Заплатить сполна до последнего гроша!

— НО МИСТЕР РАЙНЕР! — хором запели они так громко, что затрясся весь дом.

— Никаких «но», джентльмены! Абсолютно, безусловно, непременно — никаких «но»! — резко и строго прервал их мольбы пристойно выглядящий джентльмен. Застегнув последнюю пуговицу на своём пиджаке, элегантный пухляк проковылял до двери. — Чтоб до конца месяца мне все выплатили! До последнего гроша!

ХЛОП!

И дверь закрылась. И застывшие в неестественно театральных позах чудаки, известные как «Дождевики-Хьёрианцы», перестав притворяться, упали — на кровати, на пол…

Чёрт знает кто! Ползали туда-сюда. Стонали и кряхтели от досады.

— Караул! А как мы! А что мы делать-то будем! А куда мы денемся-то! А чего он такой злой-то! — воскликнул один из них, валясь на кровати.

Это Юлар Второй. Младший из двух братьев. Добрый малый, он печально одарён болезным видом, способным растопить чёрствые сердца. У него почти ничего не получается, но за него готовы работать другие.

— Кружочек мой, квадратик, не кричи ты так. Мы во всём разберёмся. Всё будет хорошо. Сейчас я придумаю, как всех наших балбесов по делам раскидать… и всё будет славно, — говорил другой обитатель, крепко вцепившийся в Юлара Второго. Он его обнимал.

А это Рене. Учёный-романтик, который может похвастаться пятьюдесятью пятью дипломами о высшем образовании, полученными из различных университетов и институтов в рамках заочных программ, осуществляемых по почте. В последнее время предметом его изучения стал Юлар Второй, а не что-то действительно важное.

— Ребята, вы не понимаете! Вы просто открыли глаза, но вы не видите денег! Тут горы денег! Мы буквально лежим на деньгах. Вы вообще в курсе, за сколько можно продать то, что у нас тут есть? Мы же сами достали все эти вещи. Вот, например, коллекция Айка…

Торопящийся всё продать молодой человек — Эйнар. Он обожает продавать и покупать, но исключительно «из рук в руки». Никаких посредников. Только он, покупатель и то барахло, которое он продаёт по завышенной цене. На следующей неделе он подаёт объявление в ту же газету, но уже под другим именем.

— Эйнар, — послышался сиплый голос.

На Эйнара смотрел Айк. Он владелец большинства вещей в доме, не принадлежавших мистеру Райнеру. Об этом свидетельствует целая книжка с чеками, контрактами, подписями и прочими лакомствами. Он смотрел на Эйнара так, будто бы завтра газетный торгаш не должен был проснуться. Эйнар понял намёк.

— А почему мы просто не захуярим его, собственно? Типа как тот пацан из книжки ту бабушку топором. Собственно, ларчик-то просто открывается, надо было книжки читать. Как говорится, двух зайцев одним камнем, собственно, — блеснул умом один из них, сидевший на полу.

Гуннар. Прирождённый боец, но по личным установкам — свободный мыслитель. Гуннар читает справочники, словари и сборники, но никогда не обращается к источникам. Страшно искажая информацию, он присваивает её себе. Несогласным угрожает пилой. Какой именно — не уточняет, но в его шкафу есть несколько видов.

Следующий чудак не говорит вслух, а передаёт свои слова посредством жестового языка.

«Осёл. Того человека сослали на каторгу. Перестань говорить про ларчик, иначе я задушу тебя во сне. Ты не можешь просто использовать фразу “а ларчик просто открывался” каждый раз, когда ты предлагаешь одно из своих идиотских решений. К тому же, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь», — выразил своё мнение он. Его зовут Хейно.

Гуннар, который в принципе не понимал Хейно, приобнял его, смеясь.

— Вот, вот, я согласен с ним! Ха-ха-ха! А-а-ау-ва-ва! — с радостью говорил он, пока Хейно не укусил его руку.

Тишина.

— Ну-у-у, что же тут сказать. Видимо старому-доброму Юлару Первому придётся всё сделать самому. Если захочется. Не рассчитывал ни на кого из вас, разгильдяи. Ха-тьфу! — сказал один из них, вставая с пола.

Юлар Первый точь-в-точь как Второй, если бы тот был здоровым… даже слишком здоровым. Единственная необычная черта Первого — разноцветные глаза. Юлар Первый — главный герой. По крайней мере, так считает он. Об этом догадываются и другие. О том, что он так считает. Окружающие уже привыкли к странному поведению крутого ковбоя. К тому же одержимость мыслью о том, что он единственный в их группе, способный на что-то, хитро эксплуатируется остальными.

