— Как и обещали, Сиф, мы возвращаем кольцо

Сиф, которая лежала перед могилой, свернувшись калачиком, обнюхала кольцо, прежде чем слизнуть его с ладони Орнштейна.

Темпеста, кажется, всё ещё удивляло, что столь большое существо может аккуратно носить маленькие предметы и не проглатывать их, но Орнштейна этот вопрос не беспокоил вовсе. Сиф ненадолго ушла, а по возвращении ткнула его носом в бок, отчего Орнштейн чуть не упал.

— Хорошо, мы могли бы немного потренироваться. Но только немного, ты ранена после боя с маленьким Штормом.

— Извини, — Темпест шаркнул ногой, — но и ты, и твой хозяин мастерски лишили Орнштейна боевого духа.

Пока Сиф отходила за мечом, Орнштейн положил руку Темпесту на плечо и тихо сказал:

— Спасибо, маленький Шторм. За оба раза, что ты спас мне жизнь.

— Всегда пожалуйста, — так же тихо откликнулся Темпест и покраснел. Но вместо того, чтобы развивать эту тему, он предпочёл сосредоточиться на тренировочном бое. Ох, как же изящно двигались и Сиф, и Орнштейн, Темпест не смог сдержать вздоха восхищения, когда их оружие столкнулось в воздухе.

Но закончился их спарринг довольно быстро, ведь желудок Орнштейна требовательно заурчал.

— Ой, ты же не ел ничего с самого утра, — подскочил Темпест, пока Орнштейн, приложив руку к животу, умирал от смущения. — А я приготовил обычные сэндвичи. Кажется, пришло их время.

В Новом Лондо времени на перерыв особо не было, да и после Бездны всё никак возможность не подворачивалась.

— Очень мило, но… У меня руки грязные, — Орнштейн осмотрел свои перчатки.

— Тогда сними перчатки, — сказал Темпест, будто Орнштейн и впрямь собирался есть в них.

— Да нет, грязь Нового Лондо и под доспехи просочилась.

— Так можно в ручье сполоснуть, — Темпест искренне не понимал, в чём проблема.

— Да, ты прав, — Орнштейн вздохнул и пробормотал, прежде чем отойти к ручью: — Отдай один Сиф.

И это вся проблема? Он просто не хотел есть в присутствии Сиф, не поделившись с ней? Мог бы и сказать. Темпест очень сомневался, что громадную волчицу удовлетворит сэндвич, но с удовольствием бы её порадовал. Он мог бы приготовить что-нибудь для Орнштейна попозже, а Сиф наверняка охотилась.

Темпест посмотрел на оба сэндвича и решил, что отдаст Сиф тот, что с яйцом, ведь совершенно не уверен, хорошо ли волки переносят рыбу. Знал бы, что придётся её кормить, приготовил бы один с мясом…

Как только Орнштейн вернулся, стряхивая влагу с рук, Темпест протянул ему оставшийся сэндвич с лососем и отправился предлагать еду Сиф.

Она была огромной, настолько, что Темпест невольно забеспокоился, а не откусит ли она ему руку случайно… Да, он мог коснуться знака Тьмы и отправиться к костру, но больно-то всё равно будет.

Сиф обнюхала сэндвич и неожиданно осторожно взяла его с протянутой ладони, как обычная собака, из-за чего Темпест ощутил себя дураком. Её ведь Арториас вырастил, а Орнштейн его описывал как доброго, хотя и рассеянного человека, конечно Сиф не причинила бы ему вреда случайно. В конце концов она мастерски владела мечом длиной с неё саму.

Разумеется, сэндвич был Сиф на один зуб, и мгновение спустя она будто бы одобрительно облизывалась, глядя на Темпеста. Тот и не догадывался, что собаки — или волки, — могут быть разборчивыми в еде.

— Благодарю, — сказал он и вернулся к Орнштейну, заранее зная ответ на вопрос, который собирался задать: — А тебе как?

— Кажется немного сыроватым, но это ожидаемо после Нового Лондо. А в целом — вкусно. Ты, похоже, заметил, что я предпочитаю рыбу мясу.

— Ага, — усмехнулся Темпест, который действительно подмечал, какие блюда Орнштейн съедал полностью, а какие мог и не доесть. — Правда, я так и не узнал твои любимые блюда.

— А у меня их и нет. Я предпочитаю пробовать новое. Моё любимое блюдо — то, которое я раньше не пробовал и не могу сказать заранее, понравится мне или нет. Так что мне скорее нравится волнение перед пробой, а не она сама.

— Ха, — Темпест широко улыбнулся, — да ты и правда идеальный друг для повара. Мы тоже ищем вкусы, которые раньше не пробовали. Может, однажды я верну это чувство.

Орнштейн не ответил, но Темпест понимал, почему. Вернее, догадывался, и вскоре его подозрения должны были получить подтверждения.

— Так что нравилось тебе? — нарушил молчание Орнштейн. — Когда ты ещё чувствовал.

— А? Тушёное мясо. Знаешь, это было первое, что я приготовил для тебя. Хотелось сделать что-то, в чём я совершенно уверен, а так как твоих предпочтений я не знал, решил приготовить то, что нравилось мне. Хотя, — Темпест хихикнул, — тогда ты едва ли оценил вкус.

— Я… припоминаю, — слегка покраснел Орнштейн. — Но теперь я не собираюсь упускать ни единого твоего блюда.

Прямо после этих слов глаза Орнштейна расширились и он уставился на сэндвич.

— Забудь.

Дурное предчувствие в груди Темпеста окрепло.

— Я бы хотел готовить тебе всегда, Орнштейн, — пришлось изрядно постараться, чтобы голос не дрогнул.

Орнштейн не ответил. В тишине они попрощались с Сиф и вернулись в собор.

После Нового Лондо они чувствовали себя отвратительно, так что отправились в ванную. Там Орнштейн дочиста оттёр Темпеста, а тому в свою очередь разрешили вымыть красную гриву.

