Связанные воедино

Подземный город гнил заживо, растворяя в своих темных улицах тысячи измученных людей.

      Изначально созданный как убежище от титанов, со временем город стал проклятьем для тех, кого призван был защищать. Люди рождались во мраке, поддерживая жалкое существование кражами или продавая свое тело в борделях, и умирали, так ни разу и не увидев солнечного света. Преступные группировки разрывали утопающую в отходах Митры территорию на части, дополнительно блокируя жителям выход на поверхность — как будто военной полиции было мало!

      Леви, чуть пошатываясь, устало брел по узким, едва освещаемым факелами, улицам города. Он знал, что ни одна из банд не посмеет его тронуть — слишком хорошо все знали его опекуна, Кенни Жнеца, и никто не хотел сокращать свою и без того короткую жизнь, связавшись с ним. Однако этот статус никак не спасал Леви от голода.

      Кенни скрылся в неизвестном направлении больше недели назад, а еды в их жалкой лачуге не было и того дольше, чего уж говорить о деньгах. Леви не хотел думать о том, чем его опекун сейчас занимается, потому что ничего, кроме вскрытых глоток, в голову не приходило.

      Он ничего не ел уже несколько дней и трезво осознавал, что и обычная кража ему сейчас была не по силам. Люди Подземного города берегли свое имущество как зеницу ока, и даже в лучшие свои времена Леви едва уносил ноги с чужой коркой хлеба в руках.

      Леви и сам не заметил, как оказался возле одной из лестниц, ведущей на территорию внутри Сины. Он замер, вглядываясь в манящую вверх даль, и словно наяву услышал голос матери.

      — Там, над землей, люди совсем другие, — голос Кушель звучал совсем глухо, но её глаза сияли лихорадочным блеском — то ли от полета воображения, то ли от болезни. — Они высокие, светлые, как солнце, и в их глазах видно небо. Небо манит их так сильно, что за спиной этих людей вырастают крылья, и они парят, словно птицы. — Она перевела затуманенный взгляд на Леви и легко улыбнулась. — Если ты будешь хорошим мальчиком, они заберут тебя с собой.

      Сама Кушель ушла куда раньше — и сидя возле полуразложившегося трупа матери, истощенный, без всякой надежды на будущее, Леви не был уверен, что на небо. Кенни, появившийся после её смерти, не считал нужным рассказывать Леви сказки:

      — Наверху живут такие же мешки с дерьмом, как и здесь, только выглядят получше. Поэтому всегда надо быть начеку, иначе однажды рискуешь очень удивиться, найдя под ребром чей-то нож.

      Однако Кенни сейчас здесь не было, зато была лестница в мир, о котором так страстно рассказывала мама, и о котором — втайне — всем сердцем мечтал и сам Леви.

      Вглядываясь в гипнотизирующую даль, Леви чувствовал, как в нем разгорается азарт. Обойти отморозков, которые охраняют лестницы изнутри; прошмыгнуть мимо полиции, расположившейся снаружи; желательно при этом не попасться и не умереть.

      Звучало как план.

***

      Свежий воздух пьянил не хуже дьявольского пойла Кенни. Леви не мог остановиться, делая глубокие вдохи и выдохи. Здесь не было ни смрада Подземного города, ни вони нечистот. Он постепенно привыкал к тому, что над головой не нависает толща земли, а яркий свет — куда ярче тусклых факелов — так сильно озарял все вокруг и самого Леви, что он чувствовал себя голым.

      Леви проморгался и шумно выдохнул. Сидеть в этом переулке было небезопасно, потому он бросился бежать, едва запоминая повороты.

      И на выходе из очередного узкого переулка Леви в кого-то врезался, причем так сильно, что искры из глаз посыпались.

      — Ты куда так несешься!

      Леви не успел даже встать на ноги — он не мог отвести взгляд от мальчишки, сидящего на мощеной булыжником мостовой.

      «Они высокие, светлые, как солнце, и в их глазах видно небо».

      Мальчик встал, потирая ушибленный локоть, и внезапно протянул Леви руку.

      — А ты не лезь под ноги! — наотмашь оттолкнув раскрытую ладонь, ощетинился Леви, нащупывая за поясом нож.

      — Не я вылетел из переулка, как пушечное ядро. Мог бы извиниться, между прочим, — мальчишка наклонился, поднимая с земли бумажный сверток, который Леви не сразу заметил.

      — За что? За то, что ты по сторонам не смотришь?

      Леви резко встал, но внезапно почувствовал дикую слабость. Видимо, это отразилось на его бледном лице, потому что мальчик обеспокоенно на него взглянул.

      — Ты в порядке? — ответом прозвучало урчание желудка Леви. Незнакомец шагнул в его сторону, запуская одну руку в бумажный сверток, и Леви выхватил нож и прижал его к чужому горлу.

