- Знаешь что? - Джисон даже не поднимает головы, но он определенно знает, что Хёнджин повернулся и теперь пристально наблюдает. Ждет продолжения. Но продолжения нет, поэтому приходится подтолкнуть Джисона ближе к сути.
- Что?
- Ты ел сегодня? - лучше бы Джисон не открывал рот.
Лучше бы он ничего не спрашивал.
Лучше бы мы не знакомились. Думает Хёнджин. Потому что таких вопросов становится подозрительно много.
***
От Хёнджина почти всегда пахнет кофе и сигаретами. И если кофе он не любит, но продолжает пить, то сигареты он обожает. Буквально.
На самом деле это сложно назвать обожанием, но Хёнджин не любит когда это называют “зависимостью”, поэтому “обожает”. Выкуривает по пачке каждые три часа. Джисон задыхается от запаха табака. Но кого это волнует. Верно? Верно.
Студенты заходят в аудиторию относительно быстро. Как если бы сказали, что тому, кто зайдет первым, положен пирожок с капустой. Но все знают, что этот пирожок прошлогодний или просто с картошкой. Никто не любит пирожки с картошкой, Другое дело - пирожки с капустой. Может, все стали бы чуть быстрее.
Хёнджин опаздывает. Это, в принципе, не удивительно. Он всегда опаздывает, даже если первая его любимая пара, даже если на кону чья-то жизнь, даже если предложат миллион долларов. Возможно, Хёнджин не опоздает, если вопрос жизни и смерти будет касаться Джисона. Но и это не точно. Джисон не уверен, есть ли кто-то на кого Хёнджину не поебать. Разумеется, кто-то кроме него самого.
Дверь в аудиторию открывается.
Не понятно, чем в нос бьет первым делом - терпким американо, мятной жвачкой, сигаретами или ароматом диких роз. В этом весь Хёнджин. Нихуя не понятно, нихуя не разобрать, пока сам не расскажет. Вот такой вот интересный экземпляр Джисону попался.
Не то чтобы у Джисона больше нет дел, кроме как разглядывать Хёнджина. Просто они вроде как друзья.
Друзья, которые не понимают, как им лучше дружить. Неожиданные приливы заботы и беспокойство чьим-то состоянием вроде как является каким- то аспектом дружбы.
Верно? Верно.
Хотелось бы верить.
- Ты сегодня раньше, чем обычно. - время 10:14. Пара началась 14 минут назад, но Хёнджин пришел на 10 минут раньше, чем обычно. Прогресс.
- У меня закончился спф крем, сегодня без него.
- Понятно. - Джисон хмыкает, возможно, они сегодня пойдут покупать этот спф крем, за одно Джисон купит кучу продуктов и приготовит кое-кому ужин. Этот кто-то скорее всего даже воду утром не пил.
***
Хёнджин не понимает, почему Джисон кушает этот дешёвый и до жути острый рамен у него на кухне. Если буквально, он же только что приготвил на этой же кухне куриную грудку с овощами.
Странно.
Не так странно, как то, что Джисон сливает свою зарплату на продукты Хёнджину, потому что он и сам в состоянии купить себе продукты, не неся потерь. Он просто не хочет. Он просто не всегда голоден.
Просто Хёнджин выглядит лучше, когда не ужинает.
Джисон это ненавидит.
Если Джисону придется тратить свою зарплату на продукты, большую часть которых придется выкинуть, потому что к ним не притронуться, и они сгниют, только чтобы его друг хоть иногда питался, и питался нормально, он готов.
У Джисона свои приоритеты. И смотря на до глупого милого Хёнджина напротив, который ели проглатывает еду и ест в основном листья салата, он убеждается, эти приоритеты играют большую роль в его жизни.
На просторной кухне, освещенной одной только лампой, уютно. Джисон не против возвращаться сюда каждый день, и не важно, что именно это он и делает. Эта кухня уже стала его второй работой, оплачиваемая только скромной улыбкой на измученном лице. Джисону достаточно этой улыбки.
Хёнджину хочется в следующий раз приготовить что-то для Джисона самостоятельно.
Хёнджин не умеет готовить.
Джисон научился готовить ради кое-кого.
Кое-кто тоже научится.
Если он сможет смотреть на еду без горечи.
***
- Может, будешь курить меньше. - не вопрос, это больше похоже на модальный глагол долженствования в английском языке. Это настоятельный совет. Хёнджину не нравится.
- Иди нахуй, Хан. - Джисон смотрит вслед удаляющейся спине и молчит. Это нормально. Иногда бывает. Джисон привык. Хёнджин даже не выкинул свою сигарету и не закурил новую в знак протеста. Он ушел с той, что тлела между его длинных пальцев.
С кем не бывает.
На самом деле, наверное, не стоило так отвечать и резко уходить. Это не в первый раз, но Хёнджину не нравится. Он чувствует себя хуже обычного когда обижает близких людей, а близких людей у него не так уж и много, их нужно беречь.
Джисона беречь, получается не очень.