— Итак… — начал Темпест, намыливая пряди. — Наше путешествие подходит к концу. Мы получили все четыре души. Дальше только… Возжечь Пламя?

Орнштейн молчал долго.

— Да. Если Пламя разгорится, к Лордрану вернётся былая слава и он вновь станет землёй богов.

Звучало слишком хорошо для правды, слишком много вещей не сходилось. Но Темпест не хотел спрашивать. Он доверял Орнштейну и был уверен, что желай тот что-то сказать — уже бы сказал. Может, его подозрения были ошибочны. Ох, если бы это было так…

— Странно. В начале пути я не думал, что вернусь. Но возвращался снова и снова, и раз уж моё тело не сдалось, разум решил последовать его примеру. А потом я зашёл так далеко, что опустошение меня почти настигло… И я всё равно не хотел сдаваться. Именно поэтому я и пришёл просить о помощи. И познакомился с тобой. Не с Убийцей Драконов, а с Орнштейном.

Темпест почувствовал, как медленно Орнштейн расслабляется.

— И хотя поначалу ты был редкостным занудой, я рад, что дал тебе шанс… И что ты мне открылся, а я смог хоть немного тебе помочь… Со всем, что тебя терзало.

— Маленький Шторм, то, что ты сделал, — не "немного". Я был поглощён отчаянием и тоской, а ты ткнул меня в то, насколько это разрушительно. И я благодарен от всего сердца.

Темпест просто обнял его со спины, совершенно не беспокоясь о пене, а Орнштейн продолжил.

— И хотя я действительно ненавидел тебя за то, что ты отобрал у меня Смоуга, явился в гробницу Тёмной Луны, требуя помощи, что меня обязали тебе помочь… Я всё равно стал тобой дорожить. Тебе удалось достучаться до моего сердца.

— И всего-то понадобилось одно рагу.

Орнштейн покачал головой.

— Всё куда сложнее.

Орнштейн молчал, пока Темпест смывал пену с его волос, а потом затащил его в воду и шепнул ему на ухо что-то, от чего Темпест неверяще уставился на Орнштейна.

Той ночью они занимались сексом в ванной, и это была одна из самых страстных и восхитительных ночей в жизни Темпеста.

 Наскоро Орнштейн поужинал и отправился спать. Темпест, как и всегда, к нему присоединился, но сон не шёл.

— Что-то, чего ты никогда не пробовал, да? — тихо пробурчал он. Что ж, не то чтобы он нуждался во сне, так что Темпест поднялся, оделся и направился к кладовым. У него была целая ночь.

И хотя чего-то абсолютно уникального он приготовить не мог, создать неожиданную комбинацию было ему под силу.

Только утром Темпест окончил свой шедевр, блюдо, которое он готовил впервые и только для Орнштейна. Он отступил на шаг, окидывая взглядом плоды трудов своих.

Как основное блюдо он запёк лосося в травах, что собрал в саду. На второе — клёцки по собственному рецепту, заправленные грибным соусом. Ещё салат из яиц, нарезанных четвертинками и разложенных веером по тарелке, украшенных разнообразными овощами. И на десерт Темпест приготовил печенья-овечек. Хотя основа рецепта и принадлежала Арториасу, добавить яблоки и орехи пришло в голову именно Темпесту.

Он как раз был занят раскладыванием печенья, как услышал шаги. Орнштейн заглянул на кухню, одетый в одну только ночную рубашку и с наскоро собранными в хвост волосами.

— Ты рано, маленький Шторм… — пробормотал он, чуть ли не зевая.

— Сюрприз! — воскликнул Темпест и отошёл в сторону, открывая Орнштейну вид на заставленный блюдами стол.

— Маленький Шторм, что вообще?.. — взгляд Орнштейна блуждал от тарелки к тарелке.

— Хотелось приготовить то из моего репертуара, что ещё ни разу не готовил. Мои собственные рецепты, которые я сегодня ночью придумал. Наслаждайся.

Темпест поклонился Орнштейну, ожидая, когда тот сядет, но он так и стоял, медленно моргая.

— Ты… Ты ночь потратил, чтобы всё это приготовить?

— Не волнуйся, мне не надо спать, — Темпест почувствовал лёгкое нетерпение, хотелось, чтобы Орнштейн попробовал всё до того, как оно остынет.

— Но… Почему? — наконец тот сел. — Мне нравится, как ты готовишь. Не… Не следовало добавлять себе работы…

— Мне нравится готовить, Орнштейн. А ещё… Я сделал это потому, что может быть сегодня — последний раз.

Орнштейн замер и уставился на Темпеста. Это не было добрым знаком, но Темпест просто проигнорировал его и пробормотал:

— После сегодняшнего тебе не обязательно будет оставаться со мной.

— Ох, точно… — Орнштейн опустил взгляд. — Я… Мне бы хотелось побыть с тобой чуть дольше…

Что ж, он ничего не опроверг, но и не подтвердил. Как и многие разы до этого, Темпест сел напротив.

— Пожалуйста, попробуй. Надеюсь, тебе понравится, — слабая улыбка коснулась его губ. — Чем бы ни кончился этот день, я хочу, чтобы ты был сейчас счастлив. И если это и впрямь последнее, что я тебе приготовлю, хочется верить, что оно — лучшее.

— Спасибо, маленький Шторм.

И хотя по блеску в глазах Темпест видел, что Орнштейн действительно наслаждается едой, он так же заметил застывшую там грусть. Темпест задумался, хотел ли Орнштейн сказать ему что-то, но не мог. И желал ли он искать своего Наставника… Что бы сам Темпест выбрал?

Ох, если бы они не влюблялись — всё было бы куда проще, но они влюбились и Темпест этому радовался. Казалось, что любовь заполнила пустоту в его жизни — и не-жизни, — вернуло в неё часть тепла и сохранила стремление бороться.

— Когда я сказал, что не опустошусь, пока ты со мной, именно это я и имел в виду, — пробормотал Темпест так тихо, что Орнштейн, уже поглядывавший на печенье, не услышал.

