Всё пошло наперекосяк, не успел Фриц очнуться от кошмаров, смыкающихся водой над головой. Юноша зашёл в ванную, обвёл взглядом осыпавшееся на кафельный пол зеркало и, рассмотрев своё раздробленное отражение на сотнях кривых граней, неожиданно вновь ощутил остывающие слезы Освальда на пальцах — то, что вспоминать было не положено, вырвалось наружу, занимая всю его голову.

Фриц попятился из ванной и уже спустя полчаса несся через промзону, минуя мусорные баки, заборы, крыши, пожарные лестницы, подавляя сбивающееся дыхание и агонию в лёгких. Ослабшие за последние дни мышцы с трудом слушались, а ступни едва не срывались вниз на заснеженных карнизах, но юноша делал шаг за шагом, цеплялся, перелазил, перепрыгивал, балансируя на грани.

В системе Фрица существовало всего три проверенных способа борьбы с сомнительными мыслями — вдумчивая работа, ритуалы и движение на грани с изнурением, — и за ними всё лишнее перемалывалось в безжалостном жёрнове будней.

Когда Фриц появился на пороге цеха Филиппы, та, кажется, единственная из окружения киллера по-настоящему поняла серьезность его состояния — мокрого от пота, белее падающих на высокий лоб снежных хлопьев и с лопнувшими капиллярами на глазах вследствие хронического недосыпа. Женщина сразу сопоставила новости с главных страниц готэмской прессы, характерные ожоги, что проступали за бинтами под свитером, и срок, на который пропал наёмник. 

— Тебя тот электрический псих из новостей поджарил? 

— Да, — кратко ответил Фриц, протягивая чертежи.

Серийной отливкой уникального оружия Филиппа промышляла впервые. Женщина еще не снабжала банды легко меняющимися расходниками в таком количестве — например, пятнадцатью оружейными кейсами, заполненными сюрикенами. Если брать сплав для обычных ножей Фрица, то половина сюрикенов из него ломалась, не достигая цели, а дорогие, более прочные сплавы бандитам в подобных объёмах были не по карману. Фриц доработал форму нескольких моделей с азиатского рынка, продумав дешевые в производстве, не ломающиеся или гнущиеся о бронежилеты, не рикошетящие от поверхностей, а способные пробить стекло или металл ножи — всего за несколько часов сосредоточенной работы за столом в новой квартире после выхода из комы. 

— Был в больнице?

— Спал. Дома. 

Филиппа хотела что-то сказать, но Фриц перебил её — в жизни наёмника не было места на жалость к своим недугам и чужую заботу. 

— Я в норме.

— Вижу, — скептично ответила она. — Живее всех живых, еще и прическу сменил. Даже не знала, что ты блондин. Кстати, подобрала нормальный чехол, — женщина вынесла оставленную Фрицем косу в новом футляре — совсем небольшом, фигурном, кажется, от скрипки. Все детали идеально вписывались внутрь легкого кейса на регулируемых ремнях, лежа на рельефной бархатной подушке. — Можешь носить в городе. И лучше выпусти пар. Ты очень напряжен, даже мне фонит, — подмигнула женщина, смотря то на Фрица, то на косу.

В каком бы состоянии не находилось тело юноши, голова точно в еще худшем, и женщина чутко улавливала эти едва различимые импульсы. Наёмник в несколько ловких движений собрал оружие, фигурно раскрутил над головой и остановил в полете, задумчиво глядя на лезвие, направленное острием к его переносице. Наточенное остриё пело гимн жатвы, жаждало свежей горячей крови. 

— Я не напряжен. 

— Конечно.

Филиппа развернула чертёжную бумагу, почесав затылок и направляясь вглубь цеха, а Фриц, закинув косу на плечо — в сторону полигона.

Даже измотанным киллер вкладывал слишком много силы в удары косой на тренировочной площадке, сочетая с прыжками и выпадами. Юноша не просто выпускал пар — он высасывал из собственного тела все соки на грани между потерей пульса и самоувечиванием. Филиппа уже видела Фрица таким в год, когда ушёл Тодд, и предположила, в чём дело, но никак не прокомментировала. 

Возвращаясь вечером со скрипичным чехлом за спиной по опустевшим улицам мимо бездомных у бочек и проституток на обочине в полушубках, зябнущих от метели, наёмник получил неожиданный звонок от Джимми. Сутенер просил его срочно приехать и даже отправил за ним Гофера. Водитель забрал Фрица спустя четверть часа, мча на всех парах через город, и, судя по тому, что он ни разу не открыл поганого рта, произошло нечто неприятное.

