Дядя Вэй приезжает нечасто

Дядя Вэй приезжает нечасто, каждый его визит — праздник, после которого ещё недели две приходится разгребать последствия, будь то бутылки из угла кухни, пустующий холодильник или растрёпанные нервы младшего дяди и похмелье старшего, который все эти две недели одиноко спит на диване и выгуливает Фею дважды в день (утром и вечером) вместо привычного одного (вечером).

Последний раз дядя Вэй приезжал, когда Цзинь Лину было тринадцать, и Цзинь Лин хорошо запомнил то время: в их квартире ещё никогда не было так шумно, даже на праздниках, когда собирались все друзья и родные, — дядя Вэй в одного переплюнул их всех по количеству веселья и криков. Ещё никогда Цзинь Лин не видел, чтобы у младшего дяди на лице было написано столько откровенного раздражения и чтобы он вообще ругался вместо привычных снисходительных улыбок; чтобы старший дядя не прикасался к работе дольше, чем один день. Старший дядя вообще выпадал из работы на неделю, когда приезжал дядя Вэй, а Фея на эти дни отправлялась к друзьям младшего дяди, и Цзинь Лин видел её вновь только после того, как дядя Вэй уезжал на вокзал.

Вот и теперь, когда дядя Вэй пинком отправил свою спортивную сумку в угол коридора, скинул ботинки и стиснул старшего дядю в самых крепких объятиях, Цзинь Лин как будто услышал пронёсшийся по прихожей тонкий звон нервов младшего дяди. Тот натянул на своё лицо самую жуткую — по мнению Цзинь Лина — из своих улыбок, и Цзинь Лин поспешил от него отвернуться — и попал прямиком в объятия дяди Вэя.

— Ка-а-а-а-ак же ты вырос!!! — От его куртки пахло пылью, дорогой, недорогой едой с вокзала и ещё чем-то непонятным. Вдохнуть было невозможно, выдохнуть тоже. От возни в лицо Цзинь Лина прилетел длинный и жёсткий, как веник, хвост.

— М-м-м, очень рад тебя видеть. — Младший дядя скрестил руки на груди и отошёл от них. — Надолго?

— На неделю.

Конечно это было лучше, чем новогодние каникулы.

— М-м-м. — Младший дядя как будто уже в уме прикинул варианты, куда он может от них всех уйти.

В сумке дяди Вэя оказался ворох сувениров из разных мест, «где-где ты был последний раз?» — и недоумевающее лицо старшего дяди, пока Цзинь Лин распутывал сто и один шнурок чего-то из Индии.

— Ты чё там забыл?

— Мимо ехал и заехал. — Дядя Вэй вис на шее старшего дяди, словно они не виделись с прошлой жизни. Иногда Цзинь Лину казалось, что так и было. — Кстати, тебе вот, — и дядя Вэй сунул старшему дяде в руки бутылку с янтарной жидкостью, в которой плавало что-то, отдаленно похожее на змею. — Я знаю, что ты себе такое можешь хоть щас купить, но я вёз её тебе полгода. Домашняя.

— Дядя, а что это?

— Это не для тебя, тебе рано. — Старший дядя повертел бутылку на свету. Точно, там была змея без головы. И ещё какие-то травы.

— Ой, себя вспомни в шестнадцать. — Дядя Вэй завалился на ковер, и так он был похож на тощего чёрного лиса, который из леса зашёл к ним в квартиру и улёгся на светлый чистый пол.

— Ты был в сто раз хуже.

— Ну-ну. Кстати, когда соберемся? Ты, я, Хуайсан, Ванцзи? Звони им, пусть придут сегодня.

— Ты сам давно хоть кому-то из них звонил?

— У меня нет их номера.

Затевалось что-то грандиозное. Возможно, Цзинь Лин увидит своего старшего дядю дома только через несколько дней. Цзинь Лин откопал в сумке дяди каких-то деревянных раскрашенных куколок, книжку на незнакомом языке и мешок конфет.

— О, можешь забрать. — Он заулыбался. — А-Чэн, почему ты не говорил, что твой племянник так вырос? Чем занимаешься, А-Лин? Ну, вообще по жизни.

— Я учусь, — Цзинь Лин выпрямился и приподнял подбородок, — хожу на стрельбу из лука и на английский. Дядя хочет записать меня на японский, но я пока не уверен.

— О, я был в Японии.

— Кто тебе вообще дал визу? — Старший дядя ткнул его под ребра, тот вскрикнул и ткнул его в ответ.

— У меня рабочая, — и показал язык. — Была на три месяца.

