Взрослая жизнь (Противная)

Ты грех и сладкий яд

И пусть простят мои друзья

Твои друзья

Ты грех и сладкий яд

Друг друга отражения

Отражения.

Так бывает: сначала между вами искрит и горит, а еще наивно кажется, что всё это навсегда, а потом вы то ли понимаете, что ответственность не тянете, то ли остываете, то ли хуй пойми еще что. Дима не знает, почему Игорь решил всё закончить. Дима не знает, почему он сам начал остывать, Дима не понимает, откуда появилась эта усталость от человека, которому в ноги готов был падать. Игорь, к слову, не знает тоже. Игорь вообще не знаток человеческих отношений, просто решил, что мучать себя и Диму больше не хочет и не может, понял, что дать этому светлому мальчишке ничего кроме проблем не может. Напарниками остались только потому что Прокопенко сказал, мол, охуели совсем, работайте давайте. Ну, он не так сказал, конечно, но посыл был таким. 

Различного рода посылы Игорь вообще получал со всех сторон: Юля пришла поучать да советовать, что всё можно исправить, а вы, мол, с Дубиным два дурака. Смотрела ещё так, как-будто знала что-то, чего Игорь не знал; а говорила ведь ровно то, что он и сам про себя понимал. После Юли пришла Саша. Филиппенко вообще-то зашла Юльку на свидание забрать, но и шишек наставить Грому не забыла. Да чтоб их всех! Интересно, к Диме так ходят? Вряд ли. Это же Игорь его бросил, хотя…Они же спокойно поговорили, чего на него взъелись то все? Нечестно. Нечестно, грустно и всё это заебало порядком. Чувство вины заебало в первую очередь, хорошо хоть на работе – работа, да и Димка всё таки человек взрослый, обиженкой не прикидывался и даже казалось, что этого года их отношений не было и не стали они тогда после дела Чумного Доктора больше чем напарниками. Димка вообще молодец, оклемается сейчас наверняка, да хахаля себе нового найдет, ему труда не составит. Да вон, даже Калигари того же, который им как-то с делом помог, да и вообще кого угодно. 

Со временем всё успокаивается и правда становится так, как было “до”, но у обоих всё ещё скребет что-то внутри больно и противно и оба это противное душат и заглушают, заталкивают куда подальше, чтобы не мешало работать. Дима только чуть менее светящимся становится, а Игорь чуть более хмурым, но работают они хорошо, слаженно. Любой, кто их не знает сказал бы, что у них всё отлично, работают, мол, напарники, дружат. Прокопенко их знал и отдел их знал и молча сочувствовал, осуждал или не понимал. Сочувствие и Димку и Игоря особенно раздражало. Ну ёпрст, нету у них своей личной жизни что ли? 

– Вы бы ещё ставки ставить начали. – Почти огрызается Игорь, когда проходя мимо коллег и заслышав очередной дискурс на тему “Когда Гром и Дубин снова будут вместе или когда Дима найдёт себе кого-то еще” . Почему-то всегда тем, кто находит кого-то ещё был Дима. Не то, чтобы Игоря это обижало. Он искренне Димке счастья желал, а ему и правда одному лучше и больше никого не надо. За такие размышления он, конечно, от тёть Лены с дядь Федей по шее получает на очередном пельменном вечере, но остаётся им верен. Одному лучше и никого ему не надо, а Диме бы кого получше. Да, именно так. 

Ставки начали ставить через неделю. После того, как к бурно обсуждающим подошел Дима на “снова сойдутся” ставить стали значительно меньше. Дима искренне не хотел этого, потому что чувствовал бы себя как последний дебил. Да и чего возвращать? Опять же: они поговорили и разошлись, Игорь решил…Нет, они решили, что так будет лучше. Они взрослые и им нужно быть взрослыми и рассудительными и к этому всему лучше правда не возвращаться. Дима чувствует, как кошки изнутри скребут, Юлька с Сашей постоянно заходят к нему со своим дружеским сочувствием и от этого на душе ещё поганее становится. С чего все вообще решили, что он тут сидит, страдает и убивается? У них дел – полная жопа огурцов, так что даже если ему и было грустно и больно, страдать ему было категорически некогда. Юлька советует как на работе станет поменьше дел (когда такое вообще было?) пойти с кем-нибудь на свидание. Дима щебечет в ответ, что обязательно сходит, но одна мысль о сайтах знакомств и всеми этими походами на свидания вызывали необъяснимый ужас по многим причинам. Во-первых, на сайтах знакомств в основном сидят всякие дебилы, жаждущие залезть к тебе в штаны, а во-вторых, ему может тоже одному хорошо. Может у него нет тактильного голода и желания обнять кого-нибудь, уткнуться носом в чужую футболку, пока его гладят по голове и так и вырубиться на неудобном диване, а проснуться в обнимку с этим кем-то уже на кровати, потому что этот кто-то пока он спал взял его на руки и перенёс туда. 

