unplugged

– Малыш, что ты делаешь? – спросил Феликс приглушенным тоном.

Ему пришлось замьютить себя в дискорде, за неимением сил сосредоточиться на игре и криках друзей, звенящих в ушах в два часа ночи. Руки его парня обвились вокруг его плеч, кончики пальцев намеревались станцевать под воротником рубашки.

– Просто подумал, что ты, возможно, захочешь, чтобы я немного ослабил напряжение в твоих плечах, – ответил Чан. Феликс взглянул на него через третий монитор, тот, который был выключен и использовался только когда он стримил или редактировал видео. Отражение Чана было относительно четким, и он понимал, что тот недавно вышел из душа по тому, как свисали его волосы под тяжестью воды. Феликс вздыхает, когда Чан ловко проводит пальцами по нужным местам, ослабляя тугие узлы, сформировавшиеся с тех пор, как его парень в последний раз делал ему массаж плеч.

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты используешь тот факт, что ты массажист, как предлог, чтобы трогать меня в любое время, – Феликс поджал губы, прикусывая щеку изнутри, чтобы остановить ухмылку, стремящуюся растянуться в розовой улыбке. Он ждет ответ, который приходит не сразу. Чан сильнее наклоняется через кресло, оставляя маленький поцелуй на щеке Феликса. Было тяжело изогнуться вокруг игровых наушников, но у Чана получилось.

– Не то что бы, это моя вина, что ты так легко перегружаешься, – произносит Чан ему на ухо, дыхание щекочет шею Феликса. Он испускает мягкий вздох, чертовски благодарный за то, что замьютил себя. Ему следовало бы отключить и звук тоже, чтобы он не мог слышать своих друзей, также как и его друзья не могли слышать его. Он решает принять решение немного позже, не до конца понимая, чего именно сейчас хочет Чан, учитывая напор этого желания.

Вместо этого, Феликс повел плечами в попытке расслабиться, обратно фокусируясь на игре. Он переключает свои настройки на «нажми, чтобы сказать», быстро сообщая друзьям, что ему нужно оставаться тихим, потому что Чан пытается уснуть.

Он не видит, как его слова заставляют эрекцию в штанах Чана дрогнуть, как его обнаженная грудь вздымается и опускается быстрее обычного.

Феликс чувствует давление чего-то на спинку игрового кресла, в котором он сидел. Давление то приходило, то уходило в неразличимом темпе. Он откинул голову назад на спинку, будучи слишком расслабленным от волшебных рук Чана, заставляющих чувствовать себя парящим.

– Приятно? – спрашивает Чан сверху.

Феликс просто кивает, не в силах полностью сосредоточиться на игре из-за мышц, получающих столь необходимое внимание.

– Твои мышцы так напряжены, Феликс, в чем дело? – пальцы Чана сжимают особенно болезненный узел, который начинает медленно распускаться под давлением.

– Должен ли я чаще заботиться о тебе?

– Да, – невнятно произносит Феликс, его пальцы лежат на клавиатуре и мышке словно желе, пока Чан проводит рукой ниже по груди. Его ладонь проходит по члену парня, вызывая удивление от того, что Феликс уже был таким же твердым, как и он.

– Если я позабочусь о тебе, ты позаботишься обо мне?

Феликс ощущает в воздухе чертово возбуждение. Чан слегка двигает кресло, ровно настолько, чтобы он мог оставить короткий поцелуй на губах своего парня. Губы Феликса влажные, младший желает большего, чем просто встречи мышц – чего-то, что Чан был бы более чем счастлив удовлетворить.

– Конечно, – выдыхает Феликс. Он раскрывает губы Чана, язык проникает в рот старшего, желая двигаться вместе с его собственным. Чан ухмыляется, разрывая поцелуй. Он смотрит на теперь взлохмаченные волосы Феликса, его опухшие, покрытые слюной губы и удивляется, как ему так чертовски повезло. Этот грешный, веснушчатый, безумно красивый парень напротив был таким особенным, таким милым, таким талантливым, таким… Феликсом.

Чан устраивает шоу, сбрасывая с себя штаны, позволяя рукам скользить по бедрам, пока одежда спускается вниз к щиколоткам – член наконец-то свободен от нежелательного ограничения.

– Тогда хочешь согреть меня, пока не закончишь игру?

