Встреча в пути

Антуан не спеша обошел вокруг странного сооружения, занимающего чуть ли не половину лаборатории.

— Значит, ты считаешь, что можно пробовать с людьми?

— Да, мейстер, — уверенно и твердо ответил худощавый нескладный молодой человек со значком паладина, который выглядел на его впалой груди неуместно, почти нелепо. — Кошки и собаки возвращаются живыми и невредимыми!

— Физически невредимыми, — уточнил Антуан.

— Не только физически! — горячо возразил его собеседник. — Они сохраняли и привычки, и характер, и навыки! Так что… я бы хотел…

— Ты сам хочешь? — перебил Антуан. — Ну нет, Деми, твоя голова слишком полезна Братству, чтобы ей рисковать. Можно Ивеса послать… или…

На минуту он задумался, кому из паладинов поручить это дело. А потом вдруг понял, что никому не уступит это приключение — первым шагнуть в чужой мир.

— Это сюда встать, что ли, надо?

Дорога была не особо ровная, зато пустая.

Настя ехала, погружённая в размышления. Мысли были самые разные: что человек, наносивший разметку, очевидно, не знал, что линии должны быть ровными, что к завтрашнему дню обещали похолодание, что шутка, услышанная вчера от коллег, всё-таки была смешной, что зря она за всё то время, пока училась водить, не удосужилась поинтересоваться у друзей, как включается радио… Одним словом — она всячески пыталась отвлечься от размышлений о пункте назначения.

Настя очень любила природу, в особенности — редкие и необычные явления наподобие сегодняшнего звездопада (если, конечно, уместно было назвать звездопадом массовую миграцию огненных змеев, визуально его напоминавшую). Но любовь эту она предпочитала сохранять на расстоянии. Настя терпеть не могла выезды на природу, в особенности — ночёвки. Пусть даже в современных палатках. Пусть даже в дружелюбной компании.

По большому счёту, ей не особенно-то и надо было там присутствовать — такие миграции были ежегодным явлением, и Отдел безопасности отлично знал, что делать, когда они происходят. Но чувство долга перевешивало — она же, как-никак, мифолог, ей нужно знать, что такое эти миграции, и желательно — не только из книжек. К тому же ей не нравилась закрепившаяся за ней слава мрачной одиночки, которая любила людей только тогда, когда они были маленькими или мёртвыми, и лучшего способа доказать коллегам обратное, чем съездить на эту операцию и проявить там свою общительность, не было. Настя уже несколько дней убеждала себя в том, что, по сути, только отсутствие привычных комфортных условий (и, может быть, засевший уже в печёнках предмет исследования) и заставляют её так сильно не хотеть принимать во всём этом участие, но её нежелание от этого слабее не становилось.

Она вынырнула из потока рассуждений, когда машина вдруг резко заглохла. Девушка попыталась завестись снова. Не вышло. Она вздохнула — ведь знала же, что все эти мрачные мысли выльются в какую-нибудь проблему! — и, вытаскивая ключ из замка зажигания, чтобы воткнуть снова, проворчала, обращаясь к силам, которые, очевидно, из добрых побуждений решили помешать ей в дороге:

— Когда я говорила о том, что не хочу туда ехать, я не имела в виду, что мне не нужно туда попасть!

Черныш резко взмахнул крыльями, набирая высоту. Антуан огляделся — редкий лес с одной стороны переходил в заболоченный луг, с другой примыкал к дороге. Антуан отпустил ужа из-под своего контроля, и тот спикировал ему на плечо, оттуда по руке соскользнул в сумку.

Антуан уже без малого час бродил кругами, потихоньку удаляясь от точки переноса. Если Деми не ошибся, то расстояние не имело значения, так что оставаться на месте не было необходимости. Он всматривался в окружающие его деревья, наклонялся к траве, подбирал мелкие камушки, прислушивался к птичьим голосам. Отличия от его мира были незначительными, человек, менее сведущий в естествознании, мог бы ничего не заметить. Антуан замечал многое.

Странный звук раздался как будто вдалеке и приближался понемногу, перекрывая птичий щебет. Ни одно живое существо не могло так выть — ровно, на одной ноте. Скорее это напоминало вой ветра в трубе. Антуан, не раздумывая, пошел на звук.

Он вышел на дорогу, широкую и на удивление ровную, словно вымощенную сплошным куском камня без начала и конца. По этой дороге двигалось… нечто. Странная, очень низкая карета без лошадей, вот что. Антуан отступил на шаг, скрываясь в придорожных кустах. Карета уже проехала мимо, когда ее вой вдруг сменился странными звуками, напоминающими кашель, и она остановилась. Антуан чуть поколебался, а потом вышел на дорогу и приблизился.

Настя достала телефон и собралась уже было выйти из машины, чтобы набрать кого-нибудь с просьбой её забрать, когда в зеркале заднего вида показался чей-то силуэт. Девушка присмотрелась и удивлённо подняла брови: незнакомец был одет в темно-зеленый камзол, из-под которого выглядывали кружевные манжеты и воротник.

Логическая цепочка выстроилась в голове почти сразу: за городом в экстравагантных нарядах бегала только одна разновидность людей — ролевики. Эту недавно добравшуюся даже до их Богом забытого Ежовска субкультуру Настя считала довольно странной — но, впрочем, ей ли, проводящей вечера за беседами с домовым и поселившимися в её квартире духами предыдущих жильцов, было их осуждать? Тем более, что в нынешней ситуации её устроила бы помощь от кого угодно.

Девушка опустила стекло и высунулась, дожидаясь, пока незнакомец подойдет достаточно близко.

Сквозь стекло Антуан увидел, что в карете сидит худенькая русоволосая девушка. Длинные волосы заплетены в довольно толстую косу, отложной воротник блузки открывает тонкую шею, голова потуплена. Весь ее вид выражал такую печаль, что Антуан отбросил колебания и ускорил шаг. Когда до кареты осталась пара шагов, стеклянное окно двери открылось, девушка высунула голову и посмотрела на Антуана грустными голубыми глазами.

— Я дико извиняюсь за то, что порчу вам инсценировку, — обратилась к нему Настя, — но нельзя ли попросить вас о помощи?

— Добрый день, милая барышня, — учтиво произнес Антуан. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, говоря про инсценировку, но готов оказать вам помощь, если это будет в моих силах.

— Машину подтолкнуть надо. Не заводится, — девушка неопределённо кивнула в сторону руля, подавляя желание картинно закатить глаза. Как человек искусства, она ценила умение играть роль до конца, но этих актёров погорелого театра, убеждённо твердивших, что они действительно являются не кем иным как рыцарями и чародеями и понятия не имеют, что такое этот ваш паспорт, к ним в Зону перетаскали, приняв за настоящих попаданцев из прошлого, уже с десяток. Настя начинала подозревать, что пройти у них допрос для ролевиков было обрядом инициации.

— Это ваша карета называется машина? — уточнил Антуан. — Забавное название. Бог из машины… Что же, полагаю, что в античности подобное устройство действительно было бы воспринято как признак божественности. Вы хотите сказать, что она придет в движение, если толкнуть ее? Что же, я готов.

Он поддернул рукава камзола, обошел машину, подходя к ней сзади, и упёрся руками в капот.

— А справитесь, в одиночку-то? — обеспокоенно уточнила Настя, высовываясь из окна ещё сильнее, чтобы видеть его.

— А у нас есть другие варианты? — усмехнулся Антуан. — Я тут один, вы тоже. Давайте попробуем, хуже, надо полагать, не будет.

Его риторика девушку насторожила, но подумать об этом она решила чуть позже.

— Я дам сигнал, когда надо будет начинать, — нащупывая рукой селектор, сказала она. — И потом — когда надо будет прекратить.

И, про себя повторив алгоритм действий, нажала на гудок.

Сдвинуть повозку с места удалось легче, чем опасался Антуан. Еще пара шагов, и странное устройство вновь издало те же кашляющие звуки вперемешку с воем. Примерно этого Антуан и ожидал, а потому продолжал толкать, постепенно чувствуя, что скорость увеличивается. А потом звук снова стал ровным, монотонным, и вслед за этим опять раздался резкий гудок.

Молясь про себя, чтобы двигатель не заглох снова, Настя проехала ещё пару метров и затормозила.

— Спасибо! — крикнула она, вылезая из машины.

Вот теперь можно было и задуматься о делах насущных. Если тут проходила очередная инсценировка, то откуда-то да должны были доноситься звуки какого-то действа, но в округе было тихо. На горизонте не наблюдалось и ничего похожего на транспортные средства с реквизитом. Возможно, группа расположилась где-то вдалеке, чтобы дорога и проезжающие по ней автомобили не портили им атмосферу средневекового сражения… Но тогда каким образом этот оказался здесь?

— Могу я узнать, кто мой спаситель? — решила начать издалека девушка.

