рига-1939

ночное августовское небо над ригой сегодня чистое. тёмный индиговый лик усыпан мириадами блестящих веснушек, а необыкновенно ясный диск луны (настолько ясный, что можно было без труда увидеть полосы мрамора на поверхности), казалось, освещал всю землю. волны балтики мягко качались, бесконечными пушистыми барашками добегая до края берега и разбиваясь об охру песка.

солёный ветер, сохранявший тепло дневного зноя, проносился старым китайским шелком по лицам и рукам юношей, сидевших почти у влажной кромки моря. словно боясь нарушить сон причала, они почти по губам переговаривались, передавая периодически затемненную бутылку с импортным португальским портвейном.

— и куда ты теперь собираешься?

— в германию. к дяде, — блондин сделал глоток. — он обещал меня устроить в берлине где-то. не пропаду.

— все сейчас заграницу едут, — задумчиво произнёс второй собеседник, запрокидывая голову и рассматривая помутневшим зрением щеки недостижимой.

— а куда ещё? пойми, иоганн, тут тесно. не родня мы союзу. а берлин сейчас процветает.

юноши замолчали, вслушиваясь в непрерывный шёпот моря. лунная дорожка на воде дрожала, словно живой ситцевый шарф, слетевшей с очаровательной яункундзе в особенно ветренный день. казалось, балтика дышала, содрогая свои воды в беспрерывном спокойном дыхании как во сне.

— берлин, говоришь? а знаешь, генрих, берлин — это город моей мечты. всегда хотел там встретить осень. говорят, в это время года там необыкновенно красиво.

уже захмелевшие глаза шварцкопфа, казалось, вмиг протрезвели. но нет, просто огненные искры опалили светлые глаза, придав им небольшое осмысленное выражение.

«заколдованные прекрасные глаза»

опрокинув в себя остатки портвейна, генрих тяжело поднялся на ноги и потянул за собой вайса.

— обещаю, иоганн, что мы обязательно поедем в берлин осенью! ровно через месяц! первым рейсом на поезде! я уеду чуть раньше, но ты приезжай именно первого числа — и клянусь, я покажу тебе весь берлин! — голос так непривычно громко раздался по всему берегу, будто вся латвия слышала его благородную клятву. словно сильный политик зачитывал манифест с трибуны для всего многотысячного зала.

и иоганн поверил на долю мгновения поверил ему.

а потом генрих сорвался и побежал по берегу, раскинув руки навстречу ветру. вайсу казалось, что вот-вот его друг взмахнет в небо и унесется в свои все ещё далёкие мечты. и, конечно же, возьмёт иоганна с собой.

сегодня было хорошо.

но ни через месяц, ни через два они не встретились. началась война.