— Маленький Шторм, это действительно лучшее, что ты готовил. И я действительно то, чего я не пробовал. Но… Я не против попробовать ещё. Может, я нашёл любимое блюдо.

Сердце Темпеста ёкнуло — Орнштейн только что отвесил ему комплимент, которого жаждал любой повар.

— Спасибо, — улыбнулся Темпест. — Печенье тоже по новому рецепту.

— Отчасти по рецепту яблочного пирога Арториаса? Я бы никогда не забыл этот вкус, даже если бы это было последнее, что я вспомню.

— Ага. Новое — это чудесно, но иногда нужно что-то знакомое, к чему хочется вернуться.

Печенье он изменил меньше всего — действительно хотелось приготовить что-то, что стало бы утешением для Орнштейна.

— Боюсь, что доесть я не смогу. Завтрак оказался плотным, но обещаю, я съем остальное потом.

— Конечно, там ещё целый поднос. Отдохни, а я пока уберу. А потом у меня будет просьба.

— Хорошо, — Орнштейн поднялся и забрал с собой миску с печеньем.

Темпест не торопился, чтобы дать Орнштейну время, больше часа прошло, прежде чем последняя кастрюля была убрана на место. Орнштейна он обнаружил в гостиной, где тот что-то рисовал.

— А, маленький Шторм, вот и ты, — Орнштейн протянул Темпесту лист бумаги. — Это тебе.

Темпест смотрел на угольный набросок самого себя. Орнштейн великолепно передавал детали, отобразил и растрёпанные волосы, и печальные глаза, и кривоватый нос. И улыбку — заразительную, как все отмечали, заставляющую всех вокруг улыбаться тоже, отвлекающую от того, что лицо Темпеста было не самым красивым из возможных.

— Это восхитительно, спасибо, Орнштейн.

— У меня хватило времени только на набросок, картина маслом была бы лучше, но сохло бы слишком долго… — очевидно, что Орнштейн чувствовал себя неловко, что его подарок куда проще.

— Мне нравится. И то, как ты меня видишь, — тоже.

Темпест свернул лист и спрятал в сумку.

— Так вот, просьба. Помнишь, в храме Огня я сказал, что там стало пусто?

— Да, — кивнул Орнштейн. — Хотя я и привёл туда хранителя печати, там остался только тот плут. Патч.

— Именно. И я знаю, что случилось с большинством, — Темпест тяжело вздохнул. — Ты знаком не со всеми, но они все стали опустошёнными. И… Последний, кого я не видел, — Григгс.

— Винхеймский чародей в чёрном, я помню.

— Да, и он хотел встретиться с матером Логаном. Тем, кого мы в Архивах спасли. Я бы хотел их проверить. Мы можем потратить время?

— Конечно. Много времени это не займёт. Дай мне собраться и встретимся у костра.

Чтобы пощадить желудок Орнштейна, они пошли пешком — и даже убили одного из гигантских стражей.

Увы, опустошённые в Архивах всё ещё бродили, но зная, где что расположено, и с Орнштейном рядом Темпест весьма быстро добрался до комнаты, где сидел Логан. Тот уткнулся в книгу и что-то бормотал.

— Логан, — окликнул Темпест и помахал рукой. — Хотел спросить, добрался ли сюда Григгс.

Логан не ответил, продолжая бубнить под нос. Орнштейн положил ладонь на плечо Темпеста, но ничего не сказал.

— Опустошённые не разговаривают, — шёпотом произнёс Темпест. — может, просто увлечён.

Всё так же молча Орнштейн покачал головой, но Темпест попытался снова:

— Логан, ты меня слышишь? Эй?!

Наконец-то Логан поднял голову.

— …Кто вы? Держитесь подальше от моих исследований… Проклятие! Да как вы смеете меня беспокоить!..

— Чего?! — обеспокоенно спросил Темпест. Не так ли начиналось опустошение? Он встряхнул Логана и довольно громко воскликнул: — Да приди ты в себя! Григгс сюда приходил?!

Наконец, искра узнавания мелькнула во взгляде Логана.

— Григгс? Нет, я его не видел. Он остался в храме Огня. Мне надо продолжить поиски, не оставишь ли меня в покое?

После этого Логан потерял к ним всякий интерес, так что Орнштейн и Темпест вышли в другую комнату.

— Странно. Он не опустошённый, но… Точно не в порядке. Может, опустошение только началось. Но… У него же есть цель, он сосредоточен на книгах.

— Может, они его с ума и сводят, — вздохнул Орнштейн. — С Ситом это и случилось, даром что он всегда был безумцем. Можно только надеяться, что Логан успеет остановиться.

— Надеюсь. Григгс здесь не появлялся, но и в храме его нет. Может… Может, он в пути. Или в беде. Я его встретил в нижнем городе Нежити, он был заперт.

— В Анор Лондо Григгса нет. Гвиндолин бы сказали, как и всегда, когда новая нежить входит в город.

— Значит, ты знал про Логана?

— Да, но это не было важно. Великую Чашу забрали, а Логан двинулся к Архивам. Никакой угрозы для Гвиндолин, к счастью.

— Хм… Дай подумать. Чтобы попасть сюда без Чаши и от храма Огня… Я бы поднялся на лифте к церкви города Нежити, прошёл мимо Андрэ и пересёк крепость Сен. Голема там больше нет, так что любой может переместиться.

— Именно, — подтвердил Орнштейн.

— Значит, если он не в Анор Лондо, он застрял в крепости, — Темпест хлопнул в ладоши. — Поищем там.

— Только если пойдём пешком. Я всё ещё не готов телепортироваться.

— Как хочешь.

Григгса они обнаружили в глубине крепости. Глаза его были чёрными и безжизненными, волшебник сразу же атаковал их стрелами душ.

Должно быть крепость Сен оказалась для него слишком суровым испытанием, Григгс уже казался раненым — может, его потрепала каменная ловушка.

Единственного удара меча хватило, чтобы оборвать страдания. Тело рассыпалось в пепел, две вещи упали на каменные плиты.