— Антуан Дюрон, к вашим услугам, — Антуан изобразил легкий полупоклон. — Мейстер боевой инквизиции… хотя, как я догадываюсь, эти слова для вас ничего не значат. В свою очередь, могу я узнать, как обращаться к вам, милая барышня?

— Анастасия Гришина, мифолог и казачка в третьем поколении. — Отработанным за долгие годы движением Настя склонила голову, прижав правую руку к груди. — Полагаю, это вам тоже ни о чём не говорит, — с усмешкой прибавила она. — А что инквизиция делает на наших российских пустырях, да ещё и в числе одного-единственного человека?

— Слово «мифолог» понять несложно, оно должно означать «специалист по мифам», — рассудил Антуан. — Должно быть, это раздел теологии. Что же касается того, как я сюда попал… Полагаю, вы вряд ли мне поверите. Хотя учитывая вашу специальность — может, как раз вы и поверите. Если коротко, мой ученик придумал устройство, отсылающее разные предметы и существ… куда-то. Кошки и собаки раз за разом возвращались живыми, и мы с ним решили, что пора переходить к опытам с людьми. Как, вы сказали, называется эта местность?

— Россия, — повторила девушка с печальным вздохом, — в самом хрестоматийном виде… — Затем усмехнулась: — Вы, должно быть, сильно доверяете своему ученику, если согласились стать его первым подопытным-человеком. Это довольно странно.

— Резонный вопрос, — усмехнулся Антуан, — полагаю, среди моих братьев многие разделят ваше удивление. А причин тут несколько. Я действительно вполне доверяю Деми, это верно. Кроме того, мне до сих пор легче рискнуть самому, чем послать на риск кого-то из своих паладинов. Да я и не думаю, что это так уж рискованно, ведь животные возвращались живыми и невредимыми, сохраняя прежние привычки и поведение. И наконец, это было слишком любопытно, чтобы я мог удержаться.

— Любопытство кошку сгубило… — с сомнением протянула Настя. — Но… не мне вас судить. В одном вы правы — конкретно в этом месте нажить себе проблем довольно сложно.

— Кошку? — переспросил Антуан. — Это у вас такая поговорка? Кошки-то как раз возвращались живыми, как и собаки. А вот мыши — не всегда, откуда мы сделали вывод, что какая-то жизнь тут есть, но не слишком крупная и опасная. Однако про любопытство — если вы не слишком спешите, может, расскажете в общих чертах, за счет чего передвигается ваша карета?

Настя хохотнула.

— Я думаю, вам будет полезно знать на будущее, если вы вдруг захотите исследовать ещё какую-нибудь вселенную: то, что животные возвращаются целыми и невредимыми, означает лишь то, что там, где они побывали, нет ничего опасного для них, но не для человека. У нас тут по округе бродит суровый славянский вариант единорога, который абсолютно неуязвим и имеет неприятную привычку превращать в кровавое месиво любого человека, который ему не понравится. А вот к животным очень дружелюбен.

Затем она покосилась на машину.

— Не уверена, карета это или всё же тыква… Но передвигается она за счёт двигателя внутреннего сгорания. Это такая ёмкость с двумя клапанами, внутри которой находится поршень… — Она попыталась показать руками в надежде хоть как-то придать этому пространному описанию понятности. — Когда открывается один из клапанов, в ёмкость попадает смесь воздуха и топлива — обычно используется что-нибудь легковоспламеняющееся типа бензина. Потом клапан закрывается, и смесь поджигается искрой. Она превращается в газ, создаёт давление на поршень, поршень движется и приводит в движение колёса, а отработанный газ выпускается через другой клапан… и цикл повторяется.  

Она посмотрела на нового знакомого в надежде узреть на его лице хоть капельку понимания.

Антуан нахмурился.

— Пожалуй, действительно следовало бы отправляться самому Деми, он понял бы явно больше, чем я. Сейчас, подождите, я запишу.

Он достал из сумки лист бумаги, уже наполовину покрытый записями, и карандаш. Положил лист на капот машины, приготовился писать.

— Повторите, пожалуйста, если вам не трудно! Бензин… не знаю такого вещества, но, вероятно, спирт тоже подойдет. А что касается единорога — это очень странно. Существо из плоти и крови не может быть неуязвимо, свое слабое место найдется у каждого. А если это потусторонняя сущность, то ее тоже можно если не уничтожить, то хотя бы изгнать. Но, собственно, именно из-за возможности чего-то подобного я и не пустил сюда самого Деми. Голова у него золотая, но вот боевой брат из него — как из меня танцовщица.

— Я так-то даже нарисовать могу, — предложила Настя. — Художник из меня посредственный, но вот схемы и чертежи — это моё.

— Это было бы очень хорошо, уважаемая Анастасия, — кивнул Антуан, протягивая ей бумагу. — Но не слишком ли это вас задержит? Вы, вероятно, куда-то спешили, судя по тому, с какой скоростью ехали.

Настя взяла карандаш и провела первую линию.

— Да так, по работе. На сегодняшний вечер намечается сезонная миграция огненных змеев — надо проследить, куда они будут направляться, и по возможности отловить. Появиться на наблюдательном пункте я должна к началу этой миграции, а она не начнётся до наступления темноты, — она оторвалась от рисования. — И, к слову, не думаю, что спирт подойдёт, иначе его бы, наверное, использовали и мы.

Оценив записи Антуана, девушка подняла на него глаза:

— Я не понимаю ваш почерк. Вы делаете записи на другом языке?

— Это латынь, — пояснил Антуан. — Я привык делать подобные заметки на латыни, это удобно, в том числе и от посторонних глаз, ведь не всякий грамотный человек знает латинский. Даже и не задумываюсь, само собой получается — что-то, вроде личных писем или там инструкций для аколитов, пишу на французском, что-то на латинском. А разве вы не знаете латынь? В таком случае вам трудно будет познакомиться со многими интересными мифами. Огненные змеи — это что, разновидность элементалей? Или просто огнедышащие?

— Я не очень способная — я знаю всего восемь языков, — усмехнувшись, ответила Настя. — Я спрашиваю к тому, стоит ли мне сделать пометки самой на родном или лучше продиктовать вам — как вам будет понятнее?

— Восемь языков — это много, я знаю только пять, — в голосе Антуана звучало уважение, — видимо, в вашем мире латынь потеряла свое значение, раз вы при таких познаниях обошли ее стороной. А насчет заметок — пожалуй, лучше всего, если вы нарисуете схему, а условные обозначения продиктуете мне.

Настя чертыхнулась про себя — будто не могла догадаться, что шутку придётся объяснять!

— Это просто цитата такая, — покачала головой она. — Очень подходила под ситуацию: её использовали как раз в случае, немного похожем на наш с вами. В совершенстве я владею четырьмя языками и с помощью словаря могу читать ещё на нескольких, но… да, на латыни знаю всего слов десять. В нашем мире её применяют в нескольких отраслях, однако мне для работы она не требуется. — Девушка отдала карандаш обратно Антуану.

— Понятно, — кивнул Антуан, — ну четыре — тоже хорошо. Так про огненных змеев вы расскажете? Едва ли это могут быть элементали, тем нет нужды куда-то мигрировать. Выходит, это материальные существа, правильно?

— Материальнее не бывает, — мрачно хмыкнула Настя. — Я думаю, вы с ними встречались. В Европе они больше известны под названием «инкубы».

— Я знаком с несколькими разновидностями инкубов, — заметил Антуан, — но никого из них нельзя назвать змеем, да еще и огненным, не говоря о том, что среди них нет мигрирующих. Что является еще одним подтверждением мнения Деми, что его устройство переносит не просто в другое место, а в другой мир. Очень интересная информация. Однако я не хочу больше задерживать вас. Спасибо за беседу, уважаемая Анастасия!

Настя отозвалась не сразу. Её терзали сомнения. В историю «иномирца» верилось с трудом. С другой стороны, за время своей практики она чётко уяснила для себя: на свете случается что угодно, и если предыдущие сотню раз гости из другого мира оказывались актёрами, это отнюдь не значило, что в сто первый не попадётся настоящий путешественник — да и, всё-таки, как-то странно было, что поблизости никого не наблюдалось… Оставить его одного было, во-первых, негуманно, — Настя перечитала достаточно книжек, чтобы представлять себе, как здорово умеют влипать в проблемы исследователи, оказавшиеся в непривычном им мире — а во-вторых, чревато последствиями для неё же самой — если этот Антуан привлечёт внимание «Квазара» (а вероятность этого она смело могла оценить как минимум в девяносто процентов), то непременно упомянет о ней, и её будет ожидать выговор за то, что она ни словом не обмолвилась о такой явной аномалии. В то же время, дорога отсюда до Зоны занимала около четырёх часов, поэтому вариант сдать его коллегам и поехать дальше также не рассматривался — она просто не успеет прибыть на наблюдательный пункт вовремя. Как ни прискорбно было это признавать, вариант оставался только один…

— Если хотите, можете отправиться со мной. Говорят, со стороны это красивое зрелище.