— Кем ты там работал?

— Рыбу ловил.

— Дядя Вэй, а чем ты занимаешься?

— Всякой хуй-, — старший дядя хлопнул себя по губам, дядя Вэй оглушительно рассмеялся, запрокинув голову. — «Фрилансер» он.

— Какой же ты нудный, А-Чэн. — Он обратил к Цзинь Лину свой, словно горящий внутренним светом, взгляд. — Я живу в своё удовольствие. Просто мотаюсь туда-сюда.

— А где ты живешь?

— Ой, спроси чё попроще. Год я жил в Таиланде, до этого — на Тайване, в Лаосе, на островах — да много где, достань карту, показывай пальцем, и я тебе скажу был или нет. А потом пойдём поедим, да? — Он подёргал старшего дядю за футболку, словно ему было пять лет.

Цзинь Лин подорвался и поспешил в свою комнату за атласом. Краем глаза он заметил, что дверь в кабинет прикрыта. Он заглянул туда: младший дядя устроился в прохладном, полутемном углу и работал за компьютером.

— Сяошушу, а ты пойдёшь с нами обедать? — Младший дядя поднял на него взгляд и улыбнулся, немного опустив крышку ноутбука.

— Нет, я не пойду, А-Лин.

— Почему?

— Не хочется. И закрой дверь плотно, пожалуйста, вы сильно шумите.

Когда Цзинь Лин вернулся в гостиную, дядя Вэй уже забрал у старшего дяди телефон и разговаривал с Не Хуайсаном, звал его вечером сюда — на вино и соджу, «такой соджу привёз тебе, м-м-м, самый настоящий, два литра, с тебя закуски, ладно?». Старший дядя сидел рядом, взъерошенный, будто его в драке катали по полу, но воодушевлённый и с блестящими глазами — с таким видом обычно идут сворачивать горы и знают, что их сворачивают не в одиночку.

— Как думаешь, — дядя Вэй отнял телефон от уха и потер пальцем экран, — Ванцзи всё ещё обижается?

— За что? За то, что ты свалил и не звонил?

— Ну и за это тоже. А что я мог поделать?

— Да ты ничего и не сделал. — Старший дядя пихнул его ногой в колено. — Если у тебя ветер в жопе, то чё уж.

— Как думаешь, он всё ещё считает меня своим другом?

— Он считает тебя последним кретином, и он недалек от правды. Звони, разговаривай с ним сам и извиняйся.

Дядя Вэй полистал список контактов и позвонил. Пока шли гудки, он спросил:

— А ему предложить соджу или лучше персиковый сок?

Старший дядя страдальчески закатил глаза.

***

В тот вечер заходить на кухню было опасно, но Цзинь Лина не остановило даже то, что это была толпа соскучившихся друг по другу одноклассников, которым уже исполнилось куда-то за сорок, и весь стол был уставлен бутылками, стаканами, тарелками и блюдами, завален мятыми салфетками, на часах шёл одиннадцатый час ночи. Лань Ванцзи, единственный, кто из всей компании был трезв, пил уже третью коробку сока, только из-за него остальные всё ещё выходили покурить на лоджию, а не дымили прямо на самой кухне. Младший дядя ещё часов в шесть сказал, что уходит проведать Фею и не хочет видеть это безобразие, и до сих пор не вернулся.

Цзинь Лин посидел с ними на краешке стола, послушал истории из их юности, подцепил несколько чипсин, утянул немного салата — такого острого он никогда ещё не пробовал, — и пару кусочков жареного мяса. Лань Ванцзи молчаливо угостил его целым стаканом своего сока — густого и сладковатого.

Сидеть там было душно, и Цзинь Лину правда было нечего делать со взрослыми, ударившимися в память о своих былых годах. Дядя Вэй тянул руку через весь стол, чтобы громко сказать тост, и каждые три минуты у них находился всё новый и новый повод выпить. Дядя Вэй перекинул свою руку Цзинь Лину через плечо и со звоном стукнул свою рюмку с его стаканом, Не Хуайсан начал вспоминать все анекдоты и заливисто смеяться с каждого — от такого смеха на его лице собирались живые морщины, и он тоже становился кем-то другим. Лань Ванцзи был всё так же невозмутим, но в его взгляде и коротких движениях уголков губ мелькали искрами радость и счастье.

Цзинь Лин давно не видел, чтобы старший дядя так много смеялся. Именно в момент, когда старший дядя допил «за то, что Ванцзи мог бы встречаться с Мянь-Мянь, но впервые за свою жизнь втупил » и захихикал в запястье (наверное, это была одна из их любимых историй?), Цзинь Лину захотелось крепко-крепко обхватить его руками, уткнуться в живот, как будто ему снова пять лет, и не отпускать. Но дядя Вэй сидел между ними и снова захватывал всё внимание.

