Такеши шёл по длинному коридору отеля. Весь последний этаж, ближайший к небу, занимали всего шесть человек — грозная Вария. Все двери были открыты, предоставляя взору юного мечника забавные картины.

Услышав взрыв из одной комнаты, Такеши задержался у входа. Бельфегор и Хаято проводили «дружескую ревизию», пытаясь угадать местоположение всех запасов ножей и динамита. Постепенно игра превратилась в драку.

— Придурок с ножами! — гневался Хаято. От запущенных в его сторону ножей ловко уклонился, памятуя и о нитях. — Да где ты их столько прячешь?! У тебя уже ничего не должно было остаться!

— Принц унесёт эту тайну с собой в могилу!

«Похоже, им весело!» — улыбнулся Такеши.

В другой комнате, определив границы ринга, Рёхей надеялся взять реванш. Луссурия больше не пытался отнять его жизнь, но не пренебрегал возможностью поглумиться. В очередной раз победив, он крепко обнимал Рёхея, приговаривая «Какой сильный мальчик!» Странным он был.

Леви-А-Тан не понимал, что ему делать с Ламбо, да и вообще как так случилось, что он малышу теперь подавал очищенный от шкурки и косточек виноград. А за провинность Ламбо отчитывал нового слугу лимонкой без чеки. И судя по потрёпанному виду, взрывное наказание прилетало часто.

— Как ты посмел мне о нём напомнить?! — Маммон был настолько недоволен, что повысил на Кёю голос. Мукуро стоял неподалёку, опёршись о стену спиной. Его забавляло наблюдать за парой, то и дело подливая масла в огонь колкой фразой. — Будто он мне мало нервов истрепал своим «здоровым образом жизни» и «духовностью»! Одной духовностью сыт не будешь! И чтобы здоровым жизнь прожить, всё равно деньги нужны, а он как заведённый одно и то же повторяет!

Кёя мрачно смотрел на собеседника. Но мрачный он был вовсе не из-за тона говорившего, а оттого, что сам вспоминал все лекции на озвученные темы. Особенно больно было вспоминать, как у него отнимали любимые гамбургеры. Так и хотелось загрызть наглеца до смерти. И что было наиболее плачевным, этого никогда не удавалось сделать, ибо оппонент был чрезвычайно силён.

«Интересно, о ком они?» — попытался Такеши припомнить немногочисленных знакомых главы дисциплинарного комитета, с которыми при этом ещё Маммон мог быть знаком. Таковых в памяти не нашлось.

Только у комнаты Занзаса Такеши не задерживался. Дверь была открыта лишь слегка. Проходя мимо, разглядеть удалось только лежащего Занзаса, плачущего над ним Девятого, сидящего на инвалидной коляске, и Саваду, излучающего гнев. Заметив Такеши, Савада закрыл дверь, стараясь не пересекаться взглядом.

Впереди оставалась всего одна комната. За открытой дверью Такеши уже видел своего друга по оружию. Человека, за один бой ставшего важной частью его жизни. Ведь именно он пробудил в нём дремавший в мирном быту дух мечника.

— Врой! Совсем больной?! — бесновался Скуало при виде улыбающегося Такеши, машущего ему рукой.

— Я просто подумал, что мы ещё нескоро увидимся…

— Да ни черта ты не подумал!

Такеши загадочно улыбнулся, доставая Шигуре Кинтоки, обращая в меч, лезвие которого в тот же миг покрылось голубым пламенем.

— Ты ведь в курсе, что оружие, покрытое пламенем, способно разрезать металл? — невзначай поинтересовался. И без того хмурый Скуало нахмурился ещё сильнее. — В следующий раз всё будет иначе, — проговорил Такеши, убирая меч. Сняв кольцо, подаренное когда-то Савадой, подкинул его Скуало. — Я стану сильнее. Тогда я одержу настоящую победу.

— Грёбанный самоубийца, — не желая более терпеть наивно-невинное выражение лица и убивающее несерьёзностью поведение, Скуало отвернулся, ворча. Успокоившись, добавил: — Ты не торопись только.

Свет начал постепенно гаснуть, а вместе с ним стали исчезать стены. Обернувшись, Такеши увидел только членов Варии в неестественной черноте — единственные цветные пятна. Каждый из них шёл своей дорогой в никуда. Скуало оглянулся в пол-оборота, напоследок одаряя противоречивой улыбкой: дерзкой, но спокойной.

— Увидеться мы всегда успеем. И я ни за что не позволю тебе победить, — произнёс он, отворачиваясь и начиная шагать в черноту, — где бы ни состоялась наша встреча.

— Скуало, стой!

* * *

Такеши резко сел на кровати, вытянув руку вперёд. Он почти дотянулся до Скуало во сне. Почти…

«Скорее всего их казнят», — вспомнились печальные слова Савады.

