Жан медленно поднимает взгляд на университет Калифорнии. Прошло всего пару месяцев после смерти Кенго, и не все физические и ментальные раны успели зажить. И если физические он готов игнорировать хоть вечность, то ментальные сами не хотят отпускать его. Новый университет определённо выглядит не так как Эдгар Аллан, но панические мысли, что в этом университете может происходить, пугают Моро. Чтобы не впасть в панику, он переводит взгляд на Рене, стоящую рядом и улыбающуюся с пониманием. Она мягко касается пятью пальцами крестика и аккуратно тянет руку к запястью Жана. Моро кивает, понимая, что она точно не принесёт боль, и Уокер обхватывает его ладонь, крепко сжимая.
— Жан, – начинает она, – Джереми — хороший капитан, тебе не о чем волноваться. Троянцы — самая дружелюбная команда, тебя не дадут в обиду, веришь мне?
Она аккуратно поднимает голову вверх, встречаясь взглядом с серыми глазами. Жан смотрит на неё без капли недоверия. Да какое недоверие между ними может быть, когда она его спасла из рук смерти?
— Верю, – он снова переводит взгляд на университет и замечает приближающуюся фигуру.
— Джереми Нокс, – приподнимается на цыпочки Рене и тихо шепчет на ухо Жана, словно это не Моро был Вороном, где заставляют знать каждого соперника поимённо. Но Жан всё равно кивает.
Он пробегается взглядом по капитану Троянцев, выискивая любую угрозу для себя, но ладонь Рене, тёплая и слегка мозолистая, приятным весом тяготит бледную, полную шрамов ладонь Моро; словно защитный купол, не даёт упасть в пропасть. Жан снова переводит взгляд на подругу, как раз тогда, когда Уокер поднимает голову и тепло улыбается. Она выпутывает свою ладонь из чужой и мягко подталкивает вперёд. Как раз тогда, когда к ним подходит капитан Троянцев.
Голубоглазый блондин с шикарной улыбкой совсем не похож на Рико — Жану бояться нечего, но он все равно с опаской отвечает на рукопожатие, хотя со стороны выглядит максимально холодно и отстранённо.
"Первое правило: забудь про эмоции. Их не бывает. Ты скала, об которую все волны разбиваются, но она остаётся такой же холодной и непреклонной."
Джереми зовёт голкипер, Лайла, и он, оборачиваясь, слегка тянет руку Моро на себя. Тысячи нитей боли пробегаются от кисти до основания шеи, но Жан держит лицо. Эта боль не будет портить ему имидж.
Рене замечает, как резко дёрнули больную руку, и аккуратно просовывает руку под футболку, касается повязок, вытаскивает обратно и осматривает кончики пальцев. Жан косит взгляд на её пальцы, но, не замечая красных пятен, возвращает взгляд обратно на нового капитана, быстро пробегаясь по нему сверху вниз, отмечая его привлекательность. В Гнезде запрещали хоть какой-нибудь интерес к людям, но сейчас Моро не может не заметить красоту голубых, цвета глубокого озера, глаз и золотой кожи. Джереми Нокс определённо красивый. Возможно, с ним будет интересно.
— Я слышал, что в Гнезде парная система, да? – Неловко говорит Джереми, после кивка Моро он продолжает: — я подумал, что тебе будет проще, если ты будешь в одной комнате со мной, да и я всегда смогу тебе помочь.
Жан позволяет себе улыбнуться уголками губ и делает первые шаги в сторону Калифорнийского университета. На каждом резком своём движении он закусывает губу до боли, пытаясь сильной пульсацией в нижней губе перекрыть боль во всем теле.
Скоро станет легче.
***
Жан снимает потную джерси и вешает на дверцу шкафчика. Мышцы неприятно ноют из-за долгого отсутствия занятий, незажившие раны вероятнее всего разошлись, но Моро не чувствует боль — Гнездо ещё в детстве научило игнорировать боль и идти дальше.
"Второе правило: тренировки — ваш шанс стать хоть кем-то в экси. Боль во время тренировок — ваш будущий опыт. Без боли не будет и награды."
Дверь в раздевалку открывается, и радостный Нокс заходит, осматривая раздевалку. Когда его взгляд натыкается на торс Моро, улыбка медленно сходит с лица. Джереми медленно подходит к Жану, помня обо всём, что говорили Кевин и Рене.
— Жан? – встревоженно спрашивает он, — у тебя такие большие синяки на рёбрах. Почему ты не попросил остановить тренировку? Чёрт, нужно позвать тренера, чтобы поставить его в известность. — Джереми нервно прикусывает большой палец, бегая глазами по раздевалке.
— Не нужно, – безэмоционально отвечает Моро, словно это совсем не про него говорят. — Они не болят, так что не вижу смысла хоть как-то прекращать тренировки.
