Спустя года

В такие снежные вечера так и хочется выключить весь свет, оставив слабо гореть маленькую лампу теплым желтоватым светом, укрыться тяжёлым одеялом и пить что-нибудь теплое. К примеру, чай. Очако очень любит такие вечера, особенно, когда выдаётся возможность действительно расслабиться, не думать о работе и просто отдыхать. Когда рядом дорогой человек — сопит под боком, крепко уснув и обвив руками талию девушки. Она даже ждёт такие дни. Зима — любимое ее время года. Зимой холодно, поэтому можно бесконечно долго обниматься, утыкаться в теплую грудь парня, лежать под пуховым одеялом и не бояться вспотеть, стать липкими и вонючими. Зимой, когда даже окно не откроешь из-за холода, они любят греться вместе, пока график позволяет.

Их работа довольно тяжёлая. Герои. За несколько лет после выпуска Бакуго с лёгкостью выбился в топ 5 и борется за титул Героя №1. И это оказалось куда сложнее, чем он думал во время обучения в академии. Он пашет и днём и ночью, основал свое агентство, отдает всего себя и, разумеется, сильно устает. Никто не видит то, как изматывает его работа. Конечно, в подростковом возрасте Кацуки думал о том, как будет ходить по улицам, набивать морды злодеям, отдавать их полиции и за это получит место в топе. Нет. Все куда сложнее. Как минимум нужно нравиться толпе. Улыбаться, как Всемогущий, говорить каждому, что все хорошо, и ставить в приоритет спасение. Бакуго вырос и теперь понимает все это, работает над собой. Даже если людям он не будет нравится своим характером, своей агрессией, то это не значит, что он не станет героем №1. Но в таком случае работать приходится намного больше. Тот же Изуку Мидория — копия Всемогущего, его обожают люди, благодаря чему и получить столь высокое звание становится проще.

Зато Кацуки один из самых везучих людей в мире. Несколько лет назад он начал понимать как ему повезло. С его-то характером, агрессией, колкими словами и плохими привычками… Дома его встречают не пустые комнаты и холодная кровать — нет. На кухне раз в неделю пахнет блинами, в доме поселился уют и тепло, приятный запах ее шампуня и духов заполнил все вокруг. И Бакуго не скрывает того, что счастлив. По крайней мере перед ней и самим собой. Героиня, вошедшая в топ 20, самая добрая и чуткая девушка, что обожает смотреть на то, как люди улыбаются, живёт с ним в одном доме, делит с ним одну кровать, обедает за одним столом и отмечает с ним каждый праздник. Урарака стала его светом и успокоительным.

Ранее Бакуго часто курил. Ещё в академии его чуть не спалили с сигаретой в руках, но, благо, все обошлось. Теперь же ему достаточно того, что рядом с ним Очако, что часто улыбается, о чем-то говорит и шутит, заставляя и Кацуки по-доброму усмехнулся, прикрыв глаза. Теперь он курит только когда он или она месяцами пропадают в командировках, геройствуют в других городах или даже странах, когда ее нет рядом.

Урарака ненавидит этот вечер. Ужасное и бесящее ее совпадение чисел календаря, из-за которого она скрутилась на кровати, закутавшись в одеяло. Снежный вечер и теплое одеяло? Получай, Очако, как и хотела. Желательно ещё выпей что-нибудь теплое и терпи несколько дней. Давно уже ее график и график Бакуго так хорошо не совпадали, они обычно не берут отпуски, но и без выходных никак. Такие выходные они проводят вместе. Кацуки полностью разделяет ее желание лежать в обнимку, в теплоте, под приглушённый свет ночника, слушать мягкий и столь родной голос любимой, наблюдать за снежинками в окне, а затем рассматривать уже давно знакомые черты лица невероятно красивой девушки. Обнимать, шептать на ухо что-то, что знать должны только они вдвоем, сжимать ее нежную кожу своими грубыми и мозолистыми ладонями, ощупывать ее фигуру, вновь проводя линию от бедра до выступающих ребер, выгрызая в памяти этот рельеф. Ее запах сводит с ума. Он любит проводить носом по ее шее, вдыхая аромат ее кожи и какого-то геля для душа. А затем продолжить эту близость, сняв лишнюю одежду и утонув в нежности и открытости своей девушки.

