Размешав четвёртую ложечку соли, Росс отхлебнул чай, проглотил, поморщился и вылил его в мойку. Налил новую кружку. Обнял её. Сел. Сколько сидел — неизвестно, но чай успел остыть. Из транса его вывел Скотти, который, так и не получив законного завтрака, напомнил задумчивому хозяину о его святых обязанностях, потёршись бочком о голую ногу. Росс шарахнулся, словно от удара током, кружка опрокинулась. Хорошо, что чай остыл. Трусы снова пришлось менять.

      Выйдя из ванной и выдав коту завтрак, Росс принял-таки решение и храбро вернулся в спальню, где тщательно изучил незаправленную постель. Изучение не помогло: самопоставленный диагноз эротической паранойи он с себя не снял. На серой полосатой простыне не нашлось никаких следов присутствия второго человека. Он прекрасно помнил, в какой позе и на каком участке кровати произошло семяизвержение у… у его видения. Имя видения он избегал повторять даже в мыслях. Вот тут, вот на этом месте должно быть. Но не было. Не было на всей простыне. Ничего, что напоминало бы подсохшие пятна, мазки, капли… Да и как оправдать собственные трусы, обильно пропитанные спермой, если во «сне» он был голым и кончил на спину своему видению? Росс пожалел, что сразу после пробуждения принял душ, иначе можно было бы убедиться в наличии или отсутствии следов лубриканта на гениталиях и руках. Как на зло, он предпочитал использовать лубриканты без отдушек, то есть простыню нюхать бесполезно. Сам же тюбик оказался в ящике тумбочки, и Росс никак не мог вспомнить, возвращал его туда или нет. Да и как вспомнить, когда перед глазами в тот миг красовалась задранная под самый нос дивная задница. Ещё и невинная. Ох. Вспоминать о собственном грубом обращении было стыдно. Очень стыдно.

      Перестелив на всякий случай постель, Росс решил, что сумасшествие — не повод сидеть дома, и отправился на пробежку. Полезную привычку он завёл, когда стал работать в службе спасения, где хорошая физическая форма подразумевалась сама собой.

      Росс намеренно пробежал больше своего обычного маршрута, чтобы больше дури вышло из головы. Оставшаяся дурь завернула его на тот участок, где находилась могила неизвестного кота. Могилы не было. На её месте росло молодое деревце — платан, насколько помнил Росс школьную ботанику. Но место точно было тем самым, глазомер Росса никогда не подводил. Заброшенный участок оказался прибран, обнесён новым невысоким забором, лужайка подстрижена, благоухали красивые цветы, пожилая леди в соломенной шляпе копалась в клумбе. Заметив остановившегося мужчину, она подняла голову. Он не уходил, задумчиво стоял и смотрел на участок. Она подошла и окинула взглядом его футболку, пропитанную пóтом, и спортивные шорты. Росс вежливо поприветствовал её и спросил:

      — Скажите, когда сажали это дерево, случаем, не выкапывали кошачьи кости? Кажется, здесь была могила бездомного кота. Я не в претензии, вы не подумайте… Просто хотелось бы знать.

      Пожилая дама с улыбкой покачала головой.

      — Нет, ничего подобного не было. Я лично участвовала в посадке, яма была выкопана три на три фута, вряд ли бы мы не заметили. Земля здесь очень плотная, каменистая, потому и выкопали побольше, наполнили питательной почвой. Да вы сами можете убедиться: та земля вон у забора лежит, её высыпали туда, она бесплодная. Могу вам лопату дать.

      Росс решил — если сходить с ума, так по полной, и взял лопату в руки. Перелопатив всю кучу и впрямь глинисто-каменистой земли и не найдя ни единой косточки, он аккуратно разровнял раскопки, извинился за причинённое беспокойство и пошёл домой. Пока шёл, проверил телефон на предмет самого давнего сохранённого входящего номера. Это оказался звонок трёхмесячной давности, всё-таки Росс периодически прибирался в телефоне. Понятно, что номер того мальчика, звонившего год назад по поводу потерянного кота, не сохранился. Но Росс вообще уже во всём сомневался: а был ли мальчик? а был ли кот?

      По крайней мере, его кот сидел дома и ждал. Разноцветные глаза с прищуром следили за хозяином: как тот снимал потную футболку, шорты… а потом, оглянувшись на кота, почему-то смущённо скрылся в ванной. Скотти равнодушно продолжил вылизывать свою ляжку.