Нокс побитой собакой смотрит на Жана, но ничего не отвечает. Он сразу же подходит к шкафчику за полотенцем и уходит в душ.
— Пятнадцать минут, – кричит ему в след Моро, — дольше я тебя ждать не буду.
Жан откровенно врёт себе. Конечно, он будет ждать сколько потребуется, ведь до сих пор не разучился выходить на улицу одним. Каждый раз, когда он покидает стены университета один, волны паники накрывают его, а фантомный нож вонзается ему в плоть, разрывая ее на две неровные части. И в такой момент только вид Нокса способен его успокоить; Моро, словно зависимый, стал нуждаться в голубых глазах и в выгоревших волосах, цвета пшеницы. Вид обеспокоенных глаз и мягкое, но с сильным акцентом "tout va bien? Tu veux que je m'en aller?" (все хорошо? хочешь, чтобы я ушел?) осторожно вытягивают из лап страшных воспоминаний и оставляют только чувство спокойствия. Жану с Джереми спокойно.
***
Двери закрываются, на табло обратный отсчёт. Жан занимает свою позицию на поле, кидает взгляд на Джереми. Он старается смотреть куда угодно, но только не на Воронов перед ним. Гадкие слова так и летят ему в лицо:
— Предатель. Так и знал, что тебя надо было посильнее выебать в тот раз, – кричит Вильямс перед ним, а Моро старается забыть его голос и его имя навсегда. Сейчас он просто нападающий команды, которую они собираются победить. — Ну, ничего-ничего. Тебя сейчас ебёт Нокс? Уверен, тебе это нравилось всегда, французик.
Руки, держащие клюшку, начинают дрожать. Жан судорожно делает вдох и ищет глазами Джереми. Тот поднимает руку, показывая, что Троянцы готовы к игре, и Моро становится легче только от вида спокойного и уверенного капитана Троянцев.
Главный судья передаёт мяч подающему Воронов и уходит, кивая арбитрам, чтобы те закрыли входы. Жан резко напрягает все мышцы, дожидается, когда мяч введут в игру, и сразу же бежит к его сегодняшнему нападающему. Моро был Вороном, поэтому сегодня не побрезгует использовать грязные приёмы на Дженкинсе, которые не соответствуют Троянцам. Жан себе говорит, что он так отомстит за те слова и за все будущие удары по Троянцам.
Жан слева, словно тень, бегает за нападающим — стоит только Дженкинсу завладеть мячом, Моро сразу же ударяет своей клюшкой по его и резко дёргает, забирая мяч себе. Ворон пытается прижать его к бортику, но Жан уже делает три шага и передаёт мяч Троянцу. Мяч у его команды, остальное его теперь не волнует.
Не волнует, как два нападающих влетают в него, выбивая весь воздух из лёгких; не волнует, как арбитры показывают жёлтые карточки и оттаскивают от него Воронов. Только голубые, полные беспокойства, глаза Джереми возвращают его в реальность.
Игра продолжается.
Моро бежит к новому "подопечному" и с силой бодает в живот, пресекая на кону все попытки завладеть мячом. Ворон негодует и бьёт локтём по рёбрам Жана. Где-то на фоне падает Альварес, в которую с силой влетел Ричер, полузащитник Воронов. Игра со стороны Воронов давно потеряла честный характер, но Троянцы, кроме Жана, всё ещё не пачкают руки и репутацию.
Спустя сорок пять минут игры Ворон локтём ударил по носу Нокса, и Джереми увели с корта; спустя пятьдесят минут заменили хромающую Альварес. Моро к тому моменту чувствовал, что ему сломали и отдавили все пальцы ног, но он до сих пор продолжает бегать, полностью игнорируя боль.
Третье правило: сначала игра, а потом ты. Делай всё ради игры.
На поле возвращается Джереми, и все команды готовятся к пенальти от Нокса. Голкипер Воронов встаёт в защитную позу, но капитан Троянцев целится в самый низ ворот. Загораются красные лампочки, и оглушительный вой сирены оповещает о засчитанном голе.
Пять – четыре в пользу Троянцев.
Моро хочется пошутить, что, как только он ушёл, Вороны стали проигрывать матчи, но из-за большого количества боли он даже не может сделать глубокий вдох. Глаза сами по себе закрываются, но Жан сопротивляется. Слышит: Джереми о чем кричит, сзади Лайла зовёт его, но в ушах гудит посильнее. Сильная боль вспыхивает в районе виска. Он поднимает голову и замечает Вильямса. Сложив два плюс два, Моро понимает: ему только что разбили бровь клюшкой для экси через шлем. Забавно. Не так больно, как падать с лестницы, влетать головой в стену и ограждение для корта, но арбитры уже бегут к нему и уводят с поля к медсестре Троянцев. Вильямса уводят с поля тоже, но из-за красной карточки. Моро в последний раз осматривает поле, находит обеспокоенный взгляд Джереми и позволяет себе слабо улыбнуться.