Цзинь Лин ещё поел салата, послушал, как дядя Вэй ездил с экспедициями куда-то в джунгли — «боже, почему тебя там не укусила какая-то больная муха?», — пожевал жареные картофельные дольки, размокшие от соуса и пролитого соджу, получил в лицо рукавом рубашки Хуайсана — какие же жуткие у него духи, — и всё-таки выпутался из объятий дяди Вэя и выскользнул с кухни.

Сразу стало легче дышать.

А их встреча продолжалась часов до трёх, только когда все разошлись, Цзинь Лин смог заснуть.

***

Вернувшись вечером со школы, Цзинь Лин застал дома только младшего дядю, который снова сидел в кабинете и ел жареную лапшу из бумажной коробочки. На кухне всё было таким же, каким оставили ночью.

— Его гости — пусть сам и убирает или вызывает клининг, а я не буду. — Младший дядя немного покрутился на стуле. — Ты голодный?

— Нет, я поел после уроков. А где...

— Твой дядя и другой твой дядя? Ушли дальше радоваться своей встрече.

— Понятно.

Старший дядя и дядя Вэй вернулись только к позднему часу, с хохотом завалившись в коридор.

— Что случилось? — Цзинь Лин смотрел на то, как оба его дяди, красные и пахнущие алкоголем, перемятые, с царапинами на лицах, смеялись, присев на пол.

С трудом подавив сильный смех, дядя Вэй ответил:

— Мы подрались с кальмаром, — и закатился снова, цепляясь за куртку старшего дяди.

— Что? — Возле Цзинь Лина внезапно возник младший дядя.

— Мы не нарочно, правда. — Дядя Вэй стёр слёзы с лица — только размазал по щеке грязь.

— Это был Вэнь Чао, ты знал, что у этого кретина ларёк на рынке? — Старший дядя попытался подняться, держась за косяк, но вышло плохо — на нём повис дядя Вэй и утянул вниз, — и они с грохотом повалили на бок коридорный пуф.

— Вы бы видели его тупое лицо, когда я вытащил кальмара из его ведра и дал ёбу — ой простите, — он хлопнул себя по губам. — Побежал.

— Живого кальмара?.. — Младший дядя округлил глаза.

— Ну не мёртвого же.

— Ух ты, а он?..

— А-Лин! — Младший дядя тут же одёрнул его и строго посмотрел.

— Нет, вы не поверите, это животное чуть его не придушило. — Старший дядя хихикал в кулак. — Оно, короче, такое...

— Вы зачем туда полезли?

— А потому что хрен ему, а не кальмары. — Дядя Вэй встал с коврика. — Я ставлю тыщу юаней, что этот козёл их ловит незаконно.

— Да какая тебе разница?

— Да, блядь, большая, а тебе-то какая? — Дядя Вэй потянул старшего дядю за руку и поднял его на ноги.

— Мы просто хотели отпустить кальмара домой.

Младший дядя перевёл изумлённый взгляд на старшего дядю. Глаза его недобро заблестели. Он растянул губы в улыбке, и Цзинь Лину стало не по себе.

— Прости, куда?

Дядя Вэй наклонился к его уху и громко выдал:

— До-мой. Тебе там снизу не слышно?

Младший дядя отпрянул от него и скривился от отвращения и злости.

— Так, ладно, хватит. — Старший дядя оттащил дядю Вэя за воротник. — Перестань.

— Да чё он, глухой что ли? Я вообще не понимаю, чё ты с ним живёшь.

Младший дядя словно весь напрягся, сжал губы и, развернувшись, ушёл.

— Чё ты начал опять? — Старший дядя скинул обувь и испачканную куртку прямо на пол прихожей.

— Дядя Вэй, — подал голос Цзинь Лин, и он ему самому показался немного сиплым.

— А?

— А чем всё кончилось?

Дядя Вэй усмехнулся и потер нос.

— Ничем, он пустил чернила, а потом нас догнали.

— Вы хотели отпустить кальмара в реку?

— Да, малыш. Мы бы всё равно не добежали до порта, а так он бы доплыл.

Пришёл черед Цзинь Лина скривиться, но он не смог — сразу рассмеялся от того, насколько всё глупо.

— Вэй Усянь, ему не пять лет, чё ты рассказываешь.

— Ты сам говоришь с ним так, словно ему пять, а мне запрещаешь.

