Двойная коллекция

— Твои данные устарели, друг мой, — он усмехнулся уголком губ и вернулся к прерванному занятию — сбору очередного прибора, которых в его холостяцкой берлоге, по слухам, накопилась целая гора. Немного странное хобби для того, кто привык видеть размахивающим кулаками. Все ж руки инструмент при таком увлечении.

— У меня создается впечатление, что ты так говоришь из дурного упрямства, игнорируя факты.

— Ну вот пусть создается и дальше, только в сторонке и не в ущерб делу.

— Отстаивание позиции должно подкрепляться аргументами! — понимал, что с каждой секундой завожусь сильнее и со злостью теребил затертую до дыр лунницу, которая досталась мне по наследству. Но мыслить здраво и не переходить на повышенный тон у меня не выходило. И так каждый раз.

— Кому я должен, всем прощаю, — невозмутимо отозвался собеседник и потянулся за новым инструментом. Отточенные до автоматизма движения и никакой спешки.

Что бы то ни было: хобби или работа, но изделия из-под рук этого любителя отличались качеством и особым знаком — цветком бессмертника, где-то в уголке. Клеймо мастера, изготовившего прибор, как личная подпись в документе. И, насколько я успел узнать, их собирали многие, выискивая на черном рынке. Ведь лицензии у моего коллеги, для реализации, не имелось.

На многочисленные предложения помочь с оформлением и преодолением бюрократических препон, он отмахивался, говоря, что от наличия какой-то там бумажки его работы полезнее не станут. Тогда смысл тратить на получение разрешения время и усилия?

При кажущейся простоте, этот вредный прагматик был отвратительным собеседником, вызывающим во мне бурю эмоций. Часто создавалось впечатление, что за минуту я успеваю совершить кругосветку.

Мы работаем бок о бок уже не первый месяц, даже не первый год, но этот странный человек не дает мне покоя. Его манера общаться, вести себя и держать лицо просто-напросто выводила меня, и казалось, что он делает это намеренно, получая своеобразное удовольствие в глубине души.

Но сегодняшний день не идет в сравнение ни с одним из предыдущих. Мое раздражение копилось и грозило выйти из берегов всемирным потопом, направленным на одного единственного человека.

— Ты намеренно… — начал было я, но от меня отмахнулись как от назойливой мухи.

— Не выдумывай, — сказал, как отрезал и взмахнул рукой с зажатым в ней инструментом.

— Да я и…

— Нет там никого, говорю тебе. Ты ошибаешься, — рявкнул он раздраженно.

— Но данные… — подивившись его внезапной резкости растерянно пробормотал я.

— Перепроверь. Нас просто убрали от разборок подальше. Заставили наблюдать за древнейшим аванпостом в Гхоре. Ведь именно здесь последними находили следы тех, кто решил, что убежище на материнской планете будет понадежнее многих. Глупцы. А мы идиоты, потому что согласились. Хотя... С приказами не спорят.

— Черт, — запускаю руку в волосы и от души дергаю за прядь, приводя мысли в порядок и пытаясь унять все еще гудящее во мне раздражение. — Надеюсь, что ты ошибаешься.

— Надежда умирает последней. Иди.

Еще раз глянув на то, как уверенно он действует руками, собирая очередной механизм, молча восхитился силой тонких пальцев и направился к выходу, костеря себя на чем свет стоит. Неужели меня не отпустило?

Что меня дернуло свернуть не к центру управления, а в сторону личных комнат — не знаю. Но я ловил себя на желании по-детски глупо и мелко выместить свое раздражение и злость за его колкости и такие сухие беседы. Мне было мало. Но кто мог понять?

Допуск позволял и я вторгся в святая святых. Напарник редко, а точнее никогда к себе никого не приглашал. Хотя, кроме меня и альтернативы то не было. Окинув беглым взглядом помещение, пришел к выводу, что здесь нет ничего, что хотелось бы использовать в качестве орудия мести. Хотел уже было выйти, но взглядом зацепился за не до конца закрытую дверцу, которая играла в наших комнатах роль небольшой кладовой. Может там?

Мысленно поторапливая себя заняться делом, а не страдать ерундой из-за внутреннего раздрая, дернул тонкую дверь и замер как вкопанный.

— Нравится?

Его голос раздался так близко, что не пребывай я в ступоре, наверняка дернулся бы в сторону.

— Мне все время кажется, что в нем чего-то не хватает…

— И чего же? — непослушными губами спросил я, не в состоянии отвести взгляд от копии себя — если бы не холодный металлический блеск деталей, можно было принять за близнеца.

— Я, конечно, не творец эпохи Возрождения… Но сдается не все просто: он — не ты. Да и, знаешь ли, долг платежом красен. Твоя коллекция моих работ впечатляет… Через кого доставал? Не мог у меня взять?

— Не мог…

— Что мешало?

— Ты.

— Ну, теперь, думаю, с этим проблем не возникнет?

— Не возникнет только в том случае, — пришел в себя я и развернулся, чтобы посмотреть ему в глаза, — если заменой будет их создатель.