Когда Фриц зашёл в шлюшатник Джимми, то увидел тело прямо посреди зала псевдо-клуба, где обычно принимал гостей сутенер. Оно лежало на полу в развернутом целлофане — кажется, одна из девочек с подвохом, что прикрывала Фрица. Труп, с которого сошло первичное окоченение, подгнивал при комнатной температуре не меньше двух суток и был перенесён из другого места. На смуглой скуле ползала жирная черная муха, вторая проникала под короткую юбку. Юноша натянул противогаз, ощущая, как к горлу подступает. 

Джимми сидел напротив трупа, вцепившись руками в светлые мокрые от пота волосы — с него всегда лило рекой, когда он нервничал. Вонь стояла жуткая, но никто, кроме Фрица, кажется, не обращал на неё внимания. 

— Убрать? 

Фриц склонился над телом, перевернув со спины на бок — глубоко раскроен череп, на руках гематомы от связывания и вырваны волоски, как при работе со скотчем. Остальные части тела юноша осматривать не стал. 

— Нет, её убили, понимаешь? И это уже третья за месяц, — Джимми был на грани истерики. — И только не говори, что проституток постоянно убивают. Если так продолжится, тебя просто некому будет отмазывать. И у всех одинаковая травма, — сутенёр показал дрожащей рукой на свой затылок. 

— Что говорят копы? — Фриц провел пальцами по краям раны — сегодня он надел запасные высокие перчатки с широкими манжетами из блестящей тонкой, но плотной кожи, похожей на латекс, пока не закажет более подходящие для его работы. В них всё чувствовалось сильнее, практически как без них — странное ощущение, что Фрицу не нравилось. 

— Бытовая! — истерика Джимми становилась сильнее. — Травма! Ведь это же шлюхи! Ими никто не хочет заниматься!

Сотворенное с черепами жертв даже из-за дурацкой случайности вроде падения с высоты на острый угол не могло быть бытовой травмой — перед юношей лежал холст другого убийцы, со своей логикой и мотивами. 

— Где нашли? 

— Обочина. Как и прошлых.

— Нужно еще одно или два тела, — наёмник сунул пальцы еще глубже, продолжая ощупывать рану, отвратительно хлюпающую. — Понять систему. 

— Ты предлагаешь подождать четвертую? А работать мне как? 

Фриц перевернул тело обратно на спину, направляясь в санузел. 

— Нужна информация. Все убитые, точки, где их нашли, — из ванной громко сообщил Фриц, смывая костное и мозговое вещества с перчаток. — И расспроси коллег на других районах. Как закончишь, возьмусь за дело. У меня полно другой работы, я не детектив.

Наёмнику было по зубам и самому найти информацию, но алиби от Джимми того не стоили. 

— Его нужно остановить. Это должно быть что-то страшно жуткое и громкое. Может, вообще тому честному копу дать, как его… Гордону? Он сразу смекнет что к чему, и ты руки не запачкаешь. Но чтобы во все газеты попало, понимаешь? Реши как хочешь, но мои киски должны спать спокойно!

— Собирай информацию, — выходя из притона, ответил Фриц.

Убить или отдать Гордону — он еще не решил. 

На улице юноша стащил противогаз и направился домой, пропуская мимо ушей возмущения Джимми в спину — сутенеру не нравилась манера Фрица уходить, никогда не прощаясь. Наёмник, сунув сигарету в зубы, думал, что в представлении заказчиков был грёбаным сверхмозгом, что может найти всё обо всех и сделать что угодно. Он считал, что просто хорошо имитировал чужой стиль убийств и понимал психологию преступников, но на самом деле юноша сильно недооценивал себя, и это было одной из причин, почему в далёком прошлом не только Муни, но и другие главы районов под Фальконе и Марони пытались переманить Фрица на свою сторону, а теперь в него вцепился Кобблпот. 

Чтобы не думать о последнем, Фриц работал на пределе физических возможностей и не считал проскальзывающих мимо него часов, дней и недель. 