      — Только попробуй, — зло прошептал Леви, одной рукой удерживая нож, а второй — сжимая его запястье.

      — Что попробовать? Мне показалось, что ты голоден, — в голосе мальчика звучал плохо замаскированный страх. — Просто хотел помочь.

      — Мне твоя помощь не нужна! — отчего-то это прозвучало не так уверенно, как того хотел Леви. Возможно, из-за потрясающего аромата, который источал бумажный сверток.

      Мальчик, вероятно, заметил, как Леви дернулся в сторону свертка, и потому решился его раскрыть.

      Внутри лежало несколько пирожков — совсем свежих, еще теплых. Леви не был уверен, что хоть раз в жизни видел что-то настолько аппетитное.

      — Угощайся. Я только купил, но мне одному многовато будет.

      Леви сам не заметил, как опустил нож — спустя мгновение он стоял в метре от мальчика, держа в руке пирожок.

      Жизнь в Подземном городе научила его осторожности — в чужой еде, доставшейся подозрительно легко, всегда мог быть спрятан яд или наркотик. Пирожок пах яблоком, орехами и ещё чем-то незнакомым — Леви не мог определить, чем именно. Голод накрыл его с такой силой, что ему было все равно, и он стал уплетать угощение, жадно, почти не прожевывая. На мгновение он даже забыл, что находится не один в этом забытом пресвятой Синой переулке.

      Мальчик, запустив руку в светлые волосы, украдкой наблюдал за Леви. Поймав его взгляд, он смущенно улыбнулся.

      — Хочешь ещё?

      Леви протянул чуть дрожащую руку, чувствуя, как в груди медленно разворачиваются доселе незнакомые ему чувства. Кенни не учил его такому — как реагировать на проявление добра, и потому Леви понятия не имел, как выразить свои эмоции.

      — Неужели здесь, наверху, не все люди — кожаные мешки дерьма?

      — Это у тебя «спасибо» такое? — усмехнулся мальчик и внезапно ахнул. — Наверху? Ты сказал, «наверху»?

      Напрочь забыв о том, что минуту назад чуть не получил удар ножом, мальчик вцепился Леви в руку.

      — Ты что, из Подземного города?!

      — Да не ори ты…

      — А это правда, что вы никогда не видели солнца? И что там живут одни преступники? И там нет ни школ, ни больниц, ни полиции? И там водятся монстры пострашнее титанов?

      «Кажется, он не в себе», — подумал Леви, осторожно высвобождая руку. То, с каким восторгом мальчик говорил о Подземном городе, почти пугало.

      — Я был уверен, что это все папины сказки, чтобы я не лез в катакомбы, — все продолжал мальчик. Он возбужденно размахивал руками, не умолкая ни на минуту, пристально глядя на Леви. — А по тебе и не скажешь, что ты… Хотя… Глаза у тебя странные. У всех жителей подземелья такие узкие серые глаза? И волосы у тебя черные, как перья у ворона, никогда таких волос еще не видел. В подземельях все такого маленького роста? И бледные? А как тебя зовут?

      — Леви. — Он ответил только на последний вопрос, надеясь тем самым перекрыть этот словесный поток. Такое внимание пугало.

      — Просто Леви? А фамилия?

      Внезапно Леви стушевался. Ни Кенни, ни мама никогда не говорили его фамилию, и он не был уверен, что она вообще у него есть.

      Мальчик заметил его неуверенность и тут же сменил тему.

      — Очень приятно, Леви. Я Эрвин, Эрвин Смит. Будем друзьями?

      — Дру… зьями? — Леви стало не по себе, у него никогда не было друзей.

      Разумеется, Леви слышал когда-то это слово. Мерзкое тягучее «дружок» часто звучало от различных отморозков, которые сновали по темным переулкам Подземного города, пытаясь заманить ребенка в бордели. «Дружок, принеси-ка огонька» часто звучало из уст маминых клиентов, пока они пьяными тушами лежали на кровати. Но… друзья?

      В Подземном городе не бывает друзей. Каждый сам за себя.

      — Ну да, — просто ответил Эрвин, — я недавно в городе, папа приехал сюда по делам, а я напросился с ним, хотел увидеть внутренние земли. А все мои друзья остались в Стохесе — оттуда я родом. Так что мне очень нужны друзья в Сине.

      Он протянул руку — уже который раз за встречу? — и Леви, чуть замешкавшись, её пожал.

      — Вот и славно, теперь у меня есть друг из подземелья! — Эрвин счастливо засмеялся и, не отпуская Леви, потащил его дальше по переулку. — Я покажу тебе город!

