Джисон не хочет тратить все лето на занятия с репетитором. У него полная стипендия, благодаря своему месту в супер-успешной теннисной команде колледжа, и в добавок к этому он получает дополнительное финансирование от церкви, преданным членом которой был всю жизнь. Нет ни единой причины, по которой его родителям нужно было навешивать на него ежедневные занятия с репетитором. Он завалил только один предмет, и не то чтобы он планировал, что математика станет важной частью его карьеры. Когда они узнали, что Джисон сдал ее со скрипом несмотря на то, что он идеально справился буквально по всем остальным предметам, его мать сделала несколько звонков, что привело к…

Ли Минхо. Идеальный сын друзей семьи, и наказание для Джисона. Минхо набрал максимальные 100 баллов по своему экзамену, мама Джисона была в восторге, когда сообщила ему паршивые новости о ежедневных занятиях. Джисон, привыкший всегда добиваться своего во всем, что касалось его чрезмерно любящих родителей, был не особо рад, когда они настояли на том, что ему нужно стать «всесторонне подготовленным» перед колледжем, несмотря на все его тщетные жалобы. Он дулся днями, даже выругался разок перед матерью (а он никогда не ругается). В итоге он оказался под домашним арестом, не считая церковь, что полностью испортило его планы присоединиться к обществу настольных игр на лето.

Ненависть к Минхо, зародившаяся еще до того, как он его встретил, определенно была не лучшим началом их отношений. Разумеется, здесь нет его вины. Разумеется, это даже мило с его стороны тратить свое время, занимаясь со вспыльчивым подростком (Минхо достаточно близок к двадцати, чтобы Джисон считал его «другим»). Хотя оба факта и могут быть правдой, Джисон все равно остается мелочным. И осознавая, что Минхо не был тем, из-за кого все сложилось именно так, Джисон все равно был настолько несносен по отношению к нему, насколько только мог уже на первом занятии.

– Это так скучно, – жаловался он, откинувшись на кровать и полностью игнорируя уравнение, которое Минхо только что детально объяснил и попросил его решить. – Я не хочу.

– Прекрати вести себя как гребаный придурок и сосредоточься на работе, Джисон, – кусается в ответ Минхо, хватая младшего за руку и притягивая его назад к листам с заданием.

По какой-то непонятной для Джисона причине, его тело странно среагировало на это – и на резкость Минхо, и на то, как он с силой вернул его в сидячее положение. Он пытается взять лист, чтобы прикрыть свою промежность, но в итоге вместо этого роняет его на пол. Минхо наклоняется, чтобы поднять его, и поднимает на Джисона бровь, когда передает лист обратно.

– Я… – говорит Джсион, или, по крайней мере, пытается сказать, его протест внезапно исчез, сменившись смущением. – Ты не должен материться… – слабо добавляет он.

– Чему равен икс в уравнении? – говорит Минхо, полностью игнорируя стояк Джисона.

Несмотря на спокойный ответ, неловкая необходимость объясниться тревожно вырывается из горла Джисона в словах:

– Он скоро спадет, клянусь.

– Мхм, – незаинтересованно мычит Минхо. – Тогда вернемся к этому. Чему равен икс?

– А, – отзывается Джисон, его кровь все еще далека от мозга. – Минуту, – Он черкает решение, надеясь, что утомительных алгебраических шагов будет достаточно, чтобы избавиться от дискомфортного чувства. – Семь?

– Нет, – отвечает Минхо. – Дай посмотрю твой решение, – Джисон послушно передает его, и Минхо обводит неверную часть. – Ты сложил, вместо того чтобы умножить, попробуй снова с этого момента.

Несмотря на все свои усилия, Джисон все еще тверд, но, к счастью, он чувствует, как начинает успокаиваться, переделывает последнюю часть решения и отдавая его обратно.

– Пять? – проверяет он.

Минхо кивает и делает паузу, прежде чем заговорить. Она недолгая, но достаточно заметная, учитывая, как близко они сидят.

– Да, пять, – говорит он, и складывается впечатление, что он хочет сказать что-то еще. На удивление, Джисону интересно, что именно. Он решает следующую задачу без жалоб, затем отдает решение обратно, дважды проверив. – Хорошо, – говорит Минхо, и глаза Джисона на секунду расширяются, прежде чем тот осознает, что старший просто говорит о задаче. Минхо замечает. Впрочем, опять же, не комментирует.

Странным образом, доли секунды, в течение которой Джисон на мгновение подумал, что Минхо называет его хорошим, достаточно, чтобы остановить процесс устранения его стояка.

***

Следующее занятие Джисон начинает со спешного извини за прошлый раз, от которого Минхо просто отмахивается.

– Может случиться с каждым, – отвечает он, хотя его тон немного отличается. – Ты под домашним арестом, верно? Логично, что ты ничего не предпринял.