— Когда это я с ним так разговаривал?

— А-Чэн, блядь, я видел тебя два, — он показал два пальца, но задумался и отогнул третий палец, — почти три года назад, ни хрена не изменилось. Ты как был мамочкой, так и остался.

— Да, а я сам что ли это выбрал? — Старший дядя скомкал свою футболку и резко бросил на пол. — Иди на хер, а потом в ванную. От тебя рыбой несёт.

Дядя Вэй сразу притих и тоже начал снимать с себя грязные вещи.

— Понял, понял.

Цзинь Лин тут же ушёл к себе в комнату.

В прошлый раз они начали ругаться уже на второй или третий день, видимо, у них есть между собой какое-то расписание. В первый день они собирают всех, во второй день они ругаются, на третий день они отходят, на четвёртый день?.. Цзинь Лин не мог вспомнить, что было на четвёртый день в прошлый раз, когда приезжал дядя Вэй.

Остаток вечера прошел спокойно, только с лоджии крепко пахло дымом и пепельница оказалась переполнена окурками — Цзинь Лин увидел утром.

На следующий день, в среду, он снова не застал их дома.

— А где?..

— Уехали на рыбалку. — Младший дядя листал ленту в телефоне. — Вчерашней рыбы им не хватило.

***

Цзинь Лин не видел их почти два дня. Вечером в четверг он ужинал вместе с младшим дядей, в ушах непривычно звенело от тишины. Старший дядя, конечно, часто задерживался на работе, но ужинали они обычно всё равно втроём, пусть и поздно.

— А почему дядя Вэй решил приехать? — Цзинь Лин катал палочками кусочек курицы в соке от жареных овощей. Младший дядя не поднял взгляда и продолжил есть, но Цзинь Лину казалось, что что-то не так, дядя не был таким спокойным, каким он его привык видеть.

— Соскучился. Видишь ли, твой старший дядя и дядя Вэй очень привязаны друг к другу. Если бы ты всю свою жизнь рос с братом или сестрой, ты бы, наверное, тоже был к ним так привязан.

— Я даже не могу представить, как это — жить с братом или сестрой.

Младший дядя грустно усмехнулся.

— Я тоже не представляю, хотя братья у меня были.

И они продолжили свой ужин. Но у Цзинь Лина всё ещё оставалось так много вопросов, и он не знал, какой лучше задать первым. Набравшись смелости, он на выдохе спросил:

— Тебе не нравится дядя Вэй, да?

Младший дядя доел остатки овощей, отложил палочки, вытер губы салфеткой и только тогда ответил.

— У нас сложные отношения. — Он сцепил пальцы. — Но да, ты прав, мы не нравимся друг другу.

— Это из-за моих родителей, да? — Цзинь Лин крепче сжал палочки. Младший дядя поднял на него уставший взгляд, его глаза слегка покраснели.

— Что ты хочешь узнать, А-Лин? — И Цзинь Лин не нашёл, что ответить. — Ты же всё и так знаешь.

Он встал из-за стола и ушёл, оставив на столе нетронутый стакан с соком.

Цзинь Лин понял, что уже не хочет есть.

Спустя полчаса младший дядя подошёл к его комнате и, приоткрыв дверь, сказал:

— Я иду проведать Фею, хочешь со мной?

Цзинь Лин согласился.

Дядя Вэй и старший дядя вернулись почти под утро. Цзинь Лин увидел их уже спящими в одежде на узком диване в гостиной, и, накрыв их одеялом, ушёл в школу.

***

В пятницу после уроков дядя Вэй и старший дядя потащили Цзинь Лина на прогулку. Младший дядя ушёл к друзьям ещё до того, как ему успели предложить пойти с ними.

— Ну давай, малой. — Дядя Вэй закинул ему на плечо свою руку, и Цзинь Лин скривился. «Малой»? Кто так разговаривает? — Показывай свой город.

— Я думал, нет города, которого ты бы не знал.

— Брось, я здесь хоть и учился, но в этом городе без меня уже сто раз всё поменялось. Я за ним не успеваю.

Цзинь Лин хотел показать дяде Вэю парк Чанфэн, но пока они добирались до центра — дядя Вэй захотел прокатиться на метро, — ему казалось, что на полпути он может передумать и они никуда не пойдут, но дядя Вэй терпеливо смотрел на табло с названием станций и пару раз переспросил:

— А нам на какой выходить? А, это ещё долго? Ну ладно.

Когда они вышли из станции и в лицо подул прохладный весенний ветер, Цзинь Лин ощутил, как в его груди — где-то там, посередине, даже не где сердце, — расцвело тепло.