      И Леви пошел за ним, сам не понимая, как так случилось, почему он идет за кем-либо, крепко сжимая чужую и такую теплую ладонь, почему не вырывается, не использует нож. В душе Леви было море «почему», но он, словно завороженный, шел за Эрвином, не отрывая взгляда от его спины.

***

      — Территория между Стенами — это далеко не весь мир. Там, далеко за ними, есть земли, полные песка; нескончаемые леса и огромные водные пространства, которым нет ни конца, ни края. Можешь себе представить?

      Леви не мог. Он пытался вообразить горы с огненными реками, о которых говорил Эрвин, но перед глазами всегда всплывали трущобы Поземного города — всё, что он видел в своей жизни.

      С их первой встречи прошло чуть больше двух недель. Леви выбирался из подземелья ранним утром, под покровом тьмы, и возвращался он также затемно. Он научился ловко избегать встреч и с военполом, и с бандами, охраняющими лестницы. Леви каждый раз смело шел на риск, так как знал — наверху его ждет что-то большее, чем просто наземный мир. Его ждет Эрвин.

      Никто и никогда не был к нему так добр, как Эрвин. Он таскал ему из собственного дома еду, читал книги, пытался даже научить его читать самостоятельно. Поделился собственной одеждой — хоть она была Леви и велика, он больше не так бросался в глаза жителям Сины.

      Если бы Леви попросили описать Эрвина одним словом, он бы назвал его «солнцем» — Эрвин был таким же светлым и теплым, как солнечные лучи.

      Целыми днями они бродили по городу, пока отец Эрвина занимался научной работой в королевском архиве, и с каждым днем мальчики подходили все ближе и ближе к Стене.

      — Однажды я выйду за ее пределы и увижу весь мир, — мечтательно шептал Эрвин, глядя на серую громаду, и Леви вторил ему. Он мог видеть, как ярко горят глаза Эрвина, когда он говорил о неизведанных землях, и впервые в своей жизни Леви точно знал, чего он хочет и за кем он пойдет. И он с тоской и страхом ждал того дня, когда отец Эрвина закончит со своей работой и им придется расстаться.

      «Это ненадолго, — твердил про себя Леви. — Я выберусь из Подземного города, чего бы это ни стоило…»

***

      «Он точно сошел с ума! Совсем с катушек съехал».

      Леви не мог поверить, что позволил Эрвину себя уговорить.

      «Ну вот, сейчас военпол отдерет его за уши, а потом сцапает и швырнет под землю. Буквально».

      Эрвин, смело разговаривающий с суровым военным в форме гарнизона — Леви узнал шеврон на кителе с красной розой и шипами, — обернулся к нему, словно услышав его мысли, задорно подмигнул и вновь вернулся к разговору.

      «Ну, вот и все. Сейчас точно нас обоих схватят. Говорил мне Кенни — держись в тени…»

      — Эй, Ярма, — внезапно крикнул кому-то военный. — Прихвати с собой этих сопляков, пусть полюбуются видами.

      — Что? — Леви опешил от услышанного. — Ты дьявол во плоти, — немедленно заявил он улыбающемуся до ушей Эрвину, который уже подбежал к Леви, чтобы потащить его за собой. — Как, черт возьми, у тебя это получается? Как ты убеждаешь людей делать то, что тебе нужно?

      — Давай сойдемся на том, что это ты меня вдохновляешь, — звонко рассмеялся Эрвин, первым запрыгивая в подъемник. Шепотом он добавил Леви прямо в ухо:

      — Нам повезло, сегодня у них небольшие ремонтные работы. Я обещал, что мы будем вести себя хорошо, и мы не будем хвататься за нож каждый раз, когда мимо пролетит букашка. Договорились?

      — Договорились.

      Леви был готов сейчас пообещать что угодно — он завороженно наблюдал, как люди, дома и деревья становились все меньше, чем выше уносил его с Эрвином подъемник.

      Наверху у обоих мальчиков перехватило дыхание. Перед ними раскинулась Гермина — оборонительный город с южной стороны Стены Сина.

      — А ты знаешь, почему только по четыре города по периметру Сины, Розы и Марии ограждены такими же стенами?

      Леви отрицательно покачал головой, не отрывая взгляд от вида города.

      — Это было сделано в оборонительных целях, — продолжил Эрвин. — Титаны инстинктивно идут в те места, где находится большое скопление людей. Это помогает сформировать и правильно распределить оборону. На стенах всех таких городков расположены пушки, благодаря которым гарнизон уничтожает титанов, не вступая с ними в контакт.

      — Эй, мелюзга, вы так и будете стоять и пялиться?! — прокричал Ярма. — Нам еще несколько километров идти!

