Молчание

Сегодня был хороший день. Обгорелые сосны тихонько поскрипывали на ветру обломками ветвей и стволов. Зверьё, оставшееся в живых, молчало, прячась по норам. Воронам, изредка появлявшимся на верхушках деревьев, хватало ума молчать и не привлекать к себе внимания. Мёртвый лес оправдывал своё название: всё живое старалось не показываться на глаза, отчего создавалось ощущение чужеродности, запустения, мертвенности. Будто время в этом лесу замерло и не пойдёт больше. Драконьи владения хозяину уподобились, веками в неизменном состоянии пребывают.

Копыта коня утопали в песке, смешанном с пеплом. Животное нервничало, словно что-то чувствовало. Всадница не подгоняла его, хотя в голове и мелькала мысль послать всех к чёрту и покинуть лес как можно скорее.

Тишину нарушила песня. Тихая, грустная, монотонная. Голос был женским, в нём слышалась боль и отчаянье.

Двигаясь на звук, охотница подняла арбалет и принялась высматривать сущность, скрытую за деревьями. Она уже встречала плакальщиц - духов невинных девушек, принесённых в дар дракону. Одна такая плакальщица может весь день петь о своей горькой доле, а ночью скользнуть тенью в ближайшую деревню и начать пить жизнь в отместку за свою, оборванную.

Песня обратилась в плач, и что-то внутри взывало к давно забытому - простому человеческому сочувствию. Рука с арбалетом сама по себе начала опускаться. Ну, вот она, молоденькая девчонка, сидит, обхватив себя руками, в рваном платье. Плачет навзрыд, как настоящая. Тело дрожит то ли от захлестнувших эмоций, то ли от холода.

Хрустнула и с шумом упала ветка. Плакальщица затихла. Сузив глаза, принялась пытливо искать взглядом человека, пришедшего на её плач. Слёзы на ресницах словно были пришиты, не капали. И не дрожала больше девушка, вслушиваясь напряжённо, нет ли шагов, не хрустят ли под ногами жертвы мёртвые ветки.

Охотница прищурилась, высматривая, не мелькнёт ли среди пепла и грязи белая кость. Приметив, выпустила из арбалета заговорённую стрелу. Короткий свист и треск. В раз исчезла плакальщица. Подойдя на то место, где она была, девушка подняла обломки черепа, осмотрела и засунула в мешок. Некромант будет доволен, а она получит справедливую цену. В любом случае.

Вскочив на коня, она пришпорила его, покидая лес. Пейзаж не радовал глаз. Цвета ночи гранитные склоны. Цвета крови сухая земля. А вдалеке городишко в двух шагах от Бездны – огромного раскола в горах, уходящего вглубь земли, приютившего в себе саму Тьму и её порождения.

Бездна породила драконов или драконы были создателями Бездны, никто уже не помнит. Народные сказания также лживы, как и речи ящера, прилетевшего за новой жертвой. Испуганные люди, поставленные перед условием драконов, с радостью приносили в жертву неугодных. И уговор выполнен, и правосудие совершено. Правда, и правосудие претерпело изменения. В тот день, когда люди познакомились с Бездной, земля внезапно ушла из-под ног. Словно кто-то взял и хорошенько встряхнул весь мир. С шумом раскололась гора. Падали гранитные глыбы. Паутиной трещин пошла красная земля. Кровью алел закат. Забормотали люди о дурном знаменье. И взмыл в небо первый дракон.

Жёг драконий род деревни без разбору. Горели поля, леса, в ужасе разбегался люд и скот. Но одумались драконы, спала пелена с глаз. И теперь, словно заботливый пастух, каждый дракон забрал себе по городку, по деревеньке. Раз в три месяца прилетает, чтоб получить жертву, а взамен защищает свою собственность от других драконов. 

Появление Бездны связывали с магическим всплеском на юге. Всплеск, вызванный неправильно проведённым ритуалом, изменил мир. Находившиеся долгое время в радиусе действия искажённого заклинания, оказывались в интересном положении. Либо погибали, что было лучшим исходом из возможных. Либо медленно гнили, приобретая промежуточную стадию между жизнью и смертью. Либо изменялись без своего согласия, обнаруживая в себе какую-то смертоносную способность.

Как говорится, из огня да в полымя. С севера медленно распространялись драконы. С юга также неторопливо шло магическое поле, расширяясь с каждым днём. Неминуема их встреча. Как будет выглядеть изменённый дракон, никто не знал и не хотел знать. Особенно из первых рук.