Но явно не в этот раз, не в этот единственный выходной, когда они оба свободны. Очако выпила уже вторую таблетку, понимая, что поможет это с малой вероятностью. Внизу живота крайне неприятно тянет, эта боль ей ненавистна, потому что Урарака сталкивается с ней каждый месяц, терпит ее во время работы, патрулирования и спасения жизней обычных граждан. Таблетки все же иногда спасают, но не всегда.

Бакуго тихо зашёл в комнату, с беспокойством оглядывая комок из одеяла, в котором пряталась Очако. Он не любил дни, когда у нее была менструация. И все дело не в отсутствии секса. Ему тяжело смотреть на то, как его девушка скручивается от боли, перед работой пьет таблетки, чтобы хоть как-то притупить эту боль, а если эти дни выпадают на выходные, то она просто лежит весь день, ожидая, когда все закончится. И он знает, что она расстроена из-за пропавшего совместного отдыха. Но Бакуго рад, что он хотя бы может быть рядом и обнимать ее, поглаживая живот и шепча что-то милое, чтобы та хоть немного отвлекалась и впадала в сон.

— Кацуки, — тихий голос послышался откуда-то из-под одеяла. И этот голос такой подавленный, заставляющий сердце Бакуго сжиматься. Он присел на кровать, просовывая руку под одеяло. Нащупав копну мягких волос, Кацуки аккуратно отодвигает одеяло в этом месте, чтобы открыть ее лицо.

— Не задохнулась там? — смотрит нежно, с любовью. Убирает мешающие пряди с ее лица, поглаживая мягкие щеки. Она же трётся о его руку, принимая ласку. В ответ Очако мотает головой, закрывая глаза и наслаждаясь простым прикосновением.

Они живут вместе уже третий год. Они привыкли друг к другу, узнали друг о друге все, стали самыми близкими людьми. Конечно, бывали и ссоры и слезы, но счастья прожитых вместе дней было куда больше. Кацуки понял, что эта девушка — лучшее, что дала ему жизнь. Хорошая причуда? Пфф… Очако Урарака? Да, однозначно, лучше нет ничего. И он благодарит жизнь за это. Слишком Урарака чуткая. Удивительно то, что она смогла ужиться с его характером и будто даже усмирила Бакуго, сделав его более спокойным. Теперь в нем не столь много агрессии, скорее полная сосредоточенность, серьезность, лёгкая грубость и сталь. Только на публике. Дома Бакуго становится мягким. Он понял, что перед Очако нечего выеживаться, поэтому полностью открыл ей все свои стороны уже спустя год отношений. И это было лучшим его решением.

Он ложится на кровать рядом с ней, берет в охапку этот кокон из одеяла, в котором укуталась девушка, и притягивает к себе, обнимая. Голову он ее открыл, чтобы она действительно не задохнулась там, так как хватка крепкая, мужественная, чтобы Урарака почувствовала объятия даже через толстое одеяло. В это время он нежно целует ее лицо, прикасаясь губами к щекам, уголкам губ, носу, лбу, вискам. А она слабо улыбается, наслаждаясь этой лаской.

— Ты бы хоть под одеяло залез, — начиная вертеться и вырываться из объятий, бормочет девушка. Она слегка приподнимает одеяло, впуская холодный воздух. — Давай быстрее, холодно, — Бакуго повинуется, сразу же притягивая Очако к себе. И это волшебно. Он наслаждается каждым объятием с ней, каждым соприкосновением, будто какой-то влюбленный подросток. И они могут пролежать так до самой ночи или даже до утра. Урарака же тает в его руках, прижимаясь к нему, чтобы ощутить тепло всем телом, забыть о боли.

— Может, тебе принести что-нибудь вкусное? Или чай? — наконец, отрывая нос от ее растрепанных волос, спрашивает Кацуки.

— Неа, — говорит она ему в грудь, обдавая горячим дыханием его кожу. — Ты прости, что сегодня так вышло.

— Хватит извиняться из-за какой-то херни, — более строго говорит Кацуки. — Я же жду наших выходных не только, чтобы потрахаться с тобой, — цыкает он, вновь целуя ее в макушку. — Мне и обниматься с тобой хорошо.