— Я не сомневаюсь, что это очень интересно и познавательно, — кивнул Антуан, — вот только, если Деми ничего не напутал, до темноты я тут не останусь. Мне осталось находиться в этом мире меньше четырех часов. Но если у вас прилично одинокой девушке путешествовать с малознакомым мужчиной, если я не скомпрометирую вас этим, то я с радостью приму ваше предложение. В пути мы сможем продолжить беседу, да и увидеть я смогу больше, чем оставаясь на месте.

— Поверьте, в моей жизни полно других факторов, из-за которых я не могу выйти замуж, — криво усмехнулась Настя и кивнула в сторону машины. — Милости прошу.

«Если всё-таки ролевик, то сейчас велика вероятность, что он выпадет из образа», — пришла ей в голову мысль.

Антуан обошел машину, взялся за ручку, осторожно нажал. Дверь открылась, он кинул быстрый взгляд внутрь и сел несколько неуклюжим движением, одной рукой придерживая сумку на плече, и чуть не стукнулся головой.

— Необычная конструкция, — проворчал он, — и зачем такая низкая посадка… Хотя при таком качестве дорог, надо полагать, это не проблема.

— Конструкторы, очевидно, посчитали это целесообразным, — пожала плечами Настя, садясь за руль и сетуя про себя на то, что его поведение не сказало ей ровным счётом ничего. — Моё образование не позволяет судить о том, насколько они были правы.

Машина быстро набирала скорость. Антуан то с любопытством осматривал внутренность машины, то обращал внимание на пейзаж за окном.

— Отличия от нашего мира незначительны, но они есть, — задумчиво говорил он. — Кстати, какое у вас сейчас время года? И что это за сооружение?

Он указал на мелькнувшую за окном высокую решетчатую вышку, от которой в верхней части отходили тонкие канаты.

— Весна, — усмехнулась Настя. — Прелестное время года, когда треклятые снеговики сменяются чуть менее треклятыми баранцами и чуть более треклятой сиренью… А это, — она посмотрела в том направлении, в котором указывал Антуан. — Это линии электропередач. Более точного объяснения дать не могу, но точно знаю, что если на такую штуку залезть, можно получить удар током.  

И, не сдержавшись, ехидно предложила: 

— Хотите попробовать?

— У нас сейчас середина лета, — ответил Антуан. — Снег и у нас бывает, но немного. А чем вам не нравится сирень? Красивые цветы, и запах чудесный. Электропередача… Это значит, они передают нечто под названием электро? Мне это ничего не говорит.

Увлекшись разговором, Антуан не заметил, что ремень сумки сполз у него с плеча, а клапан чуть приоткрылся.,

— У меня аллергия на сирень, — вздохнула Настя. — Как, в общем-то, и на добрую половину других цветущих растений… К счастью, до её цветения ещё есть время. Я больше люблю вишнёвый цвет, — она мечтательно улыбнулась. — Он напоминает мне о доме.

— Вишню я тоже люблю, особенно в пироге, — с серьезным видом ответил Антуан. — У меня есть друг, так его матушка печет такие пироги с вишней. Надеюсь, на ягоды у вас нет аллергии?

— Нет, только на цветы, — усмехнулась Настя.

Взгляд девушки скользнул по сумке Антуана и уловил какое-то движение. «Показалось», — решила она, но на всякий случай, сбавив скорость, присмотрелась пристальнее. В ответ из сумки на неё посмотрели два маленьких блестящих глаза.

Настя внутренне напряглась, но постаралась придать своему голосу максимально непринуждённое звучание:

— А вы, пока бродили по округе, случаем не оставляли сумку на земле?

— Нет, конечно, — уверенно ответил Антуан, потом сообразил, чем был вызван вопрос, и схватился за сумку, из которой уже выглядывала узкая черная голова с ярко-желтыми пятнами по бокам.

— Черныш, гад ползучий! — возмущённо воскликнул Антуан. — Когда надо, тебя силой не вытащишь, а сейчас… Что тебе там не сиделось?.. Извините, милая барышня. Надеюсь, вы не слишком испугались. Это уж, он неядовитый.

Антуан откинул клапан сумки, чтобы понадежнее упаковать змею. Теперь были видны и аккуратно сложенные на спинке длинные узкие крылья.

Вместо испуга Настя залилась смехом.

— А давно Святая инквизиция подцепила у ведьм традицию заводить фамильяров?

— Вы ошиблись, я из боевой инквизиции, — слегка обижено поправил Антуан. — Не следует путать нас с этими святошами! И слово «фамильяр» мне незнакомо. Хотя в одном вы правы — использование Черныша, да и само его существование многие мои коллеги вряд ли одобрили бы. Я его сделал давно, раньше, чем вступил в Братство. И теперь использую иногда — почему бы нет, если это на пользу делу?

— Сделал? — Глаза девушки, загоревшиеся огнём фанатичного любопытства, впились в змею, которая явно не горела большим желанием покорно прятаться. Машина резко остановилась. — Это у него что, крылья? Как вы добились подобного при вашем уровне развития? Генетика ещё не способна на такое даже в нашем мире!

— Генетика? Это что-то, связанное с происхождением? — уточнил Антуан. — Нет, все проще. Это крылья сокола-чеглока, я их ему пришил. Вместе с грудными мышцами и грудиной, разумеется — вот, видите!

Он поднял змею и продемонстрировал, что на уровне крыльев узкое тело заметно утолщалось.

— Честно говоря, это был просто эксперимент ради эксперимента, я не ждал от него практической пользы, — пояснил Антуан. — Но к тому времени, как Черныш привык к крыльям и научился летать, я, в свою очередь, научился брать его под контроль и видеть его глазами. Так что он оказался очень полезной зверушкой, если надо оглядеться на местности.

— И что, организм принял это без побочных эффектов? — Настя вопросительно посмотрела на Антуана, протягивая руку к крылу Черныша. — Можно?

— Можно, конечно, — Антуан протянул девушке ужа. — А насчет побочных эффектов — разумеется, нельзя просто так взять и пришить одному животному часть тела от другого. Скажем так, у меня есть зелье, очень сильно улучшающее заживление. Предупреждая ваш вопрос — его состав я вам не назову. Да и вряд ли это будет вам полезно, там используются очень редкие и труднодоступные ингредиенты.

Настя осторожно взялась пальцами за крыло ужа и расправила его.

— А метаболизм? Как это отразилось на метаболизме? Вы ведь буквально изменили его образ жизни, — сосредоточенно глядя на крыло, продолжала допытываться она. — Он стал есть больше? Или потребность в энергии осталась прежней?.. Нет, такое невозможно — даже аномалии подчиняются каким-никаким законам природы… Хотя если они нарушают физику, то почему не могут нарушать биологию…

Крыло задрожало от напряжения, и девушка отпустила его. Нет, крылья определённо настоящие — кому придёт в голову создавать муляж с учётом настолько мелких и малоизвестных деталей? «Это не обычный человек, определённо», — украдкой бросив взгляд на Антуана, подумала она.

— Да, полет требует дополнительной энергии, — согласился Антуан. — В тех случаях, когда ему приходится много летать, я кормлю его сверх обычного, и притом легкоусвояемым кормом.

— Значит, Сашка был прав, и драконы тоже должны жить по подобному принципу… Но из этого следует, что их жизнедеятельность всё же должна быть заметна, — Настя развернула голову змеи в свою сторону и с заговорщицкой улыбкой произнесла: — Кажется, ты только что доказал, что Змея Горыныча не существует. Хотя в таком случае, откуда столько преданий?.. Ладно, ответ на этот вопрос мы поищем позже. Как, вы сказали, зовут это чудо?

Воспользовавшись тем, что его перестали тискать, уж метнулся вперед разжавшейся пружиной, в прыжке расправил крылья и перелетел на руку Антуану, после чего устроился у него на запястье, словно ловчий сокол, обмотав хвостом руку хозяина. Антуан рассеянно погладил перья и ответил:

— Черныш. Видите ли, у меня плохо с фантазией, чтобы придумывать клички. Он черный, значит, Черныш, почему бы и нет?

— Черныш… у нас так называют котят, — улыбнулась Настя и положила руки на руль. — Он ведь не начнёт сейчас летать по всей машине?

— Не думаю, — покачал головой Антуан. — Он ленив и по своей воле предпочитает дремать в тепле, а в незнакомом месте тем более не станет сразу летать, сначала попытается изучить обстановку более привычным способом. Я удивлен, что он из сумки-то вылез. Раньше он мог целыми днями сидеть у меня в рукаве, но теперь вырос, и ему там тесновато. Как вы, вероятно, знаете, рептилии растут всю жизнь.

— Значит, шанс того, что он спровоцирует аварию, невысок, — подытожила вслух Настя, снова заводя машину. И помолчав пару секунд, спросила: — А чем боевая инквизиция отличается от… стандартной?

