыка наньян, бойкий мужчина фэн синь сейчас чувствовал себя зелёным юнцом, который готов был рухнуть от малейшего дуновения.

— мы можем их отыскать, — тихо предложил му цин, и в этот раз фэн синь от удивления даже оторвался от его одежд.

му цин говорит без яда? серьезно? это не сон?

— ещё раз так посмотришь, и я просто уйду отсюда! — тут же разъярился му цин, и кожа его покрылась предательскими красными пятнами.

фэн синь усмехнулся, крепче сжимая талию любовника.

— разве наложницам разрешено уходить без разрешения? — глухо кинул он в ответ и тут же получил довольно ощутимый подзатыльник. фэн синь вымученно улыбнулся. никакой нежности в этом дворце.

— ты совсем охуел? всё, пусти. как научиться говорить по-человечески, приходи, нечего время моё тратить. 

му цин как всегда обиделся и попытался вырваться, но фэн синь теперь знал, как на это реагировать, а потому вцепился в бога войны ещё сильнее.

генерал наньян слишком поздно (и не без чужой помощи) понял, что привязать к себе генерала сюаньчжэня проще, чем кажется.

это так глупо — восемьсот лет пиздить друг друга, чтобы в итоге перед лицом смерти нелепо сознаться.

что ж, фэн синь хотя бы понял, что они есть у му цина, а это уже неплохой сдвиг.

— если тебе надо, я отыщу, — мрачно предложил му цин и отвёл остекленевший взгляд в сторону широкого окна. он вновь скрестил руки на груди, и фэн синь фыркнул, боднув мужчину в солнечное сплетение.

— не надо, — глухо отозвался он и сощурился. — в этом нет смысла.

сердце мерзко сжалось от тупой боли. фэн синь был бы рад вырвать его и выкинуть на обочину, всё равно в нём не осталось ничего, кроме сожалений. так ведь? или нет? если нет, почему ему так хуёво почти каждую ночь?

— за меня всё решили. просчитали и поняли, как будет лучше. ты ведь такой же умный, как они, понимаешь, о чём я говорю, — на выдохе произнёс фэн синь, и рука его, поглаживающая чужую спину, непроизвольно застыла.

верно. за него всё решили. он телохранитель наследного принца, который ушёл по чужому приказу. он неудачник-муж, которого выставили за порог, прекрасней него понимая, как будет лучше. он отвратительный отец, сын которого превратился в мерзкое демоническое месиво.

разве могут быть боги… такими неудачниками? разве это он изображён на статуях? не способный довести ничего до конца, не способный принять решение… разве это великий владыка наньян?

— какой же ты… — начал было му цин, но затих, так и не договорив до конца, вместо этого положив ладонь обратно на макушку фэн синя. 

какой? жалкий? глупый? что ты подберёшь на этот раз, му цин?

— ещё раз сравнишь меня с ними, я тебе врежу, — продолжил му цин, грубо усаживаясь на колено генерала наньяна и хватая того за подбородок, приподнимая вверх.

впору было возмутиться — но фэн синь молчал; му цин часто так делал, когда переживал, и хотя привычка бесячая, она хотя бы была настоящей среди всего того образа, что соорудил вокруг себя холодный генерал сюаньчжэнь. 

— меня бесит твоя привычка превозмогать ради других, — грубо выплюнул му цин.

ну да. нежность. конечно же, фэн синь, ты что, забыл?

— страдалец, да? больно осознавать, что тебя опрокинули раньше, чем ты сам довёл себя до края? что оказался не таким сильным?

му цин не щадил — холод слов маленькими гвоздиками пробивался в ноющее сердце, превращая орган в крошево. что тут ещё сказать? пиздец.

— ты что, сдохнешь, если хотя бы раз попытаешься говорить без своих выебонов? — лениво огрызнулся фэн синь, не оставляя без ответа нападки в свою сторону.

— до вас, придурков, иначе и не доходит.

му цин закатил глаза, грубо прижав фэн синя к себе. он не умел быть нежным, пальцы за столько лет отвыкли от непривычных жестов. смешно, но боги войны не умели обниматься.

— я за тебя решать не собираюсь, — глухо кинул му цин, опираясь острым подбородком на чужое плечо. его захлестнула какая-то идиотская волна нежности, хотелось обнимать, целовать, гладить и утешать — но вместо этого му цин просто сидел, нелепо прижимаясь к чужому телу и деревянными пальцами поглаживая чужие волосы. — ты не обязан тянуть на своём горбу кого-то. попробуешь потянуть меня — дам пиздюлей, понял? если надо отыскать её и цоцо — говори прямо, я… я поспособствую поискам. только не делай такого скорбного ебала, а, смотреть тошно.

му цин сморщился, в ответ получив лёгких тычок и усмешку.

— кто бы говорил про скорбное ебало, — мрачно хохотнул фэн синь и скользнул своими губами чужим.

му цин быстро среагировал — куснул за нижнюю губу, и был моментально увлечён в глубокий поцелуй.

очень резкий и грубый, но всё же пронзительно нежный.