К середине августа на работе началось затишье, заказов стало совсем немного, половина офиса и вовсе разошлась по отпускам, поэтому Антон с чистой совестью попросил у начальства пару отгулов, чтобы съездить к маме. Ладно хоть они с Арсением всегда ездили к ней под конец лета и это не вызвало особых вопросов. Сообщать начальству реальную причину поездки в его планы не входило.

Антон и так всю неделю до этого не находил себе места. Он вроде не сомневался, что мама обрадуется новости о беременности Арсения, и все равно никак не мог успокоиться, поскольку он решил честно с ней поговорить, в надежде что она даст ему какой-нибудь совет. Правда Антон прекрасно понимал, что сначала придется отсидеть вечер радостных причитаний по этому поводу, но он уже попривык к ним и перестал воспринимать их так остро. Да и Арсению будет лишний раз с кем порадоваться.

В общем, он практически не видел в плане изъянов.

И вот, оставив Пушка на попечение Серёжи, они сели в самолет и уже через два часа стояли на выходе в его родной город. Арсений, несмотря на то, что Антон сто раз проверил перед вылетом погоду и говорил, что на улице будет под тридцать градусов, все равно надел поверх футболки рубашку, чтобы скрыть живот, который, казалось, рос с каждым днем. По мнению Антона, он так еще больше привлекал к себе внимание. Но опять-таки, это он уже привык к тому, что Арсений не скрывал свое положение, а для незнающего человека его наряд скорее просто вызывал удивление. И отчим Антона это как раз подтвердил, когда встретив их у дверей, он удивленно приподнял бровь, заметив наряд Арсения. К счастью никак его не прокомментировал и просто сообщил им, что мама Антона осталась готовиться к их приезду на даче.

И несмотря на это, стоило им только сесть в машину, как Антона опять начало потряхивать. Он уже сто раз пожалел о том, что решил сообщить эту новость маме лично, когда можно было, как Арсений просто позвонить. Антон даже зачем-то начал надеяться, что никто не заметит живот Арсения или просто подумают, что он поправился. Как будто, его муж мог обо всем так просто забыть.

Арсений заметил его тяжелое дыхание и тут же взял его за руку, не прерывая разговора. Отчим Антона периодически бросал на них забавные взгляды, но никак не комментировал их поведение. Повезло, что он был бетой и не мог учуять потяжелевший от волнения запах Антона. Вместо этого его отчим рассказывал им о последних событиях в городе, обещал завтра пожарить шашлыки и в шутку жаловался на то, что они не взяли Пушка с собой. Хотя у Антона все равно было подозрение, что тот уже понял, почему они приехали.

Когда за окнами показался знакомый дом, Арсений, каким бы собранным он не казался со стороны, тоже стал заметно тише. И как только они вышли из машины, он тут же вцепился обратно в руку Антона. В последний раз он здесь так волновался, когда Антон привез его познакомиться с мамой. Арсений тогда был уверен, что не понравится ей, и хоть и не отказывался напрямую, всячески пытался убедить Антона, что это было плохой идеей. То он вдруг стал для него слишком старым, то они недостаточно долго были вместе. Антон честно его не заставлял и так и передал своей маме, но той очень уж хотелось узнать, кто же так зацепил ее сына, что тот через полгода отношений решился с ним съехаться.

В итоге Арсений все равно не смог отказать Антону и поехал с ним, но при встрече боялся его даже пальцем задеть и был совсем на себя не похож. Потом правда оказалось, что его никогда никто не знакомил с родителями, и поэтому Арсений не знал, как себя вести, и не хотел произвести плохое впечатление. И пока Антон себя накручивал, что они друг другу не понравились, его мама, к счастью, поняла причину его скованности. Она терпеливо дождалась, когда он станет собой, прежде чем сложила о нем свое мнение и приняла его как омегу Антона. С тех пор у них сложились довольно теплые отношения, и обычно Арсений спокойно относился ко встрече с ней.

А сейчас, едва лишь они переступили через калитку, Арсений тут же напрягся, увидев, что его мама шла к ним на встречу, хоть и все равно постарался приветливо улыбнуться ей. Антон ободряюще сжал его руку и, выпустив ее из своей ладони, подошел и стиснул маму в объятиях. Они полгода к ней не приезжали, и он успел сильно соскучиться. Видеозвонки и рядом с живым общением не стояли. Тем более, что от нее все так же пахло пионами, которыми у нее каждый июнь был усеян весь сад. До того как он начал жить с Арсением, дом для него пах именно так. Но и сейчас ее запах, как и в детстве, мгновенно успокаивал все его волнения.