— Прежде всего задачами, — пояснил Антуан. — Они борются с инакомыслящими, с возмутителями спокойствия… Вероятно, в этом тоже есть смысл и польза, не знаю. Не берусь судить. А мы… наше дело — беречь и защищать невинных людей. От оборотней и василисков, ифритов и демонов, а порой и от людей же.

— Так мы, выходит, с вами коллеги! — просияла девушка. — Наша организация занимается тем же самым. Я, правда, отношусь не к силовой её части. На мне установление и поддержание дипломатических отношений… и разработка методов борьбы, если речь о ком-то совсем уж несговорчивом. Но таких довольно мало — обычно подход можно найти даже к неразумным существам. Так что, по сути, бороться я помогаю только с совсем уж откровенными вредителями…

Настя сама поразилась тому, как легко и непринуждённо позволила себе выдать тайну, которую поклялась хранить. И почти с ужасом обнаружила для себя, что её порадовала эта возможность выговориться.

— Вот как? — удивился Антуан. — Удивительно, впору поверить в предопределённости, в то, что случайностей не существует. А вы, позвольте спросить, на какой ступени? Вряд ли вы можете быть мейстером, в силу возраста. Но учитывая, что вы в одиночку едете на задание — значит, паладин?

— Не знаю, как у вас, а у нас случайностей не существует однозначно, — загадочно улыбнувшись, ответила Настя. — Ступень… Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Видите ли, конкретно в моей должности не существует никакой градации — мифолог в каждом учреждении только один, поэтому мы делимся разве что на хороших, неплохих и… мёртвых. Если сравнивать с другими должностями нашего отдела, то… я подотчётна представителям более высокой, как вы выразились, ступени, имею право командовать представителями более низкой, руководить ходом операций и экспериментов по распоряжению высокопоставленных сотрудников и лично общаться с задержанными без руководства, но при этом сама формирую себе задачи и могу от своего имени запрашивать из архивов любую необходимую мне информацию без предъявления разрешений от начальства. Это что-то между научным сотрудником и старшим научным сотрудником, то есть, по иерархической лестнице я нахожусь где-то на полпути до высшей должности, — она обернулась к Антуану. — Не знаю, как это переложить на вашу классификацию.

— Пожалуй, что-то между паладином и мейстером, — предположил Антуан. — А у вас есть специализированные отделы? Я вот тоже все пытаюсь внедрить у нас кое-какое разделение обязанностей, хотя бы научно-аналитический раздел выделить. А то мы все — универсалы, что данные с мест анализировать, что жизненный цикл всякой нечисти изучать, что шпагой махать… Пока у меня один мой Деми и есть, ну еще Фабьена и Арно можно считать. Фабьен — это мастер-артефактор, он и кольца отливает, и браслеты плетет. Работает он в основном по старинке, но я потихоньку подталкиваю его к разным экспериментам. Арно — лекарь, а значит, и травник, и химик. А Деми… его в свое время даже в аколиты брать не хотели. Это я настоял — говорю, таких, кто умеет драться, у нас хватает, пусть для разнообразия будет такой, кто умеет думать. Что же, значок паладина ему дали без моей поддержки. Глядишь, и до мейстера дорастет.

— Да, у нас есть разделение по отделам, — кивнула Настя. — И, признаюсь, довольно сложное. Научный отдел, Медицинский отдел, Отдел безопасности, Производственно-технический отдел, Информационный отдел, Административный отдел… С некоторой натяжкой ещё можно выделить айтишников, но их обособленность Смотрители пока не признали. В каждом отделе сотрудники по-своему делятся на узкие профили, но при этом поскольку мы все работаем в одной тесной связке, каждый должен на приемлемом уровне разбираться в других областях науки и в сфере деятельности других отделов. А ещё очень многие имеют образование по нескольким профилям сразу, или выучились по одной специальности, а их дар более полезен в другой, или, как я, наш капеллан или те же айтишники, вообще занимаются такой работой, что поди пойми, к какому отделу нас причислять… Это очень, очень сложно — мне самой потребовалось несколько месяцев, чтобы начать видеть во всём этом какую-то логику. Но и выстраивалась эта система десятилетиями.

— Да уж, сложно, — кивнул Антуан. — У нас гораздо проще — каждый из мейстеров отвечает за определенную территорию, готовит аколитов и руководит паладинами, а гроссмейстер координирует всю работу Братства, включая ситуации, когда нужны совместные усилия нескольких мейстеров. Однако научный отдел я все же выделю, рано или поздно. Вот станет Деми мейстером — и будет себе аколитов выбирать, таких же умных. А что такое айтишники?

Настя вздохнула.

— Это… это то, чему у вас аналогов, наверное, ещё нет. Специалисты по компьютерам. И ради всего святого, не спрашивайте у меня, что такое компьютер!

Стоило найти точку соприкосновения — и разговор пошёл куда оживлённее. Что пролетело уже больше часа, Настя обнаружила, только когда пейзаж за окном сменился домами.

— Признаться, мне сильно не хватало подобного общения, — заметила она, улыбаясь. — До сих пор я могла вот так поговорить о своей работе разве что со своими да с домовым, но своим не имеет смысла рассказывать о некоторых вещах, потому что они и так о них знают, а домовой никак не реагирует на мои исповеди…

 Тут она приметила знакомую вывеску и, ощущая, что ей не помешало бы размяться, кивнула в её сторону:

— Как насчёт того, чтобы зайти и отметить знакомство?

— Боюсь, что у вас тут наши деньги не в ходу, — вздохнул Антуан, — а если вы будете за меня платить, это будет как-то неловко…

Настя усмехнулась.

— Вы тут, вроде как, гость, а в России, насколько мне известно, принято быть гостеприимными. Только… — она покосилась на Черныша. — Пожалуйста, спрячьте его так, чтобы он точно не смог вылезти. Если с вашим внешним видом ещё можно как-то выкрутиться, то на летающую змею отговорку не смогу придумать даже я.

— Ну в крайнем случае я мог бы стереть память о нем, если зрителей окажется не слишком много, — усмехнулся Антуан. — Но вы правы, проще завязать сумку покрепче. Но если моя внешность создаст какие-то проблемы, так, может, мне и не стоит идти?

— Я же говорю: можно выкрутиться, — ободряюще возразила Настя. — Если уверенно делать вид, что так и надо, может, ни у кого даже вопросов не возникнет. Говорю как человек, девятнадцать из двадцати пяти прожитых лет практикующий этот метод.

— Разумно, — согласился Антуан. Вышел из машины, на этот раз сумев ни обо что не стукнуться, обошел ее и подошел к Насте как раз вовремя, чтобы подать ей руку.

— Да незачем, спасибо… — смущённо отводя глаза, пробормотала девушка. Выйдя, она закинула на плечо рюкзак, не без удовольствия потянулась и только затем направилась к дверям.

Антуан шел рядом с девушкой, сохраняя невозмутимый вид, но при этом внимательно глядя по сторонам и отмечая множество необычных вещей. Они вошли и сели за столик в глубине зала.

— Интересно, что это за светильники? — вполголоса спросил Антуан. — Явно не масляные лампы.

— Слово «светодиод» вам вряд ли о чём-нибудь скажет, — покачала головой она. — Но на текущий момент это, насколько мне известно, самый передовой способ освещения — при такой яркости он требует довольно немного энергии. Вы не против, если я выберу на своё усмотрение?

— Да, разумеется, — согласился Антуан. — Это ваш мир, и притом названия блюд вряд ли скажут мне намного больше, чем названия светильников.

— Тогда я сейчас, — девушка встала и спустя несколько минут вернулась с подносом, на котором стояли две тарелки с пирожными и два стакана, источавшие приятный аромат. — В десертах я разбираюсь довольно плохо, но приложила все усилия, честно, — и, пододвинув Антуану его порцию, отсалютовала своим стаканом. — За встречу, что ли?

— За встречу, за исключительно приятное знакомство! — кивнул Антуан, ответно приподняв свой стакан. Сделал глоток и рассмеялся от неожиданности. — Это вишневый сок? Благодарю, очень любезно с вашей стороны учесть мои предпочтения. Кажется, он все же отличается от того, что у нас, но все равно вкус узнаваемый.

Девушка улыбнулась, в свою очередь отпивая из своего.

— Рада, что угадала. Так… мы, кажется, остановили разговор на обсуждении призраков?

— Да, призраки, — не спеша проговорил Антуан. — Не знаю, как у вас, а в нашем мире это довольно безобидные сущности, в большинстве своем. Многие люди даже не хотят их изгонять, радуясь тому, что их близкие остаются рядом хотя бы в таком виде. По сути опасны только призраки класса ardentis по классификации Уиклиффа… хотя у вас, конечно, другая классификация.