Тренер Риман подбегает к своему пострадавшему защитнику, снимает с него шлем и осматривает его рану. Он качает головой и передаёт Жана в руки медсестры, которая сразу же берет спирт, вату и иглу в руки.
— Я её буду зашивать, кивни, если понял, – Моро слабо кивает, что-ж в Гнезде его часто зашивали, порой даже приходилось самого себя штопать.
К моменту когда медсестра делает последний стежок, объявляют конец первого тайма. Обеспокоенный Джереми пулей влетает в помещение и останавливается на небольшом расстоянии от Жана. Нокс поднимает обе руки на уровень щёк Моро, но не касается кожи, и тихий шёпот на французском с сильным акцентом наполняет комнату:
— Tout va bien? Tu veux que je m'en aille? Je peux te touche? (все в порядке? ты хочешь, чтобы я ушёл? я могу к тебе прикоснуться?)
Жан слабо кивает, и Джереми сразу берёт его лицо в руки, осматривая лицо. Его губы поджимаются в тонкую ниточку и он отводит взгляд; Моро кажется, что Ноксу неприятно смотреть на его шрамы на подбородке, но Джереми говорит совсем другое:
— Тебе за этот тайм так много досталось. Прости меня, что не уберег тебя. Je suis désolé. (прости меня)
Жан кладёт свои руки поверх чужих, не волнуясь, что они при свидетелях, и также тихо говорит:
— Не извиняйся. Ты не виноват, что они не смогли смириться с моим уходом: им жутко не нравится, что без меня они стали проигрывать, — всё таки шутит Моро, слушая слабый бархатистый смех Джереми.
— Прошу прощения, — тренер Риман вмешивается в диалог, выглядя слегка смущенно,—Моро, ты будешь заменен, Джереми — готовься на второй тайм.
— Вы не можете меня заменить, — тон Жана стал ледяным, а лицо стало максимально отталкивающим, таким, которому обучают всех Воронов.
— Жан, — зовёт Джереми, — у тебя рана, а нас достаточно, чтобы заменить тебя хоть сто раз.
— Это не рана, и она зашита, — грубо отрезает Моро, — я играл со сломанными пальцами и с сотрясением мозга, у меня швов было в тысячу раз больше. Сейчас я впервые играю против Воронов без тяжелых ранений и я хочу доиграть до окончания матча.
Нокс мягко проводит пальцем по ладони Жана, но ничего не говорит; тренер соглашается на второй тайм для своего нового защитника.
***
Жан медленно выходит из комнаты, в которой они с Джереми спали, и движется в общую гостиную. Моро приходится с силой зажмуриться, ведь голова чертовски сильно болит, и сам Жан не может ничего с этим сделать, ведь Джереми разучил его игнорировать боль и научил чувствовать абсолютно всё. И сейчас, когда Жан переступает порог гостиной, первое что он видит - самого виновника, развалившегося на диване и лениво листающего каналы на телевизоре. Рука Джереми замирает, а из телевизора начинает литься голос ведущего документального фильма про космос. Моро пару мгновений смотрит на эту картину перед ним, а затем идёт ближе к дивану и падает на Нокса, придавливая его своим весом. Это было настолько неожиданно, что Джереми удивленно выдыхает, но, не растерявшись, сразу кладет руки на чужую спину, крепко обнимая.
— У меня жутко болит голова, - Жан утыкается носом в солнечное сплетение, - это ты виноват, что я теперь не могу с ней ничего сделать, так что разбирайся с моей болью сам.
Со стороны это могло показаться грубым, но Джереми настолько хорошо знает этого сероглазого француза с кудряшками на затылке, что даже не думает эту защитную реакцию в виде отторжения людей воспринимать, как нечто обидное.
Вместо этого он запускает руки в чужие волосы и начинает тихо говорить:
– Когда у меня болела голова, бабушка часто делала мне массаж головы, – словно в доказательство, он плавно проводит теплыми ладонями от одного уха до другого. – Она всегда говорила, что голова болит от дурных мыслей, которые не могут найти свой выход. Чтобы им помочь покинуть нашу голову нужно, – он с каждой стороны мягко надавливает на середину лба и ведет прикосновениями к вискам, а затем продолжает: – нужно обозначить руками все точки, откуда мысли могут выходить.
Джереми круговыми движениями поглаживает виски Жана, а затем обхватывает лицо ладонями и целует в лоб.
Когда Моро слегка краснеет, Нокс смеется и тепло улыбается. Поясняет свою выходку:
– Чтобы больше никогда не болело.