— Пока твой дядя покупает нам попить и не слышит нас... — Они посмотрели в спину старшему дяде, заходящему в небольшую кофейню, больше похожую на прозрачный аквариум (с такими-то стеклянными стенами). — Давай поболтаем. У тебя есть подружка?

Цзинь Лин ощутил, что у него покраснели уши.

— Н-нет, с чего бы ей быть?

— В смысле? — Дядя Вэй удивленно на него уставился. — Ты старшеклассник, и у тебя нет подружки? А друзья-то хоть есть?

— Есть. — Пробубнил под нос Цзинь Лин. Дурацкий разговор, о таком все приезжающие издалека родственники спрашивают? — У кого их нет?

— Ну, окей, даже у твоего младшего дяди есть друзья, а он человек не очень, но ладно, все ошибаются.

— А у тебя самого-то есть друзья?

— Друзья? У меня? — Дядя Вэй махнул рукой куда-то в сторону. — Да у меня полмира — друзья. Ты столько человек не видел, сколько у меня друзей.

— Ну-ну, ври больше, мой дядя мне рассказывал.

— Этот-то? — Дядя Вэй кивнул в сторону кофейни. — Что он тебе сказал?

— Не буду говорить, что он сказал.

— А когда он тебе сказал?

— Ты ещё даже не приезжал тогда.

— Ой, подумаешь. — Дядя Вэй покачал ногой и о чём-то задумался. Отсюда можно было увидеть, как старший дядя ждал у стойки и посматривал на свои часы на руке. — А с кем дружишь-то хоть?

— Ты их не знаешь, я с ними учусь.

— Ну как зовут-то?

Цзинь Лин смущенно потёр нос.

— Лань Сычжуй и Лань Цзинъи.

— Знакомое что-то. Лань Сычжуй… А! Не Юань ли его зовут?

— Наверное…

— А-а-а, у Ванцзи разве не та же фамилия?

— Ну да, он его воспитанник.

— Ого! — Глаза Дяди Вэя засияли, как отблески фонарей на воде. — И ты молчал? И он молчал?!

— А должен был с порога сказать, что ли? А ты что, его знаешь?

— Ты вредный, как твой дядя. — Дядя Вэй пихнул его ногой. — А Цзинъи это кто? Он брат ему, что ли?

— Нет, тут просто фамилии похожи.

— Ладно, понял. — Дядя Вэй помахал ладонью, как будто отгонял мошку и недовольство Цзинь Лина заодно. — Одноклассники, значит. Одноклассники — это хорошо. Видел моих?

— Видел...

— Вот это те связи, которые нужны хранить и беречь, понял? Посмотри на друзей твоего дяди, кто они? Его одноклассники.

— И твои одноклассники тоже.

— Да, но он-то с ними чаще зависает.

— «Зависает»? Сколько тебе лет?

— Тридцать девять, а что? Хочешь посмеяться надо мной?

— Чё орешь? — К ним подошел старший дядя и сунул им в руки прохладные мокрые стаканы.

— Как ты воспитал своего племянника? Он издевается над тем, как я разговариваю!

— Потому что ты разговариваешь как дед.

— Ты сам вообще-то тоже дед! И чё ты там такое ему про меня рассказываешь?

Цзинь Лин рассмеялся в трубочку, и сок в стакане забурлил.

— Э-э-э! Не пролей. — Дядя Вэй демонстративно от него отодвинулся. — Кстати, ты почему не сказал, что он дружит с А-Юанем?

— А должен был?

— Ну почему Ванцзи тогда не сказал?

— А он тебе тоже, что ли, должен? Ты ему не звонил, не писал, ещё он рассказывать тебе про воспитанников будет.

— Да чё ты как этот… — Дядя Вэй состроил недовольную мину и шумно через трубочку отпил из своего стакана. — Ладно, чё сидим, пошли, покажешь своё любимое место.

Домой они вернулись ближе к ночи. Они обошли совсем немного, может, одну пятую от всего парка, но Цзинь Лину казалось, что прошли всю территорию по три раза и ещё пробежались в конце, настолько у него ныли ноги.

— А теперь бегом в душ и в кровать.

Ощущение было такое, словно ему семь лет, его всей большой семьей сводили в парк аттракционов и накормили сладким, пахнущим сиропами мороженым.

Старший дядя и дядя Вэй, едва сняв куртки, ушли в гостиную и устало завалились на диван. Младшего дяди дома не было.