— Свиток и кольцо, — пробормотал Темпест. Орнштейн подошёл ближе.

— Инструменты убийцы, — заметил он, заглядывая через плечо Темпесту. — Киаран такими не пользовалась, но она бы сказала, что так работать стало бы куда проще.

— Хочешь сказать, что Григгс был ассасином?

— Он из Винхейма. Гвиндолин говорили, что там умеют хранить секреты. Они всегда призывали Клинков, когда кто-то из винхеймцев входил в Анор Лондо.

— Думаю, я тоже что-то такое слышал. В таверне. Но, был Григгс убийцей или не был, мне жаль, что он не нашёл Логана… Надо ему сообщить, кстати. Если ты не против.

— Нам хватает времени. День только начался.

К удивлению, Логана в комнате уже не было.

— Ну и куда?  — сам у себя спросил Темпест.

— Книги кончились, наверное, — Орнштейн задумался. — Помнишь комнату, куда ты впервые вломился и умер, не слушая предупреждений?

— Забудешь тут… — Темпест съёжился, воспоминания о гневе убийцы драконов до сих пор были свежи в памяти.

— Сит использовал её как кабинет и держал там важные труды. Посмотрим там.

— Спасибо, — улыбнулся Темпест.

Они действительно застали Логана в кабинете Сита. Состояние его было даже хуже, чем у Григгса, кроме шляпы на волшебнике ничего не было, если не считать ещё и набедренную повязку. Копьё души мгновенно полетело в Темпеста и Орнштейна.

Первый слишком растерялся, так что второму пришлось закончить бой одним точным ударом в грудь старика. Большая шляпа спланировала на пол.

— И он? Стал опустошённым, значит…

Орнштейн покачал головой.

— Нет, его глаза были целыми. Как я и боялся, Логан сошёл с ума. Здешние знания… Искажают. Надо будет попросить Гвиндолин спалить это место дотла.

— …Это к лучшему, наверное.

Темпест подобрал шляпу, под которой обнаружились свиток и посох.

— Давай вернёмся в храм Огня, — попросил он бесцветным тоном.

Они молчали всю дорогу к костру, а когда перенеслись, Темпест уселся на краю обрыва, стискивая в руках шляпу Логана.

Орнштейн присоединился к нему как можно скорее.

— Неважно выглядишь, — заметил он, убирая упавшую на лицо Темпеста прядь.

— Знаешь, я… Я не могу не задаваться вопросом, были бы они живы, не вмешайся я в их жизнь? Может, останься они под замком — и ничего бы не случилось…

— Они бы стали опустошёнными. Ты просто дал им шанс, и только им было решать, как им распорядиться. Тут нет твоей вины, маленький Шторм, не ты приговорил их к смерти.

— Ты изменился, — Темпест смял шляпу. — Ты больше не тот, кто чувствует личную ответственность за судьбы своих близких.

— Ты меня научил, — Орнштейн слегка стиснул его плечо. — Не впадай в отчаяние, маленький Шторм. Там очень и очень одиноко.

— Одиноко. Я ведь почти опустошился из-за этого. Дважды. Впервые — потому, что кроме меня в Прибежище не осталось никого в здравом уме. Если бы не ры… Оскар, я бы присоединился к безумцам.

Орнштейн молчал, ожидая продолжения.

— Второй — после нашего боя. Я увидел судьбы тех, с кем пересекался. Я так боялся, что их участь разделят и остальные… Что и случилось. Они все ушли. Без тебя меня бы сожрало одиночество. Я бы не справился.

Орнштейн погладил Темпеста по спине, чувствуя, что сейчас должен слушать.

— Спасибо, — голос Темпеста стал чуть громче. — Ты спас меня. Может и потому, что сам понимал, что я чувствую. Спасибо, что поверил в меня и не дал стать очередным опустошённым.

— Пожалуйста, маленький Шторм. Но тебе не стоит себя недооценивать. Ты тоже изменился. И я уверен, что мог бы доверить тебе остаток пути и ты бы не подвёл. Но я иду рядом слишком долго, чтобы не остаться до самого конца.

Темпест слабо улыбнулся, а потом посмотрел на шляпу.

— Оставлю её. На память. Так я точно не забуду.

— Я тоже ношу памятные вещи, — кивнул Орнштейн, вспоминая о маленьких напоминаниях в своей сумке. — Уверен, они бы оценили.

Они сидели так ещё какое-то время, пока Темпест не убрал шляпу Логана.

— Время поговорить с Фрамптом.

И он ушёл прежде, чем Орнштейн поднялся.

До того, как они подошли к бассейну изначального змея, Темпест заметил Патча, который собирал вещи. Тот в свою очередь повернулся к ним.

— Ах, купишь что-нибудь, раз уж мы пересеклись? Тут никого не осталось, так что сбывать товары мне некому.

— Эм… — Темпест не планировал ничего покупать, но чувствовал вину за то, что храм оказался покинут, так что приблизился в поисках чего-то полезного. — Человечность…

— И всё? — фыркнул Патч, но осёкся: — Приятно иметь с тобой дело.

Темпест успел заметить, как Орнштейн пристально взглянул на Патча.

— Уходишь? — спросил Темпест.

— Ага. Ни малейшей причины оставаться. Разве что ты, дорогой мой покупатель, хочешь, чтобы я остался.

— Нет. Правда, нет, — не раздумывая отозвался Темпест. Он всё ещё помнил пинок в пропасть, хотя Патч и не был худшим из его знакомых.

— Может, свидимся ещё, — пожал плечами Патч. — Хотя бы для того, чтобы снять ценное с твоего тела.

— Ты хотя бы откровенен… — пробормотал Темпест, озираясь на молчаливого Орнштейна. — И… Патч, останься в своём уме, ладно?

Впервые на лице Патча показалось что-то кроме показного дружелюбия или оскала — искреннее удивление мелькнуло, но вновь скрылось за ухмылкой.