      Когда они оказались на месте, Леви раскрыл рот от изумления. Гермина осталась позади, и перед ним раскинулись леса, что находились на юго-западной стороне Стены. Высоко над ними сияло солнце, на синем небе проплывали пушистые тучи, а сквозь них пробивались солнечные лучи и терялись в зеленой листве. И где-то там, на горизонте, виднелась Стена Роза. Он не мог оторвать глаз от раскинувшихся перед ним пейзажей.

      Теперь он видел, о чем говорил ему Эрвин.

      — Нравится? — Эрвин тихо подошел со спины, опустив руки на плечи Леви, но тот был так поглощен видами, что не нашелся, что ответить.

      Простояв некоторое время в тишине, Эрвин вновь заговорил:

      — Со следующим призывом я вступлю в кадетский корпус, а после — пойду в разведку.

      — Я тоже, — прошептал Леви и перевел взгляд на Эрвина. — Я пойду за тобой, и за эту Стену, и за все остальные.

      — Ну а как же иначе, — серьезно проговорил Эрвин, а потом опустил глаза на Леви и улыбнулся. — Я буду ждать тебя.

***

      — Это плохая идея, — категорично заявил Леви, недовольно глядя на Эрвина исподлобья.

      — Да брось, Леви. Я уезжаю завтра — когда мне еще представится шанс повидать Подземный город?

      — Нечего тебе делать в этом крысином логове, — Леви с самого начала знал, что его сопротивление ни к чему не привело бы. Глаза Эрвина горели непоколебимой решимостью, и Леви знал, что не имел власти ему отказать.

      — Ты проведешь меня туда или нет?

      — Проклятье… Проведу, конечно. Иначе с тебя станется спуститься одному.

      Спустя всего пару часов, Леви осознал — ему надо было настоять, хоть сломать Эрвину ногу, что угодно, но помешать ему спуститься в город. Имя Кенни защищало Леви, но эта защита никак не распространялась на его друзей.

      — И кого же к нам принесло?.. — раздался позади них тихий голос, похожий на шипение.

      Леви не успел среагировать, как почувствовал сильный толчок. Он ударился о стену и сполз на землю, успев лишь услышать вскрик Эрвина.

      Придя в себя, он резко вскочил, выхватывая из-за пояса нож и лихорадочно выискивая глазами Эрвина. Того почти не было видно за толпой из шести головорезов, и, узнав их предводителя, Леви ахнул — банда Арна, под управлением которой находились бордели города.

      Глава шайки шагнул вперед, и Леви увидел отчаянно брыкающегося Эрвина, которого удерживали в воздухе сразу двое амбалов. Мужчина приблизился к нему вплотную и почти нежно коснулся рукой его перекошенного от отвращения лица.

      — Вы только посмотрите на него, ребята. Такой белой кожи нет ни у одной из наших девочек. А за такие глаза можно убить… Да за тобой, ясноглазый мой, будет целая очередь выстраиваться!

      — Не троньте его.

      Леви показалось, что он услышал свой голос со стороны — так холодно и отрешенно он звучал.

      — Что ты сказал, мелкий…

      — Совсем сдурел?! — бросил главарь одному из своих головорезов, который уже было ринулся на Леви, и опустил руку от лица Эрвина. — Это крысенок Кенни. Хочешь обнаружить свои оторванные руки в собственной заднице?

      Имя Кенни прозвучало в воздухе, как раскат грома, после которого воцарилась почти мертвая тишина.

      — Ну… Иди своей дорогой, малец.

      Банда повернулась спиной, собираясь уходить, а Леви успел увидеть разъяренное и напуганное выражение лица Эрвина — он кричал, брыкался, царапался, кусался, пытаясь зубами выгрызть себе свободу.

      Леви охватило отчаяние, он почти задыхался и его трясло.

      «Нет, нет, нет... Я не отдам его им. Никогда. Ни за что, — лихорадочно пронеслось в его голове. — Эрвин вступит в разведку. А я пойду за ним. Я сделаю все. Я отберу у них Эрвина. Умру за него, если потребуется. Мы вырвемся вдвоем за пределы Стен, и никто не отберет у нас эту мечту. Все, чего я хочу — это быть с ним!»

      Леви тяжело дышал, чувствуя, как сердце отбивает в груди бешеный ритм. Внезапно, все тело охватила боль, словно его разом пронзили сотнями игл, и так же резко она сменилась покалыванием.

      Что-то происходило. Страх и паника уходили, уступая место другому чувству, доселе незнакомому. Казалось, что отчаянный взгляд Эрвина поджег фитиль от пороховой бочки, и она взорвалась в груди Леви — но не огнем, а яростью и абсолютной силой. Эта сила вместе с кровью разливалась по всему телу, будто те огненные реки, о которых говорил Эрвин.

      В голове внезапно стало кристально чисто, и пришло простое понимание: пока они с Эрвином вместе — Леви может все.

      — Вы не заберете его.