Такеши не желал никому из Варии смерти. Однако эгоистичная мысль всё же промелькнула в его голове: «Да что толку? Скуало всё равно уже мёртв». Ещё раз он посмотрел на раскрытую ладонь, которой едва коснулся белоснежных волос, и горько улыбнулся, стараясь подавить выступившие слёзы. Стиснув зубы, обнял колени, пытаясь себя успокоить. Сон больше не шёл.

Поднявшись рано утром, ещё до того, как отец начал готовиться к открытию магазина, ушёл. Хотел поговорить с единственным известным ему другом Скуало, пока тот не вернулся в Италию. Хотя битвы закончились, Дино всё ещё можно было отыскать в больнице — туда Такеши и направился, прихватив с собой Шигуре Кинтоки: с ним спокойнее было. Там же нашёл искомого.

— Что случилось? — поразился Дино опухшему виду хранителя Дождя названного младшего брата. — Ты всю ночь не спал? — не стал он озвучивать предположение о том, что парень ночь проплакал.

— Всё в порядке. Просто приснился странный сон.

— Чай? — любезно предложил Дино. — Или лучше кофе? — повторно оценил он состояние парня.

— Душевный разговор, — вымученно улыбнулся Такеши. — Ты ведь был его другом, — смотрел прямо в глаза, хотя хотелось опустить голову.

Дино улыбнулся в ответ, о чём-то ненадолго задумавшись, не спеша говорить. Затем глянул на Ромарио и кивнул.

— Ты ведь надёжный парень? — не требуя ответа, спросил Дино у Такеши. — Умеешь хранить секреты?

— Э? — Такешии пытался понять ход мыслей собеседника. — Да.

Он не знал, что именно от него хотели, каким секретом собирались поделиться, но сердце изнывало от надежды, а разум мерк под тяжестью одной мысли.

Дино повёл Такеши за собой в один из дальних коридоров. Ключом отпер одиночную палату. Такеши замер, не в силах произнести ни слова. Дино же ему зашептал:

— Никто не должен знать, что он жив, если ты не желаешь ему смерти.

Придав Такеши решимости кротким толчком в спину, Дино с Ромарио зашли следом.

Скуало сидел на кровати, прикованный к спинке цепями. Весь перебинтованный. Слабый и безвольный. Опустив голову, он никак не обращал внимания на вошедших. Скуало не мог больше вернуться к прошлой жизни. Вести о проигрыше Занзаса и скором вероятном приговоре не помогали восстановиться. Он был уверен, что всех выступавших против Савады, казнят. А вместе с Занзасом уничтожат смысл его жизни. И даже мечником, победившего императора мечей, ему уже не слыть. Больше не ради чего было жизнь. Все его мысли, все его намерения чувствовал Такеши. Видел, как свои.

«Подумать только, — болезненно усмехнулся он, — словно на месте Тсуны оказался. А я ведь думал, что понял его тогда», — вспомнил он себя в состоянии Скуало, когда казалось, что потерял всё.

Но на самом деле у Такеши ещё столько всего было. И только увидев Скуало, действительно потерявшего всё, сумел осознать в полной мере, насколько ничтожны были его переживания тогда. Даже выйди Скуало из больницы, он не стал бы скрываться и жить в тени. Он бы пошёл на самоубийственную месть. Не ради самой мести, а ради смерти. Смерти в бою! Раз жить мечником ему было непозволительно, он мог хотя бы умереть с гордо поднятой головой.

Сняв подаренное Савадой кольцо, Такеши подошёл к кровати, опустившись на колени, надел на палец Скуало.

— Ты что творишь, придурошный? — не было сил даже прикрикнуть.

Такеши же, сидя на коленях на полу, скрестив руки на кровати и глядя снизу вверх на Скуало, чтобы видеть спрятанные за волосами глаза, произнёс с улыбкой:

— Я не признаю своей победы.

— Идиот, — отвернулся Скуало. — Ты победил. Имей хоть немного гордости! Вот бы ещё добил, как полагается победителю.

— Я добью, — пообещал Такеши, вызывая немое удивление у всех присутствующих. Даже Скуало немного оживился. Такеши спокойно встал и достал Шигуре Кинтоки. Как во сне, он трансформировал меч, облачая в голубое пламя лезвие, отражающееся в серьёзных глазах. — Когда одержу настоящую победу. Если ты так и не найдёшь новый смысл жизни и всё ещё будешь желать смерти. Но пока мы не сразимся вновь, оба воспринимая друг друга всерьёз, я не могу позволить тебе умереть. Поэтому, пожалуйста, живи, — улыбнулся Такеши уже привычнее. — Ладно?