– Черт, дай мне снять штаны, – руки Феликса дрожат от предвкушения, когда он стягивает с себя шорты и боксеры. Он встает, позволяя Чану сесть в кресло позади него. Губы касаются его поясницы, его половинок и бедер, пока руки обвивают ноги. Феликс наклоняется, демонстрируя анальную пробку, которая была в нем всю ночь. Он так гордится тем, что держал ее внутри так долго, не вызывая подозрений у Чана. Его пальцы сжались, а глаза зажмурились, когда Чан начал доставать пробку из его дырки. Ощущения того, как она, наконец, проходится по нему изнутри, медленно и согревающе по пути наружу, обычно было бы достаточно, чтобы заставить Феликса кончить – когда дело касалось Чана, он никогда не мог продержаться долго. Но сегодня, сегодня все было по-другому. Феликс намеревался продержаться до тех пор, пока они оба не лягут в постель. Он неделями пытался тренироваться и в конце концов развил достаточную выдержку, и был горд этим.

Удивление Чана было более чем желанным.

Феликс нуждался в этом.

Феликс хотел этого.

Дырка блондина зияла, когда пробка была убрана, и Чан вскинул брови, смотря на ее размер. Она была не настолько большой, как его член, но достаточной, чтобы растянуть его веснушчатого парня настолько, чтобы ему не пришлось делать это самому. Что-то в корчащемся Феликсе подсказывало ему быть осторожным с тем, что он делал с ним. Чан знал, что тот не выдержал бы, если бы он вытаскивал ее слишком медленно, особенно спустя столько времени. Он мало что знал о том, чем занимался Феликс на протяжении прошедших недель.

Чан убрал пробку в сторону, доставая бутылочку с лубрикантом, спрятанную сбоку от стола, чтобы зрители не могли ее увидеть, когда Феликс стримил. Он вылил немного смазки себе на пальцы, разогревая ее, прежде чем покрыть себя. Он выдавил еще столько же себе на ладонь, повторяя процесс разогрева жидкости, перед тем как нанести ее на колечко мышц Феликса и вокруг него.

– Готов немного согреть меня? Тебе осталось не так уж долго играть.

Феликс кивнул, прикусывая губу и размещая себя над членом Чана. Каждый раз, когда они трахались, он не мог насмотреться на него – он не мог объяснить почему или как, но одного только вида на член Чана было достаточно, чтобы предэякулят начал выделяться за рекордное время.

– С кем ты играешь? Джисон? – спрашивает Чан.

Феликс знал, куда это все идет.

– Да, – стонет он, пока пальцы Чана дразнят его дырочку.

– Да… кто? – подсказывает Чан. Его голос застревает в горле, ожидая ответа от Феликса.

– Да, Джисон.

– М-м, интересно, – веки Чана были тяжелыми от возбуждения, губы сухие, а член болезненно тверд в ожидании быть глубоко погруженным внутри любви всей его жизни.

– Немного мерзко, что ты хочешь, чтобы я произносил имя своего лучшего друга перед тем, как ты вставишь свой член в меня, – стонет Феликс, его вход сжимается и открывается, пока Чан продолжает играть с ним.

Чан испускает низкий смех.

– Немного мерзко, что тебе это тоже нравится, милый, – голос Чана опьяняющий, наполненный желанием, и Феликс это чертовски обожает. Для него, все в Чане было великолепно. То, как он говорил, как себя вел, как себя показывал, его постоянная решимость. Парень был произведением искусства воплоти, и Феликс по истине наслаждался знанием, что он его, и только его. Поэтому они делали это.

Феликс почувствовал, как головка члена парня давит на его дырку, непристойный стон вырвался из горла младшего, когда Чан помог ему опуститься ниже на себя. Большие руки его парня нежно сжимают его бедра, осторожно, чтобы не оставить синяков, не сегодня. Феликс чувствовал каждый сантиметр Чана, дергающийся внутри него, пока он возвращал руки обратно на мышку и клавиатуру. Чан, как и обещал, даже не шевельнулся, хотя его рука была плотно обернута вокруг члена Феликса, мягко поглаживая его каждый раз, когда парень убивал в игре.

– Посмотри, как ты хорош, – пробормотал Чан ему в спину. Феликс выгнул ее, еще больше отклоняясь назад, так, чтобы член Чана упирался ему в живот. Старший стонет от ощущения движения, мучительно пытаясь устоять перед тем, чтобы не толкнуться бедрами в маленькую задницу Феликса. Феликс ухмыляется, дьявольский взгляд не виден его бойфренду, который еще сильнее возбуждается от акта похоти младшего.