Но Джисон никогда и не обижался или не показывал этого, потому что, сколько бы грубых слов не сказал Хёнджин, он всегда находит Джисона на своей кухне в 9:30 вечера, потому что в 9 у Джисона заканчивается смена в магазинчике.
Сегодня Хёнджину страшно увидеть Джисона на своей кухне. Всё как обычно, но что-то изменилось. Может быть, то, что Хёнджин не потушил сигарету, то, что Джисон не послал нахуй в ответ. Или то, что ветер сегодня дул в другую сторону, нежели вчера. Хотя, вероятнее всего, проблема заключалась в том, что Хёнджин сегодня позавтракал впервые за три года. И даже пообедал.
Нет, во всем точно виноват ветер.
Потому что ни завтрак, ни обед надолго не задержались.
В этом вся проблема.
***
Джисон приходит на два с половиной часа раньше. Потому что сменщик попросил поменяться.
Хёнджин не верит.
Что-то изменилось.
На столе три тарелки. В одной салат, в другой куриный бульон, в третей тот до жути острый и вредный рамен. А ещё на столе два стакана воды. Хёнджин не может притронутся к салату, к супу и подавно. Он смотрит на друга который уплетает лапшу быстрого приготовления за обе щёки.
- Как ты это ешь?
Вопрос разрезает тишину, которая стояла весь день. Потому что Хёнджин своей последней репликой ясно дал понять, что ничего слушать не намерен. Кажется, что даже лампа стала светить ярче, но это просто улыбка Джисона ослепляет своей искренностью. Хёнджин давно не интересовался едой, а этот нелепый вопрос - маленький шаг к чему-то большему.
- Мне нравится. - Джисон улыбается с набитыми щеками, а Хёнджин хочет смотреть на эту улыбку вечно, потому что ничего красивее в жизни он не видел, ни о чем столь нежном он никогда не читал.
- Можно я попробую?
Возможно, Хёнджин спросил это просто чтобы увидеть реакцию и понять, насколько он может, удивит кого-то. Возможно, он хотел понять Джисона хоть немного, хоть в какой-то степени. А еда - это единственное, что он понимает больше всего. И не понимает одновременно. Это стихия, в которой он силен, но которую он ненавидит.
- Я думаю, твой желудок еще не совсем готов… Давай мы пару дней вместе будем по чуть-чуть кушать, а потом я сделаю тебе такой же рамен? - это похоже на переговоры с ребенком, словно взрослый человек пытается заключить сделку так, чтобы обе стороны остались довольны. Это сложно, но кажется, Джисон чувствуют маленькую победу.
Хёнджин кивает и тянется к стакану воды. Нужно подготовить себя к еде.
Иногда на этой кухне бывает одиноко. Иногда, когда нет ослепляющей улыбки напротив глупых шуток и фоновых звуков ходячего замка.
***
Хёнджин красивый. Пиздец какой красивый, но красивым людям сложно понять свою уникальность, потому что они её не видят так, как видят окружающие.
Джисон смотрит, как Хёнджин заходит в аудиторию. Как всегда с иголочки. Некоторые даже оборачиваются. Грех не обернуться, когда идет кто-то настолько красивый, уникальный.
Только Хёнджину этого недостаточно. Он не дотягивает до своего стандарта. Ему нужно быть лучше других, лучше ожиданий, лучше себя. Поэтому он опять пропустил ужин.
Ужин, который приготовил Джисон.
Джисон, перед которым он вчера съел этот ужин. А потом с улыбкой и громким обещанием проводил до двери.
Стыдно.
Страшно, когда стыдно перед тем, кто не безразличен. Хёнджин не хотел бы этого испытывать, но он испытывает. Поэтому садиться с какой-то девочкой с потока. Чужой взгляд прожигает спину. Не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто и почему. Хёнджину слишком стыдно сидеть рядом после своего вопроса.
Это был смелый и большой шаг для маленького и испуганного человека.
После пар Джисон ждет на их месте, но никто не приходит. Смена начинается через 22 минуты.
Это даже не выходные, а на их место никто не пришел.
Что-то меняется, и страшно думать, что в худшую сторону. Джисон готов игнорировать тот вопрос, если дело в ожиданиях.
***
Сегодня совершенно не тот день. Не хочется даже курить. Наверное, произошли какие-то катаклизмы, или тот сон из детства оказался вещим. Определенно, сон оказался вещим. Изменения происходят, теперь они ощущаются.
Хёнджин не ждет Джисона.
Не выкуривать пачку в первую половину дня.
Забывает жвачку дома.
Заходит в магазин рядом с домом и покупает острую лапшу быстрого приготовления.
Если быть хорошим не для себя, то для того кого это делает счастливым.
Во всем виноват Хан Джисон. И его очаровательная улыбка.
Чертов Хан Джисон. Лучше бы мы не знакомились.
Для тебя хочется быть лучше.
Пожалуйста, люби меня, если я не смогу сделать это для себя.
С такими мыслями Хёнджин заваривает лапшу. Вспоминая что добавлял Джисон.
***
Время 16:26.
Джисон приходит слишком рано, слишком.