      Весь день Росс выискивал у себя признаки сумасшествия. В качестве эксперимента он даже погулял по городу и походил по магазинам, приобретя несколько не особо нужных вещей. Общаясь с продавцами, он внимательно наблюдал за их реакцией по отношению к нему. Манеры продавцов оставались неизменно приветливыми. Росс подумал, что будь у него вместо головы арбуз, они и тогда бы не поменяли кодекса поведения. А в одном магазине при покупке рубашки с ним пытался заигрывать молодой парень. Росс расстроился: неужели сразу стало заметно, что он гей? Ох, парень, отстань, я не гей, я зоофил чёртов, я любимого кота оттрахал.

      Вечером Росс отправился в соседний магазин помочь по хозяйству своему теперь уже приятелю. Приятель также не увидел в нём умалишённых признаков и даже предложил выпить по бутылочке пива после закрытия магазина, что они и сделали, сидя за прилавком и вспоминая армейские годы.

      Дома Росс накормил ужином кота, со страхом сознавая, что с самого утра смотрит на своего любимца несколько иным взглядом. А не прихрамывает ли Скотти? Не лижет ли под хвостом чаще обычного? Нет ли в его глазах обиды и боли? Но кот вёл себя совершенно обычно, пролёживая весь день на подоконнике и наблюдая за птичками сквозь крепкую москитную сетку. Росс категорически запретил себе поддаваться соблазну и выискивать общие черты во внешности любимого кота и ночного видения. Только этого не хватало! Потакать своему извращённому сумасшествию… Ведь и так очевидно, что узкая морда кота, его неповторимые глаза и шрам на боку не оставляют места сомнениям.

      На ночь Росс лёг спать на диван. Скотти, то ли чувствуя что-то неладное, творящееся с хозяином, то ли по причине жаркой погоды, спал на спинке дивана. В эту ночь Россу снились кошачьи скелеты и розы. И никаких голых красавцев.

      Последующую ночь Росс рискнул спать на кровати, всё-таки диван не самое удобное ложе. Что приснилось — не запомнил, будильник прозвенел в семь, надо было на работу. Скотти спал в ногах.

      После тяжёлой смены, на которую пришлись две крупные автомобильные аварии с погибшими и ранеными, Росс спал, как убитый. Даже если бы его во сне насиловали — он бы не вспомнил.

      Найдя в интернете несколько хороших подробных статей от именитых психиатров по интересующей его теме и внимательно их прочтя, Росс снял с себя диагноз эротической паранойи, но не смог ничего поставить взамен. Его галлюцинация не поддавалась объяснению. Он помнил до мельчайших подробностей всё, начиная с первого мгновения, как лохматое видение сердито высказало недовольство кошачьим именем, и до того момента, как разморённый посторгазменной негой, прижимая видение к себе, уснул. Он чётко помнил все свои мысли и чувства, ощущения тела, запахи, в конце концов! Запах спермы и пота — в каком сне такое приснится? А боль от сцепки? Никогда в реальной жизни Росс не испытывал ничего подобного, он только слышал об этом явлении. И оно впрямь оказалось болезненным и страшным. А как же было больно от стыда… И до сих пор больно. Так грубо обойтись с любимым существом, доверившим ему своё невинное тело… Почти так же горько было после порки маленького Скотти. Ну какая галлюцинация может вызвать такие сильные эмоции?

      Росс не знал, что обо всём этом думать. С одной стороны, пока никто не замечал по его поведению, что он одержим выдуманным любовником. С другой стороны, очень уж эта одержимость настораживала, ведь если в голове началась столь серьёзная кутерьма, то недалеко и до внешних проявлений, а там и потеря работы, и мрак, тоска, психушка… И любимый кот останется сиротой. Нет, надо во что бы то ни стало собраться, нельзя поддаваться позывам неугомонного тела, настойчиво требующего красавца-девственника. Чёрт! Но как же хочется… Как хочется прижать к себе, заласкать обиженного мальчика… долговязого котика… И поцеловать… Целовать до одури, до остановки дыхания, до посинения губ…

      Всю неделю Росс ложился в кровать, словно входил в заминированный дом. Пока проносило. На вторую неделю он расслабился и… подорвался.

      Себастиан навис над ним, сердито шипя в самое лицо:

      — Росс, почему ты упорно называешь меня Скотти? Я же сказал тебе: никаких Сонни и Скотти! Я Себастиан! И почему ты стал меньше прикасаться ко мне и гладить? Ты меня разлюбил? Или, может, ты меня боишься? — Себастиан ехидно осклабился.