Мама похлопала его по спине и отстранилась, поворачиваясь к Арсению, который смотрел на них, скрестив руки на груди. Они обменялись приветствиями, но как только мама потянулась к нему, отчим тут же отвлек ее и позвал всех за стол, окончательно убедив Антона в том, что тот уже все понял.

В беседке их уже ждали и нарезка из свежесобранных огурцов и помидоров, и накрытые крышками сковорода и кастрюлька, и миска с яблоками и грушами, и даже тарелка с ягодами. Взгляд Арсения аж заискрился при виде накрытого стола, и он не стал тратить время зря и тут же стянул кусок огурца. В последнее время он постоянно что-то жевал.

Быстро помыв руки, Антон не стал переодеваться и первым сел на скамейку, потянув Арсения за собой. Его мама начала суетиться и раскладывать всем по тарелкам жареную картошку и сосиски, отчим разливал по стаканам компот, а они с Арсением как дети в это время таскали крыжовник.

Наконец, мама с отчимом сели напротив них, и пока Антон с Арсением уплетали все за обе щеки, мама принялась неторопливо рассказывать им о жизни, делилась сплетнями о соседях и просто радовалась, что они, наконец, приехали. Антон только и успевал кивать головой и объедаться как в последний раз. Разговор плавно перетекал из одной темы в другую, тарелки постепенно пустели, и когда его мама закончила рассказывать им о фильме, на который они недавно ходили в кино, Арсений сжал ему руку под столом и с выжидающей улыбкой посмотрел на него. Видимо, он считал, что настала их очередь делиться новостями, и делать это, судя по всему, должен был Антон. Что в общем-то было логично, семья-то была его. Он кивнул Арсению и уже повернулся к маме, но понял, что даже не задумывался о том, как ей об этом рассказать. Но бежать было поздно, поэтому он прокашлялся и решил действовать напролом.

— Кстати, мам, мы сказать кое-что хотели, — Антон на секунду бросил взгляд на мужа и заметив поддержку на его лице, продолжил. — Арс у нас немного… беременный.

Она пару раз моргнула, как будто не могла поверить в то, что только что услышала, и медленно опустила взгляд на живот Арсения. Тот уже по привычке опустил на него руку и внимательно следил за ее реакцией. Его мама несколько секунд сидела неподвижно, и Антон встревоженно переглянулся с отчимом, после чего тот опустил руку ей на плечо, и она будто отмерла: ее лицо медленно расплылось в улыбке, а глаза и вовсе заслезились.

— Я так рада за вас, — мама сжала лежащую на столе руку Арсения, и он смущенно ей улыбнулся. Взгляд Антона то и дело метался между ними, не зная на ком остановиться. — Я так давно этого ждала, и, честно говоря, уже думала, у вас какие-то проблемы, но все боялась спросить.

Антон поднял брови, удивленный этой информацией. Он и не знал, что его мама хотела внуков. Неужто и она считала, что они слишком долго тянули с этим и должны были давно завести детей. Ему всегда казалось, они не выглядели очень опечаленными тем фактом, что жили вдвоем. Ну точнее втроем, если считать Пушка. Или они с Арсением со стороны действительно были так похожи на тех, кто мечтал всю жизнь стать родителями.

— Можно я потрогаю? — неуверенно спросила его мама Арсения, вырывая Антона из своих мыслей.

Он уже хотел было осторожно отказать ей за мужа, чтоб она не обижалась на Арсения, потому что Антон знал, что тот не любил, когда его трогал, по большому счету, почти кто угодно, кроме него. Но Арсений опять удивил его, вставая со своего места и подходя к ней.

— Да он еще толком не вырос, — смущенно признался он, придерживая футболку, когда мама Антона осторожно положила руку ему на голый живот.