— Чрезмерноуважаемые друзья. А почему бы на просто не поступить разумно. Мы сделаем глубокий вдох. Вместе. Пойдём на крышу. Вместе. Дальше сделаем то, что суждено. Вместе. Понимаете? — убедительно предложил один из чудаков.

Оскар. Все знают, что Оскар — крайне интеллигентный и разумный человек. Однако, его часто посещают странные мысли. Остальные терпят всплески воображения Оскара, понимая, что это лишь небольшая плата за его навыки. Навыки именно как слушателя. Но как долго можно терпеть такого странного специалиста? Каждый раз, когда он вдруг «возносится» слишком высоко со своими идеями, у общины есть один ответ.

— Заткнись, Оскар! — говорят хором все, кроме Хейно.

— Ребята, но я же…

— Заткнись… Оскар! — повторяют они.

— Ладно, ладно. Прямо тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый. Слова сказать нельзя, — фыркает он.

— В чём-то ты прав, амиго. Этот мир стал слишком слабовольным, — усмехнувшись, говорит Юлар Первый.

— О, да, это действительно так. Многим из нас просто нужен сильный… не слишком молчаливый тип, который бы решил все проблемы. Мы ни на что не годны, — воет Эйнар, явно пытаясь привести целеустремлённого парня к нужному выводу.

Юлар Первый громко засопел, высморкался в рукав и подумал.

— Может, просто бросить вас всех…

— Нет-нет-нет, ты не в ту сторону думаешь! Нет, нет! — отчаянно говорит Эйнар.

— Мне страшно, Рене… а что будет, если нас выбросят на улицу? А что я буду кушать? А где я буду спать? Я же замёрзну… — начинает давить на жалость Юлар Второй.

— Кубик мой миленький, не замёрзнешь, я буду там, с тобой, я тебя не брошу, — успокаивает его Рене.

— Но ведь тогда и я, и ты… мы оба замёрзнем! И умрём! Вся жизнь пропадёт… — заплакал паренёк.

Рене, потеряв веру в свои чары, способные успокоить кого угодно, отчаянно обнял Юлара Второго — так крепко, что чуть ли не перекрыл ему доступ кислорода в мозг.

— Смотрите, что вы наделали, имбецилы! — прорычал учёный.

— Не знаю, почему вы так боитесь смерти, — пожимает плечами Оскар.

— Оскар, заткнись на хуй! А то возьмём на тебя страховку, переломаем ноги, а потом получим деньги, чтобы тебе лечить ногу, а ногу лечить не будем. Понял! — угрожает Гуннар, хватаясь за дождевик терапевта.

Хейно просто закрывает глаза, развалившись на кровати. Ему просто скучно. Предложений у него никаких нет.

— Посмотрите, у нас такой ночник смешной в форме звёздочки — этот точно за сто юлаев продать можно! Прямо сейчас и выставим… — говорит Эйнар, указывая пальцев на симпатичную лампу, стоящую на тумбе. Он не успевает договорить — на него внезапно накидывается Айк.

Его глаза выпучены. Рот приоткрыт. Он кряхтит, сжимая пальцы вокруг шеи торгаша.

— Она… бесценна… ты… гнида… — шипит собственник всех вещей.

— Убивают! Караул! Меня убивают! Милиция! — кашляя, отчаянно крякал Эйнар.

Юлар Второй плачет, пока его чуть ли не до перелома костей обнимает Рене. Гуннар дерётся с Оскаром, который не сопротивляется. Айк душит Эйнара. Хейно заснул. За ними наблюдает Юлар Первый. Он достаёт пачку сигарет и закуривает. Мистер Райнер всегда ругается, когда они курят в его квартире. Первому всё равно. Правила не могут сдержать его.

Он думает. Он складывает мысли воедино, глядя на своих друзей. «Дождевики-Хьёрианцы» должны были выжить…

— Эй, приятели. Послушайте сюда.

Все затихли. Они понимали — есть шанс, что Первый всё-таки решился всё сделать за них. Он глубоко затягивается сигаретой и выдыхает облако дыма размером в самого себя.

— Иногда, видите ли, охотник сам становится добычей… — начал он.

— Отлично, мы всё-таки захуярим его! — сказал Гуннар, смеясь. Он хотел хлопнуть в ладоши, но забыл, что держал в руках Оскара. В результате он хлопнул тому по лицу.

— Нет, нет, Гуннар. Не совсем, — Юлар Первый прищурился, зажав сигарету между зубов. Он смотрит на своих друзей. Пристально. Пытается выследить, есть ли в толпе несогласные. Он видит, что все заворожено слушают его. Великолепно. То, что надо. — Он просит с нас деньги. Мы говорим, что заплатим позже. А он злится. Какой здесь смысл? Мы же обещали заплатить. Так? Согласны?