      Росс запустил остановившееся сердце и вспомнил, что надо дышать. Двухнедельная передышка оказалась слишком короткой для выздоровления от мнимой душевной болезни, а вот от вынужденного воздержания накопилось нешуточное телесное томление. И близость обнажённого гибкого тела — желанного тела — напрочь лишала сил к противостоянию сумасшествию. Руки сами легли видению на талию. И сами сползли на его зад. Видение поощрительно прогнулось и потёрлось возбуждённым членом о спокойные трусы Росса, тем самым сразу же нарушив их покой. Пальцы Росса проникли в горячую расселину меж ягодиц, да там и остались, пока Себастиан продолжал ругаться.

      — Росс, почему ты не купил мне ошейник? Ты вообще не слушаешь меня и не считаешься с моими желаниями. Ещё и продолжаешь звать дурацким именем. Видимо, просить покупать мне сладкий творог и выводить на прогулки тоже бесполезно?

      Росс разлепил пересохшие губы.

      — Э-э-э… Ты хочешь творожки?.. Хорошо. Куплю. Без проблем. Ты хочешь гулять? Как я тебя отпущу? Ты сбежишь или опять залезешь на дерево. Если только на поводке тебя выгуливать. Представляешь, я буду выгуливать кота на поводке? Как старая леди…

      Себастиан взвился.

      — Никаких поводков! Я не собака! Насчёт деревьев не обещаю, но сбегать я не буду. Росс, мне нужен ультрафиолет! Я не могу сидеть бесконечно в квартире! Я тут тупею! Гуляй со мной!

      — Хорошо, хорошо! Успокойся… Себастиан, — Росс наконец-то с облегчением произнёс имя, которое избегал повторять даже в мыслях. — Сегодня же пойдём гулять, если дождя не будет. Но я не оставлю тебя одного на улице, я буду рядом.

      — Ладно. Я постараюсь не залезать на высокие деревья. Знаешь, как я сам перепугался? — Себастиан рассмеялся. — Оказывается, лезть вверх — это так здорово, а спускаться — страшно. И это… Росс… спасибо, что не бросил меня там.

      — Да что ты говоришь, как бы я тебя бросил. Я бы скорее спилил тот клён к чертям, чем оставил тебя замерзать.

      Себастиан склонился и по-кошачьи благодарно потёрся щекой о его нос. Прижался к груди и вкрадчиво спросил:

      — Ты скучал по мне? — Но тут же стушевался и отвёл глаза. — Или в прошлый раз всё было настолько плохо?..

      Росс пошевелил пальцами в расселине и нащупал сжатое отверстие, красноречиво погладил: скучал. Вслух шепнул:

      — Хочу тебя. Очень.

      Себастиан, только что смущённо отводивший глаза, довольно улыбнулся, оттопырил зад и развёл ноги. Очевидно, тоже скучал. Росс, живо помня прошлый конфуз, заботливо спросил:

      — Как у тебя там? Болеть перестало?

      Длинная чёлка пощекотала его лицо.

      — Перестало. Я хочу снова попробовать. Давай?

      Росс про себя отметил, что ещё никогда в жизни ему не предлагали заняться сексом так незатейливо и прямо.

      — Давай. Только в этот раз неспешно тебя подготовим. Чтобы ничего не болело потом. Немного будет побаливать, но без этого пока никак.

      — Я потерплю. Росс, давай!

      Себастиан соскочил с него и встал на четвереньки. Если бы у него был хвост, то он наверняка бы стоял торчком или выгибался вопросительным знаком. Стройный, гладкий, красивый мальчишка, требовательный и любвеобильный кот.

      Росс сел и сдёрнул через голову влажную от пота майку. Взмокнешь тут… Трусы цеплялись за налившийся член и не хотели сниматься, возомнили себя этаким поясом верности. За что и поплатились: с треском в швах были грубо стянуты и заброшены в угол спальни. Выместив своё нетерпение на трусах, Росс заботливо наклонился к Себастиану, приобнял его и потянул к себе, поднимая и нашёптывая в завешенное волосами ухо:

      — Не надо так… Я не хочу… Ляг на спину.

      Себастиан нерешительно сел и, поджав губы, растерянно посмотрел на Росса.