Днём Фриц оттачивал технику управления косой на полигоне, что требовала сильной гибкости, почти акробатики, еще болезненной из-за заживающих ожогов, а по вечерам убирал трупы и подбрасывал улики для заказчиков. Джимми вяло собирал для наёмника информацию по сети сутенеров с других районов, пока ушло в вечность еще двое его девочек. Вместе с тем кипело производство и тестирование сюрикенов по наработкам юноши, и Филиппа явно вошла во вкус.

— Фриц, — обратилась к наёмнику невзначай женщина, метая сюрикен и попадая одним из четырех лезвий ровно в центр мишени — сегодня они наконец отдавали первую готовую партию одной из банд под крылом Марони. — Если мы будем открываться в городе, ты со мной?

— Всё-таки решила работать с мафией?

— Не сейчас. У нас действительно есть шанс вырваться со свалки, наращивая силы. Это не только я понимаю, потому столько заказов. 

— А если свободных земель не будет? И новая мафия просто сменит старую? Хочешь получать по почкам? — напомнил он женщине её же слова. — Сама на себя наденешь ошейник или дашь мафии? — его начинало нести, стоило задеть тему идеологии, постулаты которой напарник высек на сердце Фрица. Были и другие причины, почему выбитый из колеи наёмник срывался, но Филиппа едва ли относилась к числу людей, любящих поспорить.

— Договориться с кем-то не значит сесть на цепь, Фриц. Если это договорённость, а не служение, — вздыхая, только и ответила мастерица. В некоторые моменты юноша был слишком невыносим, до зубного скрипа.

— Мафия покупает верность за деньги. Это ничто иное, как служение, — продолжил праздный спор киллер. 

— Не кипятись, дружище. Если мы не сможем договориться, я разберусь на месте. 

— Ты что, со мной не согласна? 

Всё же женщина была умнее, чем казалась, потому не стала влезать слишком глубоко в голову Фрица — она уважала чужое право думать, как заблагорассудится. Даже если в её представлении юноша который год к ряду занимался исключительным, высококлассным самообманом. 

— Конечно согласна, Фриц. Так ты со мной? Без служения мафии, конечно, — мастерица нервно улыбнулась. 

— Возможно, — отстраненно ответил наёмник, уже погрузившись в мысли о словах женщины про договоренности. Он, укрепившийся во мнении, что Освальд просто хотел его всё это время использовать и подбирал нужный ключ, чтобы в будущем ловко им управлять в своих мафиозных играх, даже не представлял, сколько раз в ту ночь и все последующие Пингвин нервно сжимал в ладонях оставленный Фрицем шелковый платок, вспоминая его касания на щеках. 

До этого Освальда утешала лишь мать, но руки матери — совсем не то, они были теплы, как стакан вечернего молока, а руки Фрица — хладнокровного убийцы, шершавые, с этими изящными, всегда сокрытыми под черной кожей перчаток пальцами — ответно пробудили в Кобблпоте нечто совсем инородное, чем больше он вспоминал о них. Настолько, что это начинало ему мешать, превращаясь в полноценную одержимость.

Впрочем, стоило отдать должное: никакой слежки, звонков или упоминаний о Кобблпоте в поле Фрица больше не появлялось — тот и вправду оставил наёмника в покое и по слухам просто управлял одноименным клубом. Хотя как раз по части управления Пингвина с самого начала ждали серьезные проблемы. Помимо излишней суетливости и неорганизованности — Кобблпот всегда играл по-крупному, не понимая, что дальше делать с последствиями — он не переставал воплощать план по свержению мафии и копать под Фрица вместо вкладывания всех своих ресурсов в управление, налаживание связей с поставщиками, кастинги адекватных исполнителей и подогрев публики.

Когда до Освальда долетел слушок о смертях проституток и что главный прикрыватель задницы Фрица — Джимми — ищет информацию, Пингвин нагрянул с дружеским визитом к сутенеру. Кобблпоту сложившаяся ситуация показалась отличным шансом стать полезным если не для Фрица, то для его окружения. Джимми, как на духу, выдал ему всё, что знает, радостно откликаясь на предложение о помощи — в добыче информации он зашёл в тупик из-за мафиозных войн, а его проститутки просто переставали выходить на работу, боясь быть убитыми, и бизнес проседал. 

Впрочем, благие намерения и Пингвин были подобны асимптотам, что могут подойти друг к другу предельно близко, но никогда не пересекутся, и на пути от Джимми махинатор, весьма самодовольно пересекая заснеженную улицу, опираясь на зонт, столкнулся лоб в лоб с Фрицем, ловко спрыгнувшим с крыши от него в двух метрах.