Городок, в который направлялась охотница, назывался когда-то Рудгор, но после явления Бездны жители других поселений окрестили его просто Крайним. Крайний представлял собой печальное зрелище. Живя у драконов под боком, люди добрее не становятся, а их привычная жизнь неминуемо меняется под влиянием ящеров.

Въезжая через разрушенные ворота, вы первым делом попадаете на жалкое подобие центральной улицы. За порядком здесь никто следить не собирается, поэтому в ваших же интересах смотреть под ноги, по сторонам, а ещё желательно и наверх, если не хотите обзавестись как минимум шишкой. Центральная площадь совмещала в себе и рынок рабов, и место казни, и жертвенный камень. Многофункциональное место, ничего не скажешь. Завидев свору собак, лучше уйти с дороги. Одичавшие твари жестоки, как и их прежние хозяева. Если вам удалось каким-то образом благополучно – под этим термином понимается в живых, в относительном здравии и сохранной платёжеспособности – добраться до единственного постоялого двора, вам невероятно повезло. В Крайнем ни в коем случае нельзя сворачивать с центральной улицы или даже приближаться к подозрительным закоулкам. Реакция местных жителей мгновенна – они быстро поправят ваше самочувствие, облегчат кошелёк, а заодно и продадут вас с вашей лошадью на рынке. Предприимчивость горожан достигла высшей точки в этом вопросе.

Охотница и не планировала здесь задерживаться. Мёртвый лес и Выжженная пустошь вдвое безопаснее Рудгора. Небольшой визит к местному некроманту обогатит девушку на несколько золотых и, быть может, натолкнёт на мысль, где искать хоть какого-нибудь живого колдуна или знахаря или уцелевший храм.

Подъехав к знакомой лавке, всадница спешилась и не особо стараясь, накинула поводья на железную решётку у витрины. Краем глаза девушка заметила выслеживающую её шпану и мысленно попрощалась с конём. Украдут, стоит ей только зайти внутрь. Хорошо если на рынке попробуют продать, тут ещё есть возможность обратно выкрасть. А могут и на колбасу пустить. Хотя и её можно приспособить для припасов в дорогу.

Взяв с собой мешок, охотница толкнула дверь в лавку. Та скрипнула, пропуская внутрь. Доски пола вторили ей, оповещая хозяина о нежданной гостье.

– А вот и наша Банши пожаловала, – незамедлительно откликнулся владелец. – Давно тебя не было. Чего тебе в этот раз понадобилось?

Девушка молча раскрыла мешок и выложила осколки черепа. Мужчина придирчиво посмотрел на них. Взял один, взвесил в руке, потёр кость большим пальцем.

– Сколько хочешь? – поинтересовался он.

Охотница подняла ладонь и растопырила пальцы.

– Много для расколотого черепа. Я и за целый-то вряд ли дам три, а тут осколки.

Девушка порылась в мешке и положила на прилавок четыре больших клыка. Но хозяин лавки тут же отодвинул их в сторону.

– Мусор. Больше не в цене. Недавно поймали стаю вервольфов. Теперь у меня этого добра в избытке.

Недовольная девушка убрала клыки и взамен достала два небольших черепа, очень похожих на собачьи. Охотница обвела пальцем все черепа и показала обе ладони.

– Нет. Дам за всё шесть. И то по старой дружбе, – доставая из-за пояса монеты, проговорил мужчина.

Девушка снова показала десять, нахмурив лицо и явственно показывая, что на меньшее она не согласна.

– Это хорошая цена, Банши. Не дури. Больше тебе никто не даст.

Она помотала головой и вдруг выпрямилась, смотря собеседнику прямо в глаза.

– Ты хочешь, чтобы я тебе спела? – очень медленно произнесла она и улыбнулась. – Я знаю много песен.

От звука её голоса плавно потекла искажённая магия. Она касалась окружающих предметов и те медленно начинали меняться. Появлялась гниль, плесень. Дерево начало стареть. В воздухе появился прелый запах. Доски под ногами посетительницы жалобно скрипнули.

– Стой! – хозяин лавки выругался.

Угрожать некроманту смертью было бы глупо. Уж он-то знает о ней всё и уже не воспринимает её, как что-то страшное и неизведанное. А вот лишить его нажитого, лишить лавки и товаров и заставить начать заново… Это заставляло его испытывать некоторый страх.