— Но ведь это же возможно? Изгнать, я имею в виду. Мы с Витасей перепробовали уже несколько методов, но у нас ничего не вышло.

— Есть несколько способов, не знаю, все ли из них возможны в вашем мире. Самый простой и надежный — лишить их подпитки. Призраки привязаны к месту своей смерти, а силы черпают из эмоций своих близких. Следовательно, если все люди, родственные призраку, уедут из этой местности, то он быстро ослабнет, а там и вовсе рассеется. Достаточным расстоянием считается двадцать лье. А время — от месяца до полугода.

— Мы выяснили, что ни у кого из этих двоих родственников в моём районе нет, — покачала головой Настя. — Витася предполагал, что проблема в самом факте насильственной смерти, но молитвы и сеанс психоанализа результата не дали. Святая вода — и та мимо… У меня уж складывается ощущение, что они и не призраки вовсе.

— Возможно, умертвия? — предположил Антуан. — Этих изгнать невозможно, слишком тупые, только убить. А чем эти ваши призраки себя проявляют?

— Просто две полупрозрачных человеческих фигуры, появляющиеся из ниоткуда, — пожала плечами Настя. — Не говорят и ни разу не предпринимали попытки физического взаимодействия, даже когда появлялись вплотную ко мне. При попытке их коснуться исчезают. Но я не назвала бы их тупыми — один из них однажды весьма точно воспроизвёл сцену из видео, которое я смотрела, хотя она не была показана — только описана, притом не по-русски.

— Чтобы двигаться и тем более думать, нужна энергия, — рассуждал Антуан. — Родственников вы исключили. Что же, некоторые призраки могут подпитываться энергией чужих людей, если при жизни они были знакомы и вызывали любовь… или ненависть, тут неважно, какая именно эмоция. Вы ведь установили, кем были эти сущности при жизни? С этим сложнее работать, но можно… Изолировать их от чужих эмоций, например, очертить вокруг них круг из толченого корня зверобоя продырявленного… Надеюсь в вашем мире он тоже существует. Сложность в том, чтобы удерживать их на месте, пока круг не будет замкнут. Ну и наиболее известный вариант, беллетристы его любят описывать, хотя на самом деле очень редкий — когда призрак существует за счёт собственного предсмертного импульса. Ну и выход тут один — исполнить его последнее желание, тогда импульс будет исчерпан. Впрочем, не знаю, насколько вам полезны сведения о призраках из другого мира.

Настя нахмурилась.

— То есть, вы хотите сказать, что они не исчезают как раз потому, что квартира обитаема? Об этом мы не думали, надо попробовать… — Она достала телефон. — Какой, ещё раз, зверобой нам нужен?

— Продырявленный, — повторил Антуан. — В принципе можно и пятнистый, но он хуже работает, и круг надо будет замкнуть три раза — а призрак же не станет ждать!

— Увы, — кивнула, рассмеявшись, Настя. — Будем надеяться, что это поможет. В конце концов, в нашем мире существа, не потерявшие свою индивидуальность после смерти, — это вообще явление довольно странное… В любом случае, спасибо.

— Да, будем надеяться, — согласился Антуан. — Хорошо, если эти сведения вам помогут. Теперь, я полагаю, мы можем продолжать путь?

— Угу, — Настя встала и вместе с ним направилась к выходу.

Машина издала привычный «бип», открывая замки, и завелась без проблем. Однако через некоторое время Настя начала различать где-то в её недрах подозрительный стук.

— Скажите, — хмурясь, обратилась она к Антуану, — мне кажется, или вы тоже слышите, как что-то стучит?

— Стучит, — подтвердил Антуан, — звук явно отличается от того, что был прежде.

— На движок непохоже, — сосредоточенно произнесла девушка. — Такое впечатление, что это что-то в багажнике… — она оглянулась. — И это очень странно, потому что я совершенно точно ничего туда не клала.

— Есть только один способ узнать это наверняка, — усмехнулся Антуан.

Настя остановила машину.

— Я его даже не открывала, — сказала она, сама уже, впрочем, начиная сомневаться в этом факте. — Всё оборудование отвезли ещё с утра, и мне не нужно было ничего брать. К тому же, если там и было что-то, способное издавать такие звуки, то почему оно не издавало их раньше?

С замком багажника пришлось повозиться, однако в итоге девушке всё же удалось открыть его и поднять крышку.

Из багажника на неё воззрились остекленевшие глаза незнакомого мужчины.

— А я вот знала, что не просто так все эти годы у меня не было возможности сдать на права… — Она вздохнула. — Позвоним в полицию или поиграем в игру «спрячь труп»?

— Полиция — это в смысле городская стража? А зачем стражникам труп? Мне кажется, я смогу использовать его более продуктивно.

— Заставите его воскреснуть и сказать ментам, что его убили не мы? — Настя жалко улыбнулась, осознавая убогость своей шутки, и снова скосила глаза на мертвеца. Зрелище отталкивало и притягивало одновременно.

— К сожалению, милая барышня, я не некромант. Впрочем, я не понимаю, почему нас вообще должны заподозрить.

— Потому что подозрение всегда падает в первую очередь на тех, кто сообщил об убийстве. А у нас алиби нет. Если только вы не запомнили название и адрес той кафешки, где мы были в момент убийства…

— Разумеется, я их помню. Это несложно запомнить, намного проще любого заклинания. Кафе называлось «Пиво-раки», и с тех пор мы два раза свернули налево и один перекресток проехали не сворачивая. Более того, ни вы, ни я не прикасались к трупу, и это можно доказать. Впрочем, милая барышня, это ваша карета и ваш мир, так что вам и решать, как лучше поступить. Хотите — обратимся к стражникам, хотите — уничтожим труп и никому ничего не скажем. Кстати, во втором случае я бы позаимствовал кое-что. Интересно, как именно он умер? Если его удавили, я бы взял глазные яблоки…

— Карета-то как раз и не моя, — усмехнулась Настя и опустила глаза на мертвеца. — Я бы его уничтожила. Из умерших насильственной смертью ничего хорошего обычно не получается…

— Вы уверены, что смерть была насильственная? — усмехнулся в свою очередь Антуан. — А ведь мы не видим ни крови, ни ран. Впрочем, вы наверняка правы, если бы смерть наступила от естественных причин, вряд ли труп стали бы подкидывать посторонним людям. Но вы неправы, скажем, в изготовлении магического шара используют как раз глазные яблоки удавленника. А если его убили из ревности, то его сердце может послужить приманкой для некоторых демонов. Давайте осмотрим тело, я определюсь, что мне может пригодиться, а остальное уничтожу!

— По частям-то он, может, и полезен, а вот в целом виде… — Настя невольно скривилась: перед глазами сразу замелькали страницы из справочников и жуткие рожи тварей, которых довелось увидеть воочию. — Но я буду премного благодарна, если вы сможете его уничтожить. Моих навыков хватит разве что на то, чтобы душу успокоить.

Антуан удивленно поднял бровь.

— Вы можете успокаивать души? Надо же, в мое время это считалось очень редким и трудным умением. Впрочем, в мое время и нужда в подобном навыке возникала весьма редко, большинство душ успокаивались вполне самостоятельно. Похоже, мы с вами сможем кое-чему научить друг друга.

— Да чего там сложного, — смущённо улыбнулась Настя. — Они любят музыку и человеческое отношение. А я как бывший руководитель детского вокального коллектива могу обеспечить и то, и другое.

— Заклинание в виде музыки? Без слов? — Антуан нахмурился, вспоминая. — Я читал о чем-то подобном, но даже автор того текста сомневался в возможности такой магии. Хотя если рассуждать логически, принципиальной разницы между заклинанием, выраженным словами или музыкой, нет. Однако это можно обсудить позже. А пока — надо сказать, что не слишком удобно осматривать труп прямо в багажном отсеке вашей кареты и тем более сжигать его там. Может, свернем куда-нибудь на проселок, найдем лесок или хотя бы густые кусты, чтобы там его выгрузить?

Настя хлопнула багажником, закрывая его.

— Не вопрос, — она направилась к водительской двери. — Садитесь, поехали.

Машина тронулась.

— Занятное устройство, — проговорил про себя Антуан, — и ведь чисто механическое, без магии… Жаль, что в моем мире нет бензина, было бы интересно попробовать воспроизвести.

Они немного проехали прямо, потом свернули. Дорога стала ощутимо хуже, их трясло и качало — впрочем, Антуана это мало смущало.

Неожиданно чернокнижник нахмурился.

— Странно, но если в этом мире артефакты работают так же, как и в моем, то мы приближаемся к активизированному порталу.

Он вытянул вперед руку, демонстрируя, что одно из нескольких массивных серебряных колец у него на пальцах пульсирует, сжимаясь и разжимаясь.

— Вот этого добра нам для полного счастья ещё не хватало… — проворчала Настя, с боем прорываясь через ухабы дороги. — И как раз тогда, когда я ещё не добралась до главы о том, как их закрывать… Мне казалось, выгода на невыгоду меняется равноценно! — процедила она в слабой надежде на остатки моральных принципов у тех, к кому обращалась.

