Внешность бывает обманчива. Иногда под маской тихого и приветливого человека скрывается самое настоящее чудовище.
Меня зовут Алексей и я обычный студент. Родился и вырос в маленьком городке, а поступать приехал в областной центр. Посмотрев предоставляемое вузом общежитие, я решил, что буду снимать квартиру. Такому решению поспособствовали юркие тараканы, прячущиеся, как только кто-либо переступал порог комнаты; плесень на потолке; ржавые и гниющие трубы и краны душевых. Это, по словам тех, кто жил здесь, ещё не самое худшее. Не представляю, как вообще можно жить в подобных условиях.
Денег у меня было немного, поэтому я искал квартиру подешевле. Просмотрев кучу объявлений, нашёл подходящий вариант, позвонил владельцу и договорился о встрече.
Михаил Фёдорович, хозяин квартиры, оказался приятным в общении старичком. Всё показал и рассказал о соседях.
— Район у нас спокойный, хоть и находится на окраине. Остановка в пяти минутах ходьбы, автобусы и маршрутки ходят часто. Соседи — хорошие люди, не шумят, не конфликтуют.
Я поблагодарил его, отдал деньги за месяц, взял ключи и собрался уже попрощаться, но Михаил Фёдорович остановил меня.
— Послушай, на первом этаже, в пятой квартире живёт женщина пожилая, Антониной Семёновной зовут. Так вот, — он понизил голос и быстро зашептал, постоянно оглядываясь, будто боялся, что нас подслушивают. — Всегда здоровайся с ней, не хами, дверь придерживай. Иначе она на тебя разозлится, а это добром не кончится. Будь с ней осторожен.
— Я понял, — кивнул я, хотя на самом деле ничего не понял.
— Вот и хорошо.
Я не придал особого внимания его словам. Весь день на ногах, устал ужасно. Короче говоря, мне вообще не до странных бабулек было. Хотелось поскорее подняться к себе, разобрать вещи и, наконец, отдохнуть. Что я и сделал.
Вечером я сбегал в магазин и закупился продуктами. Наполнив холодильник, ещё раз обошёл своё жилище. Квартира мне досталась добротная. Кухня с микроволновкой, ванная со стиралкой, всё самое необходимое есть. Ещё и район, по словам Михаила Фёдоровича, спокойный, не придётся выслушивать пьяные посиделки под окнами или гулянки молодёжи.
Через несколько дней после моего заселения начался учебный год. Мало чем отличающиеся друг от друга дни сменялись один за другим. Утром шёл на остановку, полдня сидел на парах, а затем возвращался домой, чтобы остаток дня потратить на подготовку к семинарам. Свободное время оставалось только на выходных.
С соседями я сталкивался не так уж и часто. Люди это были вежливые и спокойные. Пару раз встретил и загадочную Антонину Семёновну, с которой всегда здоровался. Обычная одинокая старушка. Постоянно улыбается и смотрит с некоторой теплотой. Родственники, должно быть, нечасто её навещают. Иногда с балкона замечал, как она гуляет по двору. Единственной странностью, которую я заметил, была чёрная клюка, с которой Антонина Семёновна не расставалась. Да и странностью это можно было назвать с большой натяжкой. Старушка неплохо передвигалась без помощи трости, её она всегда носила с собой, но я ни разу не заметил, чтобы она ей пользовалась.
Я помнил слова хозяина квартиры, но, кроме притянутой за уши истории с тростью, никакого странного поведения за этой милой женщиной не заметил.
Спустя месяц я уже совсем позабыл эту историю. Рутина затягивала, не позволяя думать ни о чём, кроме учёбы и домашних хлопот. Я бы и потом не вспомнил об этом, если бы не один неприятный инцидент.
Одним прекрасным утром будильник не соизволил прозвенеть. Я проснулся за двадцать минут до начала занятий и второпях начал собираться. Хорошо, что первой парой стояла лекция по не самому нужному предмету, не придётся отрабатывать.