Антон задумчиво наблюдал за ними, упорно пытаясь понять, почему все так рвались его трогать. Арсений недавно говорил ему, что ребенок сейчас был размером со сливу, и он очень сомневался, что через живот можно было что-то почувствовать. Точнее, Антон был даже уверен, потому что его муж часто опускал на живот его руку, и ничего кроме мягкой кожи он не ощущал. Видимо, это было какой-то омежьей заморочкой. Ну или он был слишком толстокожим, чтобы это понять.

Арсений сбегал до сумки и вернулся с новым снимком, который он сделал буквально на днях. По сравнению с прошлым снимком уже можно было понять, что там реально было не просто пятно. Хотя назвать это человеком все равно пока было сложно. Арсений положил его на стол, протягивая его маме, и сел рядом с Антоном.

— Ой, ты только посмотри, — умилилась его мама, толкнув отчима в бок. Тот как раз надел очки, и тоже наклонился над снимком, внимательно изучая его.

Антон уже видел этот снимок, поэтому он просто смотрел на улыбающегося Арсения, который следил за их реакцией. Его мама водила там по чему-то пальцем, и он в который раз поразился способности что-то в них понимать. Он вот вообще ничего не разобрал там без Арсения, который показывал ему дома, что там уже и руки с ногами были.

— А сердцебиение вы уже слышали?

— Я слышал, а Антон не успел на прием, — признался Арсений, и в его голосе проскользнула грусть.

Антон сморщил нос и опустил взгляд. Он уже который день чувствовал себя виноватым за то, что опять струсил прийти. Он ведь даже пообещал в этот раз пойти вместе с Арсением и правда собирался, но в последний момент уже по пути в клинику попал в пробку. И вместо того, чтобы ее объехать по соседней улице, встал в центр потока и двигался в потоке со скоростью улитки, и в итоге, разумеется, опоздал на прием.

— И на какую дату тебе роды поставили?

— На четырнадцатое февраля, — ответил Арсений с усмешкой.

И это было еще одной причиной, по которой Антон никак не мог смириться с происходящим. Он привык проводить этот день с Арсением, ходить с ним на свидания. И он не хотел до конца жизни проводить его на детском празднике в окружении кучи детей.

— А мне Антона первого мая обещали, — поделилась она и усмехнувшись добавила. — Но он всегда был рослым мальчиком, еще и альфой, и он так и не досидел у меня.

Арсений рассмеялся и похлопал его по коленке. Антон закатил глаза. Лучше бы они и дальше обсуждали только этого ребенка, а не его в детстве. Тем более во времена, которые он совершенно не помнил. Зато Арсений явно заинтересовался этой темой: у него появилась сотня новых вопросов, и он, уже не стесняясь, задавал их друг за другом заметно оживившейся маме. Она с радостью начала делиться воспоминаниями о своей беременности, подробности о которой Антон никогда не хотел знать. Ему арсеньевской хватало.

Уже через пять минут его лицо горело, а желание сбежать из-за стола становилось все сильнее. Но для этого нужно было бы перелезть через Арсения, и тот конечно вряд ли бы заметил это сейчас, однако заставить себя пойти на такое он точно не смог бы, так что выбора у него по сути не было. На Антона они совсем не обращали внимания, хотя казалось бы он был главной темой обсуждения, поэтому ему оставалось лишь сидеть и втихую грызть огурцы, заедая свое смущение.

Как только жара спала и в воздухе, наконец, повеяло прохладой, его отчим тоже не выдержал. Он, поздравил их еще раз и, хлопнув Антона по плечу, видимо извиняясь за то, что бросал его одного, ушел поливать грядки. Разговор все еще крутился вокруг него, но теперь они обсуждали, каким он был в детстве. Антон изредка вставлял свои комментарии, потому что он помнил все совершенно по-другому, и пытался перевести их на другую тему. И в один момент ему это каким-то чудом удалось.

На улице как-то незаметно стемнело, и где-то во дворе застрекотали сверчки. Еще и мошкара слетелась на фонарь, который они включили в беседке. Антон все пытался переубедить маму, что хоть он и приехал к ним отдыхать, он вполне мог залезть на лестницу и пособирать с верхушек деревьев груши и яблоки. Арсений поначалу тоже предлагал свою помощь, но со временем он начал все чаще терять нить их разговора. Однако на все предложения Антона пойти спать, он упрямо качал головой и заставлял себя открыть глаза. И только когда он положил голову ему на плечо, у Антона все-таки получилось уговорить его.