Первое, что слышит парень - это тихие всхлипы и шмыганье. Он бросает свой шоппер у входа и, не снимая ботинок, несется на кухню. На высоком стуле сидит Хёнджин, поджав под себя ноги, и, видимо, пытается утопится в стакане воды. Иначе это назвать нельзя. На столе куча салфеток и тарелка рамена с палочками внутри. Картина маслом. Джисон пытается осознать, что вообще происходит на этой чертовой кухне, на которой никто, кроме самого Джисона и не ел толком. Но сосредоточится, когда на тебя смотрят красные заплаканные глаза, почти невозможно.
- Что здесь происходит? - Джисон подходит ближе и пытается выхватить тарелку с лапшой, но Хёнджин его останавливает.
- Я… Я… Хотел понять, - голос немного хрипит от слез и остроты, поэтому приходится прислушиваться. - Почему ты её ешь ты не должен есть её постоянно. Твой желудок спасибо тебе не скажет. Почему ты не ешь здоровую еду ты должен хорошо кушать, Хани.
Джисон смотрит долго и пристально. Хёнджин похож на маленького котенка, у которого забирают еду.
- Я просто хочу понять что ты ешь, и почему ты не даешь есть её мне.
- Давай добавим сыра? И яйцо? Можем еще добавить зеленый лук. - по доброму предлагает Джисон, гладит парня по голове и забирает тарелку рамена, чтобы начать над ней колдовать.
- Сыра?...
Хёнджин смотрится глупо, когда спрашивает про сыр. Он вытирает слезы и любопытно суёт шмыгающий нос Джисону через плечо. Хёнджин не знал, что в рамен можно что-то добавлять.
- Да, сыр. Чтобы было не так остро и не так ядерно… для твоего желудка…
Джисон поставил на стол две тарелки с раменом. Выглядит вкусно. Сегодня неожиданно появляется аппетит. Может из за слез, а может потому что Джисон смотрит как-то по особенному тепло и ободряюще. Не успевает Хёнджин прожевать лапшу, как его глаза опять начинают слезиться и он бежит к мусорке. Огоньки в глазах Джисона угасают, потому что это была маленькая надежда на помощь, но как то плохо получается. Вдруг вовсе ничего не получится. Хёнджин заслуживает здоровой жизни. А руки опускаются. Со спины ощущается вес чужого тела, длинные руки обнимают за талию, Хёнджин спрятался в изгибе шеи. Джисон боковым зрением видит, как покраснели у парня уши. Голос приглушен, но он кажется слишком громким в тишине этой темной кухни.
- Я могу тебя поцеловать? Мне так хочется коснуться твоих губ.
Джисон краснеет, но старается выглядеть спокойно, хоть внутри и бушуют глубокие чувства. Он поднимает чужое лицо ладонями и целомудренно целует в уголок губ. Хёнджин выглядит оскорбленным. Он наклоняется и впивается в чужие губы, проводит языком по верхней губе, слизывая соус. Они отстраняются, соприкасаясь лбами и смотря друг другу в глаза.
- Я с тобой после этой лапши целоваться не буду, остро, - смех Хёнджина звучит как лучшая музыка, поэтому Джисон тянется за еще один поцелуем и улыбается в чужие губы. - Хани, тебе нужно правильно питаться. Ты всегда готовишься мне столько вкусной и полезной еды, а сам ешь какую-то лапшу. Это нечестно. Я так не хочу. Прости, что я не всегда мог принять всё, что ты для меня делал, но я принял решение, что хочу от тебя всё. Ничего не оставлю другим. Ты мой. Такой один. Самый очаровательный, мой Хани. Спасибо, что остался со мной и не бросил. Я готов становится лучше ради твоей улыбки.
- Я так сильно тебя люблю, Хёнджинни, ты знаешь?
- Давай узнаем вместе, - Хёнджин обнимает парня так сильно, что хрустят кости. - Останься сегодня у меня.
И кто такой Джисон чтобы отказывать.
Джисон никогда не оставался позже 12 ночи. Но сегодня особенный день. И ночь тоже.
Сегодня день, когда кто-то другой оказывается гораздо важнее тебя самого. День, когда любить можно громко, и эту любовь тебе отдают просто так, потому что хотят, чтобы она была у нужного человека. День, когда они засыпают в обнимку под ходячий замок. И ночь тоже.
Возможно, завтра Джисон приготовит завтрак, а Хёнджин проснется пораньше чтобы помочь.
***
- Хани, что у нас на завтрак? - громко спрашивает Хёнджин из ванной.
- Блинчики!
На кухню вбегает радостный Хёнджин с маской на лице, целует парня в щечку и марает серой субстанцией.
- Обожаю твои блинчики. Я там купил сироп, вкусный.
- Я знаю, поэтому готовлю блины, - Джисон переворачивает очередной блинчик, ловит парня в халате и невесомо касается губ. - Я тебя люблю.
- Я люблю тебя сильней. - Хёнджин целует более жадно, глубоко и с языком. В принципе, он никогда не отличался терпением.
***
Во всем виноват Хан Джисон. Он подарил мне незабываемый вкус жизни.