paradise

  Шерлок выпрыгивает из такси на третьем светофоре, когда красный горит уже мучительно долго. Он отталкивается от какой-то машины рукой, рывком достигает тротуарной плитки. Холмс нервно кидает взгляд на часы какого-то джентльмена, когда почти врезается в него. Спешит. Сбавляет темп только у самых ворот. Улыбка. Пропуск. Главное не вызвать подозрений.

Профессор Мориарти мелом на доске выцарапывает длинное уравнение. У него к концу подходит вторая пара, студенты начинают скучать, лишь единицы всё ещё участвуют в обсуждении. Настоящая жизнь там, за пределами аудитории, прямо во дворе университета. Уильям вдумчиво перечисляет заданные на дом параграфы, попеременно наблюдает за каждой партой. Звонок его едва ли прерывает.

За дверью — замирая от каждого шороха — Шерлок. Взбудораженный, растрёпанный, совершенно чудесный. Студенты косо на него поглядывают, начинают перешёптываться, но ему будто совершенно нет дела. Холмс ловит взглядом тонкую фигуру в дверном проёме. Мориарти разбирает какие-то листы, уже собирается что-то написать красной пастой на одном из них, когда слышит над самым ухом: «Могу я украсть тебя сегодня?»

— Когда ты вошёл?

Дверь плотно закрыта, из коридора едва слышится жужжание первокурсников, смешивающееся с шагами. Не такими частыми, как сбившееся дыхание рядом. Шерлок умеет появляться плавно и беззвучно, как грациозная кошка. Шерлок умеет появляться неожиданно, сюрпризно, как дымчатое сновидение.

— Секунд десять назад.

Холмс шепчет тихо, губами касается чужой шеи. Невинно, ласково, заставляя рвано выдохнуть. Он знает ответ наперёд, лишь позволят им чуть задержаться среди пыльного запаха книг и чернил. Уильям откидывает голову назад, его глаза едва видно за светлыми, мягкими, пахнущими имбирём, волосами, но улыбается он так ярко, что морщинки-лучики пробиваются сами. «Да» — отражается от стен светлой аудитории, проносится между рядами, убегает через открытое окно.

Они держатся за руки. Крепко, переплетая тонкие пальцы. У Лиама сердце заходится от каждого шага, сумерки лишь самую малость скрывают его смущённый румянец. Парк, исхоженный вдоль и поперёк ещё во время прошлых свиданий, в темноте кажется каким-то сказочным лесом.

— Лиам? — Шерлок хрипло окликает своего спутника. Скрипучий мост над небольшим прудиком колышется от лёгких дуновений, покрывается тёмными пятнами от редких брызг. Уильям опирается на тонкие перила, внимательно вглядывается в мутноватую гладь воды, — ты выйдешь за меня? — Холмс нервно опускается на одно колено.

У Мориарти за одну секунду на лице сменяется эмоций пятнадцать. Он часто моргает, закашливается, втянув в лёгкие слишком много воздуха.

Детектив тянется к левому внутреннему карману, замирает, ничего не нащупав.В правом тоже пусто. В глазах — только тревога. Шерлок чертыхается, издаёт измученный стон, ударяет себя по лбу ладонью. Выходит чересчур звонко, Лиам, забывая буквально обо всём, инстинктивно присаживается рядом, чуть поглаживая разогретую шлепком кожу, улыбается смазано, поджимая губы. «Идиот» — шепчет он то ли с тревогой, то ли с облегчением в голосе.

— Так что? — приходя в себя уточняет Холмс. Он стягивает собственный перстень, вытягивает руку с ним перед собой. Задерживает дыхание, чуть напрягается, горбится, но взгляд не отводит. Смотрит пристально, будто пытается найти в рудовых глазах ответ раньше, чем услышит подписанный судьбой приговор.

— Да, — Уильям покачивает головой, улыбается совсем нежно как-то глупо, по-детски. Точно так, как он улыбается по утрам, просыпаясь от поцелуев Шерлока. И если каждое утро в жизни он сможет проводить в объятьях этого человека, пока солнце лениво пробивается сквозь плотные шторы, то нужно быть полнейшим идиотом, чтобы отказаться.

Перстень ему велик самую малость, но разве это имеет значение?