– Я… эм… – запинается Джисон, ошеломленный прямотой Минхо. Разве он не был сыном одной из церковных подруг его матери? Почему он такой вульгарный? И так было плохо, что он выругался в прошлый раз, но теперь он зашел еще дальше, полагая, что Джисон, ну… сексуально активен. – С чего бы мне заниматься этим?

– Один из этих, хах? – комментирует Минхо. – А ты подумай. Окей, к алгебре. Реши вот это, а я помогу тебе везде, где застрянешь, – он передает листок с отвратительно выглядящими заданиями.

Джисон почти делает то, что ему сказали, но что-то останавливает его. Часть него, и он не особо хочет признавать эту часть, хочет, чтобы Минхо снова разозлился, хочет спровоцировать его, чтобы увидеть, что случится.

– Нет, – вызывающе отвечает он, его голос ничуть не дрожит. Вообще.

– Что с тобой не так, что ты ведешь себя, как нахальный сопляк? – спрашивает Минхо, раздраженно выдыхая. – Ты думаешь, я, блять, хочу быть здесь? – добавляет он, и, делая паузу, смотрит на Джисона. – Подожди. Ты… снова?

И да. Снова.

– Эм, – осознанно говорит Джисон. – Я не знаю, почему это происходит.

– Слушай, я могу выйти на пять минут, чтобы ты позаботился об этом, – предлагает Минхо. Позаботился об этом?

– Вообще, обычно это занимает больше пяти минут… – неловко отвечает Джисон и чувствует, как все его лицо горит красным.

– Тебе типа нравится доводить себя до края или что? – спрашивает Минхо, еще больше сбивая с толку Джисона.

– Что значит доводить до края?

– Ты не знаешь, что…. Христа ради, вы чертовы церковные мальчики.

– Не произноси Его имя попусту! – сразу запротестовал Джисон, его раздражение от богохульства ненадолго перекрыло чувство стыда, но вскоре оно снова осело под кожей, заставляя слегка сжаться. – Но все же что это?

– Это когда ты во время дрочки останавливаешься прямо перед тем, как кончить. Делает оргазм лучше.

– Оргазм?

– Джисон, что за херня?

– Не выражайся!

– С тобой невыносимо разговаривать, – отвечает Минхо. – Пожалуйста, только не говори мне, что твоя школа одна из тех, где нет секс-просвещения.

– У нас оно было! – протестует Джисон.

– Ага, и там хоть что-нибудь рассказывали, кроме воздержания до свадьбы? – спрашивает Минхо. Джисон многозначительно молчит. – Так я и думал. В любом случае, ты хочешь, чтобы я ненадолго вышел?

– Какая разница будешь ты здесь или нет? – спрашивает Джисон, вопросительно наклоняя голову. – Я же просто буду ждать…

– О боже, – говорит Минхо, поднимая руку, прежде чем Джисон сможет снова возразить против богохульства. – Ты же не всерьез говоришь мне, что никогда раньше не мастурбировал?

– Конечно, нет, – обиженно отвечает Джисон. – Библия говорит, что это грех.

– А еще Библия говорит закидывать женщин камнями. Планируешь заняться и этим тоже? – Джисон снова молчит, не решаясь признавать довольно разумную мысль Минхо. – Серьезно, если ты пока что не хочешь касаться себя, просто надави туда ладонью.

– Зачем мне делать это?

– Поверь мне. Я сделаю вид, что вышел за напитками, вернусь через пять минут.

– Стой, – похоже, что Джисон не больше сбитого с толку Минхо понимает, что делает, но, видимо, его рот работает быстрее мозга. – В этом реально нет ничего плохого?

Голос Минхо немного смягчается:

– Слушай, мальчик…

– Эй, мне девятнадцать через 2 месяца, – прерывает его Джисон.

– Мои извинения. Слушай, сопляк, – вместо этого говорит Минхо, улыбаясь на то, как ахнул Джисон. – Я уже прошел стадию Бог-Говорит-Что-Все-Плохо, но на самом деле мир не черно-белый. Ты должен читать между строк.

Джисон чувствует еще больший дискомфорт в промежности, чем раньше, после того как Минхо снова назвал его сопляком, и он понятия не имеет почему.

– Если бы я хотел… – он затихает. – то как мне это сделать?

– Ты говоришь так, будто хочешь, чтобы я тебе показал, – смеется Минхо. Джисон моргает в ответ – он не думал об этом, но это не звучит плохо – и Минхо перестает смеяться. – …ты хочешь?

– Я просто не понимаю, – говорит Джисон, он действительно не ожидал, что их занятия обернутся этим, но по какой-то причине он не был против. На самом деле он понимал, что делать, как минимум в достаточной мере, чтобы попытаться, но мысль о том, чтобы Минхо показал ему, внезапно звучала более привлекательно.