Едва завидев Кобблпота, Фриц схватил того за грудки, таща в подворотню, и с силой прижал к стене так, что тот звучно бахнулся затылком о проступающий за обвалившейся облицовкой серый кирпич. «Скрипка?» — только и подумал Освальд, покосившись на чехол, торчащий за спиной наёмника — Фриц носил косу с собой везде подобно ножам, надеясь, что выдастся шанс её применить. Затем, еще не отойдя от гула в ушах после удара Кобблпот подметил, насколько у Фрица светлые волосы, почти без пигмента. На золотистых ресницах собралась влага и снежные хлопья, казалось, что весь юноша соткан из фарфора, припорошенного инеем. 

— Ты опять лезешь, куда не нужно, — привёл его в себя от полубессознательного созерцания прекрасного голос наёмника. 

Фриц отвёл одну из рук, продолжая держать парня за лацкан пальто, а затем Кобблпот ощутил, как что-то острое защекотало ребро — ну, конечно, клинок. Не было и раза, чтобы киллер при нём не доставал ножа, с самой первой встречи, и это превращалось в традицию. 

В кармане у Пингвина лежал револьвер, потому проворным движением парень вытащил его, ответно направляя дуло на живот Фрица и снимая со звучным щелчком предохранитель. Кобблпот уже не выглядел так жалостливо, как ночью на заднем дворе — сейчас Фриц был его врагом, пусть и с небольшой поправкой на то, что Пингвин вряд ли смог бы спустить курок. 

Напряжение, когда они раз за разом оказывались друг с другом вплотную, возрастало с обеих сторон, но никак иначе, нежели в наставленном друг на друга оружии, выражать его ни Фриц, ни Освальд не умели. 

— Сэр Фриц, я могу ходить, к кому захочу и куда захочу. И к Джимми тоже, — когда Освальд негодовал, его взгляд становился холоден, а губы поджимались в противовес обычной улыбке — прямо как сейчас. 

— Назови причину. 

— Причину? Я хотел помочь в тупиковом деле. Вы бы даже не узнали, — старательно сдерживая эмоции, ответил Кобблпот, но его душило слишком много сильных чувств сразу. 

— Мне не нужна от тебя помощь. И Джимми тоже.

— Джимми считает иначе. 

— Хватит наступать мне на пятки. Ты действительно раздражаешь.

Освальд, продолжая смотреть Фрицу в глаза, первым убрал пистолет в карман, поставив на предохранитель — сделал тот самый шаг к перемирию. Кобблпот снова показывал свою терпимость и давал Фрицу шанс поступить иначе, выбрать другой вариант. 

— Вы мне нравитесь, Фриц. Хоть перережьте мне сейчас глотку, этого не изменить. 

Наёмник ответно убрал нож, отпуская парня, но всё еще не разрывая зрительного контакта. Пингвин поправил съехавший пиджак и рубашку под пальто резким движением. 

— А ты мне не нравишься. Из-за тебя я пробыл пять суток в коме. 

— И я каюсь, что так безответственно оставил друга. Но в то же время я спас вас и исправил ситуацию. Нашёлся ли хоть кто-то, кому еще было до вас дело, когда вы умирали в одиночестве? 

— Чего ты хочешь взамен? — Фриц прикрыл глаза, на его лице глубоко проступила усталость — хоть шрамы и затянулись, но было заметно, что он плохо спит, мало ест и работает на износ. — Я пришёл на твою вечеринку, этого недостаточно? 

— Послушайте, просто представьте всего на секунду, что нам по пути…

— Нам не по пути, — перебил его киллер. 

— Я уже говорил эту фразу другому человеку, но идти с другом в темноте лучше, чем одному при дневном свете. Подумайте еще раз, Фриц. Подумайте хорошо, так, как вы умеете. Прошу: взвесьте хорошенько моё предложение. 

— Нет.

— Знаете, Фриц, вы редкий хам. Но если нужно еще раз вас вытащить с того света, я сделаю это, — почти угрожающе сказал Пингвин, выгибаясь вперед, но постепенно успокоился, понимая, что Фриц никак не реагирует, и это весьма отрезвляло. — Я рад, что вы в добром здравии и хорошей форме, потому что переживал. Не хотелось бы, чтобы вы погибли из-за такой глупости как электричество. — Наконец высказавшись, Освальд отвернулся и упрямо заковылял из подворотни в сторону клуба. — Вы знаете, где меня найти, — бросил он вслед. 