      Что-то в голосе Леви заставило всю банду остановиться. Главарь лениво обернулся, будто раздумывая, не послышалось ли ему.

      — Ты что-то пропищал, крысеныш?

      — Я сказал… — Леви так крепко сжал нож, что рукоять пошла трещинами, — что вы его… — он сделал первый шаг, второй, третий и перешел на бег, — НЕ ЗАБЕРЕТЕ!

      Леви точно знал, что делать. Полоснуть самого первого противника в бок, увернуться от его тяжелой руки, по рукоять всадить нож в живот второму, провести лезвием по горлу самому низкорослому.

      Исполосовать руки двух верзил, держащих Эрвина.

      Леви казалось, что все вокруг замерло — так быстро он двигался. Никто из шайки даже не успел среагировать, оседая на уже окровавленную землю, и лишь их главарь благоразумно исчез в тени.

      Эрвин, мелко дрожа, скинул с себя руку еще живого мужчины и шагнул в сторону Леви. Он смотрел на Леви так, будто видел того в первый раз в жизни.

      Что-то изменилось. Леви еще не знал, что именно, но он был уверен — ничего уже не будет, как раньше. Леви никогда уже не будет прежним.

      Они никогда не будут прежними.

***

      — Какой я идиот, — Эрвин, чуть дрожа, сидел прямо на грязном полу, с трудом переводя дыхание. — Втянул тебя в такое…

      — Втянул меня? Ты о себе переживай! Это тебя они хотят в бордель утащить! — Леви с силой заставил свой голос звучать ровно. — Нам может помочь только Кенни. Сиди тихо, когда он придет, я буду сам с ним говорить.

      «Если он придет», — чуть не вырвалось у Леви.

      — У тебя кровь идет, — произнес Эрвин, вытащил из кармана брюк белый платок и прижал к рассечённой губе Леви. Леви не мигая смотрел на него — растрепанный, испуганный, даже в такой ситуации Эрвин беспокоился не о себе, а о нем.

      Когда час спустя Леви услышал знакомый разъяренный вопль, он чуть не упал от облегчения, отойдя, наконец, от двери.

      — Крысеныш, скажи, какого черта ты натворил, что вся улица кишит остолопами из банды Арна? Пришлось парочку прирезать, пока шел сюда, — еще до того, как Кенни захлопнул дверь, Леви встал перед Эрвином, заслонив его собой.

      На мгновение в комнате воцарилось молчание. Кенни, увидев незнакомца, угрюмо усмехнулся, вытирая свой нож о полу черного плаща.

      — Понятно, — он ничуть не удивился или не подал виду. — Что-то рановато ты начал мальчиков домой водить...

      — Кенни, ты нам поможешь, — твердо произнес Леви. Это даже была не просьба, а констатация факта.

      — О нет, парнишка. Ты забываешь, чему я тебя учил, — Кенни громко прошел мимо отпрянувших мальчиков, направляясь в сторону шкафа, где хранилось его пойло. — Сам облажался — сам все и расхлебывай. Это и тебя касается, — он отсалютовал бутылкой бледному Эрвину. — Нечего девчонкам с верхнего города шататься по злачным местам. Иди теперь, отрабатывай свой пропуск наверх у ребят Арна.

      — Я не позволю, — голос Леви, холодный, как лед, прорезал тишину. — Никому не позволю причинить ему вред.

      Кенни внезапно отвел от губ бутылку, пристально глядя на него. Он нахмурился, в два шага преодолел расстояние до Леви и схватил его за лицо, внимательно всматриваясь ему в глаза. Леви понятия не имел, что он в них разглядел, но внезапно на лице Кенни отразилось понимание.

      — Сина, Роза, Мария... — произнес он, судя по всему не веря собственным глазам. — Не успели у мальца яйца отрасти, а он уже посвятил себя... Ха-ха-ха-ха!

      Кенни сделал пару шагов и сел на кресло, захлебываясь от хохота, и Леви стало не по себе — от этого смеха сквозило чистым безумием.

      — Ну и дети нынче пошли... Ха-ха-ха-ха. Да, Кушель, вот это подарочек твой сынок сделал... Даже твой «залет» с этим не сравнится... И что скажешь с этим делать? — он вновь приложился к бутылке, издавая короткие смешки между глотками. — Ладно.

      Леви с опаской смотрел на внезапно посерьезневшего Кенни, ни на шаг не отходя от Эрвина.

      — Что «ладно»?

      — Ладно, я проведу мальца домой, — произнес Кенни, отложив бутылку. — А ты сиди здесь.

      — Нет, — категорически отрезал Леви, — Я пойду с тобой.

      — На кой черт ты мне сдался?

      — На тот черт, чтобы ты ему глотку не перерезал и не бросил где-нибудь истекать кровью.