Мужчина подвинул монеты в её сторону и забрал черепа. Девушка довольно кивнула, прощаясь, но тут же о чём-то вспомнила и достала карту. Она была достаточно точной, хоть и самодельной. Масштаб охватывал почти всё королевство и часть соседнего. Названия некоторых городов были зачёркнуты. Иногда встречались пометки, значение которых знала лишь хозяйка. Сбоку было написано три слова: колдун, знахарь, храм. После каждого стоял знак вопроса.

– Информация стоит денег.

– Говори, – перебила Банши и снова ткнула в список вопросов.

Некромант взглянул на карту ещё раз.

– Здесь остался ещё неразрушенный храм. По крайней мере, так говорят.

Охотница тут же поставила пометку на карте.

– А здесь видели знахаря, – заметив, что она мотает головой, мужчина уточнил. – И этот мёртв?

Девушка кивнула, сворачивая карту. Осмотрев лавку, она ещё раз кивнула и вышла.

– Приходи ещё, – бросил вдогонку некромант. – С тобой приятно иметь дело, если ты молчишь.

Коня действительно не было. Как и шпаны. Не удивившись этому факту, охотница достала из кармана те мелочи, что ей удалось украсть во время разговора с владельцем лавки. Не густо. Ритуальный костяной ножичек, скорее всего, заговорённый. Что ж, ей он пригодится.

Проходя мимо рынка рабов, её взгляд задержался на молоденьком оборотне. Тот носил ошейник, не дающий принять человеческую форму и ослабляющий его силы. Оборотень скалился, отчаянно пытался снять ошейник, бросался на прутья клетки. Затравленный взгляд полный злобы. Было видно, что он понимает все сказанные слова, слышит, как уходят с молотка его сородичи, ощущает кожей своё будущее, не сильно отличавшееся от их.

Удивляясь себе, Банши выкупила оборотня. Но потом в её голове выстроилась ясная цепочка последующих шагов и девушка пришла к выводу, что так даже лучше. Пусть планы чуть скорректированы, но возможно её шанс на успех увеличился.

Ей вручили заговорённый кулон, сила которого защищала от нападений выкупленного оборотня и внушала ему приказы. Девушка проверила кулон на месте – мало ли что рассказывает торговец – и озаботилась покупкой нового коня.

Через полчаса охотница покинула Крайний в компании рычащего оборотня. Лошадь шла мелкой рысцой. Банши давала возможность своему «компаньону» бежать рядом, не напрягаясь. Они двигались к храму, изредка делая остановки, во время которых оборотень рвался назад в город. Когда охотнице это надоело, она решила предложить ему сделку, тщательно обдумав слова, прежде чем произнести.

– Когда закончим дело, помогу тебе отомстить, идёт? – спросила Банши, следя за тем, чтобы искажённая магия не сильно испортила вещи вокруг, особенно кулон.

Её слова подействовали на оборотня успокаивающе. Он выгнул шею и указал на ошейник. Девушка отрицательно покачала головой. Не время.

В храм они прибыли ближе к вечеру. И хоть Банши не верила, что в этом мире остались ещё боги, она надеялась на их помощь. Девушка не помнила, сколько раз проделывала этой ритуал. Мерзкие картинки навсегда отпечатались в её памяти, всплывая в ночных кошмарах. Но если всё получится – а всё должно получиться – этот раз станет последним.

С оборотнем всё было проще. Животных всегда подгонял страх, а этот и в последнюю минуту всё ещё смотрел ей в глаза с непониманием. Ритуальный ножичек пришёлся как раз к стати.

Когда всё было кончено, Банши, борясь с рвотным рефлексом, беззвучно шептала свою мольбу. Но боги, если они и были, не отзывались. Девушка уже не просила об избавлении от искажённой магии, об исчезновении Бездны и драконов. Последние несколько раз Банши просила лишить её голоса силы, разрушить проклятье, которое убило её близких, её деревню, всех, кого она знала.

Слёзы текли свободно. Надрывным голосом девушка пела. От её песни возникла искажённая магия, медленно разрушающая тело оборотня, убранство покинутого храма, рушило рамы окон.

Девушка пела. Пела как те плакальщицы, на которых охотилась даже больше не из-за заработка, а из зависти. Они не скованы молчанием. Тем вынужденным тяжёлым молчанием, хотя есть много слов, что жаждут быть произнесёнными.

Девушка пела и плакала. Это был последний известный ей храм, где она искала спасение.