«Даже если они трезвые, я сегодня не приду». — Ответил он сообщением. — «Не забудь, что завтра после обеда английский. Спокойной ночи».

И Цзинь Лин заснул, даже не просушив волосы после душа.

Проснулся он в одиннадцать, с ужасом понимая, что не услышал будильник, что его никто не будил и он проспал занятия. С кухни уже слышался шум чайника и стук шкафчиков.

Значит, сегодня будет выходной!

В приподнятом настроении Цзинь Лин тут же выбрался из-под одеяла и пошёл в пижаме на кухню.

Но там оказался только дядя Вэй, курящий в окно, пока закипает чайник.

— О, доброе утро. — Улыбнувшись, хрипловато сказал он и помахал рукой.

— Доброе. — Цзинь Лин налил себе стакан воды. — А где дядя?

— Спит твой дядя.

— Как? Всё ещё?

— Сам в шоке. — Дядя Вэй затушил сигарету о стенку глиняного цветочного горшка. Цзинь Лин уставился на него, но дядя Вэй даже не заметил и оставил окурок где-то в поддоне горшка, пробормотав «а, потом выкину». Чайник докипел и щелкнул. — Пусть спит, надо же ему проспаться за все упущенные годы, — и полез в шкаф за чаем и кружкой.

— Мне надо было в школу, — Цзинь Лин сел за стол и покачал босой ногой, — но я проспал, и меня никто не разбудил.

— Школа в субботу? — Дядя Вэй обернулся с чайником в руке. — Ужас какой, я по субботам никуда не ходил.

— Как ты вообще учился? — Настроение у Цзинь Лина поднялось до небес. Дядя Вэй был смешным, открытым и абсолютно свободным, он никогда не встречал таких людей. Тот же Не Хуайсан хоть и был веселым, но он всегда жаловался на работу и жизнь, Цзинь Лин не мог долго с ним общаться. Дядя Вэй был совсем другой. За эту неделю их квартира перевернулась кверху дном, что было последний раз только три года назад.

— Как я учился? Ну, нормально учился. Как-то получалось, что нормально. Но это неважно так-то. Ты сам — учись давай. Сегодня ещё можно, в понедельник будет нельзя.

— В понедельник ты уже уезжаешь?

— Да, уезжаю.

— Ты был тут так мало.

Дядя Вэй сел рядом с ним и поставил на стол чашку с горячим чаем.

— А мне на дольше и не надо. Твоему дяде надо работать, тебе надо учиться.

— А младшему дяде? — Цзинь Лин захихикал.

— А младшему дяде надо настоечку попить и успокоиться.

Они замолчали. Дядя Вэй дул на свой чай, Цзинь Лин крутил стакан и слушал, как тикают часы. Хотелось спросить у дяди сразу всё — и ничего одновременно, Цзинь Лин почему-то был уверен, что и так знает ответы на половину своих вопросов.

— Ты на отца очень похож. Смотрю на тебя и вспоминаю его сразу, только потом уже — сестру.

Цзинь Лин ничего не ответил. Старший дядя тоже говорил, что он похож на отца, а взгляд — как у мамы, но ему это ничего не говорило, он видел их только на фотографиях, сравнивал с ними и не понимал, как искать сходство. Всё, что ему могли рассказать про родителей, он уже послушал и в семь, и в девять, и в двенадцать лет. Цзинь Лин знал, что его отец был временами заносчив, что старший дядя и дядя Вэй с ним часто ругались и дрались, а потом — потом все стали семьёй, и какой шероховатой семьёй они были тогда — от той семьи Цзинь Лину досталось совсем немного.

Дядя Вэй вдруг наклонился к нему и крепко обнял. Он был тощий и жилистый, от него всё так же пахло пылью и дорогой, немного — сигаретами (горький и странный запах, непонятно, нравится он тебе или нет), но он был в дядиной старой футболке — или всё это время это была футболка дяди Вэя? — он сжимал его в объятиях, и Цзинь Лин не мог позволить себе пошевелиться, словно так он нарушит что-то, существующее только в этот момент.

— Слушай своего дядю, А-Лин. Он желает тебе только лучшее будущее. Даже если ты не хочешь сейчас быть как он: поступать на экономический, ходить на все эти занятия — бог с ними, это не так важно, с этим ты всегда разберёшься. Просто слушай его, А-Лин, ладно?

— Ладно. — Ответил он севшим голосом и неловко положил ладонь на его острое плечо.

— Будь у меня хотя бы половина такого дяди, как у тебя, меня бы здесь не было, это бы ты ко мне приезжал каждые каникулы. — Он погладил его по голове своей легкой тонкой ладонью и еле слышно всхлипнул. — Прости меня, А-Лин.