– Ты просто берешь свою руку, – голос Минхо звучал немного сдавленно. – и кладешь ее туда, где ноет.

Осознавая, что именно имеет в виду Минхо, Джисон кладет руку на живот.

– Чувствую себя странно здесь, – невинно говорит он. – Это то, что ты имел в виду?

Выглядя раздраженным, Минхо тянется и хватает Джисона за руку.

– Ты. Хочешь. Чтобы. Я. Показал. Тебе? – спрашивает он, выделяя каждое слово, будто бы желая быть абсолютно уверенным в том, что Джисон знает, о чем просит.

У Джисона ноет сильнее, чем когда-либо. Обычно он может просто перетерпеть дискомфорт, но Минхо, сидящий напротив него и говорящий в таком тоне, похоже, делает все только хуже и хуже.

– Пожалуйста, – мягко просит Джисон.

Минхо прижимает его руку и направляет ниже, ведя от живота до пояса штанов, в которые была аккуратно заправлена рубашка. Он задерживается на мгновение, по какой-то причине дыхание Джисона стало тяжелым. Он не знает, чего ожидать. Когда старший совершенно легонько двигает руку дальше, медленнее, чем раньше, и не получает никакого сопротивления, он надавливает на руку Джисона вниз на выпуклость в его штанах.

Ох.

Джисон испускает постыдный стон удовольствия, и его бедра подскакивают вверх к руке.

– Это н-нормально? – запинается он, его тело кричит, чтобы он сделал это еще раз.

– Совершенно нормально, – уверяет Минхо. – Хочешь сделать это еще приятнее?

Джисон глупо кивает, думая о том, что может быть лучше этого, но затем Минхо толкает его руку, надавливая вниз на промежность и потираясь о нее, Джисону кажется, что он вот-вот потеряет сознание.

– О мой… – он чуть не сбогохульничал. – это так приятно, Минхо. Я… ах, МинхоМинхо прошупрошупрошу, – мешает он слова в поток звуков, но Минхо, к счастью, понимает его.

– Еще? – спрашивает Минхо, и Джисон отчаянно кивает, его глаза с трудом остаются открытыми из-за того, насколько это приятно. – Хорошо, малыш, – воркует он, и Джисону не должен нравиться этот тон, но он его уже обожает, и Минхо…

Блять, думает Джисон (но не говорит, потому что даже в мыслях маты это плохо, а вслух – тем более).

– Ах! – вдыхает он вместо этого, когда Минхо делает это его рукой снова и снова. Джисон чувствует себя, как натянутая струна или веревка, которая вот-вот лопнет, и у него болит. – Пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось, – умоляет он, двигая бедрами в руку Минхо, потому что тот сказал, что это нормально, так что, похоже, это должно помочь, верно? И что-то действительно происходит, Джисон чувствует, как в животе разрастается странное ощущение.

– Сделаю, – обещает Минхо, и почему-то Джисон верит ему. Он цепляется за предплечье старшего свободной рукой, отчаянно желая ухватиться за что-нибудь, что заземлит его, а Минхо все продолжает, продолжает и продолжает до тех пор, пока что-то не щелкает, и все тело Джисона не прогибается на аккуратно заправленной постели, заставляя его испустить настолько громкий звук, что Минхо приходится накрыть его рот рукой. Каким-то образом это только ухудшает его состояние, но дарит приятное ощущение, поэтому Джисон думает, что точнее будет сказать, что его состояние улучшилось. – Ты должен перестать так громко стонать. Я бы не хотел, чтобы твои родители вломились сюда.

Джисон кивает оцепенело, его голова кружится. Белье ощущается необычно липким, но он не против пожертвовать этим ради таких чувств. Почему он раньше никогда не делал этого?

– Что это было? – спрашивает он, рука все еще держит Минхо, чтобы не дать себе упасть. – Это чувство, что это?

– Это, Джисон, – улыбается Минхо. – был оргазм.

– Он может случиться снова? – спрашивает Джисон, воодушевленный порывом, которое оставило это чувство. Он хочет еще.

– Что ж, я полагаю, это сделает наши занятия более интересными, – размышляет Минхо. – И ты милый, когда умоляешь меня…

Джисон сдерживает автоматический порыв поспорить с ним, понимая, что это никак не поможет ему получить желаемой.

– Так ты дашь мне больше… и-их?

– Нет, если ты даже не можешь сказать это, – отвечает Минхо.

Джисон краснеет.

– Оргазмы, – громко произносит он, слово ощущается незнакомым на языке. – Больше оргазмов.

– Конечно, милый, – тянет Минхо, откидываясь назад на кучу мягких животных на другой стороне кровати Джисона. – Как насчет еще одного, после того как решишь эти задачи?

Внезапно, Джисон заинтересовался в математике сильнее, чем когда-либо прежде.