— Пфф… Какой романтичный, — усмехается она, не удивляясь ранее сказанным грубым словам Бакуго. Он постоянно такое говорит и ее даже приучил. — Будто я потрахаться не хочу, — чуть печальнее, но все ещё с усмешкой произносит она.

И лежать они так могут долго. И будут. Зима холодная, поэтому в обнимку теплее.

Спустя неделю им назначили совместное задание. Собралось множество героев. Урарака и Бакуго встретились со своими бывшими одноклассниками, от чего были неимоверно рады. Ну, Очако уж точно. Только родители и одноклассники знали о их отношениях, поэтому смотрели на пару с улыбкой, даже не скрывая ее, чем бесили Кацуки.

На задании главной задачей Очако было спасение граждан, как и всегда. Она была счастлива делать это. Бакуго же ушел вперед в самую гущу сражения. Все было настолько быстро и сумбурно, что Урарака иногда растерянно бегала взглядом по обломкам зданий в поисках жертв. Но она геройствует уже слишком долгое время, чтобы легко скрыть волнение. Взяв себя в руки, Очако показывает свой профессионализм, натасканный годами. Слаженная работа с другими героями удается легко, знакомые лица иногда мелькают сквозь гущу пыли. Среди обломков она находит уже только бог знает какую жертву. Двадцатую? Она и не считает. На это совсем нет времени. Спасти и не допустить смертей. Очако помнит, как на первом году обучения в Юэй она с трудом сдала экзамен на временную лицензию. Сейчас же каждое свое действие она делает с огромной уверенностью, зная что и как делать, чтобы никто не погиб.

Сейчас ее беспокоит Бакуго. Она уверена в его силе, но что поделать, когда любишь? Волнение всегда будет с ней, когда Кацуки будет уходить на сражения со злодеями. И сейчас, неся на руках очередную жертву, ее разум устремлен к Бакуго. Что с ним? Не поранился ли? Но она старается верить в него, не допуская даже мысли о его смерти.

Домой она пришла ночью, полностью измотанная проделанной работой и написанием отчета. Мидория отправил ей сообщение о том, что Бакуго полностью здоров и битва закончилась хорошо. Этого сообщения хватило для того, чтобы расплыться в улыбке полной спокойствия. Теперь можно спокойно принять душ, ощутить на своем теле струи горячей воды, отмыть грязь, а потом лечь в чистую кровать, белье которой она вчера специально поменяла, зная, какими уставшими они будут после задания. Бакуго скорее всего придет ближе к утру. Несмотря на усталость он зайдет к себе в агентство, решит там свои дела, возможно, ему долго придется разбираться в полиции по поводу напавшего на тот маленький город злодея.

После душа она вытирает волосы махровым полотенцем, позже заплетая их в слабый, низкий пучок. Волосы недостаточно сильно отросли, поэтому передние пряди падают на лицо. Надевает она тонкую облегающую майку, сверху — свитер, на ноги — трусы и теплые, пушистые домашние штаны.

Быстро пробегая босыми ногами по холодному полу, Урарака радостно запрыгивает на кровать, сразу же укрываясь одеялом. «Блаженство…» — думает она, поднимая подушку, чтобы прислониться к ней спиной. Последний раз она заглядывает в телефон перед сном, чтобы написать Бакуго о том, что уже дома и ждет его. Распускает волосы, устраивается на подушке и позволяет себе закрыть глаза. Об этом она мечтала весь день.

Дом встречает его темным коридором и все тем же запахом. Хотя нет…

«Новый гель для душа?» — проносится в голове Бакуго, прежде чем он скидывает грязную обувь и направляется в душ. Ванные процедуры он выполняет быстро и, удостоившись надеть боксеры, направляется в спальню. Он никогда не был таким, как Урарака. Редко мерз, а спать в штанах и кофте вообще не мог, поэтому не понимал ее. В очередной раз увидев калачик на кровати, которым была Очако, он с умилением усмехнулся, ложась рядом и аккуратно, чтобы не разбудить, укрываясь одеялом. Она поворачивается к нему, что-то бормоча в полудреме. И эти объятия были такими же долгожданными, как и все другие. Такими же значимыми.