Неуместная честность Фрица всегда обескураживала — юноша не понимал мотивов людей, что не лгали, хотя должны были. В случае с манипуляциями ему всё было предельно ясно, но правда — она оказывалась неизменной и пугающей. Неотвратимой. И Фриц никогда не знал, что с ней делать. 

Вскоре наёмник получил папку от Джимми — судя по объему информации, постарался Кобблпот, хорошенько струсив информацию с неразговорчивых сутенеров из других районов. Помощь и вправду пригодилась. Кандидатов на место «забойщика», как его охарактеризовал Фриц, среди клиентов проституток нашлось трое. Двое оказались просто больными садистами, давно не получавшими по морде и по яйцам, а вот третий — последний — искомым убийцей, что мешал бизнесу Джимми и охотился на смугленьких, кроссдрессеров и трансов — коих среди всех проституток работало больше половины. Им был уже сидевший за расовую резню реднек[21] Даг, состоящий в «арийской империи» — террористической националистической организации, — полгода как вышедший из Блэкгейта, с залитым кровью багажником пикапа, что пару раз видели у точек сбора девочек в разных районах. Он действовал и грязно, и осторожно одновременно — пользуясь тем, что путаны под крыльями донов Фальконе и Марони друг с другом не общаются, Даг подбирал новых жертв в противоположных друг другу точках города. 

Юноша несколько вечеров следил за ним в трущобах в трех милях от Готэма, пока тот снова не отправился за жертвой и не привёз её на убой. Фриц не стал останавливать маньяка, чтобы воочию посмотреть на технику убийства — ему стало интересно, чем именно тот проделывает настолько огромную дыру в черепе. 

Жертв реднек связывал и приматывал к стулу в ржавом трейлере с заклеенными окнами, не насиловал, только убивал, как скот — очень близко к тому прозвищу, что придумал для него изначально Фриц, приблизительно понимая ритуалы убийцы. Все раны Даг наносил молотком, сначала тупой стороной, затем поддевал кости гвоздодером, вырывая шейные позвонки с мозговым веществом наружу — поэтому поражения головы оказались настолько обильными. Глядя через щель в корпусе трейлера, как Даг, орудуя молотком, залитый от лица до ног кровью, улыбался, разливаясь патетическими речами о пособничестве геев сатане и вырождении белой расы, Фриц рассуждал, что хочет сменить в рационе рыбный бургер на свиной — жирный, с луковыми кольцами и солёным огурцом, и горчицей, да, французской горчицей, поскольку калорийности в рыбных не хватало на поддержку нужного уровня энергии в его теле.

Психопаты с их показательными убийствами не вызывали у юноши ровным счетом ничего — он и сам мог вспороть кого угодно и как угодно, даже вырывать позвонки гвоздодером, впрочем, никогда бы так не улыбался. 

Когда Даг закончил, бросив трейлер, чтобы вывезти тело, Фриц прокрался внутрь, натягивая поверх обычных перчаток медицинские и осторожно ступая по липкому от запекшейся крови полу. Судя по смраду, что добивал даже через противогаз, убийца промышлял в этом месте с самого начала, ни разу не прибравшись. Юноша сунул в глубокие зип-лок пакеты для улик предметы с места преступления — молоток, остатки скотча с волосками на клейкой стороне, несколько сережек, колец, цепочек, слетевших с жертв, а еще вырванные с мясом ногти и куски полуразложившейся плоти. Выскользнув из трейлера через трущобы к припаркованному угнанному авто в полукилометре, что планировал вернуть хозяевам этой же ночью, юноша свернул использованные перчатки, чтобы бросить в одну из горящих бочек, и поехал с выключенными фарами в сторону города вслед за Дагом. 

Припарковав машину у дома владельцев, Фриц вернулся в квартиру, где еще долго пытался отмыться от трупного смрада под тихий шум запущенной стиральной машинки. Куря в двухместной ванне, наёмник вспоминал, как еще недавно у него не хватало средств даже на трущобы. 

Как всё лихо завертелось, стоило получить тот самый звонок от Джимми. 

