Побег

Темный лес. Вокруг в радиусе нескольких сотен километров не было ни одной разумной души. Под ногами квакали лягушки, что иной раз заставляло дернуться и покрыться мурашками по всей коже. Неподалеку в клетках метались псы, звенящие железной цепью по прутьям своей тюрьмы и лающие в требовании пустить их на волю и накормить свежим сырым мясом. 

Хосе не знал, что его дернуло отправиться с этим существом сюда без лишней подстраховки. «Осмотр»— так назвал Кошмар эту небольшую прогулку по лесу невозврата. Тихо. Пусто. Заброшено. Жутко. Мимо протекала кислотный ручей, который сам пытался выскочить из своих берегов и утянуть путника за ногу куда-то далеко под землю, откуда будет слышен лишь хруст костей и причмокивания плоти. Байден поежился, неосознанно начиная сильнее жаться к Кошмару. 

— Что стряслось?— голос низкий, бархатный, даже в каком-то аспекте ласковый. Кошмар чуть усмехается, когда обращается к Хосе. Их взаимоотношения были до ужаса странными и, в некотором роде, аморальными. Сей факт и забавил охотника. 

— Ничего особого. Неуютное местечко. 

— Значит, все правильно. Так и должно быть. 

Признать страх— слабость. Бояться могли лишь дамы, прикрывая лица веерами. Так твердил отец, стоя на палубе. Ни один шторм не должен был вывести капитана судна из строя. Но не сейчас. Хосе запускает руки в карманы, продолжая вертеть головой из стороны в сторону. Часы на месте. Он выдыхает. Как они дурманили других, также успокаивали хозяина, который держался за них, как за единственное спасение. 

Псы метались в железных клетках в попытках разгрызть прочные прутья и выбраться на волю. Их цепи звенели, заглушая все вокруг. 

— Чем меньше кормишь, тем агрессивнее. 

— И зачем этот факт?— Кошмар поднял голову, оглядываясь на мелко дрожащего спутника с опущенной головой. — Неужели здесь есть место для голодных до чужой крови псов? 

— Голос дрожит. 

— Кажется. 

Тень нависла над Хосе. Два внимательных фиолетовых глаза один за одним щурились в попытках разглядеть что-то «эдакое» в Хосе. Лапы медленно выходили из-за спины, на одном из пальцев красовалось прочный перьевой наконечник, который всегда интересовал Хосе. Но не сейчас. 

— Сердце. — медленно ткнули пальцем в грудь, вырисовывая контуры маленького фиолетового сердечка, бьющегося все сильнее и сильнее. 

Страх— одна из сильнейших эмоций. Инстинкты с самого начала человеческой эры кричали «бежать», когда страшно, когда рядом большой зверь, когда холодно или жарко. Бежать. 

Хосе сорвался с места, хватаясь за ближайший косяк для более удачного поворота. Голова не думает. Виски, как и сердце, пульсируют, отдавая покалываниями во все возможные конечности. 

Началась игра. 

Недолгая, с минуты две. Детская невинная игра в салки, где правила знакомы каждому. Один бежит, а другой догоняет. 

Здесь роли до боли просты. До боли в спине, ногах и руках. Надо ухватиться за паллету, бросить, убежать и спрятаться за стоящие вокруг камни и заборы. Они могут спасти. Но ворон не дурак. В его глазах азарт. Он выставляет вперед коготь и делает выпад, настигая свою жертву. 

Байден лежит на земле. Мокрой, вязкой, что прилипает к коленям и ладоням, словно впитываясь в них. Его поднимают. Сначала грубо, по старой привычке, но стоило тяжелому телу подлететь в воздух и упасть назад, так под ним оказались теплые руки. 

— Неплохо. Но ты вымотался. — сердце немного успокаивалось. Его голос… 

— Больно. 

— Конечно больно. Ты от кого бегать то решил. И это я еще аккуратно!— последнее слово выделили, добавляя тому значимости. Место дурманило. — И чего ты вдруг решил…

— Страх… — больше одного слова сказать Хосе не смог, прикусывая губу. Стыдно. Стыдно перед Кошмаром и перед собой. 

— Страх… Интересно. 

Его не пускали с рук. Каждую попытку упасть и встать на ноги пресекали грозным взглядом или прикосновением металлического наконечника к коже. Нельзя. И если Кошмар так сказал, то значит, что так и будет. Здесь, на руках, словно было спокойнее. От Кошмара тянуло лекарствами и травами. Сладкими, похожими на кондитерский крем с маслами. Хосе прикрыл глаза, прижимаясь носом к чужой груди. 

Какой парадокс. Тот, кто служил ночным кошмаром для всего поместья, сейчас оказался самым комфортным существом для Байдена, на чьих руках уже через пару минут он мирно дремал.