— Не волнуйся, парень, я не просто так зовусь "Неразрывным".

Патч покинул храм Огня, и Темпест подумал, а куда тот собирается. Кроме Лордрана нежити податься некуда.

— Ну хоть кто-то в своём уме.

— Не думаю, что он в ладах со здравым рассудком, — откликнулся Орнштейн, и Темпест хохотнул.

— И то верно. Полагаю, если ты слегка не в себе, безумие тебе не грозит. Посмотри на меня: я снова собираюсь заглянуть Фрампту в пасть.

Темпест отправился беседовать со змеем, но Орнштейн остался. Наверное, Фрампт это заметил, потому что вновь явился после того, как перенёс нежить к Горнилу.

— Задача почти исполнена. Я, искатель королей, более не нужен, — Фрампт уставился на Орнштейна. — Должен признать, Убийца Драконов, я привязался к людям спустя все эти годы. И ты… Ты тоже изменился. Я вижу тоску, сходную с моей.

Орнштейн смолчал, но встретил взгляд Фрамта открыто.

— Ты знаешь, что за конец ему уготован, Убийца Драконов. Знаешь, что он сгорит, продлевая эпоху Огня, ради чего мы все трудились долгие годы. Правда ли ты готов, Убийца Драконов?

— Орнштейн. Не осталось уже драконов. И… Я должен быть готов. Мы долго страдали, чтобы приблизить этот день. И я не могу колебаться.

Фрампт смотрел на него долго.

— Хм, хорошо. Он ждёт тебя, Орнштейн. Исполни свой долг, и пусть эпоха Огня пребудет вечно.

И когда Орнштейн прыгнул вниз, он услышал последнее, тихий шёпот изначального змея: "Ты знаешь, есть и другой путь…"

Орнштейн покачал головой. Не время для сомнений, следовало покончить с этим, и не важно, насколько больно ему будет…

Темпест уже сидел перед Великой Чашей.

— О, а вот и ты, Орнштейн! Точно не торопился! Я хотел отдать души вместе, без тебя я бы их не получил.

— Я… — начал Орнштейн, но потом только покачал головой. — Как хочешь.

Он смотрел, как Темпест по одной опускает души в Чашу.

"Бледный Дракон… Первый серьёзный бой, что мы приняли вместе. И я наконец увидел Орнштейна на охоте".

"Нито… Я всё ещё связан с тобой ковенантом, даже если Орнштейн мне запрещает ему следовать".

"Ложе Хаоса, достойное сожалений, надеюсь, что ты и дочери твои обрели покой…"

"Родичи мои по происхождению, Четыре Короля, что были поглощены Бездной. Путь человечество никогда не повторит ваших ошибок…"

Одна за другой души исчезали в пламени, и когда последняя была поглощена, массивные двери позади Чаши распахнулись, будто приглашая ступить на лестницу, где Орнштейн различил призрачные фигуры чёрных рыцарей.

— Моя фляга почти переполнена! — Темпест поднял её, и Орнштейн увидел, что пламя и впрямь чуть ли не переливается через край.

— Отлично, эстус тебе понадобится. Если хочешь возжечь Пламя придётся одолеть твоего предшественника… А он был искусным воином.

Темпест посмотрел на Орнштейна так, будто хотел, чтобы тот о чём-то сказал. Странное ощущение свернулось в груди, и Орнштейн едва не рявкнул на Темпеста, благо тот вовремя зашевелился.

— Идём. Покончим с этим.

Голос Темпеста показался до неприятного ровным, без следа обычной бодрости. Сердце Орнштейна сжалось. Он ведь действительно мог сказать. Правду. Спасти хотя бы одного человека, что был ему дорог.

Но язык словно прилип к нёбу. Несмотря ни на что Орнштейн оставался верен и Гвиндолин, и Гвину… И искренне старался убедить себя, что так будет лучше.

Не успел он опомниться, и они уже спускались к Горнилу Первого Пламени. Орнштейн бывал здесь очень и очень давно, когда Гвин даровал ему осколок собственной души, но тогда Горнило выглядело иначе.

Не было там столько пепла, будто здесь бушевало пламя, оставив после себя лишь разрушение. Вдалеке Орнштейн увидел круглое здание — там и горело Пламя… А рядом, должно быть, скитался повелитель Гвин, обезумевший за столетия его поддержания.

"Желаешь маленькому Шторму такой же судьбы? — шепнул жестокий голос в разуме Орнштейна. — После всего, что вы пережили, ты дашь ему сгореть? Ради эгоистичных желаний?"

Он покачал головой, отгоняя сомнения. Стоило двигаться. Орнштейн глубоко вздохнул и, тем не менее, остановился, заметив чёрного рыцаря, готового убивать.

Добрую секунду он стоял, не в силах пошевелиться, и только в последний момент парировал взмах меча древком. Темпест тотчас оказался рядом и нанес серьёзный удар по колену, что могло бы стать серьёзным ранением… Не обратись чёрные рыцари во прах внутри своих доспехов.

— Осторожнее, они тут повсюду, — пробормотал Темпест. — Я вон ещё одного вижу.

— Они… — Орнштейн замер, поражённый осознанием. — Они пришли сюда с повелителем Гвином. Особый отряд серебряных рыцарей. Вот, что с вами стало…

— А я думал, что они с демонами сражались, — Темпест кружил около рыцаря, пока Орнштейн отражал тяжёлые атаки.

— Это сложно. Не беспокойся, просто… Просто убей его, пока я отвлекаю.

— Как скажешь.

Вскоре Темпест отыскал удачный момент и вонзил клинок между сочленениями брони. Рыцарь рассыпался сизым дымом, а Темпест стряхнул с меча пепел.

— Хотя бы кровь вытирать не надо.

Неподалёку бродил и второй рыцарь, удерживавший огромный меч одной рукой. Этому их учил Арториас. И Орнштейн ничего не мог с собой поделать, он всё ещё гордился своими учениками даже в таком состоянии между жизнью и смертью.