— Я волновалась, — так тихо и почти неслышно произносит она с закрытыми глазами.

— За меня что ли? — трепетно целует в лоб девушку, что уже уснула и не ответит на вопрос. — Нашла за кого…

Утром она чувствует, что не может пошевелиться. Крепкие руки сжимают ее тело, а их ноги переплетены. Она так скучала по этому, хотя обнимались они совсем недавно. Просто после очередной битвы ей кажется, что прошло слишком много времени.

— Доброе утро, — слышится низкий голос над ухом, из-за чего мурашки пробегают по спине, а губы расплываются в улыбке.

— Доброе… — расслабленно говорит она, вслушиваясь в его сердцебиение и спокойное дыхание.

— Ты как? Вчера все в порядке было? — не скрывая волнения, спрашивает Бакуго поглаживая ее голову и шею. Он пропускает ее локоны волос сквозь пальцы. На него это оказывает расслабляющий эффект.

— Угу, — тянет она, открыто наслаждаясь близостью их тел: утыкается ему в грудь, ответно обнимает и улыбается. — А ты как?

— Разумеется, хорошо, — как-то фыркая, произносит Кацуки.

— Я рада, — она наконец полностью просыпается и вытягивается, сладко зевнув. Так и проходит их утро: поднявшись с кровати, Очако уходит умываться, а Бакуго остается в комнате, чтобы одеться, а затем приходит к девушке, чтобы умыть лицо и почистить зубы. Потом завтрак — Урарака научилась хорошо готовить, но Кацуки нисколько не хуже нее в этом деле, поэтому обязанности с готовкой обычно делят. Но в этот раз они вместе стоят у плиты. В кофеварке уже готов кофе, поэтому Очако наливает его в кружки, пока Бакуго накладывает еду в тарелки.

Такую рутину они любят, потому что проводят время вместе. За окном светит солнце, бросая свои лучи на лицо Урараки. Она щурится, прикрываясь рукой, на что Бакуго смотрит с удовольствием, рассматривая ее черты лица. Он каждый раз удивляется тому, какая она прекрасная. А в академии даже не смотрел на нее, называя «круглолицей», но она действительно такая — у нее милые щеки, которые он так полюбил за несколько лет совместного проживания. За окном чистое небо без единого облачка. Свет так и заливает всю кухню, Очако убирает посуду в раковину, решив, что помоет ее позже, и приближается к Кацуки, что все еще допивает свой кофе. Обнимает со спины, обвивая руками шею, целует в висок, а в ответ получает одобрительное и довольное мычание, будто кот мурчит.

Он откладывает кружку, встает со стула и разворачивается к девушке, притягивая к себе. Бакуго крепко сжимает ее талию, не давая отступить и вовлекая в нежный поцелуй. Он ждал этого, а точнее того, что произойдет дальше. Терпение обрывается, Кацуки срывается с цепи, толкает Урараку к стене, прижимает, а после подхватывает за ляжки. Она обвивает его ногами, крепко, чтобы не упасть, чувствуя, как внутри нее уже завязывается узел. Поцелуи с ним всегда приносили ей огромное удовольствие, Очако полностью отдавалась ему в руки, позволяя с собой делать все что угодно. Его верткий язык сводил с ума, руки, что сильно сжимали бедра, отрезвляли. Неожиданно Кацуки поднял девушку и потащил в спальню, продолжая целовать ее. Она же ожидала, когда ее положат на кровать, чтобы проскользнуть своими руками под футболку парня, обвести мышцы пальчиками, притронуться к прессу. Бакуго и не возражал, вот только перед тем, как полностью уложить ее на постель, он снял с нее этот дурацкий и мешающий свитер, сразу же с ним и штаны, выкидывая куда-то в угол, а затем толкнул на кровать. Нависая над ней, Кацуки остановился, чтобы отдышаться и разглядеть любимую. Очако была невообразима. Алый румянец на щеках заставлял Бакуго умиляться. Раскиданные на подушке волосы, обычная серая майка, которая облегала ее тело, не скрывая затвердевшие соски. Красивая талия, бедра, грудь. Кацуки всегда восхищался ее фигурой. Ему не нравились худющие девушки с торчащими костями. Урарака была мягкой. Одни ее бедра сводили с ума, манили, из-за чего он постоянно трогал их, сжимал. У Урараки был совсем небольшой животик, который только красил ее, хотя ранее она стеснялась этого и была крайне скованной, когда Кацуки видел ее голой. А он считал ее фигуру богоподобной.