      — Что? Ты не хочешь?.. Тебе всё-таки не понравилось?.. Поэтому две недели ты даже не возбуждался во сне…

      Росс перебил:

      — Да нет же, Себастиан, я хочу тебя. Хочу до умопомрачения. А не возбуждался… Так потому и не возбуждался, что считаю себя больным, умалишённым… Сложно признать себя психом и тут же броситься радостно дрочить.

      — Росс, ты не псих! И не сумасшедший. У тебя всё нормально в голове, просто ты столкнулся с неординарным явлением, не вписывающимся в привычную природу вещей и не поддающимся обычному человеческому анализу. Оттого, что ты будешь пытаться это понять, ничего не изменится. Просто прими всё как есть. И люби меня…

      У Росса сердце зашлось от столь трепетной просьбы. «Любить… Да я только это и делаю, и мечтаю делать вечно. Гулять, творожки покупать, игрушки-ошейники… Котик мой… Целовать тебя в чёрный нос и между ушей, и в твёрдую щёчку… Гладить твою шёлковую спинку, сильные мускулистые бёдра, подтянутый животик, длинный гибкий хвост… Пусть больная фантазия, не зная предела, рисует притягательные картины эротического безумства, мне это нужно… Пусть во плоти предстаёт неземное существо, сексуальное и желанное, это спасает меня… От самого себя, от тоски, от сомнений, от осознания ненужности. Я почти не вспоминаю чужие смерти и своё ранение, неприкаянное детство, вечно ссорящихся родителей, пьяницу-отца, сиротское отрочество, неустроенную молодость, неустроенную жизнь, чужих по духу людей… С появлением тебя я нашёл себя. Как можно тебя не любить?..»

      Росс уложил Себастиана головой на подушку и склонился к его лицу, желая с поцелуем передать всю свою признательность и любовь. Мягко прикоснулся ртом к желанным губам. Губы оказались плотно сжаты, а глаза широко открыты. Хм-м… Росс попробовал ещё раз. Ещё мягче. Одну руку ласково запустил в волосы, другую положил на грудь и плавно огладил. Под ладонь попался твёрдый сосок, он аккуратно сжал его пальцами. Губы не раскрылись. Росс посмотрел в глаза строптивцу.

      — Себастиан, ты не хочешь моих поцелуев? Почему ты не позволяешь мне?..

      Ответ его поразил.

      — Я позволяю! Ты же целуешь меня. Что не так? Ты всегда так целуешь.

      Боже… Росс, какой же ты идиот… Если уж тебе достался столь уникальный девственник, то наверняка и поцелуйная наука ему незнакома. Так будь хоть в этом деле нежным и предупредительным, раз опозорился с первым проникновением.

      Росс улыбнулся и поцеловал Себастиана в кончик носа.

      — Вот так я тебя всегда целую, да? Но так я целую кота, а ты на данный момент не совсем кот. У тебя очень соблазнительные губы, которые мне хочется попробовать на вкус. Безумно хочется. Но ты должен позволить сам — просто немного приоткрой рот и расслабься. Это приятно, ты увидишь сейчас…

      Он вновь склонился ко рту Себастиана, и на сей раз его встретили мягкие податливые губы, трепетные и неопытные. Какое же наслаждение было их познавать! Чувствовать, как они тут же учатся, повторяют движения, подстраиваются… А вкус у них сладковатый, и пахнет от них… молоком. Котёнок мой… Росс настолько увлёкся вкусным поцелуем, что совсем позабыл о неискушённости Себастиана и всунул язык ему в рот. Обвёл ровные чистые зубы, огладил мягкую щёку изнутри, встретился с его языком… Ощутив посасывание собственного языка, Росс окончательно потерял голову и полностью отдался захватывающему удовольствию.

      Оторвались они друг от друга, когда начали задыхаться. Росс обнаружил себя целиком лежащим на Себастиане — грудью на его груди, с переплетёнными с ним ногами, с его руками на своей спине. Их счастливые сердца бешено бились, горячие члены прижимались животами, возбуждение достигло предела. Росс метнулся к тумбочке за смазкой, выдавил гель на пальцы и попросил:

      — Приподними колени и разведи в стороны, я тебя подготовлю.

      Себастиан подчинился, не сводя с Росса сияющих любопытных глаз и облизывая пунцовые исцелованные губы. Почувствовав прохладное прикосновение геля к разгорячённой коже, он капризно поморщился.