Машина резко остановилась — отвлёкшись, Настя отпустила педаль газа. Но прежде чем снова завестись, повернулась к Антуану:

— А может, нам туда не надо?

Антуан помедлил с ответом, перебирая кольца, зачем-то сжимая их пальцами. Потом обернулся, прислушиваясь к странному шебуршанию позади них, возможно, в багажнике. И снова повернулся к девушке.

— А вы можете связаться с кем-нибудь из ваших наставников? Если нет, я сам попробую закрыть портал. Оставлять его активированным — опасно и безответственно.

Настя виновато улыбнулась.

— Мой… так называемый наставник умер ещё до того, как я узнала о его существовании. Я учусь сама, по его записям.

Снова раздавшиеся со стороны багажника шорохи заставили её обернуться.

— Мне кажется, он… шевелится? — тихо произнесла она. — Но это же невозможно. Должно пройти хотя бы три дня…

— Следовательно, одно из двух — или то, что у вас там лежит, не является человеческим трупом, или он скончался более трех дней назад. Как вы, несомненно, знаете, есть множество способов предохранить тело от разложения, в том числе и немагических. И лично я предпочел бы второй вариант, потому что…

Антуан не договорил. Удар со стороны багажника был так силен, что заставил машину ощутимо покачнуться.

— Ну, приехали, — Настя развернулась и ловким движением подцепила за лямку лежащий на заднем сиденье рюкзак. Не спуская взгляда с багажника, из которого рвался наружу мертвец, расстегнула молнию и нащупала в рюкзаке флакончик из-под духов со святой водой. — Однако, если он не разлагался, значит, нейронные связи в мозге уцелели, значит, с ним можно будет договориться… Эй! — рявкнула она, когда машину сотряс новый удар. — Если сломаешь багажник — Ирка меня прибьёт! И тебя тоже, уж будь уверен!

С удовлетворением отметив, что существо притихло, она открыла дверцу машины и вылезла наружу.

— Приехали? — с недоумением повторил Антуан, следом за девушкой покидая машину. — Мне кажется, что до портала еще немногим меньше лье. Вы уверены, что это хорошая идея — выпустить это… нечто прямо здесь? Если это неупокоенный мертвец, вы справитесь с ним, если это какая-то материальная тварь — справлюсь я. Но если это демоническая сущность, то ее надо изгнать, и тут как раз удобно наличие открытого портала.

— Я не собираюсь его выпускать, — покачала головой Настя. — Я просто хочу посмотреть поближе, кого же нам всё-таки подбросили. Изнутри не видно.

Обойдя машину, она приблизилась к окну на крышке багажника. Тихо шепнула под нос призыв: «Оборони». И постучала по стеклу.

По тому, что реакция последовала не сразу, она сразу поняла, что увидит. В окошке показалась одутловатая красная морда, похожая на рыльце летучей мыши. Красные, налитые кровью глаза посмотрели на неё с хищной враждебностью, однако Настя в ответ расплылась в улыбке.

— Упырь, — радостно констатировала она. — Мы в безопасности… — она скосила глаза на существо за стеклом, — будем, когда он поест. — И на всякий случай сделала большой шаг, скрываясь из зоны его видимости.

— Мы в безопасности, даже если он не поест, — усмехнулся Антуан. — Уж с этой тварью я справлюсь без проблем. Дайте мне только немного подготовиться.

Сумка Антуана осталась в машине, на сидении. Он вернулся за ней. Поставил ее на капот, открыл. Вынул несколько пакетиков с какими-то порошками, с сосредоточенным видом брал понемногу из разных, смешивал. Потом убрал лишнее, сумку закрыл и бросил обратно на сидение. Распахнул куртку — под ней оказались ножны с кинжалом.

— Хорошо было бы выяснить, кто и зачем подбросил нам эту тварь, — задумчиво проговорил Антуан. — Сам упырь не смог бы открыть замок, они для этого слишком тупы, да и морок на него был наведен очень качественный, ни вы, ни я ничего не заподозрили. Однако допрашивать его не стоит даже и пытаться, все по той же причине — он слишком туп. Так что сначала уничтожим его, потом закроем портал, а там видно будет. А теперь скажите, вы сможете открыть дверку и тотчас отбежать? Мне не хотелось бы сжигать его в карете, в лучшем случае у вас будут проблемы с наведением чистоты, а в худшем она вся может загореться.

Настя внимательно, но немного оторопело наблюдала за его действиями.

— Я думаю, что подкидывали всё-таки труп, — заметила она. — Насколько мне известно, превращение в упыря провоцирует вирус, а вирусы имеют свойство мутировать. Возможно, у этого — новый штамм. Но не думаю, что убийца об этом знал, — существование упырей скрывается вполне успешно, а причину их появления и открыли-то сравнительно недавно…

Посмотрев на кинжал в руках Антуана, она удивлённо наклонила голову:

— А разве не проще выдавить ему глаза и потом вытащить наружу?

— Знаете, барышня, наше общение кажется мне все более интересным, — заметил Антуан. — В мое время было несколько гипотез о том, как труп может превратиться в упыря. Вирус... при чем здесь яд? Надеюсь, мы сможем все это обсудить потом. Но что касается вашего пассажира — мне как-то не хочется пачкать руки, не говоря уже о возможности быть укушенным. У меня, конечно, найдется противоядие, но зачем? Если упыри не слишком изменились за прошедшие между нами годы, то от этого порошка он воспламенится на месте. А если этого окажется мало, то уж заговоренная сталь доделает дело.

С этими словами он вынул кинжал и показал Насте, что по стальному лезвию серебряной насечкой нанесены какие-то знаки.

— А, по-вашему, если он выпрыгнет на вас из багажника, шанса быть укушенным у вас нет? — хмыкнула Настя и пошарила по карманам — где-то да непременно должна была заваляться гематогенка. Найдя её, девушка добавила: — Вам пачкать руки и необязательно — я могу сделать это сама. Будет, конечно, не очень-то зрелищно, зато совершенно безопасно.

— На меня многие такие прыгали, да что-то ни один не допрыгнул, — усмехнулся Антуан. — Я умею двигаться быстро, и в любом случае не подпущу его ближе чем на длину клинка, даже если порошок не сработает. Но с другой стороны — это ваш мир, и, возможно, нечисть ведет себя здесь несколько иначе, чем я привык. Ладно, будь по-вашему. Я подстрахую, если что-то пойдет не так.

— Не знаю, как она ведёт себя в вашем мире, но в нашем — уж точно не так, как в книжках пишут, — пробормотала Настя, выуживая из машины аптечку, — то, что упырь находился в замкнутом пространстве, всё же играло на руку не только ей, но и ему. Открыв заднюю дверцу, она бросила аптечку на сиденье, а затем, разворачивая гематогенку, села сама, хищно улыбаясь. — Ну, готовься, кровосос, сейчас дружить будем…

Упырь, почуяв жертву, хищно рыкнул и подобрался, через сиденье протянулась его когтистая рука. Настя осторожно протянула в ответ свою и зашипела сквозь зубы, когда он, схватив, резко дёрнул её в свою сторону. Одновременно проклиная про себя необходимость вжаться в сиденье — это было неудобно и даже больновато — и радуясь ей, — благодаря этой преграде упырь не мог вцепиться ей в шею — девушка изо всех сил сопротивлялась его захвату, вынуждая его пододвинуться ближе и схватиться за неё двумя руками. Наконец красная морда оказалась достаточно близко, и, не переставая вырываться, свободной рукой Настя решительно впихнула гематогенку в распахнутую пасть.

Как и все упыри, этот обладал заторможенной реакцией, и Насте пришлось потерпеть ещё пару секунд, прежде чем до него дошло, что что-то не так, и он чуть ослабил хватку. Зато по той же причине ей удалось беспрепятственно высвободить свою руку из его.

— Жуй, жуй, не ядовитая, — усмехнулась она, наблюдая за тем, как упырь достаёт неожиданно появившееся во рту нечто и подносит к приплюснутому носу. — Ваш брат такое любит…

Уловив, по-видимому, запах крови, упырь последовал её рекомендации. Пользуясь тем, что он отвлёкся, девушка тихонько выскользнула из машины, не забыв прихватить с собой аптечку.

— Теперь ждём минут пять, — сообщила она, опуская чемоданчик на землю, и, растирая, принялась осматривать пострадавшую руку, прикидывая, стоит ли обработать царапинки, оставленные упырем.

— И что будет через пять минут? — уточнил Антуан, — Надо заметить, эти упыри — явно не то же самое, что понимают под этим словом у нас. Такие медлительные… пока вы совали ему этот корм, упырь из нашего мира успел бы разорвать на куски нас обоих. Ну или не успел бы, если бы я оказался быстрее. Кстати, давайте сюда руки, я обработаю. Не знаю, что вы там говорили про яд, но в любом случае предосторожность лишней не будет. У меня есть парочка средств… только не спрашивайте меня об их составе.

