Майкрофт всматривался в буквы, выведенные аккуратным ровным почерком. Отчет был написан с соблюдением всех условностей — придраться к чему-то не было возможным, если бы не один момент.
Момент этот не то, чтобы портил что-то существенное; отчет оставался великолепно написанным, но маленький рисунок кота в самом углу последней страницы вызывал то ли раздражение, то ли тепло, приятно возникающие в груди. Второе чувство Майкрофт отбросил быстро — не должно оно появляться к тому, что портит сверхсекретные отчеты и вообще, на котов у него аллергия.
Даже сидя в кристально-чистом кабинете он чихнул только потому, что кто-то нарисовал кота. Сделав мысленную пометку, поговорить об этих вольностях с Альбертом Мориарти, Майкрофт со вздохом отложил отчет в стопку других бумаг Ми-6.
В следующий раз, на другом таком же невероятно секретном отчете о проделанной работе, Альберт Мориарти, видимо, решил, что если ему ничего не предъявили — значит можно продолжать оставлять своеобразные пометки. Майкрофт Холмс обнаружил не только кота, на прошлом отчете одиноко стоящего, а еще и ёжика. Правда, по другую сторону. Майкрофт про себя возмутился, почему они не рядом, но как только пришел в себя — слегка ударил по лбу задним концом перьевой ручки. Почему вместо работы он думал об этих кошках да ежах, надо будет спросить с виновника как только они встретятся.
Да, пора было прекратить своевольничество Альберта Джеймса Мориарти на листах отчетов.
Майкрофт действительно почувствовал раздражение где-то в районе груди, клокочущее такое, неприятное, напоминающее изжогу, но у которого, на самом деле, было совсем другое название. А виной всему разбросанные сердечки на все той же последней странице. Майкрофт поморщился. У Мориарти было столько работы, а он думал о сердечных делах? Это последнее, чем он должен заниматься будучи на такой должности. Лучше бы Альберт нарисовал ему стаю котов, чем подобное, явно доказывающее, что он отвлекается от поставленной задачи. Просмотрев заново первые страницы, Майкрофт хмыкнул — вот, к чему приводит не полная концентрация на своей работе — Холмс смог найти недочеты, которых раньше, однозначно, не было.
Может быть, перед встречей стоило написать письмо, чтобы подобного больше не повторялось.
Письмо, наполовину написанное, лежало где-то далеко в ящике — до него у такого занятого человека, как Майкрофт Холмс, не доходили руки. Впрочем, когда он со странной мелкой дрожью перевернул страницу, и на ней вновь оказался привычный кот и ёж, Майкрофт, на удивление, успокоился и благополучно о письме забыл. Тем более, они наконец-то находились рядом, что заставило кончики губ слегка приподняться. Осознание того, что он себе позволяет охватило его спустя несколько секунд. Майкрофт взялся руками за голову и закрыл глаза от нарастающего чувства неловкости.
Так больше не могло продолжаться. Эти рисунки должны будут навсегда покинуть отчетные листы, иначе клубок странных чувств никогда не распустится. Майкрофт устало вздохнул — Альберт скоро вернется, и они поговорят об этом… Этом не соблюдении правил и порче важных секретных отчетов.
Проработав всю ночь, Майкрофт, щурясь от утреннего солнца, размял затекшую шею.
Выглядел он довольно устало — с растрепанными волосами и не очень видными, но синяками под глазами — в общем, совсем не так, как должен человек, представляющий само Британское Правительство.
Когда раздался стук в дверь, он на автомате пригласил войти, даже не выделив себе несколько минут для того, чтобы привести волосы в порядок.
Альберт Мориарти зашел к нему с приветливой улыбкой человека, у которого было время на сон.
— Директор.
Майкрофт кивнул, показывая на кресло перед собой.
После довольно долгого пересказа предыдущих отчетов и нового, который как раз сейчас просматривал Майкрофт, Альберт откашлялся, собираясь что-то сказать.
— Если позволите, но с вами все в порядке?
Майкрофт, не отрываясь от чтения, вскинул брови, словно спрашивая, что он имел ввиду.
— Вы выглядите… Будто не спали несколько суток или заболели.
Тишина, опустившаяся после его слов, казалась немного неловкой только для Альберта, Майкрофт не заметил смены настроения в кабинете, его больше интересовали пропавшие рисунки на последней странице. Он даже перевернул её, проверяя обратную сторону бумаги.
— А где кот и ёжик?
Тихий смешок Альберта разрезал тишину. Майкрофт поднял на него вопросительный взгляд.
— Я сказал это вслух?
Альберт, стараясь не засмеяться сильнее, кивнул, прикрывая рот ладонью. Майкрофт приложил руку ко лбу, впервые в жизни пожелав повернуть время вспять.
— Мориарти.
— Директор.
После тяжелого вздоха, Майкрофт продолжил:
— Эти рисунки… — недолгое время он пытался подобрать более подходящее слово, не мог же Майкрофт Холмс назвать их милыми. — Довольно не плохие, но рисовать подобное на отчетах недопустимо. Думаю, вы сами это прекрасно понимаете.
Альберт мог сдержать смех, но улыбка все равно играла на его лице.
— Конечно, я всё понимаю. — он встал и, когда уже касался двери, обернулся. — Если они вам правда понравились, я буду оставлять их в личных письмах.
Оставшись один, Майкрофт отпрянул на спинку кресла.
Как бы то ни было, а в личных письмах подобная вольность допускалась, и Майкрофт Холмс вполне был не против видеть в них котов и ёжиков.