— Конечно иди, Арсений, я вам даже постелила уже на втором этаже, — поддержала его мама.

— С тобой пойти?

— Да сиди еще, — отказался Арсений, зевая себе в кулак. — Ты же к маме приехал. А я все равно усну сразу.

Он быстро поцеловал Антона в щеку и тут же соскочил со своего места, потому что даже спустя столько лет, ему все еще было неловко проявлять чувства при родственниках, и ушел в домик. Антон задумчиво смотрел ему вслед, пока наверху не загорелся свет, и только после этого заметил на себе мягкий взгляд мамы.

— Что? — смущенно спросил он.

— Да ничего, — ответила она с улыбкой. — Ты просто совсем взрослым стал. Сначала свадьбу сыграл, теперь вот ребенка ждёшь… А кажется, что еще вчера ты сигареты от меня под матрасом прятал.

Антон покачал головой и опустил взгляд. Если бы это действительно было так. А то он все еще чувствовал себя тем же ребенком, которому нравилось после школы смотреть мультики и играть с друзьями во дворе. Особенно приезжая обратно в родные места. И как он будет воспитывать своего ребенка, Антон до сих пор даже представить не мог.

Но его мама не была бы его мамой, если бы не заметила перемены в его настроении.

— Антош, у вас точно все хорошо? Ты какой-то сам не свой.

— Да нет, все нормально, — на автомате отмазался он, но его маму это не убедило.

— Антон, то что ты альфа не значит, что ты должен в себе все держать, — напомнила она ему то, о чем всегда твердила с детства.

Он покачал головой, но под настойчивым взглядом мамы долго не продержался и все-таки тихо, на случай если Арсений еще не лег, признался.

— Мне кажется, что я не готов к ребенку.

— И почему ты так думаешь? — осторожно поинтересовалась она.

Антон пожал плечами и прикусил губу. В ее тоне не было ни капли осуждения, но он опять почувствовал ноющую тяжесть в груди, которая не покидала его уже второй месяц. Он ведь по сути ни разу не произносил вслух причины своего беспокойства, не считая того звонка Диме, хотя и думал об этом каждый день. А сейчас, когда появилась возможность поговорить об этом, мысли засели в голове огромным клубком, который он пытался распутать, чтобы как можно точнее облечь их в слова.

— Возможно, это все произошло не совсем запланировано, — медленно выдавил из себя Антон, надеясь, что мама не решит заострять внимание на этом факте. — А я всегда думал, что когда мы соберемся детей заводить, мы с Арсом заранее все обсудим, и я буду готов к этому. Это же всю жизнь менять надо, и я сейчас вообще не представляю как теперь все будет. Тем более, что я понятия не имею, как заботиться о детях.

Его мама покачала головой и задумчиво смотрела на него, видимо пытаясь понять, откуда у нее такой мнительный сын. Антон хоть и хотел услышать какую-то реакцию в ответ, понимал, что все его загоны так сразу не примешь, поэтому молча барабанил пальцами по столу и ждал ответа. Однако она решила его удивить и, ничего не сказав, пересела на место Арсения и положила руку ему на плечо. Он неуверенно посмотрел на нее.

— А Арсений что думает об этом?

Антон вздохнул.

— Я его поддерживать все время пытаюсь, не грузить лишний раз.

— Не решай все за него, омеги даже беременные не фарфоровые, — она, напоминая ему в этот момент Арсения, когда тот жаловался на очередного стереотипного персонажа из сериала, который им заказывали на озвучку. — Мы во многом посильнее вас будем.

— Я знаю, что вы сильные, — он и не думал отрицать это. Его окружали отличные примеры этому, но это не отменяло того факта, что он беспокоился об Арсении, хоть и по другой причине. — Но ты бы видела, мам, какой он уставший все время. Этот ребенок из него всю энергию высасывает.

— Ты тоже таким был, даже хуже, если Арсений не преуменьшал мне свои рассказы, — усмехнулась она, как будто токсикоз и вечная усталость были просто забавным воспоминанием. — Но это не значит, что ты или ваш ребенок плохой. Малыш растет, организм приспосабливается к этому, и это абсолютно нормально. И то что ты чувствуешь, в какой-то степени тоже. Все боятся в какой-то момент. И я боялась, и Арсений наверняка тоже. Нам, конечно, проще в этом плане, мы с первого месяца чувствуем связь с ребенком и привыкаем к ней. Но как только он начнет пинаться и у него появится свой запах, ты сам не заметишь, как тянуться к нему начнешь.