– Какой-то ты тухлый, Димка. – Замечает Игорь, по плечу его хлопает по-дружески, волосы ерошит, а Диме выть хочется, потому что его с каждым таким жестом в прошлое откидывает. – Ты не переживай, скоро это всё закончится и будем мы с тобой потерянные старушками сумки с продуктами искать. Возможно тебя даже завешают этими самыми продуктами, чтобы ты, такой худющий, с голоду не помер. 

– Да уж поскорее бы это всё закончилось. И ничего я не худющий, пойдем поедим, кстати. – Дима не знал, что “всё” должно закончиться: череда хитровыебанных дел и бессонных ночей в архиве или его подавляемые страдания о том, что то, что было закончилось. Прошла любовь, завяли помидоры, блять. 

– Худющий-худющий, ты ешь меньше, чем обычно. 

Игорь кормит его и даже не шавой, которую Дима терпеть не может, а куриным супом из теремка. В общем, реально нормальной едой. Дима благодарно смотрит и выдавливает из себя тихое “спасибо”. Игорь поправляет кепку и смущенно улыбается. 

– Да не за что, напарник, не хочу же я, чтобы ты тут откинулся, в конце концов. 

Напаарник. Дима забыл, как это слово может раздражать. Диму и правда это выбивать из колеи стало в какой-то момент, хотя несколько месяцев он не обращал внимания на это абсолютно. И как у тебя, Игореш, получается-то так хорошо делать вид, что ничего никогда не было? Неужели и правда ему так лучше, неужели он правда не вспоминает, как они… 

Вечером Дима всё своё накопленное за столько времени выплакивает Юльке в плечо (он не планировал, но она сама к нему в гости пришла). Юлька устраивает ему свидание и строго приказывает на него идти. А потом ещё одно и ещё и ещё… Парни правда на них были интересные, правда половина всё равно дебилы, которые хотят залезть в штаны, а с интересными дальше одного свидания у Димы ничего не вышло, но общение значительно улучшило его настроение. Юлька и Игорю, если честно на свидание советовала сходить, потому что тот тоже на самом деле сидел дома и выл, как побитая собака, но тот отбивался, отказывался наотрез и Юля махнула на него рукой. Димка был сговорчивее. 

Игорь при виде довольного Димки решил, что тот себе кого-то нашел, да и слухи ходили и хотя слухам верить он привычки не имел, но спросить у Димы напрямую ничего не мог. То ли навязчивым показаться не хотел, то ли узнать, что это правда боялся. 

Противное чувство, когда ты живешь противной взрослой жизнью и должен вести себя рассудительно и по-взрослому и ни в коем случае не влюбляться в кого-то заново. Ни в коем случае не возвращаться и не ни в коем случае не вспоминать, как было раньше. Димка правда становился поживее и Игорь был рад, но всё думал : кто же этот невероятный молодой человек, что делает тебя счастливым и как мне его найти, чтобы поговорить или набить морду? 

Противная взрослая жизнь требует от Игоря не озвучивать это вслух и твердо убеждать себя, что он касается Димы на работе по-напарнически и по-дружески, а не потому что ему очень очень надо и хочется его трогать, как раньше. 

Противная взрослая жизнь требует, чтобы он ушёл в работу с головой и это проще, чем послушаться Юлькиных советов и пойти на свидание, а еще проще, чем принять тот факт, что он – полный дурак и облажался и всё тогда можно было спасти. Признать, что это был просто этам, что он не разлюбил, а просто заебался в бытовухе и работе и этот этап просто надо было пройти, а он взял, да забил и решил, что закончить всё будет легче. Уйти в работу проще, чем хоть на секунду приблизиться к последнему этапу принятия. Проще и правильнее и лучше, чем сидеть и выть, как одинокая собака. 

Диме противная взрослая жизнь шептала на ухо, что скучать по Игорю глупо и всячески подстёбывала тем, что он тут снова по уши влюбленный пацан. Взрослая жизнь Диму заебала, как и слухи на работе о том, что у него кто-то появился, как и работа в принципе и, если честно, лучше бы заебал Диму кто-то другой, кто-то очень конкретный, но этого конкретного было нельзя (вы же расстались!), а другого Дима не хотел совсем никак. А если бы и хотел, то у него бы вряд ли получилось, потому что Дима так попросту не может. Тепла человеческого двухметрового тела Диме не хватает, но проблема была в том, что получать тепло и удовольствие без эмоциональной привязки к человеку он не мог. 

Взрослая жизнь эта, в общем, невероятно противная и ни Диме ни Игорю не понятно, на кой чёрт всё устроено именно так, а не иначе. 

– Димка, да скажи нам уже, кто там у тебя появился! – Выпрашивает Зайцева, а рядом трётся и подслушивает Цветков. 

– Не вашего ума дело, у меня вообще может просто свободное от работы время наконец-то появилось и качественный восьмичасовой сон!