— До свадьбы заживёт, — отмахнулась Настя, открывая аптечку. — Тем более, что её в ближайшие несколько лет определённо не предвидится… Можно ограничиться дезинфекцией, — она извлекла из недр чемоданчика салфетку и бутылочку с хлоргексидином. — Даже если я стала носителем вируса, — а я, вероятнее всего, была им ещё задолго до сегодняшнего дня — он никак не проявляет себя, пока носитель жив. А потом… потом это уже будут не мои проблемы.

Она протёрла руку и, смяв салфетку в кулаке, оглянулась в сторону машины.

— Через пять минут он почувствует себя сытым, и его можно будет выпустить, не опасаясь, что он нападёт. А дальше — дело за малым: отвести подальше отсюда и… нейтрализовать.

Девушка прислушалась: упырь ещё чавкал.

— Мертвецы всегда медлительные. А вот те, кто ими только притворяется… — она хмыкнула и покачала головой. — Но нам повезло. Этот и правда им был.

— Да я и не имел в виду, что вы станете упырем, — пояснил Антуан. — Но если рана загноится, им это тоже не безопасно. А нейтрализовать — вы имеете в виду выдавить глаза? Что же, я уже понял, что вы вполне самостоятельны и не нуждаетесь в помощи, но это точно надо делать голыми руками? По мне сталь эстетичнее и удобнее, и обработать потом проще.

— Раны не загноятся, они не настолько глубокие. Вероятнее всего, даже шрамов не останется, — почти с сожалением возразила Настя. Снова оглянулась в сторону машины. — Эстетичнее? Не знаю, по мне так любая смерть одинаково уродлива. Но в одном вы правы, — девушка представила себе, то, что собиралась сделать, и нервно тряхнула руками в попытке избавиться от сразу же возникшего мерзкого ощущения глазных яблок под пальцами, — это, пожалуй, будет действительно удобнее.

Пока они разговаривали, тварь закопошилась и стала медленно выбираться из багажника. Антуан привычным движением обнажил кинжал. Покосился на блестящий борт машины, потом на встревоженную девушку, подумал и дал упырю проползти ещё несколько шагов.

Дальше все было быстро и как-то рутинно, без пафоса. Кинжал вошёл в глазницу до середины клинка. По телу твари пробежала судорога, потом Антуан вырвал кинжал, брезгливо поморщился, глядя на испачканное лезвие. Бросил на тело горсть какого-то порошка, прошептал несколько слов.

Труп вспыхнул ярким пламенем без запаха и дыма, и через несколько минут на траве не осталось даже обгорелой проплешины, даже пепла.

Антуан тщательно обтер лезвие, капнул на него жидкостью из темного флакона, вытер насухо. Убрал в ножны и повернулся к Насте:

— Ну что, поехали искать портал?

Настя ответила не сразу. Несколько секунд она просто стояла и, усиленно моргая, сверлила взглядом место, на котором только что сгорел упырь.

— А… можно рецептик? — указывая туда, наконец спросила она. — Нам бы определённо пригодилась такая штука. Если ею заправить огнемёт… Это же будет почти дезинтегратор, но существующий не только в наших мечтах!.. — Тут она решительно щёлкнула пальцами, «обрубая» устремившийся в голову поток прогрессивных идей. — Портал, да… Поехали.

Но сама в сторону водительской двери направилась не сразу и прежде чем сесть, ещё раз оглянулась, чтобы убедиться, что странный огонь и правда не оставил следов.

— С рецептом не все так просто, — покачал головой Антуан. — В основе порошка корень «монашьего капюшона» и белая сера, но конкретный состав зависит от ряда обстоятельств, включая даже время суток. И текст заклинания недостаточно выучить наизусть и сказать вслух, надо уметь вложить в слова силу. Хотя если вы умеете успокаивать мертвых, то и с заклинанием скорее всего справитесь. Если хотите, я продиктую вам и рецепт, и текст. А теперь давайте вперёд, только медленно, чтобы не пропустить, когда придется свернуть. Вряд ли портал ждёт нас посреди дороги!

— А быстро и не получится, — усмехнулась Настя. — Я не настолько пока хороша в вождении, чтобы суметь пролететь по этой дороге. — Она завела машину. — За время нашего знакомства вы уже несколько раз упоминали заклинания как действенный метод направления аномальных энергий, но вы определённо не новичок в этой сфере, и я сомневаюсь, что вы подвержены стереотипам. То есть… в вашем мире заклинания действительно имеют какую-то силу?

— Странный вопрос, — Антуан поднял бровь. — Из него следует, что вы здесь словесными формулами не пользуетесь. Но вы сами говорили, что воздействуете на неупокоенные души музыкой! Разумеется, мы пользуемся заклинаниями, наряду с материальными артефактами. Вот, например, мой магический шар, — Антуан вынул из сумки шар размером с кулак, мутного серо-зеленого стекла, — изготовлен исключительно из материальных ингредиентов, а вот кольца — тут смешанная технология.

— У нас тоже существует нечто подобное, — согласилась Настя. — Некоторые артефакты даже одушевлённы и вполне разумны. Но заклинания… Они годятся разве что пыль в глаза новичкам пускать. На моей памяти все, у кого был дар, ограничивались разве что пассами для лучшей визуализации того, что собирались сделать. Словами, чтобы претворить что-то в жизнь, пользуются разве что такие как я, знающие… Но мы делаем это только потому, что то, что нам нужно, совершают за нас другие существа. И это не какие-то фиксированные словесные формулы — мы просто в свободной форме объясняем, что нам нужно.

Помолчав, она добавила:

— Я не понимаю, чем всех так поражает то, что я в своей работе пользуюсь музыкой. Это же чистая психология — если живым людям нравятся красивые песни, то почему они не должны нравиться мёртвым? Тем более — тем, кто так стремится вернуться к жизни.

— Заклинания как прямое обращение к разумной или полуразумной сущности у нас тоже есть, — согласился Антуан, — практически все формулы призыва и изгнания так работают. Что же касается заклинаний, предназначенных для воздействия на косную материю… Ваш мир в технологическом отношении развит значительно больше нашего, и вы, несомненно, знаете о волновой природе звука, а также о явлении резонанса. Если над расплавом серебра произнести соответствующий текст, то волновой рисунок сохранится в нем и после застывания. При этом, разумеется, значение имеет не смысл слов, а только ритм. Собственно, так мы раньше изготавливали кольца. Теперь технология несколько усложнилась, но суть осталась та же. Что касается музыки, то ведь вкусы бывают разными. Я, например, до недавнего времени был к ней равнодушен. Кстати, нам пора поворачивать направо. Если вы сможете здесь проехать, разумеется.

Настя посмотрела на него с уважением.

— Вы из куда более раннего времени, но понимаете физику лучше меня. Это потрясающе. — Она перевела взгляд на место, где требовалось свернуть. — Хоть и заставляет меня сильно переосмыслить всё, что я о ней думала… — Девушка тяжело вздохнула, но крутанула руль. — А что до музыки… если она совсем не вызывает у вас отклика, значит, те, кто исполняет её, тоже к ней равнодушны. — Она вгляделась вдаль. — Что мы должны сейчас увидеть и насколько далеко от этого нам следует припарковаться?

Антуан опять посмотрел на свои кольца, помедлил, словно прислушиваясь к чему-то.

— В своем мире я бы сказал, что осталось не более сотни туазов, — сказал он наконец. — Так что, пожалуй, действительно пора выйти из кареты, пешком будет безопаснее. И еще в своем мире я бы ожидал увидеть какое-то укрытие — сарай, развалины, хотя бы раскидистое дерево, и на земле или, возможно, на стене, чертеж в виде пентаграммы. Но учитывая, какие у вас упыри, я боюсь строить предположения. Вы-то сами знаете, как у вас обычно порталы выглядят?

— Самой видеть не доводилось, — призналась Настя, — но самым примерным образом представляю. Это что-то вроде окон или арок, сквозь которые видно совершенно не совпадающий с окружением пейзаж, причём с какой стороны ни подойдёшь к этому окну, оно всегда будет обращено к тебе. Что до укрытий… — Последовав совету Антуана, она остановила машину и вышла. Обвела окружение взглядом. — Не уверена, что нам стоит рассчитывать на их наличие. И на пентаграммы тоже — насколько я слышала, подавляющее большинство порталов у нас открывается не нами, а к нам. Но… повторюсь, с порталами я знакома исключительно по слухам.

— Очень интересно, — задумчиво проговорил Антуан, вылезая из машины и снова доставая кинжал. — Я как-то и не думал, как выглядят наши порталы с той стороны. Но если их открывают с той стороны — значит, там обитают разумные существа. Кто же к вам через них проникает?

