Нет ничего, что человек не мог бы вынести.
Аякс видел, как люди замерзали в снегу, не дойдя до укрытия пары шагов, как помирали от голода и болезней дети, как фатуйские новобранцы гибли нелепо и неловко на пустяковых миссиях, поскользнувшись, оступившись, промахнувшись; он знает тысячи способов человека жизни лишить, даже если это маленький порез, который вдруг загнил и свёл всё в лихорадку. Человеческое тело сложное и хрупкое, душа и разум и вовсе как из стекла: люди ломаются от голода, от ожидания, от страха. Но фраза, услышанная им где-то, может, из рассказов или из неосторожных слов, может, собранная по кусочкам в голове самостоятельно, а может, и вовсе вшитая ему в вены ещё до рождения, эта фраза засела в его голове осколком, и он так никогда и не смог его оттуда достать.
"Нет ничего, что человек не смог бы вынести".
Эти слова, как брань, как крики и жесты — помогают унять боль, помогают подняться, помогают преодолевать и выдерживать всё новые и новые невзгоды. Человек может вынести всё — он знает о людях, что выживали в заточении годами, знает о людях, что питались умершими близкими, знает о людях, встававших после смертельных ран. Хрупкое человеческое тело при правильном и ответственном подходе может пройти через ад.
"Нет ничего, чего бы не мог вынести человек", — те времена, когда Аякс упрямо цедил эту фразу в ответ на мысли "я не выдержу", кажутся призрачными и смазанными — было ли такое? Сейчас в его голове нет и тени тех сомнений, реакция на боль, на страх, на новое одна: нет ничего, что не мог бы вынести человек. Словно мантра, в которую не веришь, ощущая, как легко ломаются кости, когда впечатываешь врагов в жёсткую землю, но которую повторяешь перед каждым новым и невыносимым. И которая снова и снова почему-то оказывается правдой: какой бы вызов ни бросал ему мир, боги, он сам — будь то форма демона, битва с монстрами Бездны, очередная бессонная ночь в погоне, встать, вздохнуть, выползти, вылезти — нет ничего в этом мире, что нельзя было бы выдержать.
Каждый раз кровь бьёт в голову, мышцы и голова скрипят от напряжения, но через секунды — будто бы всегда лишь через секунды — он стоит в полной тишине (внутри и снаружи, она необъятная) и понимает: ещё один рубеж пройден.
Так люди становятся богами — нет: так люди убивают богов.
В рассказах отца и старых пыльных чердачных книжках герои и героини проходили суровые испытания и в конце побеждали; сейчас это казалось обманчивым маревом. Испытания в реальной жизни более серые, вымученные, непредсказуемые: не растёт напряжение вместе с силой, в какой-то момент тебя, неготового и отвлечённого, переламывает судьбой. Аякс сейчас слушает другие истории, ищет другие сюжеты, в легендах, в постановках, среди чужих культур, ищет близкое к жизни (к перелому хребта судьбой), хаотичное и невнятное, и каждый раз, так или иначе, всё равно — в словах, в звуках, в действиях, улавливает свой сокровенный смысл: человек может вынести всё. Должен вынести всё.
Герой, не сломавшийся и не сдавшийся, свою убогую цель задушит в окровавленных руках.
Скирк говорила: истории блажь; очередная людская придумка в нелепой попытке человечества обуздать хаос. Люди свою никчёмность восполняют через слова, плетут из жизни сюжеты, в которых любой их поступок на что-то влияет, к чему-то приводит. И сколько бы нерадивые сказители ни пытались напихать в свои сказки препятствий да поражений, суть в них одна — жалкие людские ценности важны и значимы, а жалкие людские поступки, их ценностями движимые, мир способны изменить. Только на деле мир — лишь бесконечная череда случайных событий, где правит хаос, который неподвластен даже богам. Пусть они и плетут людские судьбы, в безуспешных попытках контролировать им не принадлежащий мир, но судьбы, отпечатанные в звёздах, — лишь истории, что написаны богами. Они пишут их кровью, потому что у богов есть силы гнать людей по нужному пути, расставить события так, что иначе от них не сбежишь; но хаос им неподвластен, и даже простые люди, "как ты", из их рукописей вымывают чернила. Истории богов вымучены и ненадёжны, истории людские — лишь попытки богами себя возомнить.
Аякс Скирк не то чтобы понимает, скорее, чувствует: это правда. Он видел слишком много нелепых никчёмный смертей и ошибок, из людских жизней нужно было вырезать куски и нагло сшивать остальное, чтобы из них получалось подобие истории; и истории эти не вдохновляли.
Но истории всё равно ему нравятся; и сюжет от начала до кульминации видится незримым идеалом, за который ухватятся лишь достойнейшие. Сильнейшие. Скирк учила его быть неуязвимым в мире, полном случайностей, каждая из которых может его убить, учила быть воплощением хаоса, быть неубиваемым. Теперь Аякс сам распоряжается своей судьбой, не зависящей ни от богов, ни от хаоса, ни от демонов бездны; он учится действовать так, чтобы каждое его решение имело последствия. Чем больше последствий, тем лучше — как в самых красивых и эпических сказах.
Каждый день — испытание, герои растут только через боль. Всё идёт к кульминации, к победе над миром, хаосом и судьбой: Аякс знает, его смерть не будет напрасной. Значит, он не может себе позволить глупо умереть. Он не может себе позволить перестать становиться сильнее. Нет ничего, что человек не мог бы выдержать, надо только знать, как подходить к телу и разуму — плавнее, точнее. Если что-то способно убить прямо сейчас, на месте, не значит, что будет также убивать после подготовки и тренировок.
Человек — существо приучаемое; быстро привыкает ко всему. Человечье тело, душа, ум — сама суть, гибкая, как вода, подстроится, изменится. И к Бездне ты тоже привыкнешь, — говорила Скирк.
И он привык. К Бездне, к жизни без семьи, к армии, к голоду, к ночам без сна, к крови. Главное, не дать себя убить в первые секунды и научиться подстраиваться. И тогда, снова и снова, каждый раз, ты будешь постепенно привыкать. Привыкать — важный навык. Если привыкнуть ко многим вещам, ты станешь неуязвимым; ничто не сможет тебя убить. Если пользоваться Глазом Порчи осторожно, но регулярно, если призывать форму короля демонов снова и снова, не перенапрягаясь, то и к этому его тело привыкнет, как привыкло к отпечатку бездны.
Нет ничего, что человек не мог бы выдержать.
Нет ничего, что не мог бы выдержать Аякс.