Всё ради свободы

И вот он первый вздох. Чжун Ли открыл глаза и… ничего не изменилось. Он вложил свой гнозис в небольшую ладошку женщины, которая называла себя Синьорой. Странное прозвище, если так подумать, но думать о ней не хотелось вообще. Чжун Ли снова прикрыл глаза и под возмущенный разговор двух предвестников Фатуи попытался прислушаться к внутреннему голосу – всё? Это конец? Его кандалы наконец-то опали с рук? Ушли ли цепи с груди, не дававшие ему свободно вздохнуть последние шесть тысяч лет?

Он развернулся и медленно побрёл прочь из Золотой Палаты. Неужели это свобода? Его бремя спало с его плеч или это ещё не конец? Во всяком случае, никаких изменений он не чувствует.

Всё то же гнетущее чувство безнадежности сжимало его голову и теперь уже пустую грудь. Возможно, он будет скучать по биению сердца, но если вместе с ним его тяжкий груз канет в бездну, то он согласен на эту маленькую уступку.

Шум вечера и легкая грусть сопутствовали ему, пока он медленным шагом обходил любимый город. Ли Юэ, он будет скучать. Соврёт, если скажет, что за столько лет не привязался к нему и народу, проживающему здесь. Как можно не полюбить собственное творение? Но постепенно власть отравляла его существование. Он поддался коррозии, что принялась методично разрушать его личность, да, все подвержено времени и он не исключение. Радости не добавляло всепоглощающее чувство ответственности за свой народ, это бремя тяжелым камнем повисло на нём, что, в общем-то, иронично для Рекса Ляписа. И он гордо нёс его шесть с половиной тысяч лет. Он наставлял, учил, был другом этому городу и не требовал ничего взамен. Если честно, он и без оплаты мог взять всё, чего хотел. Но эти незначительные радости он с лихвой окупал многолетним безостановочным сражением за жизнь страны.

Нет, всё-таки хорошо, что он отдал своё сердце. Это разом сбросило его главенство. Он больше не в состоянии выполнять свой долг, тем более, что уже давно заплатил по всем счетам. И сделал для своих подопечных все, что мог. В конечном итоге, ради их спокойствия он отдал всё, даже своё сердце. Большего от него не может требовать никто.

И он ушел в мир людей, сбросив своё бремя власти. Теперь он присматривался к отдельным людям, подмечая в них растущее чувство самостоятельности. Они больше не уповают на покровительство богов. Они наконец-то взяли власть в свои руки, освободив его собственные. Если раньше он сжимал своими смуглыми руками все нити власти, пронизывающие гавань, то теперь его руки расслабленно лежали на столике в летнем кафе. Он молча смотрел на спокойное теплое море. Подумать сложно о том, что несколько недель здесь буйствовал Осиал, а люди во главе с Цисин давали свой самый первый в истории бой для своей защиты. Раньше бы Мораксу пришлось бы всё взять в свои руки.

— Ты меня не слушаешь, — Чайлд улыбнулся одной из своих ничего не значащих улыбок.

— Прости, я просто не могу привыкнуть к тому, что всё закончилось, — Чжун Ли пожал плечами. Наверное, нужно сказать Тарталье об этих улыбках. Его напускное веселье никого не обманет. Чжун Ли уж точно.

— Успел пожалеть? – Чайлд отпил чай из аккуратной чашечки и вопросительно взглянул на Моракса.

— Нет, что ты. Я счастлив. – Чжун Ли позволил себе маленькую искреннею улыбку. – Я так долго оставался один…

— Кстати, об этом. – Перебил Чайлд. – Почему ты одинок?

— Это бремя моей власти, Чайлд.

— Не понимаю, — юноша нахмурил светлые брови. Его синие глаза, казалось, пытались пробуравить смуглую кожу Чжун Ли взглядом.

— Я был бессмертным существом, рожденным ради процветания этого города. Я жил ими, я убивал ради них. Я правил, подарил им деньги…

— Вот уж точно, не оставил себе ни гроша. – Тарталья запрокинул голову и весело рассмеялся. Чжун Ли задержал свой взгляд на его молочной шее.

— Да, я не оставил себе вообще ничего. Я отдал всё, даже своё бессмертие ради свободы. Что ж, контракт выполнен, сделка завершена и я очень доволен её итогом.

— Стоп, что ты сказал? – Тарталья недоуменно взглянул в лицо собеседника. – Ты теперь смертен?

— Да, мне осталось всего ничего…

— Ты умираешь? – Тарталья резко поднялся, маленький чайник соскользнул с подноса и разбился вдребезги и брущатку. Немногочисленные посетители летнего кафе неодобрительно зашушукались, глядя в сторону их столика.

— Нечего так кричать, — Чжун Ли кивнул людям, словно, прося их успокоиться. – Конечно, мы все когда-нибудь умрём. Я так посчитал, мне осталось лет шестьдесят, не больше. Примерно столько же живут обычные мужчины?

— И зачем же так пугать! – Тарталья нервно облизнул губы. — Сколько тебе сейчас?

— Ты же знаешь, шесть с половиной тысяч…

— Ну нет же! По человеческим меркам? – Тарталья прищурился и наклонил голову вбок. – Я бы сказал, что лет на двадцать семь выглядишь.

— Что ж, пускай двадцать семь. Мне все равно.

— Знаешь что сейчас самое главное?

— И что же? – Чжун Ли удивленно взглянул на Тарталью.

— Чего ты не мог себе позволить пока на тебя давили твои обязанности?

— Будешь смеяться.

— Не буду, клянусь! – Тарталья картинно прижал руку к груди.

— Я не мог позволить себе полюбить. Не мог позволить себе привязанность. Так или иначе, но я как Властелин Камня был обязан жить вечно, в то время как люди умирали, как только подходил их срок. В конечном итоге, я как обычный камень всю свою долгую жизнь был один, неся свою повинность.

— А теперь?  

— А теперь, я думаю, что все изменилось. Сбросив ярмо управления и бессмертия, мне больше нет нужды быть в постоянном одиночестве.

— Это предложение? – Тарталья снова по-птичьи хищно прищурился.

— Что?

— Я согласен.

— С чем? – Чжун Ли растерянно оглянулся, словно, ожидая увидеть вокруг поддержку, но её не было.

— Давай будем честны, я лучше. Я понимаю, что ты пережил. Все же, время пока ты нёс свою ношу – не прошло для тебя бесследно. Тебе нужен тот, кто знает твою историю.

— Ты абсолютно прав, но…

— … но торопиться мы не будем. Отдыхай, ты заслужил. Ты слишком долго трудился. Просто наслаждайся ближайшими годами жизни. – Тарталья больше не улыбался. Он понимающе кивнул ему и мягко сжал смуглую ладонь Чжун Ли.