– Ага, всем бы такой сон. – Не подстёбывая, а даже как-то завистливо отозвался Костя, дохлёбывая свой кофе. Да уж. Дел по горло было не только у них с Игорем. 

– Не переживай, Цветков, и тебя спать уложат. – Игорь подходит к им, усмехаясь, Димку приобнимает. – Ну что, Дубин, пойдем с тобой пропавшие сумки искать, да?  

Они радостно идут искать сумки под испепеляющие - завистливые взгляды Ксюши и Кости, у которых дело всё никак не хочет склеиваться. Димку и правда старушки едой загружают, да так, что Грому приходится с этими сумками провожать его до дома. Он мнётся неловко в прихожей, потому что, ну, как бы, пора домой, у него там…целое ничего у него там, но мало ли у Димки есть что-то ил кто-то и мешаться тут Игорю совсем-совсем не хочется, Димка, вон, может правда счастливый и не одинокий уже. Не может же быть всё только из-за сна (Игорь по себе знает, что на самом деле может, только у него и сон не сон и кровать рядом холодная). 

– Заходи, чего ты, чай попьем, а то один я всё это буду есть очень и очень долго или лопну раньше, чем доем. – Дима чайник ставит, переодевается в домашнее ( И Игорь точно не замечает, что на нем футболка, которую тот одолжил у Игоря и так и не вернул) и почему-то чувствует себя очень спокойно. 

– Везучий ты, Димка, теперь вон сколько на продуктах экономить можешь. – Игорь говорит первое пришедшее в голову и невероятно глупое, проходя на кухню. Отчего-то было немного неловко. Однако неловкость эту Игорь готов был терпеть, потому что Димка сейчас невероятно уютный и домашний. Игорь давно его таким не видел. С тех пор, как Дима после их расставания съехал и не видел. 

– Ага, да я столько в жизни не съем, так что забери себе половину. 

Игорь кивает, они пьют чай в тишине, нарушаемой только постукиванием ложки об чашку, когда Дима сахар мешает. Игорю думается, что он всё-таки странный, потому что сладкий чай плюс сладкие сладости равно сахарная сладкая кома, но Дима всегда такое любил. А еще Игорю думается, что если Диму сейчас поцеловать, то тоже в сахарную кому впасть можно и он даже не против так-то. У Игоря сердце сжимается, потому что скучал. Вот по такому уютному и хорошему скучал с его дебильными четырьмя ложками сахара в маленькую чашечку. 

– Ну, я это, пойду наверное – Игорь встает, об какую-то полку головой стукается и место ушибленное сразу же трёт, матерясь тихо. 

Диме, чтобы Игорь уходил не хотелось. Диму заебала взрослая жизнь и слухи и вообще - 

– А то не хочу тебе мешать, мало ли у тебя тут кто, короче это, наверняка же кто-то есть, так что я лучше пойду. – Игорь собирается выдвинуться в сторону прихожей, но оказывается схвачет за руку. 

– В смысле “мешать” в смысле “кто-то”, что что, слухов наслушался? – Дима не выглядит рассерженным, но расстроенным выглядит. Игорь просто кивает в ответ. 

– Ну, я думал, что у тебя наверняка есть, вот и…А что, нету? 

– Нету. – Дима смотрит, но не отпускает, в глаза прямо смотрит и Игорь не выдерживает. Не железный он. Дурак, конечно, но живой человек в конце-концов, так что наклоняется и целует его в губы, мягко подбородок чужой обхватывая пальцами.  

Дима на удивление отвечает, хотя Игорь готов был и по морде получить за такое. Дима жмется ближе, Дима позволяет поднять себя на руки и на столешницу усадить, Дима целуется также хорошо, как целовался несколько месяцев назад, когда Игорь, дурак, ой дурак, совершил ту дебильную ошибку. 

– Не могу больше. – Дима отстраняется, Игорю в плечо утыкается лбом, обнимает крепко. 

– Чего ты? Целоваться устал? 

– Дурак ты, Игорь!

Игорь смеется тихо, мягко в макушку Диму целует, глаза прикрывает. 

– Я без тебя тоже не могу больше, Димк. Вообще никак, представляешь? 

– Дурак потому-что. – Дима ворчит смешно, а потом голову поднимает и целует снова, вдумчиво и медленно, пальцами в волосы Игоря зарываясь. 

– Так я согласен, что дурак. Мы оба. 

Бывает во взрослой жизни такое, что лучше людям дружить, а не встречаться, но Дима думает, что это определенно не их случай. Игорь думает, что он терпеть взрослую жизнь не может и мысленно они с Димой оба шлют её нахуй. Кошки на душе у Димы скрестись перестают, Игорь больше не ходит, как побитая псина, а Зайцева, Цветков и Пчёлкина делят свой выигрыш, потому что единственные не убрали ставку за то, что эти двое снова сойдутся.