      — Ох, теперь-то ты включил мозги. А о чем ты думал, позволяя этой куколке спускаться в город? — оскалился Кенни, в ярости вскакивая с кресла. — С таким же успехом ты мог привести сюда святую Розу. При одном взгляде на него понятно, что он — белый человек. А знаешь, что с такими любят делать местные извращенцы? Впрочем, ты, небось, и сам насмотрелся, пока жил с мамкой в борделе. Удивляюсь, как тебя самого не отправили обслуживать похотливых свиней. Видимо, Кушель очень старалась…

      — Ты мне зубы не заговаривай, — Леви упрямо сжал рукоять ножа, другой рукой отводя за спину Эрвина. — Я пойду с вами, и это не обсуждается.

      Кенни снял шляпу и провел пятерней по густым черным волосам. Он с минуту сверлил Леви взглядом таких же серых, как у него, глаз, потом раздраженно выдохнул.

      — Ну что за упертый крысенок! Пошли, — он направился к выходу, надевая обратно шляпу, а Леви, взяв притихшего Эрвина за руку, пошел следом, стараясь не отставать ни на шаг.

      Снаружи их уже ждали. Леви быстрым взглядом окинул окружившую их толпу, выискивая лазейку, в которую Эрвин мог бы смыться.

      Бессмысленно.

      — Кенни, — вперед вышел мужчина, в котором Леви узнал главаря той шайки. — У тебя кое-что наше. Босс хочет мальчишку.

      — Я в этом не сомневаюсь, — легко согласился Кенни, одаривая того улыбкой. Почти оскалом, от которого можно было запросто наложить в штаны.

      Мужчина чуть стушевался, теряя весь свой манерный облик.

      — Так я... Забираю его?

      — Конечно. Вот прямо обойди меня и забирай, — Кенни чуть хрустнул пальцами, наблюдая, как с лица его собеседника постепенно уходят все краски. — Правда, не забудь принять от меня еще один подарок для вашего босса. Ожерелье из ваших яиц.

      Леви так и не понял, кто нанес первый удар. Он оттолкнул Эрвина обратно к дому, собираясь затолкнуть его туда и захлопнуть дверь, но тут же понял, что в этом не было необходимости.

      Ему еще не приходилось видеть Кенни в драке. Леви знал, что его опекун очень силен, не зря его дом за версту обходили все банды Подземного города, но то, что сейчас делал Кенни с несчастными головорезами, выходило за все рамки воображения. Он раскидывал людей, как котят, ломая им конечности, выбивая зубы. Несколько капель крови упали на ботинки Леви, и он смотрел на них, пока последние стоны не затихли.

      — Пойдем отсюда. Если будете ждать, пока они придут в себя и соберут свои зубы, то мы тут проторчим до завтрашнего дня.

      Леви и Эрвин поспешили за ним, аккуратно обходя валяющиеся без движения тела.

      В отличие от Леви, Кенни не надо было прятаться. Он уверенно шел по лестницам наверх, будто не замечая молча расступившихся бандитов, и только на самом выходе в город их задержали.

      — Покажите свой пропуск, — хмурый молодой офицер военпола уверенно встал перед ними, опустив руку на кобуру.

      — А член тебе не показать? — рявкнул Кенни, устало потирая переносицу. — Пошел нахрен отсюда.

      — Да как вы сме...

      — Отставить, — раздалось сзади.

      К ним быстрым шагом шел командир отряда военпола.

      — Но командир...

      — Я сказал, оставить, — еще раз строго произнес мужчина и потом повернулся к Кенни. — Простите, новенький.

      — Получше тренируй своих щенков, Дирк.

      Кенни пошел вперед, и Леви последовал за ним. Он даже не замечал, что так и не выпустил руку Эрвина, пока их внезапно не окликнули.

      — Эрвин!

      Высокий худощавый мужчина, как две капли воды похожий на Эрвина, очутился около них. Окинув сына беглым взглядом, он крепко прижал его к груди.

      — Святая Роза, куда ты подевался?! Я чуть с ума не сошел от беспокойства!

      — Прости, пап... Мы заигрались немного. С Леви.

      — Простите моего сына, — мужчина повернулся к Кенни. — Он наверняка доставил вам много хлопот.

      Кенни, поглаживая кулак, уклончиво ответил:

      — Не так чтобы очень.

      — И все же...

      Леви совсем притих, не вслушиваясь в разговор взрослых, осознавая, что вот и настал этот момент — момент расставания, которого он так страшился. Леви не поднимал на Эрвина взгляд, смотря в сторону. Куда угодно, только не на Эрвина.

      — Леви, — позвал он его.

      — Что?

      — Мы еще увидимся.

      Леви повернулся к нему и увидел протянутую руку. Он чуть заметно улыбнулся.

      — Увидимся, — твердо сжал он руку Эрвина.