Взгляд невольно зацепился за Темпеста, такого же не живого и не мёртвого, пусть в его случае это и значило лишь невозможность умереть окончательно. Воистину нежить была проклята… Орнштейн знал, что сам бы не продержался в здравом уме, коснись его знак Тьмы.

Задумавшись, Орнштейн едва не упустил момент, когда Темпест рванул к чёрному рыцарю.

— Погоди, маленький Шторм!

Он уже собирался перехватить его, как Темпест поднял руку, такую тонкую в сравнении с его, — и Орнштейн остановился.

— Хочу попрактиковать в парировании, — Темпест проверил щит. — Можешь посмотреть.

— Но если этот клинок тебя достанет… — попытался возразить Орнштейн, но в этот же момент Темпест провёл одно из самых безупречных парирований из когда-либо им виденных.

И Орнштейн просто стоял и смотрел, как меч Темпеста вонзился под грудью чёрного рыцаря — почти в живот.

Будь рыцарь живым, и таковым бы ему пришлось оставаться недолго, но Орнштейн уже заметил, что здешние куда крепче тех, кого они встретили в городе Нежити.

— Он ещё может сражаться, маленький Шторм!

Наконец Орнштейн вновь смог двигаться, как раз в тот момент, когда над улыбающимся Темпестом навился тёмная тень вставшего рыцаря.

Следующее парирование вышло не столь идеальным, тяжёлый клинок рассёк плечо Темпеста. Прыжком Орнштейн пересёк расстояние между ними и нанёс чёрному рыцарю последний удар. Как и всегда противник с нечеловеческим криком обратился в пепел, и только тогда Орнштейн повернулся к Темпесту.

— Проклятие, больно, — тот уже сделал несколько глотков из фляги и теперь следил, как срастаются кости и мышцы. — Спасибо, что не дал мне умереть из-за собственной самоуверенности.

— Случалось и с лучшими из нас, — Орнштейн просто порадовался тому, что эстус мгновенно залечивал любые повреждения. Воистину благословение для нежити. Разумеется, когда не приходилось с этой самой нежитью сражаться, но в пути с Темпестом пользы было всё же больше.

— Да, ты говорил мне, как получил тот шрам, — усмехнулся Темпест, стряхивая с рук кровь. Собственную.

— Зато ты вынес урок на будущее, — проворчал Орнштейн. — Идём. Первое Пламя совсем близко.

— Ты прав… — всё ещё непривычно тихо откликнулся Темпест, и Орнштейн снова спросил себя, не слишком ли ещё поздно принять решение…

К счастью, их заметил очередной чёрный рыцарь. Они шли по узкому пути из колонн, как тот выступил прямо им навстречу, ничуть не боясь пропасти по обе стороны.

Первый выпад парировал Темпест, промешкал всего секунду — и его меч скользнул по доспехам. Орнштейн попытался прикончить оппонента, но тот оказался достаточно крепок, чтобы пережить удар копья… и уйти в глухую оборону. Рыцарь просто поднял щит и замер.

Темпест и Орнштейн переглянулись, а потом посмотрели в пропасть, кажущуюся бездонной.

— Я его пинаю, а ты — сталкиваешь, — предложил Орнштейн.

Темпест кивнул, и план был немедленно приведён в исполнение. Орнштейн вложил в пинок достаточно силы, чтобы чёрный рыцарь потерял равновесие, а Темпест тотчас рубанул по ногам, так что противник полетел вниз.

Они смотрели в пропасть, пока несколько душ не притянулось к Темпесту.

— Вот и славно, — сказал тот, ещё раз оценив высоту падения. Остановился Темпест только перед полным комплектом доспехов чёрных рыцарей, чему Орнштейн изрядно удивился.

— Этот, похоже, решил перестать двигаться.

— Так они — оживлённые доспехи?

Орнштейна передёрнуло. Если бы он рискнул объяснить свои догадки, то Темпест точно сложил бы два и два. А Орнштейн к этому готов не был. Он не мог сказать, что его судьба — принести себя в жертву Пламени. Может, о таком лучше и не знать…

— Можешь не объяснять, суть я уловил, — в тоне Темпеста мелькнуло почти разочарование.

— Они похожи на рыцарей в Анор Лондо, — солгал Орнштейн, похоже, что Темпеста ответ устроил. По крайней мере, он на это надеялся. Но молчание угнетало по-прежнему, обычно Темпест болтал без умолку.

К облегчению, скоро они вновь оказались на твёрдой земле. Ещё двое чёрных рыцарей стояло на их пути, один — с огромным топором, второй — с алебардой.

— Возьмёшь одного на себя? — спросил Орнштейн.

— Того, что с алебардой. Я много с тобой практиковался, знаю, что делать, когда у противника древковое.

Темпест превосходно справился с парированием, но дальше за ходом его сражения Орнштейн не следил. В армии Гвина мастера владения топорами встречались нечасто, и Орнштейн спросил себя, кем мог быть конкретно этот рыцарь. Но спустя столько лет узнать его, безголосого и безликого, не вышло.

Они кружили по пеплу, оценивая друг друга, и атаковали почти одновременно.

Орнштейн просто оказался быстрее, — рыцарь замахивался слишком медленно, — так что шанса противнику он и не дал.

Темпест завершил бой эффектной контратакой. Теперь между ними и последней битвой стояли лишь туманные врата.

— Вот и всё. Первое Пламя за этими вратами… И повелитель Гвин тоже. Скорее всего он попытается нас убить.

Темпест не ответил — он просто уставился на туман. Потом перевёл взгляд на Орнштейна — и тот почувствовал желание съёжиться. Может, стоило сказать, что…

— Орнштейн, — медленно произнёс Темпест. — Тебе есть, что сказать? Ты выглядишь нервным.

Орнштейн моргнул. Вот он, шанс, рассказать правду и всё объяснить. Сказать, что Темпест может просто уйти, не беспокоясь о Пламени. Сохранить ему жизнь.

Орнштейн не знал, сколько он молчал, прежде чем коротко ответить:

— Нет.

