Плакать разрешается.

Хантер впервые в жизни заболел. Он уверен в этом. Иначе быть и не может. Его сердце бьется словно сумасшедшее, щеки обжигает непривычный жар, а руки холодеют и дрожат, сжимая несчастную подушку все крепче и крепче. Хочется закричать от неловкости. За окном уже давно стемнело, однако дождь, тарабанивший по стеклам, всё не собирался утихать. Всю последнюю неделю, как ни странно, дождь шёл беспрестанно, периодически сменяясь то легкой моросью, то тяжелым ливнем. Подобная погода не была чем-то необычным для Коннектикута, но возможность дотронуться до капель дождя и не быть обожженными была непривычной, особенно для Уиллоу, Гаса и Эмити. Хантер, к всеобщему удивлению, отреагировал на это весьма спокойно, лишь неловко пожал плечами и сказал, что ожоги от кипящего дождя никогда его особо не волновали.

Вот только это совсем не мешало ему накрывать Уиллоу и Гаса курткой при малейшем намеке на дождь, опасаясь за близких друзей. Все-таки не хочется, чтобы у его девушки капитана и младшего брата лучшего друга появились кислотные волдыри. Доверяй, но проверяй, как-то так, верно?

Из-за непрекращающегося дождя температура стояла низкая, что и стало главной причиной гиперопеки миссис Носеда. Кто в здравом уме будет заваривать детям горячий чай, одевать в теплую одежду и волноваться о самочувствии, если поводов для подобного поведения не было? Всего лишь легкий дождь и холодные полы; Хантер искренне не понимал, почему женщина настаивала на носках и набрасывала на его плечи одеяло каждый раз, стоило юноше показаться на кухне в широкой футболке, пижамных штанах и босиком. Золотой Страж к этому не привык, понимаете? Он совсем недавно узнал, что взрослые не должны бить детей и повышать на них голос, да и узнал он об этом от Дариуса, когда встретился с ним после событий Волшбы. Хантер был готов к чему угодно, начиная с недовольного взгляда и заканчивая очередной раной от острых когтей, однако этого не было. Представляете себе? Хантер вот тоже. Дариус поругался на него всего-ничего, немного (много) покритиковал его наряд и неожиданно окружил заботой, которую юноша очевидно не ожидал. Прямо как миссис Носеда. Камилла смотрела на него с грустью, но добротой, понимающе сохраняла комфортную для обоих дистанцию, но, по мнению Хантера, волновалась из-за сущих глупостей.

И сейчас эта глупость стоила парню его спального места. Вот чем, скажите ему, пол - не спальное место? Почему нет? Слишком холодный? Вранье. В его комнате всегда было холодно, окно плохо закрывалось и периодически скрипело, что в особо напряженные дни мешало спать, но Хантер ведь как-то умудрялся, понимаете? Постели одеяло на деревянную поверхность, прижми ноги поближе к животу, сделай несколько глубоких вдохов и согреешься. Ничего трудного. Он объяснял это Камилле уже в который раз, но женщина продолжала доставать из шкафа чистое постельное белье и печально улыбаться, вручая Хантеру постельные принадлежности. Это глупость. Самая настоящая. Только вот Хантер ничего не может с ней сделать, поэтому послушно берет подушку с одеялом, благодарит миссис Носеда, заворачивает в сторону гостиной, и, пожелав друзьям приятных снов, - ночи спокойные, а вот сны отнюдь - тихо вскрикивает, натыкаясь взглядом на Уиллоу. Девушка размеренно поправляет простыни на диване, взбивает подушку и кладет её на изголовье, встречая Хантера уставшим, но добрым взглядом.

- Сегодня ты спишь со мной. Спальных мест пока не так много, и Луз с тетушкой Камиллой по магазинам отправятся завтра, так что пока будем делить койку. Ты ведь не против? - ведьма ненавязчиво подходит ближе, забирая из рук Хантера подушку, и обворожительно улыбается, не оставляя юноше и шанса сказать что-то против.