      Тот замешкался на мгновение, после чего решительно притянул к себе Леви и обнял — что есть сил.

      — Я буду ждать тебя, — прошептал он Леви, перед тем как отпустить его.

      Леви наблюдал, как Эрвин подходит к отцу и как они вдвоем уходят прочь, и каждая клетка его тела кричала о том, чтобы он побежал следом, схватил Эрвина, никогда не отходил от него, ни на миг.

***

      — Пойдем домой, крысеныш. — Кенни с силой сжал плечо Леви, разворачивая его к себе, и тот опустил голову.

      — Я хочу к нему, — прошептал он, не сдвигаясь ни на шаг.

      Кенни опустил руку на голову Леви — единственная поддержка и помощь, которую мог сейчас ему дать. Мальца ждала нелегкая жизнь.

      Он так старался защитить Леви от проклятия — быть членом семьи Аккерманов, что не рассказал ему ни о его происхождении, ни о том, что приходился ему родным дядей. Впрочем, он наверняка догадывался об их родстве — хотя бы по тому, что был очень похож на Кенни. Жить без фамилии и семьи было куда лучше, чем подвергаться гонениям и скрываться от их врагов.

      «Ну, ты довольна, сестрица? — подумал Кенни про себя. — Не послушалась, родила и в итоге просто умерла, спихнув мальца на меня… будто мало мне было возни с тобой»

      — Тебе теперь жить с этим всю жизнь, малец. Каждый твой шаг, каждый твой вдох будет тянуть тебя к этому человеку, как умирающего от жажды — к воде. Смирись с этим.

      — И что же мне делать? — Леви отстранился от него, сжимая в руке белый платок, который поднес к лицу. Он не плакал — и от этого Кенни становилось только хуже.

      Кенни знал, что это такое. Знал, каково это, всем своим существом тянуться к одному единственному человеку, не видя никого равного ему; стать для него всем; перевернуть весь мир, по одному только его желанию.

      «…и даже променять свою грязную тушку на шкуру «зеленого единорога», — усмехнулся про себя Кенни. — Видимо, это у нас семейное — покупаться на бредни блондинчиков с красивыми глазами… Впрочем, по сравнению со мной, малец — жалкий дилетант…* Вот уж кого угораздило, так угораздило…»

      Это было и силой, и проклятием рода Аккерман. Один раз в жизни они делали выбор, и этот выбор давал им колоссальные силы, чтобы защитить своих «избранных». Он даже завидовал своей сестре, что так и не встретила «своего» человека и бесславно умерла от болезни — по крайней мере, она прожила обычную жизнь, не испытывая на себе всего того, что только предстояло пройти ее сыну.

      — Набираться сил, выбраться из крысятника. Найти его и больше никогда не отпускать, или вся твоя жизнь превратится в адские муки, — Кенни проследил взглядом за Эрвином и его отцом, скрывшимися за поворотом, и горько добавил. — Такова наша природа — ты связал себя с ним нерушимой связью до самой смерти. А умрет он, умрешь и ты...

***

      На Стене стоял человек в униформе военпола и наблюдал за приготовлениями разведчиков, которые суетились перед экспедицией.

      — Капитан Аккерман, давненько вы форму не надевали… — к нему подошла Траут Карвен — его правая рука. — Вам идет.

      — Негоже выделяться среди толпы, а то крысы могут заметить... — ответил Кенни, пропустив мимо ушей ее комплимент. — Чего тебе?

      — У нас проблемы, — ответила она, ничуть не смутившись его грубости — за годы службы под его началом Траут чего только ни слышала от своего капитана.

      — Это я уже понял и без тебя, идиотка, — рявкнул Кенни. — Выкладывай.

      — Руководство настоятельно требует избавиться от командора разведки. А так как вы не соизволили явиться на совет, разнос устроили мне.

      — Видимо, эти жадные королевские свиньи в полной жопе, раз пытаются надавить на Отдел, — усмехнулся Кенни. — Эрвин Смит держит за яйца всю знать и вертит ими, как его душеньке угодно, выкачивая деньги на финансирование разведки. И у него, видать, собралось немало компромата на этих ублюдков, раз они все так скулят и наседают на нас.

      — Как предлагаете его убрать? — спросила девушка, глядя вниз, на разведчиков. — От него не избавиться привычными методами Центрального Отдела. Этого монстра даже титаны не в состоянии сожрать, что уж говорить о попытках его прикончить внутри Стен… Никто не купится на то, что он помер во время несчастного случая.

      — О нет, наш доблестный командор — крупный игрок, и чтобы переиграть его, нужно делать такие же крупные ставки. А то закончим, как Лобов, которого Смит раздавил как таракана, размазав его жалкую тушку… С ним нужно держать ухо востро.