Антон боялся пошевелиться слушая ее. Сначала ему хотелось поспорить, потому что он не был уверен что это его случай. Но в то же время отчаянно надеялся, что мама была права. Тем более, что и Дима говорил примерно так же.

— Даже если я морально не готов?

— Ты никогда морально не подготовишься к ребенку, природа специально на это время даёт. Появление ребенка в семье это огромная перемена, через которую нужно просто пройти, — она взяла его за руку и крепко сжала ее в своей ладони. — А в остальном вы давно уже готовы. У вас своя квартира, вы хорошо зарабатываете, отношения у вас крепкие, — Антон кивнул, не найдя в чем возразить. — Многим так не везет. Вы умные мальчики, так что я нисколько не сомневаюсь, что все у вас получится.

Антон ни на секунду не сомневался в Арсении. Он разбирался во всем, чем начинал интересоваться. А вот в себе он не был так уверен, и быть на его фоне бестолковым отцом, который боялся собственных детей, Антон не хотел. Вот только преодолеть это пока не получалось, как бы он не пытался.

Мама заметила его сомнения, и потянула его на себя, обнимая его за плечи. Антон закрыл глаза и уткнулся ей в шею. Она медленно гладила его по спине, давая ему минуту слабости, но запах отца от оставленной им давным-давно метки не давал ему собраться с мыслями. Тот давно ослабел на ее коже и стал заметен лишь вблизи, но он все равно был и напоминал ему о том страхе, в котором боялся признаваться даже себе.

— А если я в итоге окажусь как отец?

Мама оторвалась от него и тяжело вздохнула. Она давно уже пережила расставание с ним, и Антон был рад, что она не осталась одна и нашла себе партнёра, который даже у Антона не вызывал возражений. Но эта тема все равно оставалась довольно болезненной, и они предпочитали обходить ее стороной.

— Ты же знаешь, что ты не при чем в нашем разводе, Антош. И ушел он не из-за тебя, а из-за того, что мы с ним стали слишком разными, — она никогда не говорила точной причины, и Антон никогда не спрашивал, поскольку на исход это никак не влияло, но сейчас он неволей задумался, что это значило. — Но и он был когда-то хорошим отцом. Вспомни, каким он был, когда ты был маленький. Он же все время проводил с тобой, пока не решил перенести наши с ним проблемы на тебя.

— Но если бы меня не было…

— Тогда вероятнее всего, мы разошлись бы ещё раньше. — отрезала она, чтобы Антон даже не вздумал возражать. — Вы два разных человека, и твои отношения и с Арсением, и с ребенком зависят только от тебя. Гены тут не причем.

— Я боюсь, что у нас с Арсом отношения испортятся, — признался он тихо, бросая взгляд на окно второго этажа, в котором уже был выключен свет.

— Тогда нужно будет работать над отношениями, и не забрасывать их на второй план.

— А еще не забывать постоянно за ребенком следить…

— Я и не говорю, что это просто. Жить с ребенком тяжелее однозначно. Но его появление в семье не конец отношений, а всего лишь новый виток, — Антон недоверчиво посмотрел на маму, которая внимательно смотрела на него. — Я не спорю, что вы будете меньше времени проводить вместе. Зато вы гораздо сильнее будете ценить проведенные вместе моменты. Просто не забывайте находить время побыть вдвоем и помните, что вы не только родители, но и партнёры. И все у вас получится.

Антон поджал губы, обдумывая ее слова. Мысли в голове завертелись с новой силой, не успевая превращаться во что-то дельное. Мама его не торопила и, похлопав его по коленке, будто бы между делом напоследок добавила.

— И поговори с Арсением об этом, до того как он сам все поймет. Мне кажется, он уже догадывается обо всем.

Антон кивнул понимая, что она права. Как бы его не пугала эта беременность, времени оставалось все меньше, и ему все равно придется столкнуться с реальностью и признаться во всем мужу. Потому что сколько бы он не считал себя неготовым к роли родителя, притворяться перед Арсением становилось сложнее с каждым днём.