— За что?

— Да так. За всё, наверное. — Он отпустил его и вытер под глазами.

— Могу я тебе как-нибудь позвонить?

Дядя Вэй шмыгнул носом и тихо посмеялся.

— У меня телефон сломанный, да и беру я только знакомые. Звони лучше через дядю.

Цзинь Лин кивнул. Весёлое утреннее настроение исчезло, и он ощущал в груди неясную тяжесть, словно ему в сердце вложили груз, который так долго до него несли и были обязаны отдать — просто не могли сделать этого раньше, — и теперь ему нужно с ним учиться жить. Он встал из-за стола и собрался в ванную, как дядя Вэй снова заговорил:

— Это. — Он постучал пальцем по кружке. — И на японский запишись. Твой дядя хорошо знает японский, думаю, тебе тоже понравится. — И отпил чай.

***

Дядя Вэй собрал сумку за десять минут. Всё воскресенье он со старшим дядей прогулял где-то по городу, и оба вернулись трезвые, пахнущие уличной едой и немного грустные. Цзинь Лина не покидало чувство, что скоро всё станет как раньше: вернутся их совместные ужины, за которыми они почти не разговаривают, а потом разбредаются по своим комнатам. Дома будет тихо: младший дядя перестанет отсиживаться в кабинете или уходить к друзьям, домой вернется Фея, и по субботам они будут ходить с ней в парк. Диван в гостиной будет собран, одеяла сложены и убраны в шкаф.

Цзинь Лин сидел с ними в гостиной весь воскресный вечер, смотрел по телевизору какой-то фильм, и его не покидало тоскливое ощущение заканчивающегося фестиваля, когда уже собирают сцену и увозят реквизит. Дядя Вэй валялся на половине дивана, как растрёпанная лисица, с мокрыми после душа волосами и в старых штанах, которые были ему коротки в лодыжках. Он вполголоса комментировал всё происходящее на экране, тыкая старшего дядю то в бок, то в плечо, и хихикал. Старший дядя отвечал ему «серьёзнее», ругаясь и пиная, но от взгляда Цзинь Лина не ушло то, как он улыбался, каким тёплым и близким он был в этот момент — и сложно представить, кто ещё может выглядеть так счастливо. Цзинь Лин чувствовал, что между ними есть свой особый мир, не имеющий возраста — не взрослый, не детский, в нём просто отсутствовало время, но было всё остальное.

Цзинь Лин вспомнил, как младший дядя сказал «они сильно друг к другу привязаны», и понял, что ему самому такое, как у них, никогда не испытать в целой жизни.

— А когда ты ещё раз приедешь?

Началась реклама, и старший дядя ушёл за чем-то на кухню.

— Приеду… — Дядя Вэй задумчиво подёргал себя за длинную черную прядь. — Если си-и-ильно постараться, то на Новый Год? Но я не думаю, что твой младший дядя захочет видеть меня и тем более — сидеть со мной за одним столом.

— Я буду рад.

— Ну ты-то конечно. — Дядя Вэй посмеялся и потрепал его по волосам.

— Эй!

— Ничего не «эй». — Дядя Вэй запутал его волосы только сильнее. — Будешь возмущаться — вообще защекочу.

— Я расскажу дяде!

— И дядю твоего я тоже защекочу!

— Только попробуй! — В голову дяде Вэю прилетело сырое кухонное полотенце. В проёме гостиной стоял старший дядя. — Я сам тебя!

— Да? Ну давай, попробуй!

Старший дядя в два прыжка оказался у дивана и принялся щекотать дядю Вэя за бока, тот заверещал и стал отпинываться, и они, дерясь и хватая друг друга за руки, катались по полу гостиной, слепившись в один большой комок энергии и силы. Цзинь Лин хохотал, словно щекотали его самого.

Праздник ещё ненадолго оставался с ним.

***

В понедельник Цзинь Лин учился только до середины дня. За три часа до вокзала они втроем поехали в ресторан, и старший дядя купил им небольшой хого. От него шёл густой пряный запах, дядя Вэй часто нырял туда своей ложкой и пробовал бульон. Съел почти половину и не переставал разговаривать.

На вокзал они приехали за сорок минут до отбытия, но дядя Вэй всё равно запутался в своих вещах и нашёл билет и документы, только когда в третий раз перевернул всё в своей в сумке.

— Ну, пока. — Он раскинул руки в стороны, и Цзинь Лин обнял его, вдыхая снова этот странный дядин запах — пыль, дым и дорога. В глазах защипало то ли от того, как крепко ударил в нос запах сигарет, то ли от чего-то другого. — Расти большой, не расстраивай дядю.