— Кто же знал, — почти грустно сказал он собственному отражению в зеркальном потолке. Гематомы с его тела сошли, оставались только розовые следы от молний и красные от ожогов. — Что и меня затянет. Этот город перемалывает всех, сколько не беги. Только ты остаешься по-настоящему свободным, Тодд. Только ты. 

Следующим утром, пока наёмник собирал воедино улики и дополнительные записи в дело для самого честного копа в городе, и готовился к новому заказу, в клуб Пингвина заявился Виктор Зсасз с заверениями, что новый владелец облажался с ведением бизнеса. В первые встречи Виктор оказывал на Освальда крайне жуткое впечатление, но постепенно, как и с Муни, у нового владельца клуба вырабатывалась резистентность к его безумным улыбкам, взглядам и шуткам.

Всё, что можно предугадать, переставало быть для Кобблпота по-настоящему опасным, и исключением — даже не предполагал, на сколь долгий срок — остался Фриц, чьи реакции никогда до конца не поддавались прогнозированию. 

По указке от дона Зсасз притащил Кобблпоту на помощь Бутча Гилзина, покорно слушающегося любых приказов. Клинок Кармайна отлично промывал мозги, потому человек, что девять лет назад из арены петушиных боёв превратил клуб совместно с Муни в процветающее место и знал совершенно всё об этом бизнесе, остался жив с одной целью — вытащить Пингвина из экономической задницы.

Кобблпоту оказалось непросто привыкнуть к Бутчу, что ежесекундно напоминал одним своим видом обо всех унизительных моментах с Муни, однако толк от него и вправду был. Например, пока полиция всё еще игнорировала возрастающее количество трупов проституток, а город всколыхнули грабители банков — банда красных колпаков — Пингвин пытался решить вопрос с закончившейся выпивкой, и без помощи Бутча ни за что бы не справился. Всего за полчаса помощник Муни конфисковал алкоголь со склада с помощью подставных копов, обойдя проказы Марони, что снабжал выпивкой эту часть города и не продал бы ненавистному крысёнышу Освальду и капли. Позже бывшие шестерки Фиш пили в клубе изъятый алкоголь, отмечая первый совместный успех. 

— Скучаешь по ней? Я на самом деле да, даже после всего, что она со мной сделала. Возможно, нас определяют не друзья, а враги, — разоткровенничался Освальд с Бутчем. — За Фиш.

— Она получила по заслугам, — соврал мужчина, не чокаясь. Мужчина искренне тосковал по бывшей владелице клуба, и никакая промывка мозгов не могла унять многолетней любви и уважения к ней. 

Как и Бутч, Освальд тоже слукавил. Говоря о врагах, Кобблпот скучал не столько по Фиш, сколько по Фрицу, что оставил на нём два нестираемых следа — шрам на пробитой руке, и никак не затягивающуюся отметину внутри. Смотря на неоновый зонтик за барной стойкой, Освальд думал о том, как ему хотелось бы пить с Фрицем, а не с этим верзилой — чтобы юноша в красивом костюме пил заваренный им кофе или чего покрепче, протягивая вдоль барного стула свои невыносимые длинные ноги и бросая колкие отмороженные фразочки, но оставался рядом.

Фриц же в этот момент направлялся в полицейский департамент, прямиком к Джиму Гордону, что задерживал с Буллоком одного из колпаков. Серийник на свободе упивался безнаказанностью, зато банковские деньги без единого убийства цивильных полиция расценила, как дело с первым приоритетом. 

Еще по памяти о матери Фриц знал, что проституция — одна из самых опасных работ. Даже наркодилеры и киллеры так не рисковали — на них не охотились маньяки, садисты, психопаты, их не резали бутылочными розочками или не забивали, как животных с радостной улыбкой на лице. Но копы молчали — какое кому дело до шлюх? По этой причине Фриц всё же не убил Дага, хотя мог публично вздернуть урода и оставить прессе улики, подогрев жадные до линчевания массы. Юноша хотел, чтобы последний честный коп вместо физической казни устроил тому метафорическую — за решеткой одиночной в Блэкгейте, где тот бы еще десять пожизненных сроков страдал от жажды крови, не в силах ничего сделать с голодным демоном внутри. 

Существовали вещи хуже смерти. 

Люди мафии в участке появлялись и исчезали, потому на Фрица не обратил внимания никто, кроме долговязого парня в очках — судмедэксперта Эдварда Нигмы. Тот заинтересованно сверлил новое лицо взглядом, но выглядел безобидно, потому наёмник подозвал его жестом к себе. 