— Долго еще смотреть будешь? — на выдохе произнесла Очако, чувствуя, что желание растет, а Бакуго бездействует. И эта ухмылка на его лице только сильнее завела ее, заставляя вновь обвить его талию ногами, чтобы прижать ближе к себе и почувствовать его возбуждение своим животом. Кацуки не церемонился: задрал ее майку до самой шеи, обнажив грудь. Дыхание сбивалось от одной лишь мысли о прикосновении к ней. Он поглаживал ее живот, бока, собственнически сжимал ее бедра, пока своим ртом ласкал один из ее сосков. Широко облизав, Бакуго услышал томный выдох девушки, ощутил ее маленькие ладони на своей голове, те поглаживающими движениями слегка давили, что выдавало все желание и нетерпение Урараки. Она чувствовала его каменный стояк между собственных ног. Дурацкая ткань трусов была препятствием, но Бакуго не желал сейчас спешить. Хотелось полностью насладиться своей девушкой, поцеловать каждый миллиметр ее тела, услышать эти сбивчивые стоны, свое имя, произнесенное ее губами и тихую мольбу зайти дальше.

Вторая рука нежно оглаживала другой сосок, когда Бакуго, после недолгих ласк, стал спускаться ниже, целуя слегка выступающие ребра, пупок, проводя языком дорожку от пупка до резинки трусов. Очако дрожала под ним, а внутри нее все кричало о том, что ей нужно больше, быстрее, глубже.

— Кацуки… — и вот тот самый тон ее голоса, умоляющий. Бакуго немного приподнялся, заглядывая в ее затуманенные глаза. Вновь горячий поцелуй, окончательно сносящий крышу. Кацуки резко снял с нее трусы, раздвигая ее ноги шире и садясь между ними. А Очако смотрит ожидающе, тело ей уже не поддается, в комнате уже не холодно, наоборот — до ужаса жарко, все вокруг пылает. Бакуго снимает свою футболку, смотря на нее таким диким взглядом, что все внутри переворачивается. Волна возбуждения накатывает с новой силой и Урарака уже не может держаться — трется о его стояк своей промежностью, умоляя продолжить. А на нем все еще надеты эти сраные боксеры.

Бакуго опускается ниже, пожирая взглядом ее красивые бедра, гладит их внутреннюю сторону до дрожи нежно и аккуратно. Очако извивается, требовательно подкидывая бедра вверх. Кацуки вдавливает ее в матрас, чтобы та не дергалась. Целует ее половые губы, на пробу облизывает клитор, и до его ушей доносится желанный всхлип девушки.

Горячо, Урарака чувствует жар его рта там. Стоны она сдержать уже не в силах, перед глазами все плывет. все мысли улетучиваются, в голове лишь остается желание и возбуждение, с каждым разом накатывающее все больше и больше. Бакуго же наслаждается состоянием девушки. Кажется, она не замечает, как начала активно вырываться из его хватки, поддаваясь навстречу ласкам его языка, стараясь поднять бедра навстречу его рту. Он сильнее, поэтому без труда удерживает ее, правда, потом явно останутся синяки, чего он не планировал, поэтому следующим действием хотел полностью взять контроль над ее телом себе. Проникнув языком в ее влагалище, он добился желаемого. Очако впечаталась бедрами в кровать, сильно выгнувшись в спине. Громкий стон вырвался из нее, следом — имя возлюбленного. Для нее это пытка. Закусывая губы, чтобы хоть как-то быть тише, Урарака зарылась своими пальцами в волосы Бакуго, оказывая давление вниз. Следом, после языка, пошли пальцы — сразу два. Он ни в коем случае не хотел сделать ей больно, но и затягивать это желания не было. Пальцы проникли без препятствий. Очако откинула голову назад, не в силах сдерживать свой голос. С каждым движением его рук из ее рта вылетал новый стон, протяжный и заводящий. Она выстанывала его имя, насаживаясь на пальцы и желая получить большего. Кацуки был сам в нетерпении, но бережно и неторопливо растягивал ее, подготавливал, чтобы потом получить полное удовольствие, не беспокоясь о том, что ей больно, а главное — доставить удовольствие ей.