— В основном — любопытные исследователи, нашедшие способ открывать порталы и решившие посмотреть, что будет, если его применить. Но порой они открываются в совершенно пустых местах. — Настя виновато улыбнулась. — Я мало этим интересуюсь — не моя компетенция. Да их на подконтрольной нам территории обычно и не возникает.

— Исследователи с той стороны? — живо заинтересовался Антуан. — Из другого мира? И что они из себя представляют? В смысле, они люди? Что рассказывают про свой мир?

— Говорю же — это не моя компетенция, — покачала головой Настя. — Я налаживаю контакты только с представителями нашего мира и о гостях из других знаю лишь по рассказам ребят из Отдела безопасности — а они их больше поносят на все лады, чем описывают. Но, — она не сдержала улыбки, — они обычно характеризуют их фразой «типичные учёные» — следовательно, как личности они не сильно отличаются от нас.

— Странная у вас организация, — нахмурился Антуан, — настолько узкая специализация и так мало координации между отделами… неужели это целесообразно? Но сами-то вы разве не интересовались подробностями? И не пробовали ли ваши товарищи сами проходить через эти порталы, раз по ту сторону обитают существа, с которыми можно найти общий язык?

Лицо Насти резко помрачнело, стоило речи зайти об исследованиях порталов.

— Иные пробуют. Но это не поощряется и уж тем более — не финансируется. — Решительно дёрнув головой и уперев обе руки в левый бок, она фыркнула: — Чтобы лезть в чужие миры, надо сначала в своём порядок навести…

Однако уже через секунду она приняла спокойный вид и, последовав рекомендации спутника, стала внимательным взглядом сканировать местность. Показавшееся справа «окно» различить удалось без труда.

— Мне кажется, это достаточно необычно, — указывая на него, заметила она. — Что с ним делать? Вам, может, помочь чем?

— Трудно сказать, — проговорил Антуан. — Обычно я закрываю портал без посторонней помощи, но с порталами такого рода я ещё не сталкивался. С другой стороны, вы сами сказали, что не умеете их закрывать вовсе. Давайте я начну один, а там видно будет, и если вы увидите, что можете что-то сделать — действуйте!

Он ускорил шаг, подошёл к странному сооружению. Обошёл со всех сторон, разглядывая и словно прислушиваясь к чему-то. Опять полез в свою сумку, вынул несколько пакетиков, по очереди бросил по щепотке порошка в «окно». Одни крупинки вспыхнули, словно магний, другие отскочили, словно от стены, третьи исчезли за невидимой гранью. Антуан удовлетворённо кивнул сам себе. Достал очередной пакетик, высыпал порошок перед порталом тонкой струйкой так, что образовалась непрерывная извилистая линия. Чиркнул огнивом — порошок побурел, закурился сизым дымом. Сам Антуан встал перед «окном», медленно обводил в воздухе контуры и диагонали портала, одновременно произнося какие-то непонятные слова.

Держась поодаль, девушка наблюдала за его действиями с интересом и настороженностью, то и дело оглядываясь по сторонам, — всё же, если что-то успело пролезть сюда с той стороны, оно могло бродить неподалёку. Происходящее казалось чем-то поистине невозможным: ведь и коллеги, и записи её предшественника, да и личный опыт в один голос убеждали её в том, что ритуалы — это отнюдь не так зрелищно, как пишут в книгах и изображают в фильмах, и что со стороны можно догадаться, что это магическое действо, а не просто перформанс сумасшедшего, лишь тогда, когда оно проводится над живым существом — и то не всегда. Раскрывая нервно сжавшийся кулак, Настя с усмешкой обнаружила, что непроизвольно скрестила пальцы, но распрямлять их не стала — притягивает это удачу или нет, лишним сейчас точно не будет. Подмывало задать вопрос, всё ли идёт по плану, но она раз за разом откидывала эту мысль, не желая отвлекать Антуана.

Внезапный порыв ветра кинул в лицо Антуану пыль и сор, заставил зажмуриться. Он не сбился с ритма, все так же продолжал твердить слова заклинания, но что-то, казалось, мешало ему. Движения рук замедлились, словно воздух уплотнился, и через него приходилось протискиваться с усилием. Он нахмурился и невольно возвысил голос, хотя и знал, что громкость не имела значения.

Настя вздрогнула от неожиданной прохлады и смахнула с лица прядь растрепавшихся от ветра волос. Посмотрела на Антуана, привлечённая его внезапно ставшей громче речью — он выглядел напряжённее, чем всего пару секунд назад. «Уж не на его ли действия природа реагирует? — подумалось ей. — Хотя с чего бы… Вряд ли местная фауна в большом восторге от того, что на её территории образовался портал». Но на всякий случай бросила в пустоту:

— Не дурите. Помогли бы лучше.

Снова перевела глаза на Антуана, размышляя, нормально ли то, что он, судя по движениям, столкнулся с каким-то сопротивлением. На всякий случай окинула портал взглядом — он, кажется, не изменился. Взгляд упал на землю, на тлеющую бурую линию. Тут девушка заметила разрыв — ветер сдувал порошок в сторону.

Настя приблизилась к линии — и логика, и интуиция подсказывали, что её стоило поправить. Присела на корточки, помедлив, — не хотелось обжечься — подставила руку, не давая порошку улететь. Затем, оглядываясь на остальной рисунок, неуверенно и осторожно попыталась восстановить узор.

Антуан, казалось, не обращал внимание на вмешательство Насти. Но лицо его стало спокойнее, движения увереннее. Ещё несколько пассов… Портал схлопнулся с тем звуком, с каким лопается надутый пузырь, блестнув неяркой вспышкой голубоватого света. Антуан перевел дух, повернулся к Насте:

— Спасибо за помощь! Как видите, ваше участие оказалось весьма полезным. Вы наблюдательны и сообразительны, это ценные качества!

Девушка потупилась.

— Тут скорее вам спасибо, — она встала. — Останься этот портал открытым, нашим бы пришлось разворачивать целую операцию по его закрытию, а возможно, ещё и по поимке выбравшихся из него существ… И, что ещё страшнее, заполнять кучу бумажек.

— И у вас тоже? — Антуан рассмеялся. — Никто не любит писать отчёты. Но что поделать, это неизбежно и необходимо, и полезно для дела, особенно если относиться к этому не формально и обращать внимание на мелкие детали. Однако который час? — он вынул из кармана массивные часы, отщелкнул крышку и бросил взгляд на циферблат. — Если время в наших мирах течет одинаково, то до моего возвращения осталось немногим более получаса. Думаю, теперь нам разумно разделиться, поскольку я не знаю, как это будет происходить и насколько безопасно будет находиться при этом рядом. Вы можете продолжить свой путь, а я останусь здесь. Попробую собрать побольше образцов здешней фауны. Интересно, они потом вернутся сюда или останутся в нашем мире?

— Интересно, какую пользу несёт обществу отчёт о том, что ты составил комментарий к отчёту… — усмехнулась Настя. — Но приятно знать, что эта проблема есть не только в наше время.

Подумав, она добавила:

— Если под фауной вы подразумеваете аномальных существ, то не думаю, что это возможно, даже с вашими навыками. Большинство из наших… природных духов живыми не даются.

Антуан покачал головой.

— Нет, конечно, я не столь самонадеян, чтобы пытаться заточить в камень или как-то иначе зафиксировать духов из незнакомого мира! Я имел в виду фауну вполне материальную. Да и флору тоже, некоторые из этих растений мне незнакомы, вот это, например, — он наклонился и указал на невзрачный бледно-желтый цветок.

— Мне, сказать честно, тоже, — рассмеялась Настя. — Но это значит, что он совершенно точно не аномален и не используется в ритуалах. Что же… удачной вам охоты! — Она улыбнулась, но помедлила, прежде чем уйти. — Сказать честно, даже как-то жаль прощаться. Вы такой интересный собеседник! Мне кажется, мы бы многое ещё могли почерпнуть друг от друга.

— Согласен, — кивнул Антуан. — Мне тоже было интересно и приятно общаться с вами.

Он чуть помедлил и неожиданно предложил:

— Это звучит в достаточной мере нелепо, но что, если я предложу вам встретиться снова? На том же месте, где мы в первый раз увиделись. Скажем, через неделю в тот же час.

— О, — только и смогла выдавить из себя девушка в первую секунду. — А это… возможно? Ну, в смысле… я не против, — и поспешной скороговоркой добавила: — Только… не могу гарантировать, что буду минута в минуту, — тут как на работе сложится… — Она виновато улыбнулась.

— К сожалению, я тоже не могу ничего гарантировать, — вздохнул Антуан. — За себя-то я ручаюсь, если не случится чего-то совсем уж экстраординарного, но вот перенесет ли меня опять в то же место, я пока сказать не могу. Но попробовать можно! А если вы немного задержитесь, то не беспокойтесь, я дождусь!