Казуха нашёл это укулеле в заброшенном доме. На нём на единственном во всём помещении не было и пылинки. При игре на нём люди видели, как кто-то играет мелодию вместе с ними.
Казуха видел тоже.
Того, по кому так сильно скучал.
Он никак не ожидал увидеть его так. Даже не столько увидеть, сколько почувствовать: ощутить чужое тепло дрогнувшей в неверии спиной, уловить знакомый запах от развевающихся на ветру волос, услышать до ноты знакомый перебор струн до боли знакомой песни.
Он никак не ожидал увидеть, а после никак не мог отпустить. Казуха играл и играл, искал всё новые и новые композиции, надеясь остаться в этом мираже навсегда.
Инструмент сломался. То ли не выдержал после более сотен сыгранных песен, то ли не выдержал чужих болезненных чувств.
Инструмент сломался, а Казуха очнулся. Он бережно упаковал укулеле и так же бережно вручил его путешественнице. Может быть, им обоим будет лучше, если отныне они будут идти порознь