      — Холодно.

      Росс усмехнулся.

      — Неженка. Сейчас согреется, потерпи…

      Он легко погладил вход кончиком пальца и аккуратно проник внутрь. Помассировал простату, но усердствовать не стал, помня необычайную чувствительность своего мальчика. Совершая скользким пальцем круговые движения в тугом кольце мышц, он расслабил их, добавил второй палец и внимательно посмотрел в лицо Себастиана: не больно ли? Порозовевшие щёки, приоткрытые влажные губы и подёрнутый истомой взор развеяли его сомнения. Росс рискнул всунуть третий палец — его член отличался достойным размером и вход ему требовался широкий. Себастиан прикрыл глаза, но стерпел. Собрав всю свою силу воли в кулак, Росс тщательно растянул узкое отверстие, смазал себя и наставительно произнёс:

      — Если что не так, любая боль — сразу говори, не молчи. Будет немного неприятно, но только вначале. Ну, приступим?

      Себастиан согласно кивнул и вскочил, встав наизготовку в свою любимую позу на четвереньки. Росс опешил.

      — Ты не хочешь лицом к лицу?

      Себастиан оглянулся.

      — Это как?

      Россу никогда не доводилось иметь дел со столь непросвещёнными девственниками. Впрочем, чему удивляться? У кошек не принято совокупляться морда к морде, брюхо к брюху. Он огладил оттопыренный зад и пояснил:

      — Это так же, как ты только что лежал. Вернись в исходную позицию.

      Смущённый Себастиан улёгся и поднял колени. Росс ободряюще улыбнулся, развёл его ноги шире и устроился между них.

      — Для удобства мы подсунем под тебя подушку… Приподними зад, малыш.

      Себастиан подчинился. Росс хозяйственно обустроил своё рабочее место, облокотился о постель одной рукой и приставил скользкую головку ко входу. Поднял счастливый взгляд на любимого и с аккуратной уверенностью толкнулся внутрь. Розовое отверстие благосклонно приняло его по венец головки, а потом и до середины ствола. Росс остановился, давая Себастиану время привыкнуть к себе. Опёрся второй рукой на кровать и навис над ним лицом к лицу.

      — Ну как? Не больно?

      Себастиан мотнул волосами по подушке.

      — Нет. А почему ты не двигаешься?

      Росс чмокнул его в нос.

      — Надо подождать немного, мой хороший. Чтобы не было как в тот раз. А пока можно целоваться. Видишь, как эта поза удобна… — Он с удовольствием прильнул к охотно подставленным губам.

      Совершая первые пробные фрикции, он требовательно смотрел в лицо Себастиана, но тот лишь распахнул губы в беззвучном ахе и прикрыл свои чудесные глаза. Росс плавно ускорился, постепенно входя в него целиком. Удивительно, но почти сразу же Себастиан попытался подаваться навстречу, отчего Росс окончательно убедился, что на этот раз всё идёт как надо. Он попросил:

      — Обними меня ногами.

      Себастиан послушно закинул свои длинные ноги ему на поясницу, зад приподнялся, поза стала удобнее, проникновение — глубже, головка с каждым толчком скользила по простате. Видимо, этого наслаждения Себастиану показалось мало, и он обнял Росса за шею, притянул к себе и сам — сам — впился в его губы поцелуем. Прямо как будто и не кот вовсе, а длиннолапый голодный паучок. Оплетённый конечностями Росс радостно подался в жертвы.

      Помня неудачный опыт прошлого соития, Росс мечтал хотя бы второй раз сделать идеальным. Пока всё получалось. Вот бы ещё оргазма достичь одновременно. Он помнил, что в прошлый раз Себастиан кончил без прикосновения к своему члену, что для новичка было необычно. Да кто их знает, этих котов, как у них там всё устроено…

      Приближаясь к заветному мгновению, он просунул руку между их животами и обхватил член Себастиана, но не успел совершить и пары движений, как раздался протяжный стон с богатыми переливами, поразительно напоминавшими весенние кошачьи рулады. Вязкая струйка выплеснулась Россу на живот, тёплая сперма потекла по его пальцам. От одуряющего запаха, от невероятных ощущений, от мощных вибраций порнографичного стона Росс тут же излился глубоко внутри Себастиана, наполнив его и заклеймив. Обмен метками состоялся. Росс обессиленно упал на тонкое горячее тело, намереваясь лежать на нём, пока не приклеится намертво.