Я бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через одну-две ступеньки. Пару раз чуть не покатился вниз, ломая ноги. Преодолев последний пролёт, я столкнулся с Антониной Семёновной, которую в спешке едва заметил.
— Извините, пожалуйста! Доброе утро! — бросил я. Мне показалось, что на миг её лицо исказила гримаса ненависти и отвращения, но в тот момент мне не было до этого совершенно никакого дела.
Остаток дня прошёл без происшествий. Как и следующие несколько недель.
Я хорошо ладил с одногруппниками. Когда в пятницу мой друг предложил отдохнуть после тяжёлой учебной недели, я с охотой принял предложение.
Домой я возвращался в темноте. Фонари светили исправно, но их света не хватало, чтобы осветить всё пространство залитого тьмой двора. Я почти не пил, поэтому соображал вроде нормально. Но то, что я увидел по пути к своему подъезду, заставило меня усомниться в реальности происходящего.
Через тёмный провал окна на первом этаже некто, кого я не мог разглядеть, затягивал в квартиру тело. Изломанное и покрытое кровью, оно глухо билось о стену. Сделав по инерции пару шагов вперёд, я в ужасе застыл на месте не в силах пошевелиться. Из мрака квартиры на меня смотрела Антонина Семёновна.
От милого старушечьего лица не осталось и следа. На меня уставилась уродливая морда отдалённо напоминающей человека твари. От уха до уха полумесяцем протянулась безумная улыбка; с множества тонких, напоминающих зубочистки зубов капала зловонная слюна; глаза сверкали голодным блеском. Наши гляделки длились меньше минуты, но я успел осознать, сто стану следующей жертвой этого существа.
Мощным рывком тварь зашвырнула тело в квартиру. Кривые толстые пальцы, увенчанные острыми когтями, обхватили оконную раму. То, что ещё утром было приятной старушкой, спрыгнуло на землю и, проковыляв к газону, подняло с травы трость.
В этот момент моё тело вновь начало меня слушаться, и мне удалось отступить на несколько маленьких шажков. Вопреки моим ожиданиям, тварь не бежала в мою сторону, а медленно ковыляла. Присмотревшись, я заметил, что у неё непропорционально маленькие задние лапы.
Обрадованный тем, что старуха не сможет меня догнать, я развернулся и, спотыкаясь, побежал. Мою радость оборвала прилетевшая мне в затылок трость. В глазах потемнело. Прежде, чем потерять сознание, я услышал злорадный смешок и шаркающие шаги.
Когда я очнулся, за окнами всё ещё было темно. Голова просто раскалывалась от боли, тошнило. Свет в помещении был выключен. Вскоре глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в кухне. Пахло сырым мясом.
К своему собственному удивлению, я сохранял относительное спокойствие. Может, дело было в выпитом алкоголе, может, в головной боли, а может, в способности держать себя в руках, которую я за собой раньше не замечал.
Я сидел на стуле, скрипящем при каждом моём движении. Руки были связаны, но не так уж и крепко. Шансы освободиться не равны нулю, уже хорошо.
— Уже очнулся, милок? — тепло спросила старуха за моей спиной.
Щёлкнул выключатель, свет больно резанул по глазам. Я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел перед собой заботливо улыбающуюся Антонину Семёновну.
— Не повезло тебе. Увидел то, что видеть тебе не полагалось, — она сочувственно покачала головой. — Но ты не бойся, я тебя мучить не буду.
Она отошла к столу, и я едва подавил крик, увидев, что на нём лежит. Только благодаря чуду желудок не вывернуло наизнанку, а я опять не отключился. На поблёскивающей на свету клеёнке лежало наполовину выпотрошенное, лишённое головы и конечностей тело. Не в силах смотреть на это я отвернулся и уставился на плиту.
— Не надо так. Кушать всем хочется, — старуха вооружилась тесаком и принялась рубить кости.
— Впервые встречаю того, кому хочется кушать человечину, — выдавил я.