Он и не против! Правда, он совсем-совсем не против, но что-то внутри него греется, кричит и прыгает, а лицо заливает пятнистый румянец. Хантер готов поклясться, что чувствует, как краснота ползет дальше по шее и ушам, обжигая непривычным теплом. Он заболел, не так ли? В императорском дворце ни разу не болел, не позволял себе, а тут всего за неделю подхватил какую-то смертельную болезнь, из-за которой подгибаются ноги и хочется провалиться сквозь землю.

Титан, за что ты с ним так?

Уиллоу, не теряя времени даром, устраивает подушку на журнальном столике и расплывается в улыбке, стоит Кловер и Флэпджеку свернуться в один уютный клубочек и задремать, поддавшись усталости. Девушка, Хантер в этом уверен, тоже ужасно устала, но показывать это не спешит, сберегая время для других более важных дел. Заботу о себе тоже можно назвать важным делом, - Дариус говорил это не раз, и Хантеру не оставалось ничего другого, кроме как поверить в это - только вот Уиллоу намеренно тянет время, словно соленую карамель на пластиковой шпажке, из-за чего круги под глазами становятся всё глубже, да и сами зеленые глаза больше не кажутся такими уж решительными. Им стоит отдохнуть. Вот только Хантер не может даже расслабиться.

- Я не против, но... ты сама в этом уверена? - юноша обводит спальное место ладонью и растерянно ведет плечами, пытаясь подобрать правильные слова. Голова окончательно отключается, и Хантер чувствует, что слова вылетают из его рта раньше, чем он может их полноценно обдумать. - На этом диване точно одно узкое специализированное место под одного человека нашего телосложения, мы вдвоем не уместимся. Я могу расстелить одеяло на полу и лечь рядом. Не хочу, чтобы тебе было некомфортно.

- Мне будет намного более некомфортно, если я буду лежать на теплом диване, а ты - ютиться на холодном полу. Я волнуюсь за тебя.

- Я тоже за тебя волнуюсь, - Хантер произносит это рефлекторно, даже не задумываясь, и очередная волна смущения накрывает его с головой, стоит Уиллоу вздрогнуть и посмотреть на него этим взглядом. Хантер правда не уверен, что это за взгляд такой, но вещи, которые он творил с парнем, были за гранью воображения. Юноша сразу же начинал запинаться, нести какую-то чушь, о которой жалел почти сразу же, и краснеть, причем неконтролируемо, и ладони начинали трястись, и голос подводил, и Хантер пропадал в собственных мыслях, отключаясь от реальности. Прямо как сейчас.

В себя он приходит только после того, как Уиллоу оставляет на его лбу безболезненный щелбан, так и не добившись успеха привести его в чувства робкими попытками подозвать ближе. В её глазах усталость намешана с неуверенностью и желанием помочь, и Хантер не находит в себе сил не отозваться на него, согласно кивая.

Сегодня ночуем вместе. Делим один узкий диван на двоих, делим одну подушку и одеяло, елозим некоторое время из-за прохлады и пытаемся заснуть. Хантер почти уверен, что спать он сегодня не будет.

- Ты ложишься у спинки дивана, - Уиллоу недоуменно приподнимает брови и почти сразу же хмурится, дожидаясь продолжения. - Если во сне кто-то начнет возиться, то тот, кто будет лежать с краю, точно упадет на пол. И я не хочу, чтобы это была ты. В этом доме падать на пол можно только мне.

- Где это прописано?

- Магнитами на холодильнике. Мы с Гасом об этом позаботились, - ну, почти. Об этом позаботился Хантер; Гас отчаянно пытался убрать надпись с дверцы, но так и не смог дотянуться, чем вызвал хриплый смешок и безоговорочную победу блондина. На подобное Уиллоу не смогла найти контраргумента, но по довольной улыбке Хантер понял, что что-то очевидно не учёл. - Что-то не так?