      — И что прикажете делать? — не отступала девушка, сверкнув своими желтыми, как у кошки, глазами. — Мы семь раз готовили покушение — все провалились. Этот тип на удивление живуч. Мы пытались перетянуть его солдат, но разведчики — еще большие фанатики, нежели Культ Стен. У него нет ни жены, ни детей, ни любовниц — он даже к шлюхам не ходит… Ни одного рычага давления! Все настолько стерильно, что не к чему подкопаться! Я уже начинаю думать, что он святой.

      «Зато у него есть один коротышка, — подумал Кенни с толикой гордости. — Хотел бы я посмотреть на того несчастного, который попытается подобраться к Эрвину Смиту ближе него…»

      В глубине души он всегда знал, что его крысеныш не посвятил бы себя какому-нибудь жалкому отребью. И с годами он только убеждался в этом — «смазливая куколка» выросла в блестящего военачальника и непревзойденного манипулятора — куда там посредственным умам, что сидели в королевском совете. Кенни почти с восхищением наблюдал за тем, как Эрвин Смит обыгрывал свои тактические и стратегические многоходовочки, запуская «эффект домино».

      Лояльный к своим людям, беспощадный к врагам — он построил мощную военную структуру на развалинах старой, где каждый винтик точно сидел на своем месте. И его крысеныш был рядом, тенью следовал за своим командором.

      — Такие люди, как Эрвин Смит, ни за что не изменят своим убеждениям, — ответил Кенни. — Он будет идти напролом, а значит, скоро столкнется напрямую с монархией, ибо они стоят между ним и его целью. Рано или поздно он поднимет восстание. И тогда мы его сцапаем, а вместе с ним уничтожим его верных капитанов и весь Легион Разведки.

      Он по-своему любил племянника — Леви был его главной гордостью, но что бы Кенни ни делал, все было ради Ури, ставшего абсолютным смыслом его существования много лет назад, и что бы ни случилось, он всегда выбирал Ури. Кенни и в этот раз останется на стороне Рейссов, так же, как и Леви ни за что не покинет своего командора, ибо они Аккерманы, и такова их природа. А значит, они по разные стороны баррикад, и очень скоро встретятся лицом к лицу, только уже в качестве врагов…

***

      По всему Тросту раздался колокольный перезвон, на зов которого спешили все жители города. Сто двадцать солдат находились перед огромными воротами, что вели в мир за пределами Стен. Лошади нервно перебирали копытами, а их наездники сидели верхом, ощущая мандраж вперемешку с радостным предвкушением. Весь город собрался, чтобы посмотреть на них, солдат Легиона Разведки — элиту вооруженных сил, что готовы были отдать сердца человечеству.

      — Командор, все готово! — послышался голос одного из солдат отряда поддержки. — Мы смогли увести титанов из ближайших районов! Тридцать секунд до открытия ворот!

      Леви сидел на своем вороном коне и не отрывал взгляда от «крыльев свободы», что сияли на темно-зеленом походном плаще Эрвина.

      Прошло двадцать лет, а он все так же, словно зачарованный, следовал за ним.

      Время в постоянной войне с кровожадными титанами пролетело очень быстро. Леви и Эрвин стали живыми легендами разведки, сражаясь спина к спине против целого мира, вдвоем, и за эти годы кое-что осталось неизменным — что бы ни случилось, пусть даже мир перевернулся, но у него по-прежнему был Эрвин, а он был у Эрвина, и этого у них никто не мог отнять.

      — Посмотри на эмблемы на спине, — послышался восхищенный шепот. — Это те самые легендарные «крылья свободы»!

      Леви увидел детей, лет десяти, которые смотрели на них взглядом, полным обожания, и перед его глазами появились образы двух других мальчишек — с таким же восторгом они смотрели на мир со Стены, надеясь однажды надеть на себя «крылья свободы» и сражаться во славу человечества.

      — Пора! — послышалось откуда-то сверху. И тяжелые каменные ворота Троста с высеченным профилем святой Розы начали подниматься.

      — Сегодня все мы сделаем еще один шаг вперед! — раздался голос Эрвина. — Явите результаты своих тренировок! Покажем всем, на что способно человечество!

      Солдаты подняли вверх клинки и ответили боевым кличем своему командору.

      — Сорок восьмая экспедиция за стену... Вперед!

      И они поскакали, вперед сквозь ворота, сквозь тоннель, что вели наружу — навстречу свободе. И пусть из этой экспедиции домой не вернется почти половина солдат, что навсегда останутся лежать на землях за стенами, они сделают еще один шаг, чтобы разрушить тиски, сковавшие их в пятидесятиметровые Стены. И еще один, и еще, и еще, пока их места не займут другие Эрвин и Леви, которые так же яростно будут сражаться за свою мечту.