— Могу чем-то помочь? — спросил Эдвард, поправляя очки на переносице, стараясь выглядеть уверенно и солидно — так, словно представлял перед гостем весь участок. Нигма напомнил Фрицу продавца бургеров из трейлера со старого района — любое внимание и участие для таких людей было подобно манне небесной, и наёмник умел этим пользоваться. 

— Ищу детектива Гордона. У меня для него посылка. 

— Вам туда, — улыбаясь, указал в сторону пустующего рабочего стола судмедэксперт. Фриц направился к месту Джима, невозмутимо проходя мимо копов и оставив поверх папок с делами и документов пакет. Юноша не знал, что накануне Пингвин подобным способом принёс детективу улики на Фласса — продажного копа и убийцу, что возглавлял наркоконтроль и регулярно заминал дела по типу выпотрошенного в отисбургском коттедже Фрицем барыги.

Направляясь к выходу, Фриц снова наткнулся на Эдварда, что поджидал его, неуклюже преграждая дорогу. 

— Постойте. Загадка, которую под силу решить только времени. Что это?[22]

Фриц, зависнув на несколько секунд, неопределенно посмотрел на Нигму.

— Будущее? 

— Бинго! — удивленно улыбнулся судмедэксперт — обычно при его загадках люди тушевались или раздражались, и из всех, кто на них отвечал, Нигма мог выделить только Гордона, слишком вежливого, чтобы послать судмедэксперта и слишком умного, чтобы не найти ответа. — Я передам детективу, что вы приходили. Но позвольте поинтересоваться, кто вы? 

— Тот, кого не существует, — ответил ему встречной загадкой Фриц и вышел из участка. Нигма заинтересованно смотрел юноше вслед, пока двери не закрылись за долговязым силуэтом. Затем Эдвард прокрался к рабочему месту Гордона, заглядывая в пакет и несколько оседая от его содержимого. Позже, обнаружив пакет, Гордон пришёл в бешенство, подумав, что это снова дело рук Пингвина, и Нигма сообщил, что видел странного парня в черном, назвавшего себя «не существующим».

— Фриц, — переглянулись Буллок с Гордоном. 

— Фриц? — переспросил Нигма. 

— С чего вдруг ему приносить на кого-то улики? — непонимающе пересматривал фотографии жертв из пакета Гордон. Качество упаковки залитых кровью предметов впечатляло — на бумажные документы из зип-локов не попало ни капли. Киллер и вправду работал чисто — Джим был уверен, что, разбери пакет хоть на атомы, ни отпечатков, ни других следов киллера не найдёт. 

— Так кто такой Фриц? — снова спросил Эдвард. 

— Вот тебе и задачка, иди решать, — отогнал надоедливого парня Буллок, зная, что тот всё равно ничего не найдёт, сколько извилин в голове не включи. 

Но загадку Нигма отложил в дальний ящик — судмедэксперта ждали тернистые пути к занятому сердцу архивариуса Кристен Крингл. 

Дело с проститутками Гордону пришлось временно оставить. Следующим утром он узнал, что прямой улики против Арнольда Фласса — орудия убийства с его отпечатками, что достали для Джима шестерки Пингвина — оказалось недостаточно, и урода выпустили. Более того, ходатайствовавший за это комиссар Лоуб собирался поддержать Фласса в выборах президента союза полицейских. Однако из всех дерьмовых новостей для детектива оказалось вынужденное предательство напарника, что дал свидетельские показания в защиту преступника по указке от комиссара. У каждого полицейского в Готэме имелся свой «Кобблпот», как у Гордона, некогда «убившего» Пингвина, и Лоуб держал всяку душу на крючке — не повезло и Харви. 

Впрочем, Джеймс быстро сориентировался, став копать под самого комиссара — постепенно детектив учился играть по правилам этого города. И, как бы он этого не хотел, пришлось вновь идти за компроматом к Пингвину, что уже весьма самодовольно готовил план по устранению Марони. 

— Пять минут с компроматом и услуга Джима Гордона? Договорились. Кто готов к поездке? — после недолгих переговоров согласился Освальд. Он надеялся помимо прочего найти кое-что и о Фрице — хоть единую зацепку или ниточку о прошлом, начавшемся у парня в Готэме семь лет назад. 