- Нет-нет, что ты, всё так, - Парк спокойно легла на диван, прижавшись спиной к мягкой обивке, после чего неожиданно развела руки в стороны и ехидно прищурилась, не сдерживая беззлобную ухмылку. - Тогда тот, кто лежит у спинки, должен обнимать того, кто лежит у края, чтобы он не упал, если кто-то начнет возиться во сне.

- Это... где... где это прописано?.. - голос надорвался и затих, подбородок задрожал от накатившего смущения, и Хантер почувствовал, как сердце упало в пятки.

- Прописано? О чем ты? Это неписанное правило, слова твоего капитана. Ты ведь не пойдешь против моего авторитета, верно? - Уиллоу снова поманила к себе, не прекращая лучезарно улыбаться. Ладони панически затряслись, и Хантер смущённо прикрыл лицо руками, оседая на пол.

- Уиллоу, прошу тебя, пощади.

- Нетушки. Устраивайся в объятьях поудобнее и, если хочешь, снимай перчатки. Я обещаю, что удержу тебя от падения на пол.

- Но это так!..

- "Так"?

- Так смущает! - Хантер неосознанно повысил голос и покраснел от этого ещё больше. Все казалось до безумия глупым, да и сам парень прекрасно понимал, что так оно и было. В этом не было ничего аморального, постыдного или вынужденного, но сердце неугомонно скакало в грудной клетке, билось до одурения быстро и громко, и Хантеру хотелось лечь на пол, закрыть глаза и не открывать их больше, чтобы не встречаться с неизбежным.

Но неизбежное на то и неизбежное. Уиллоу перебирается на край дивана, ласково гладит парня по голове и мягко зовёт спать. Отказываться и обижать её не хочется.

Хантер делает глубокий вдох, дожидается, пока девушка вернётся на место и разведет руки, и быстро забирается в теплые объятья, утыкаясь в пахнущую лавандовым кондиционером футболку, крепко зажмуриваясь и отказываясь снимать перчатки. На несколько секунд он позорно забывает о необходимости дышать, но сразу же делает короткий выдох, стоит чужим рукам ненавязчиво огладить его плечи и приобнять за шею. На своей макушке Хантер чувствует спокойное дыхание девушки и не может сдержать облегченной улыбки.

- Не так уж и страшно, верно? - Уиллоу дожидается утвердительного кивка и легонько целует парня в макушку, когда слышится приглушенный писк. В темной гостиной по-прежнему было холодно и слышался надрывной ливень, но единственным, что отбивалось набатом в голове у Хантера, было учащенное сердцебиение девушки. По какой-то странной причине подобное успокаивало, дарило некий гарант сплоченности, мол, не один ты нервничаешь и краснеешь, смущаешься до дрожи в теле и пытаешься не вести себя как полный придурок. Уиллоу тоже волнуется. Для неё это тоже что-то особенное.

Это чувство передается и Парк, когда шею неожиданно щекочет вьющаяся прядь пшеничных волос и чужие обветренные губы почти незаметно дотрагиваются до подбородка, оставляя легкий поцелуй. Вскоре смущение накрывает обоих с головой, и Уиллоу не может совладать с собой, когда прижимает Хантера ближе и отчаянно утыкается лицом в его макушку, пытаясь унять разбушевавшийся румянец. Оба испуганно замирают, когда в соседней комнате, на кухне, кто-то начинает тихо копошиться в полках, доставая испеченный еще утром хлеб. Ощущения это вызывает непередаваемые. Стыдно до безумия, страх быть замеченными накрывает с головой, и Хантер рефлекторно натягивает одеяло повыше, пряча под тканью себя и девушку. Парк колеблется около секунды, но послушно ныряет с головой под одеяло и надеется, что нежданный гость не захочет зайти в гостиную. Под одеялом становится жарко. Романтично ли это? Уиллоу и Хантер не уверены, все кажется громким и тесным, неоправданная паника заглушает голос разума, и ни о чем другом думать не получается. Шорохи продолжаются еще несколько минут, когда раздается сонный зевок Луз и она уходит обратно в спальню, прихватив с собой пару упаковок печенья и нарезанный хлеб.