— Правда? Что ж, я тебе доверяю.

Эта маленькая ложь в момент величайшей откровенности заставила вину внутри Орнштейна вновь поднять голову. Как он мог? Но был ли иной выход? Лучше ведь не знать. Даже если потом Орнштейн никогда себя не простит.

Второго шанса Темпест ему не дал — он шагнул в туман.

Не теряя ни мгновения, Орнштейн пошёл следом. Место, где пылало когда-то Первое Пламя, теперь походило на пещеру, но не это его поразило.

Темпест стоял и смотрел на высокую фигуру, и даже со спины Орнштейн узнал своего повелителя. Длинные волосы, совершенно седые, массивный двуручный меч, ныне объятый пламенем, доспехи, что мелькали в битвах рядом с доспехами верных рыцарей.

Первым порывом было опуститься на колено и поприветствовать своего господина спустя столькие годы, но один взгляд на Темпеста, всегда готового к тому, что любой встречный попытается его убить, вынудил покрепче перехватить копьё.

— Это он? — шёпотом спросил Темпест.

Орнштейн кивнул.

— Да. Повелитель Гвин, тот, кто раздал осколки собственной души.

— Он…

Темпест не закончил, но Орнштейн и так понял, стоило только повелителю обернуться — и продемонстрировать провалы вместо глаз и пепельную кожу.

Опустошённый… Нет, боги не могли ими стать. Выжженый, пожранный Пламенем. Ни человеческого, ни божественного не осталось в нём ни капли.

Но осталось воинское мастерство. Гвин бросился на них так внезапно, что Темпест едва успел вскинуть щит. Но пламя всё равно обожгло его, а Гвин продолжил натиск, так что спустя несколько ударов Темпест отлетел назад, ударяясь о сталагмиты.

Только тогда Орнштейн смог заставить себя двигаться. Меч Гвина столкнулся с его копьём, Орнштейн зашипел от жара, раскаляющего доспехи.

— Когда-то ты был моим господином, и я всё ещё верен твоей семье. Теперь пришло время избавить тебя от страданий.

Орнштейн почувствовал, как его пригибает к земле, — разумеется, повелитель Гвин мог одной рукой управляться с двуручным мечом. Пришлось оттолкнуть его, оружие высекло искры.

— Мне жаль, что я не пришёл раньше…

Орнштейн почувствовал странную слабость, почти как в бою с Арториасом. Сейчас он не бился с кем-то, кого презирал или не относился вообще никак. Он жизнь посвятил служению, и сражаться с Гвином казалось неправильным даже сейчас, когда от того осталась лишь блёклая тень.

Та же судьба ожидала и маленького Шторма.

Короткого замешательства хватило, чтобы Гвин заставил его пошатнуться и беспомощно смотреть на охваченный огнём меч.

Орнштейн прикрыл глаза, ожидая удара, когда зазвенела тетива — стрела угодила Гвину прямо в плечо, заставив того бездумно потянуться к ней, чтобы выдернуть.

— Было близко! — Темпест подскочил к Орнштейну, всё ещё сжимая в руках лук. — Извини, пришлось подождать, пока кости срастутся. Сразимся же вместе.

Орнштейн смотрел на него секунду или две, а потом широко улыбнулся.

— Разумеется, маленький Шторм. Как и всегда. Навяжем свои правила боя.

Темпест привычно улыбнулся ему той самой улыбкой, в которую он и влюбился. Той, которую видит в последний раз… Стоило сосредоточиться на сражении.

Гвин отбросил стрелу и взял меч в обе руки. Орнштейн узнал стойку мгновенно.

— Уходи вправо! — рявкнул он, сам уклоняясь влево от мощного вертикального удара, за которым следовал молниеносный апперкот. Многие подготовленные воины погибали, не успев даже заметить второй удар.

— Сейчас! — закричал Темпест, заметив удачное окно для атаки.

— Сейчас, — согласился Орнштейн, и они попытались зажать Гвина в тиски — но тот внезапно отскочил назад, отчего они чуть было не столкнулись.

Орнштейн с Темпестом только и успели обменяться взглядами, как Гвин схватил маленькую нежить, вспыхнуло пламя, — Темпест забился и закричал, — а после отшвырнул её прочь.

Ладони Орнштейна защипало. Слишком много огня. Меч в огне, Темпест в огне… И на него стоило ответить как в те времена, когда драконы парили в небе. Гвин попытался атаковать его колющим выпадом, а Орнштейн просто отпустил дарованную им же силу — и молния поразила Гвина на полпути.

Пока тот не мог двигаться, Орнштейн подскочил к Темпесту, покрытому ужасающими ожогами. Пришлось истратить почти весь эстус, чтобы они начали затягиваться.

— Не ожидал, что будет настолько больно… Гореть заживо, я хочу сказать… — закашлялся Темпест.

Сердце Орнштейна сжалось, но на сей раз не из-за огня. Вернее, из-за него, но… Но он просто сказал:

— Я знаю…

— Конечно знаешь, убийца драконов, — ухмыльнулся Темпест, но вдруг глаза его сузились: — Берегись!

Он вскочил на ноги, Орнштейн только и успел заметить размытый силуэт, когда Темпест парировал атаку Гвина — и как бы сложно ни было в это поверить, Гвин потерял равновесие.

Орнштейн не стал медлить, копьё глубоко вонзилось в плоть его бывшего повелителя.

Запёкшаяся кровь выступила из раны, и тело, что почти стало пеплом, наконец затихло. Гвин, повелитель Солнечного Света, повелитель Пепла, рухнул на землю. Всё было кончено.

И это значило, что Темпест…

Темпест всё ещё стоял неподвижно. Он не ожидал, что трюк с парированием удастся, готовился, что придётся как можно скорее возвращаться от костра, пока Орнштейн борется за жизнь. И вот он смотрел на то, что осталось от Гвина, и тлеющее пламя в центре пещеры.

Он посмотрел на Орнштейна, но рыцарь молчал. Вот и всё. Вот, зачем Темпест сюда пришёл.