— Ты тоже! — Выпалил Цзинь Лин, и дядя Вэй рассмеялся, под щекой Цзинь Лина задрожала его грудь.

— Ну, я постараюсь, но не обещаю. — И отпустил его. Цзинь Лин тут же отвернулся и вытер глаза.

— Иди сюда. — Дядя Вэй крепко обхватил старшего дядю за плечи и сильно-сильно сжал в объятиях. Старший дядя в ответ — тоже, и Цзинь Лин услышал, как кто-то из них шмыгает носом.

Скорее всего, оба.

— Не пропадай сильно, ладно? — Сказал старший дядя, всё ещё не отпуская его.

— Ну тут не угадаешь.

— Я тебя всё равно достану из любой задницы, слышишь, ты? Только посмей!

— Слышу, диди. — дядя Вэй похлопал его по спине. — Слышу.

В том, что дядя Вэй уехал перед его глазами на поезде, не оказалось ничего необычного. Цзинь Лин как будто заранее готовил себя к тому, что он всё равно уедет через неделю, месяц, год — неважно. Летящий по ветру лист перехватить проще, чем перехватить сам ветер.

После вокзала они заехали за Феей, и Цзинь Лин, зарывшись руками в её густую шерсть, понял, как же сильно по ней скучал.

***

Цзинь Лин вспомнил, почему считал, что у старшего дяди продолжается похмелье: второй день он выглядел потухшим и уставшим, словно проработал неделю без сна и выходных. Когда в тринадцать Цзинь Лин спросил у него, что с ним, почему он лежит в гостиной под одеялом, ведь он даже не спит, старший дядя ответил:

— Похмелье называется. Вырастешь — может, поймешь.

Но теперь Цзинь Лин знал, что дядя не пьян и уже который день садится за руль, так почему?..

Цзинь Лин делал задания по пропущенным урокам, когда услышал, как домой вернулся младший дядя, и спустился, чтобы поприветствовать его, но на полпути остановился и прислушался, едва-едва выглядывая из-за угла в гостиную.

Младший дядя присел на край дивана и убрал с лица старшего дяди край одеяла.

— Давно не виделись. Привет.

Старший дядя потёр глаза.

— Целую неделю. Привет. — Пробормотал старший дядя, шумно дыша, как будто его только что разбудили. — Слушай, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя охренеть какая выдержка? — Если бы кто-то бесил меня так сильно, от него бы на второй день уже ничего не осталось.

Младший дядя тихо посмеялся, и с этим смехом Цзинь Лин наконец понял, что всё действительно вернулось обратно.

— Нет, никто не говорил.

— Тогда я тебе говорю: ты героически продержался, исключая один раз.

— Я тоже умею злиться. И кто сказал, что я не запоминаю?

— Эй. — Старший дядя завозился и сбросил с себя одеяло. — Он мой брат.

— Я знаю. Но твой брат переходит не те границы.

— Для него нет границ. Извини, если он тебя задел.

— Не ты должен за него извиняться.

— Я знаю, — совсем тихо ответил старший дядя. — Но я ничего не могу с этим поделать.

— Не делай с этим ничего. Он — не твои проблемы, а я всё равно прощу ему только то, что посчитаю нужным.

— Я так не могу, А-Яо.

Между ними возникло молчание, прозрачное и невесомое, как легкая штора, качающаяся на ветру. Так молчат тогда, когда всё понимают — и не всё могут принять.

— А вы на кладбище всё-таки ездили?

— Ездили.

— Это была «рыбалка»?

— Нет, рыбалка тоже была.

— А где тогда рыба? Забыл об этом спросить.

— Мы всё съели прямо там.

— Врё-е-ешь, — протянул младший дядя, в его голосе послышались лёгкие, как от костра, искры веселья.

— Я не вру, мы поймали пять рыбин.

Вновь стало тихо. Цзинь Лин даже заглянул в гостиную, но из-за его угла почти ничего не было видно. Старший дядя всё так же лежал, скомкав рядом одеяло, младший дядя всё так же сидел рядом. Цзинь Лин переступил с ноги на ногу и уже собирался вернуться в комнату, как младший дядя сказал:

— Знаешь, что нужно будет сделать?

— Что?

— Прибраться на алтаре. Там закончились палочки.

И Цзинь Лин вдруг понял, что всю прошлую неделю на семейном алтаре горели палочки, и только сейчас он ощутил их слабый, уже ускользающий запах.