лави и аллен добрались до городка, где по докладу искателей, возможно, были признаки активности чистой силы, ближе к ночи. и им очень повезло, что хоть в одном постоялом дворе нашлась свободная комната, потому как город, в который они прибыли, весной становился очень популярным у туристов — из-за главной достопримечательности — сада, который утопал в цветах строго определённое время каждый год. именно с 20 апреля по 20 мая. вообще-то, цветы, выращиваемые в этом саду, в силу своей особенности, не должны цвести в это время, но — у сада, кажется, свой особый мир. так что именно в этот месяц в городе наплыв туристов.
экзорцистам выделили двухместную комнату, находящуюся в самой дальней части задания, но зато, как рассудили парни, никто не станет их беспокоить. как только они оказались внутри, лави сразу же развалился на кровати у окна, заявив, что устал с дороги, а аллен отправился в душ.
когда он вышел, то обнаружил лави сидящим на кровати в окружении кучи папок — кажется, с отчётами искателей, вырезками из газет и рассказами очевидцев. рыжие волосы ученика книгочея свободно падали на глаза, скрывая их от чужого взгляда; извечная зелёная бандана сиротливо валялась на прикроватной тумбочке. одной рукой лави облокотился на согнутую в колене ногу и этой же рукой подпирал подбородок. в общем, аллен, видя, что ученик книгочея явно находится в глубоких раздумьях, решил его не беспокоить. вместо это он спустился вниз и заказал им скромный вечерний перекус.
когда аллен вернулся в номер, лави продолжал сидеть в той же позе, разве что теперь едва заметно шевелил губами, словно бы беззвучно что-то проговаривая для себя. а аллен… невольно засмотрелся на такого серьёзного лави — не частое это зрелище, так как ученик книгочея большую часть времени шумный гиперактивный ребёнок в теле взрослого. и вообще-то аллен любит его и таким, но невозможно не восхищаться лави в подобные моменты. особенно когда тот не замечает тебя в первую же секунду, как только ты появился рядом с ним. но долго наблюдать за собой лави не дал, неожиданно посмотрев на аллена.
— аллен? — во взгляде лави появились хитрые искорки.
— м?
— ты бы поцеловал меня за двадцать гиней?
в первое мгновение аллен даже подумал, что ему послышался этот вопрос, но, судя по заинтересованному взгляду младшего книгочея, это не так.
— …я собирался поцеловать тебя бесплатно. — «но вообще-то не сейчас», — подумал аллен, понимая, что его задумка «найти удачное время, чтобы признаться лави, что он ему нравится, а после поцеловать» пошла прахом. но, аллен не был бы алленом, если бы не нашёл и в этом выгоду. — но…
— подожди… что? — лави выглядел искренне удивлённым. кажется, он не такой ответ ожидал услышать. — ты правда хотел поцеловать меня просто так?
— нет, теперь я хочу мою двадцатку, — ухмыльнулся аллен и, шагнув вперёд, протянул руку к лави, ожидая, когда тот отдаст ему деньги.
но. лави тоже был не так прост, так что, достав из кармана четыре монеты по пять гиней, он вложил их в протянутую ладонь. а затем, не дав аллену отдёрнуть руку, схватил его за неё, притягивая к себе так, что тому пришлось упереться свободной рукой в чужое плечо.
— а если я всё-таки хочу получить свой поцелуй бесплатно? всё же… ты лишком долго до этого момента лишь смотрел на меня. будем считать это штрафом за нерасторопность, м? — спросил лави, приблизив своё лицо к лицу аллена максимально близко, так, что их носы соприкасались. аллен мгновенно покраснел — такого поворота событий он не ожидал от слова совсем. да и вообще планировал всё свести к шутке, но, кажется, лави абсолютно серьёзен, иначе бы он почти сразу засмеялся и сказал, что пошутил.
проходит, наверное, около минуты; аллен всматривается в зелёный глаз, не скрытый повязкой, а потом, глубоко вдохнув, решает: сейчас или никогда. а затем, зажмурившись, прижимается губами к губам лави. они тёплые, немного покусанные — лави часто прикусывает нижнюю, когда о чём-то задумывается, — и мягкие. сердцебиение аллена звоном отдаётся в ушах, становится жарко.
вдруг до ушей доносится тихий смешок. и аллен, честно сказать, уже готов сбежать хоть через окно, да лави, во-первых, всё ещё держит его за руку, а во-вторых, неожиданно обнимает за талию и притягивает ещё ближе к себе, так, что аллен оказывается сидящим у него на коленях.
— я отдам тебе твои двадцать гиней, если ты согласишься быть моим парнем, — улыбается лави и отпускает ладонь аллена, в которую недавно вложил монеты, — а то как-то не хочется постоянно платить за то, чтобы целовать тебя.
аллен тут же прячет деньги в карман жилетки, а после обнимает лави за шею. в его серых глазах, как кажется ученику книгочея, пляшут чертята.
— хорошо, — улыбается аллен, — но, надеюсь, когда ты решишь, что мы можем зайти дальше поцелуев, ты не станешь придумывать дурацкие шутки вроде этой. — дослушав то, что говорил аллен, лави начинает смеяться, уронив голову на чужое плечо.
они такие дураки.