Только тогда парочка позволяет себе облегченно выдохнуть и стянуть одеяло пониже, остужая голову. Хантер все еще чувствует легкую дрожь от чужого вторжения, когда слышится тихий смех и Уиллоу прикрывает рот ладонью, в попытках приглушить его.

- Капитан? - парень старается говорить тише; чужой смех вызывает у него недоумение. Что её так рассмешило?

- Хантер, зачем... зачем мы вообще прятались? - он едва способен разобрать слова ведьмы, когда до него доходит абсурдность происходящего. - Все ведь итак знают, что ты ночуешь со мной.

Ох.

- Да, но... мне бы не хотелось, чтобы кто-то, ну знаешь, прерывал момент. Мне он показался весьма... Нет. Знаешь что? Лучше забудь, что я только что сказал, я вовсе не это имел в виду.

- Хантер.

- Это всё так глупо, я не думал, что до этого вообще дойдет.

- Хантер.

- Я несу бред и очевидно всё порчу. Навыдумывал себе что-то нереальное и сейчас, - Уиллоу быстро приподнимает лицо парня ближе и прислоняется своим лбом к чужому, сверля Хантера сердитым взглядом. Его сердце пугливо пропускает удар, когда Парк недовольно поджимает губы и после кусает его за горбинку, затыкая.

- Хантер, это правда было личным, для меня в том числе. И мне бы не хотелось, чтобы ты наговаривал на себя столько ужасных и неоправданных вещей. Ты ничего не портишь, - парень переводит на неё неуверенные глаза и послушно кивает, натыкаясь на решительный взгляд. Нос всё еще непривычно покалывает от легкого укуса, и Хантер невольно ёжится. - Почему ты такого низкого мнения о себе?

- Просто ты потрясающая.

- Спасибо, - Уиллоу растерянно краснеет, не ожидая услышать что-то подобное, но продолжает вслушиваться в тихий шепот парня. - Но какое это имеет отношение к твоей робости?

Хантер делает несколько глубоких вдохов, прикрывает глаза на несколько секунд, в отчаянных попытках не струсить, и шепчет на выдохе одно единственное "я боюсь разочаровать тебя".

В комнате становится до безумия тихо. Хантер что есть силы вслушивается в тишину, надеясь разобрать в ней хоть что-то похожее на голос Уиллоу, однако молчанку прерывают лишь капли дождя. Парень готов поклясться, что чужие руки на его шее отстраненно дрогнули, и тогда волна паники накрывает его с головой. Он ошибся, не так ли? Он определенно точно обидел Уиллоу своими словами. Он сказал то, что не должен был, сделал то, чего не стоило делать. Хантер делает короткий вдох и слышит сдавленный свист, после чего дышать становится тяжело. Кислорода недостаточно, он плотный и тягучий, застревает в легких и прилипает к горлу, отчего парня начинает тошнить. Каждый вдох всё тяжелее, руки некуда деть, они чешутся и бесконтрольно дрожат, а перчатки - эти чертовы перчатки - начинают болезненно сжиматься и натирать. На периферии витает мысль о том, что перчатки, при всем желании, не могут делать что-то подобное, но эта мысль такая крошечная, такая тихая и далекая, что сразу же теряется среди других, более мрачных и более громких. Вскоре дрожь распространяется на всё тело, на лбу появляется испарина, и Хантер окончательно забывает, как дышать. Хочется убежать отсюда. Вскочить с дивана, открыть входную дверь и выбежать под дождь, вернуться в тот злополучный домик. Однако сделать это не получается; ноги ватные, как и всё тело, поэтому Хантер отчаянно прячет лицо в чужой шее, обхватывает крепкую талию руками и тихо воет, не в силах сделать нормальный вдох.