– Ты так сильно хочешь, чтобы я начал двигаться, да? – Чан проводит рукой по члену Феликса, размазывая большим пальцем предэякулят по головке.

– Блять, – стонет Феликс, рука соскальзывает с мыши. Чан делает это снова, и еще раз, с чувством. Его член дергается внутри Феликса, пока он надрачивает ему.

Мучительно, чертовски медленно.

Феликс больше не может терпеть, он без предупреждения поднимает бедра и опускает их обратно вниз на член Чана. Нога старшего дергается от внезапного чувства, сбивая что-то под столом. Внезапно комната погружается в темноту, покрываясь тенями, когда компьютер Феликса гаснет. Чан протягивает руку, нащупывая свой телефон, чтобы включить фонарик, не в силах справиться с тем, что вид напротив у него отобрали.

Феликса же, кажется, это вообще не волнует. Вместо этого, он делает своей миссией трахать себя членом Чана, пока старший не кончит внутрь него. Феликс берет свободную руку Чана и кладет ее туда, где его член создавал видимый бугорок снизу живота. Чан знал, что он мог войти настолько глубоко, но это было так по-другому и нездорово приятно ощущать свой член, упирающийся в руку под несколькими слоями кожи и мышц Феликса. Глаза Чана закатываются, когда Феликс начинает скакать на нем, безграничное удовольствие от задницы парня и возможности ощущать себя внутри него разрасталось слишком быстро, чтобы Чан мог справиться с ним.

Он уже сходил с ума.

– Я знаю, что ты хочешь заполнить меня, так что, блять, пожалуйста, заполни меня, Чан, – с придыханием стонет Феликс, голос выше, чем его обычный хриплый тон. Он начинает скакать на Чане быстрее, хватка старшего вокруг члена Феликса становится сильнее, пока он дрочит ему в том же темпе, что и задница, скользящая по его стволу.

– Я сейчас кончу в тебя, Феликс, б-блять! – Чан стонет так громко, что это больше напоминает крик. Пелена застилает ему глаза, пока Феликс продолжает трахать его, продлевая оргазм. Чан даже не подозревает, какое удовольствие доставляет Феликсу ощущение того, как он разукрашивает его внутренности. Слюна Феликса капает изо рта на руки Чана, он прижимается спиной к старшему, когда кончает в его крупную ладонь. Чан подносит пальцы ко рту своего парня, тот беспорядочно облизывает их, сперма окрашивает уголки его губ в липкий белый.

Чан воспользовался своей силой, чтобы помочь Феликсу повернуться к нему лицом, при этом оставаясь на члене. Отчасти, потому что это ощущалось так чертовски приятно и тепло, и отчасти, потому что не хотел, чтобы сперма растеклась по драгоценному креслу Феликса. Он наклоняется, высовывая язык, чтобы убрать тот беспорядок, что навел Феликс, но не раньше, чем бездумно поцеловать его. Страсть между ними никогда не угасала, каждый раз был как первый, и любовь Чана к Феликсу росла все сильнее и сильнее с каждым днем. Такие моменты, когда они могли быть собой, позволять отпускать и воплощать свои желания, были одними из их любимых. Безопасность и комфорт, которые они делили, были непревзойденными, чувство наполненности и счастья накрывали с головой.

– Я буду таким уставшим на завтрашнем стриме, твою ж мать, – Феликс приподнялся, рука поднялась к щекам, чтобы стереть дорожки слез, которые вырвались из-под его контроля.

– А еще я не могу поверить, что мы отрубили мой комп, Джисон будет так зол, что я отключился, – засмеялся Феликс, прижимаясь к груди Чана.

– Ну, мне совершенно не жаль. Он переживет, – Чан прижимает голову парня к своей груди, пальцы вырисовывают круги на его спине.

– И не беспокойся о завтрашнем ужине. У тебя будет стрим, так что я все приготовлю к тому моменту, как ты закончишь, – говорит Чан.

– Я не заслуживаю тебя, – бормочет Феликс, губы проходятся легкими поцелуями по идеально сложенным грудным мышцам Чана.

– Чш-ш, конечно, заслуживаешь. Люблю тебя, тыковка, – шепчет Чан в волосы своего возлюбленного.

Феликс тоже любит его, больше всего на свете.