Кобблпот уверено считал, что если раскопает историю наёмника, то точно сможет вернуть равновесие в их отношения. По слухам от воров, что знали Фрица в прошлом, юноша появился на подконтрольной Муни территории из ниоткуда, был немногословен, патологически брезглив и не по-детски жесток — дрался до смерти, но работал осторожно, не оставляя следов. Вариантов, откуда он мог взяться, оказалось слишком много — и рабство, и детский труд, и погибшие родители-иммигранты. Фриц избежал рук вездесущей социальной службы, не имел настоящих документов и ни единого привода, постоянно ускользая — для системы его просто не существовало, и это вызывало восхищение у преступников в совокупности с раздражением у детективов. 

Хранилище с компроматом на всех полицейских города на старой ферме, куда Пингвин направился с Джимом и Буллоком, они так и не нашли. Вместо него там оказалась умалишенная дочь Лоуба, грохнувшая собственную мать, — компромат на самого комиссара. Еще один шанс раскопать хоть что-то о Фрице окончился неудачей — и пока только наёмник оставался хранителем собственной тайны. Однако на обратном пути с фермы Гордон вдруг задал неожиданный вопрос, подтолкнувший Кобблпота в нужном направлении.

— Это ты послал психа в противогазе с уликами?

— Нет, зачем мне это?

— Вот и я думаю, зачем. Где его вообще можно найти? Хочу пообщаться, — последнюю фразу Гордон произнёс особенно желчно. Детектива воротило от деятельности Фрица еще больше, чем от дел Пингвина — тот хотя бы был просто восходящим мафиози, не скрывающего это, а не наёмным убийцей, выдающим себя за нормального человека. 

— Джим, — развел руками Освальд. — Он не отчитывается. Ну, это же Фриц, самый неуловимый наёмник во всём Готэме. 

— Кто-то убивал по городу проституток, а этот урод просто притащил упакованные улики и фото жертв прямо на мой стол.

Кобблпот засветился. 

— Он уделал нашу доблестную полицию? Сделал за вас вашу работу? — Джим странно покосился на Пингвина. Вообще все, стоило увидеть реакцию парня на Фрица, странно косились. — Пока детективы гонялись за воришками, он дал в руки правосудия нового серийника. Обожаю этого парня.

— Может, полицейскому департаменту платить ему зарплату? — через плечо отвесил Буллок. 

— И вообще, откуда ты знаешь столько деталей? — добавил Гордон. 

— Скажем так, я немного ему помог, — Кобблпот продолжал улыбаться. — Архивы. Полицейские архивы, — вынес он из этой беседы, беззвучно пробормотав под нос. 

Расправившись и с Лоубом, и с колпаками, Джим упёк на несколько пожизненных Дага в Блэкгейт. Газеты трубили об анонимном добродетеле, что вступился за никому не нужных женщин и не только, обогнав полицию. Фриц не знал, кто так постарался расхвалить его деяния в прессе, но ставил на одну из «девочек», что теперь и вправду спали спокойно. 

Когда юноша читал о самом себе статью в ежедневной газете, то еще не предполагал, что упрямый Кобблпот нашёл в полицейских архивах первую стоящую зацепку о нём в деле о резне на трансатлантическом грузовом судне семь лет назад. На первый взгляд, перед ним лежало обычное дело, но интуиция Кобблпота взвыла, стоило ему прочесть детали об орудии и технике убийств. Например, очередность трупов начиналась с борта до причала, а не наоборот, как бывает при ограблениях — словно кто-то оттуда сбегал, уничтожая всех на своём пути. 

Об этом никто не писал и не говорил даже вполголоса, но в тот день из контейнера и вправду смог сбежать всего один ребенок со ржавым острым обломком в руках, вскрыв по пути горло восьми сотрудникам порта — грязная, дезориентированная, но полная звериной злобы девочка с глазами цвета льда. Она бросалась со спины на грузчиков и охранников с возвышенностей, ловко перерезая глотки, идя по дороге из тел в новый день — и город грехов принимал эту плату, открывая для неё свои цепкие объятья. 

Пингвин под вечер со стаканом виски довольно листал старые гроссбухи Муни в поисках любых упоминаний о перевозках семилетней давности, словно уже схватил наёмника за хвост, пока в съемной квартире за бронированными дверями Фриц курил, смотря через панорамные окна на заснеженный Готэм.

Он думал о матери. 

Матери, что точно бы им гордилась.