Когда стол освободится, настанет моя очередь. Рядом с плитой стояла злополучная трость, а на кухонной поверхности стояла подставка с ножами. Рвануть в сторону, протянуть руку, и у меня появится какое-никакое оружие. Только сначала надо развязать руки. Причём сделать это нужно незаметно, чтобы Антонина Семёновна не перерезала мне горло раньше.
— Так что же мне поделать? Я только её кушать и могу, — развела руками старуха.
— Прямо совсем ничего?
Надо тянуть время. Надо усыпить её бдительность.
— Совсем, милок, совсем. Пробовала зверей, но их мясо тошное, противное, не насыщает.
Старуха упаковывала плоть в пакеты и укладывала в морозильник. Судя по количеству забитых полок, от голода эта тварь явно не страдала.
— И часто появляются любопытные вроде меня? — мне удалось слегка ослабить верёвки.
— Да не особо.
Тело на столе постепенно уменьшалось. Моя смерть подходила ближе с каждым ударом острого лезвия о кости.
— Ты не думай, что я бездушное чудовище, убивающее всех без разбора.
— А что же я ещё должен думать в такой ситуации?
— Вот этот мужчина, которого мне хватит на пару месяцев, избивал свою жену. Я давно за ним наблюдала, а сегодня мне удалось поймать его. Разве смерть этого человека не принесёт его несчастной жене спокойствие?
Я не ответил. Мне наконец удалось скинуть верёвки с запястий. Тварь не смотрела в мою сторону. Сжав верёвочный комок в кулаке, я сидел и не решался осуществить свой план по заполучению ножа.
— Я никогда не убивала ни в чём неповинных людей. Я охочусь на тиранов, поднимающих руку на своих домашних, на живодёров, на непросыхаемых алкоголиков, не дающих покоя соседям. Осмелюсь сказать, что я приношу обществу пользу.
Антонина Семёновна без особого труда затащила через окно труп взрослого мужика. У меня не было уверенности, что нож хоть как-то может мне помочь. Но рискнуть всё равно придётся. Просто позволить ей меня убить я не собирался.
— Так вы санитар, оказывается, — запоздалая паника начала душить меня.
— Можно и так сказать.
Старуха упрятала в холодильник последние куски и, протерев тесак окровавленным полотенцем, направилась ко мне.
— Не обессудь, милок. Своя жизнь всегда дороже.
Чуть не упав со стула, я кинулся в сторону и сжал пальцами холодный металл клюки. Замахнувшись, я со всей силы ударил Антонину Семёновну в шею. Старуха выкрикнула и упала, задев затылком угол стола. К сожалению, она осталась в сознании и, зарычав, начала менять облик.
Я подобрал обронённый тесак и ударил в вытянутую шею. Из раны хлынула кровь, тварь захрипела. Не отдавая полного отчёта в своих действиях, я наносил удар за ударом. Это длилось до тех пор, пока голова с жутким оскалом не отделилась от тела.
Всё вокруг было перепачкано кровью. Отдышавшись, я пытался понять, что делать дальше. Вскоре я успокоился. Отыскав на кухне чистые полотенца, я как смог стёр кровь с себя и свои отпечатки с клюки и ножа.
К моему облегчению, было раннее утро, и никто не встретился мне по пути в мою квартиру. Отмывшись от крови, я плюхнулся на кровать. От пережитого стресса силы остались только на сон.
На следующий день обнаружили результат бойни в пятой квартире. Полиция так и не нашла виновных, да и вообще это дело не стали афишировать.
Михаил Фёдорович вздохнул с облегчением, когда соседи сообщили ему, что произошло. Я не знаю, догадывался ли он об истинной природе старушки с первого этажа или же просто опасался её на уровне интуиции.
С той квартиры я съехал. Нашёл другой вариант, чуть подороже и ближе к центру. Людей на улице даже по вечерам много, не так страшно и тревожно.
Не знаю, была ли Антонина Семёновна единственной тварью в городе или же вокруг ходят ей подобные, неотличимые от простых людей. Но с тех пор я стараюсь приглядываться к людям получше. Надеюсь, мне больше никогда не доведётся встретиться с чем-то подобным.