Она закрывала лицо руками, пытаясь подавить в них стоны, что сдержать она была не в силах. Вся ее кожа покрылась испариной. Ее разум будто отделился от тела, оно двигалось само — в экстазе она сдвигала колени, немного сдавливая голову Бакуго. Неожиданно он поднялся, не переставая двигать рукой.

— Не закрывайся, — строго произнес он ей на самое ухо, хватая одной своей рукой оба ее запястья и вдавливая ее руки в подушку на головой.

Он добавил третий палец под ее протяжные стоны. Очако казалось, что это длится вечно, вечная пытка, сладкая пытка, но тело настойчиво требует большего.

— Кац-м-м… Кацуки… Прошу, — этот умоляющий взгляд дал понять Бакуго, что пора. Он и сам не в силах сдерживаться, его терпение не бесконечно, когда под ним извивается Урарака. Отпрянув от нее, он быстро снял боксеры и сразу же вернулся в прежнее положение, располагаясь между широко раздвинутых ног. Его талию вновь обвили, а руками Очако крепко вцепились в его плечи. Из ящика Кацуки достал презерватив, открыл его и растянул по всей длине. Даже это действие заставляло Урараку почувствовать, как возбуждение нарастает, затмевая все вокруг, позволяя сконцентрироваться лишь на Кацуки.

Наконец она ощутила, как очень медленно член Бакуго входит в нее. Ощутить это спустя неделю — нет ничего лучше. Он осторожничает, боясь навредить Урараке. Но ее веки все также расслаблены, рот приоткрыт, а дыхание такое тяжелое и громкое, что его слышно во всей комнате. Чувствуя, как стенки туго и горячо сжимают его член, Бакуго опускает голову, утыкаясь в плечо девушки, вдыхая аромат и слегка прикусывая. Пот катится по его лбу, ком возбуждения, что сформировался в нем еще давно, начал увеличиваться, не позволяя более сдерживаться.

Уверенными, но не быстрыми движениями он полностью входил в нее, до самого основания, выбивая из груди Очако самые развратные и пошлые стоны. Она кричала его имя, царапая спину и хватаясь за его волосы. Затем он практически полностью выходил из нее, оставляя внутри лишь головку, чем сводил с ума не только девушку, но и себя. Они будто мучали друг друга, но эта мука была такой желанной и вкусной, что Бакуго просто не позволял себе набирать скорость и вбиваться в нее быстро и резко. За несколько лет их жизни он узнал, что Урарака любит именно такой темп, когда член полностью входит в нее, а затем возникает эта пустота внутри, которая обратно в миг заполняется горячим и твердым естеством Бакуго. В такие моменты она забывает обо всем. Громко стонет, растягивая каждую букву в имени парня. Она движется навстречу ему, насколько это возможно, насаживается на его член, будто сойдя с ума от накрывшего ее с головой возбуждения.

— Кацуки, — ей не удается произнести нормально даже половину его имени, Бакуго вбивается в нее, тихо выстанывая ее имя ей на ухо, шепчет о том, как внутри нее жарко и узко, какая она красивая и сексуальная, как сильно он ее любит. — Я сейча-а-а…

Ей не удается даже договорить. Оргазм накатывает неожиданно, застав ее врасплох. Вслед за ней, сильнее и быстрее вбиваясь, кончает Кацуки, дрожа всем телом и издавая сдавленный рык.

Он обессиленно падает рядом с ней. Урарака, тяжело дыша, спустя несколько секунд повернулась к нему лицом и даже не заметила, когда Кацуки успел снять презерватив. Пряди ее волос прилипли к потному лбу, лицо уставшее и измотанное, на груди засосы и слабые следы от укусов, но Очако в любом случае невероятно обворожительна. Бакуго смотрит с любовью и заботой, вытягивает руку в бок, позволяя использовать ее качестве подушки. Девушка, чувствуя, что конечности будто ватные, все же меняет позу, обнимая Кацуки и вслушиваясь в его ускоренное сердцебиение.

И этого достаточно для счастья.