Все начали кивать и поддакивать. Юлар Первый продолжает:

— Несправедливо. У него и так много денег. Я считаю, что его нужно ограбить. Мы ограбим его.

Все ахают от удивления.

— И свалим отсюда! О-о-о да! Так этому свинодебилу и надо! — смеётся и ликует Гуннар.

— Не совсем, паренёк. Не совсем. Мы украдём у него деньги. Возможно, он даже не заметит. А потом… мы заплатим ему столько, сколько он просит, — закончил свой рассказ Юлар Первый. Широко улыбаясь во все зубы, он делает ещё одну огромную затяжку. — Один я этого не сделаю. Предлагаю голосовать. Я «за».

«Дождевики-хьёрианцы» начали смотреть друг на друга, пожимать плечами, раздумывать.

— А можно мы чуть-чуть больше украдём, чем надо? Чтоб платить ещё дальше? Ну и себе немножко, — спросил Гуннар.

Юлар Первый пожал плечами. Гуннар всё равно согласился.

1 за, 0 против.

— Вы, вы хоть понимаете, что вы обсуждаете тут?! А вдруг у него прослушка стоит здесь в квартире! Нас всех схватят! — вдруг завопил Эйнар. — Вы вообще хоть знаете про OPSEC?!

— Прослушки нет, — сухо ответил Айк.

— Ха! И как это ты узнал, ты что, всю квартиру каждую неделю проверяешь?

— Каждые два дня, — убедил Айк Эйнара.

2 за, 0 против.

— К слову, я «за», — добавил Айк.

3 за, 0 против.

Хейно просыпается и смотрит по сторонам.

«Что происходит?»

— Хейно, ты с нами? — спрашивает его Гуннар.

«С вами что? Что вы делаете?» — жестикулирует он.

— Отлично! Хейно с нами, парни! Как говорил мой дед, «дело — потеха, а в времени — всего час»! — подтвердил Гуннар, хлопая своего миниатюрного товарища по спине так сильно, что Хейно перекосило.

«Пиздец», — подумал Хейно.

4 за, 0 против.

Остались Рене, Юлар Второй и Оскар. Двое сидят вместе, а последний лежит на полу там, где его бросил Гуннар.

— Ну, что сказать. Без моей экспертизы, без моего опыта… теоретического опыта… вы вряд ли справитесь. Я вынужден присоединиться! — объясняет гордо Рене. — Юлар, плюсик мой, ты ведь тоже присоединишься? Будет весело. А ещё там буду я!

Юлар Второй ворочается на кровати, размышляя.

— Я ни на что не гожусь… чем я вообще вам могу помочь, — мычит он.

Внезапно заговорил Оскар:

— Видите. Юлар Второй понимает, что этот план — просто самоубийство. Зачем тогда всё усложнять, когда мы можем…

— Оскар, заткнись! — хором сказали все.

Рене тяжело вздохнул.

— Ты такой умница. Такой хороший. Такой молодец. У тебя всё получится. Ты нам очень-очень поможешь, — говорит он, обнимая снова Юлара Второго, щекоча его и хихикая.

— Ну, ладно! Ладно! — лукаво улыбаясь, говорит любимчик.

6 за, 0 против.

— Оскар. Ты «за»? — теряя терпение, спрашивает Юлар Первый.

— Да будет так… как я уже говорил, это приведёт нас к одному исходу.

7 за, 0 против. Юлар Первый подводит итоги голосования. Сначала он считает тех, кто проголосовал «за». На пальцах. Потом считает тех, кто проголосовал «против». Тоже на пальцах. Всё верно рассчитав, он объявляет решение своим друзьям. Все замерли, затаили дыхание и с нетерпением ожидали его слова.

— Решение принято. 7 за, 1 против. Против был я… потому что я никогда не иду на поводу у толпы, — говорит он, гордо улыбаясь. Он закуривает. Теперь у него во рту две сигареты. — Тем не менее, результат таков. Ограблению — быть.

Все «Дождевики-Хьёрианцы» хлопают в ладоши, топчут ногами по полу и кровати, прыгают, танцуют. Он радуются. Они наконец-то смогут расплатиться по долгам. И заодно они проучат жадного мистера Райнера, который сдаёт им квартиру.

Юлар Первый уходит из комнаты. Он идёт на кухню и открывает окно. Он закуривает. Теперь во рту три сигареты.

— Тео, — задумчиво говорит он, обращая свой печальный взгляд в серое небо. Его разноцветные глаза переливаются на солнце. — Жаль, что тебя не будет рядом. С тобой мы бы справились ещё лучше… чёрт побери.

Он драматично тушит одну сигарету, вдавив её в пепельницу. Потом другую. Потом третью. Тяжело вздохнув, он закуривает четвертую.

Это будет величайшее ограбление… скорее всего.ele