Он теряет счет времени после того, как за окном стихает бой ливня. Подсознательно он понимает, что дождь не прекращался и продолжает идти, но в комнате гробовая, мертвецкая тишина, которая давит и душит, впивается когтями в ужас парня и тормошит его сильнее, злит и воет в ответ, приближая страх задохнуться. Только спустя пятнадцать минут Хантер понимает, что тихо не было. Осторожный шепот на самое ухо, шорохи одеяла, учащенное сердцебиение девушки и другие звуки появляются постепенно, словно любое поспешное действие - и Хантер сразу же исчезнет, растворится в собственном страхе.

- Хантер, - он пугливо вздрагивает и сжимает руки крепче. - Хантер, всё в порядке. Ты слышишь меня? - шепот тихий и заботливый, перекатывается по плечам, забирается под растянутую футболку и щекочет кожу. Парень делает несколько коротких вдохов и медленно отстраняется, поднимая глаза на Уиллоу. Её голос успокаивает, и он ничего не может поделать с тем, что начинает отчаянно в него вслушиваться. - Мне поговорить с тобой или лучше помолчать?

- Первое, - слово вылетает из уст вперемешку с хрипом, и Хантер заливается тихим кашлем, отводя голову в сторону. Парк дает ему возможность привести дыхание в норму, оставляет ненавязчивый поцелуй на макушке и укладывает его обратно в объятья, зарываясь пальцами в пшеничные волосы. - Прости.

- Не буду. Не за что прощать. В какой-то степени я даже рада, что твои эмоции вышли наружу, пусть и надеялась на менее... травмирующий способ, - она встречается с растерянным взглядом и тихо вздыхает. - С момента нашего появления здесь ты единственный, кто не позволял себе минутку слабости. Постоянно помогаешь тётушке Камилле с делами по дому, присматриваешь за нами, пытаешься воссоздать портал на Кипящие острова. Да, про последнее я тоже знаю, и не совсем довольна тем, что ты пытаешься осилить всё в одиночку. Если не можешь попросить о помощи Луз и Эмити, то всегда есть мы с Гасом, ты ведь это знаешь, правда?

- Знаю, - получается как-то излишне жалобно и виновато, из-за чего смущение снова подкрадывается близко-близко, но покладисто пропадает, стоит Парк отогнать его тихим смехом. - Уиллоу.

- Да, Хантер?

- Я... могу обратиться к тебе, если мне опять потребуется минутка слабости? Я обещаю, что в следующий раз это правда будет всего лишь минутка.

- Можешь.

- А если это будет чуть дольше минутки?

- Все равно можешь. Хантер, я обещаю, что буду рядом, если буду нужна тебе.

Он роняет тихое "тогда тебе придется всегда быть рядом", неловко ведёт плечами и отстраняет руки от талии. Обоим сразу же хочется вернуть их на место. Хантер подавляет смущенный смешок, стягивает с израненных рук перчатки и оставляет их неподалеку от дивана, после чего медленно кладёт ладони обратно.

- Будем болтать до самого утра или лучше выспимся?

- Определённо второе. Ты видел свои синяки под глазами? - Хантер обиженно дуется, но поспорить не может. В этом доме про его недосып не шутила только Ви, да и то из-за боязни испортить первое впечатление. - Поэтому ты сейчас закроешь глаза, сделаешь пару дыхательных упражнений и проспишь до десяти часов утра.

- Это поздно!

- Это стандартное время для пробуждения подростков!

- Ты меня обманываешь, это просто ужасно, немыслимо. Как так можно? Впрочем, я согласен, но ты поступишь так же, - Уиллоу срывается на приглушенный смех и сразу же утыкается в чужую макушку, в попытках заглушить его еще сильнее. Хантер не сдерживает улыбку.

Немного дыхательных упражнений, крепкие объятья и здоровый сон - таковы условия его минутки слабости. Он оставляет невесомый поцелуй на шее девушки, прижимается ближе и закрывает глаза. Сны обещают быть спокойными. И только утреннее пробуждение запомнится им довольным писком Луз и просьбами не двигаться для фотографии.