— Итак, — Темпест медленно подошёл к Пламени. — Я возжигаю тебя, и всё будет кончено.

Орнштейн почти не мог дышать, глядя на эту картину. Вот и всё. То, ради чего они сюда пришли. Его долг исполнен. И пусть Орнштейн всегда знал, что Темпест будет принесён в жертву, но сейчас, после всего, что они пережили вместе…

Орнштейн не собирался его терять.

— Не делай этого, маленький Шторм. Не возжигай Пламя.

Темпест не обернулся, ожидая, когда он объяснится. Так вот, когда Орнштейн всё же решился заговорить.

— Мне жаль, я должен был сказать раньше, маленький Шторм… Тот, кто поддерживает Пламя, обречён гореть в нём вечно, пока не лишится последней крохи человечности… Я… Знал. И не должен был лгать тебе…

Темпест молчал, всё так же глядя в пол.

— Так что прошу, не делай этого. Просто… Просто уйдём. Умоляю…

Голос Орнштейна сорвался, и тогда Темпест медленно обернулся и посмотрел прямо на Орнштейна.

— Я знал.

— Знал?! — тот ошеломлённо отступил на шаг.

— Догадывался, вернее. Ты просто всё подтвердил. Я, может, и придурок, но не дурак. Уж больно много странностей. Была ведь причина, по которой не вернулся Гвин. Была ведь причина, по которой ни ты, ни Гвиндолин не решили проблему.

Темпест смотрел прямо Орнштейну в глаза, скрытые шлемом. Но недолго. Орнштейн поднял забрало, чтобы встретить взгляд открыто, но сказать ничего не смог, слова застряли в горле.

— Поэтому я вам был нужен. Или… Кто угодно. Кто угодно, по кому не будут тосковать, кто уже сломлен, кто станет идеальной жертвой. Тот, кто сможет зайти достаточно далеко.

— Маленький Шторм… — прохрипел Орнштейн. — Мне жаль, что я лгал тебе.

— Ты не лгал. Просто не говорил правду, — Темпест снова потупил взгляд. — Но я сказал, что доверяю тебе. И, пусть в самом конце, ты был искренен. Спасибо, Орнштейн.

Темпест отвернулся, но успел сделать всего один шаг, когда его окликнули:

— Стой! Ты не обязан этого делать, ты можешь оставить его угасать!

— Но, — тихо спросил Темпест, — если Пламя погаснет, что случится с тобой?

— Я… — и снова голос Орнштейна сорвался.

Темпест оглянулся снова.

— Ты умрёшь, верно? Пламя дало тебе жизнь, вот причина, по которой ты прожил так долго.

Орнштейн не нашёл в себе сил встретиться с ним взглядом, только сжимал копьё в пальцах.

— Я давно готов к смерти. Она даже не будет мгновенной, просто… Придёт очень быстро.

— Как быстро? — Темпест улыбнулся, но глаз эта улыбка не коснулась. — Пара лет? Месяцев? Недель?

— …Не знаю, — Орнштейн стиснул копьё так крепко, будто от этого зависела его жизнь. — Никогда раньше не задумывался об этой возможности.

— Что ж, возможно, мне не нужен мир, где не будет Орнштейна, — печальная улыбка окончательно исказила лицо Темпеста. — Пойми, я ведь уже мёртв. Я умер тогда, в Асторе, и только проклятие не позволило этому телу лежать в земле, проклятие, которое могло стать опустошением в любую минуту… Пламя дало мне цель и… Когда я увидел Гвина, я был готов. Готов отдать свою жизнь ради твоей.

Орнштейн наконец поднял голову и посмотрел в большие голубые глаза, в которых так часто сверкало восхищение.

— Орнштейн… Спасибо. За то, что ты был со мной, помогал, облегчил эту дорогу. Мне почти не хотелось, чтоб она заканчивалась, но это невозможно. Это конец… И я хочу, чтобы он был таким. Прошу, позволь мне совершить что-то полезное, другого применения этому проклятому телу нет… И знай, я благодарен, что ты полюбил меня, даже зная, что это разобьёт тебе сердце. Ты стал светом в моей жизни, причиной, по которой опустошение меня не получило.

— Маленький Шторм… — Орнштейн не мог сдержать слёз. — Но что с твоей мечтой? Маленькой таверной у дороги?

— Ты помнишь?

— Конечно. Тогда я впервые тебя выслушал.

— Это просто мечта. То, чего никогда не случится, но чем приятно утешиться. Я бы хотел, чтобы ты пошёл со мной, но нежить вроде меня никогда бы не смогла воплотить эту мечту в реальность.

Темпест сглотнул, говорить было всё тяжелее. И хотя он всё ещё улыбался, слёзы катились по его щекам.

— У меня только одна просьба. Запомни мои лицо и имя, Орнштейн. Не Избранную Нежить, а Темпеста из Асторы, добровольно возжёгшего Пламя.

Он попытался смахнуть слёзы, но тут же на перчатку упали новые.

— Иди. Кажется, кто-то заждался извинений.

Ничто не могло остановить Темпеста, когда он пошёл к Пламени. Ничто не могло остановить его, когда он протянул руку к почти иссякшему теплу.

Вот и всё. Он мог отдать всего себя Пламени, и Темпест был готов. Благодаря Орнштейну дорога оказалась не так трудна.

Пламя коснулось его, не успокаивающим теплом костра, а всепоглощающим жаром. Темпест прикрыл глаза, не в силах вынести сияния, а когда открыл вновь — с удивлением увидел закованную в золото руку поверх своей.

— Орнштейн?!

Слева от него Орнштейн преклонил колено, и Пламя тянулось к нему.

— Зачем?

Орнштейн посмотрел на него, и хоть забрало вновь было опущено, но Темпест знал, что взгляд этот полон любви.

— Может, мне тоже не нужен мир, где не случается Бурь.

Темпест рассмеялся.

— Надо же, ты впервые назвал меня по имени.