Вообще-то я не планировала умирать второй раз за такой короткий промежуток времени, но видимо Айси решила иначе.

Это было настолько же странно, насколько холодно и больно.

Лед сковал меня толстым, но абсолютно прозрачным слоем и вцепился тысячью иголок в каждую клеточку тела.

Я дышала. Не знаю, как и почему, но все же дышала и видела, как ведьма рыскает по шкафчикам, столам и заглядывает под кровать, ругаясь все громче и громче. Звук доносился плохо, как будто из-под воды — я больше ориентировалась по ее губам, что изгибались все резче и шире.

Тело немело медленно, но мучительно. Ноги горели, чесались и по ощущениям покраснели до цвета спелых помидор. А я не могла пошевелиться даже кончиками пальцев, которые тоже стремительно теряли чувствительность.

Скоро вернутся Винкс. Иначе быть не может. Я же в мультфильме? Я же не просто так здесь появилась?!

Айси закричала, и лед у моего носа треснул — я едва успела прикрыть глаза.

Сквозь мириады извилистых трещин я видела, как ведьма отбросила последнюю сумку, с утробным рыком швырнула стул в угол и задубасила по кровати кулаками. Стены комнаты покрылись слоем инея.

Я тихо взвыла. Боль достигла пика. Холод настолько силен, что обжигал все тело: от зудящей макушки до ног, что свело судорогой.

Айси подняла на меня взгляд. Криво усмехнулась и подошла вплотную. Она провела острым ногтем по поверхности льда, оставив тоненькую царапину. Это что будет, если она захочет влепить кому-нибудь пощечину?

— Как же мне хочется разукрасить твое миленькое личико, — протянула ведьма и сжала кулак.

Бедро обожгло. Изо рта вылетел скрипучий вздох. Я не могла опустить голову, но черт… Эта психопатка вонзила в меня кусок льда?.. А едва ощутимое тепло, что текло по ноге — кровь?

— Как жаль, что Гриффин это не одобрит, — продолжила Айси. — Как и убийство. Так что будь хорошей девочкой и забудь все, что видела.

Она прошла мимо меня, очевидно, покинув комнату. И лед с ее уходом начал потихоньку таять. Слишком медленно, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. Мои веки тяжелели, я уже не чувствовала ничего, кроме холода и пульсирующего лица.

Сон подбирался ко мне, и ему невозможно было сопротивляться.

***

Иногда в предрассветные часы раздается шум, который выдирает из лап сновидений. Он тянет сознание, призывая к пробуждению, но приносит с собой только ощущение нахождения где-то на хрупкой границе яви и сна.

В такие моменты можно встать, пройтись по комнате и даже приготовить простой завтрак — главное, не спалить себя и квартиру с домочадцами — а потом плюхнуться на матрас и завернуться в одеяло, чтобы с утра удивиться остывшему чаю и уже засохшим тарелкам.

Сейчас я испытывала нечто подобное.

Сначала сквозь полупрозрачный мрак проникли свет и тепло. Яркий луч осветил меня, преломился под разными углами и радугой растекся по лицу.

Оглушила писклявая какофония голосов — я сжалась в комок лишь бы не слушать резкие возгласы и крики.

Снова тьма. Некая неопределенность, что своими вязкими щупальцами прижала меня к себе и зашептала ласковую просьбу остаться.

Но мне не позволили.

Первой, кого я услышала, была Гризельда. Ее жесткий, местами надрывный голос взлетел на парочку октав и, возможно, заставил задребезжать окна (или это задрожали мои барабанные перепонки).

Я приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Ярко.

— Я выясню, леди, кто пронес на бал алкоголь! И будьте уверены, больше вас без присмотра не оставят! Всем ясно?

В ответ раздалось поникшее: «Да, профессор».

— А теперь марш в свои комнаты!

Глаза привыкли к свету. Больничное крыло соответствовало мультфильму: те же бежевые шторы вокруг кровати, большие окна напротив и высокие потолки; на тумбочке рядом стоял странно пахнущий цветок вроде сладкой мяты; кровать простая, с железными прутьями и жестким, крепким матрасом.

Вот только Гризельды в сценарии возле кровати не было. Впрочем, как и меня в списке пациенток.

— Ничего не хотите рассказать, мисс Флора?

Бессердечная ты… Женщина. У меня до сих пор гусиная кожа, а вместо сочувствия откровенный наезд.

— Вы хотите знать, кто меня заколдовал? — мой голос звучал на удивление бодро.

— Я хочу знать, где вы достали алкоголь!

Я опешила. Привстала на локти и ошалело посмотрела на профессора, пытаясь найти в ее глазах хоть капельку сострадания и, самое главное, здравого смысла.

Это что получается: меня заморозили в моем же блоке, чуть не убили, а руководству хоть бы что?!

Да у меня же рана на ноге! Я откинула одеяло — на мягкой смуглой ляжке красовался толстый слой бинта, из-под которого сочился пахнущий травами крем.

— На балу и достала. Взяла бокал, а он с алкоголем.

— Смею предположить, что нашли вы «свой» бокал пять раз подряд.

Я почувствовала, как щеки загорелись. Ничего точность! Это опыт или встроенный сканер?

— И почему же вы не сообщили преподавателям? Я разочарована вами, мисс Флора.

— А я разочарована действием руководства. На вашу студентку напали на территории школы. Что это за школа, если она не способна обеспечить безопасность учеников?

— Сбавьте тон, юная леди! Если бы не алкоголь, вы бы перенесли заклинания ледяного сна гораздо легче. И радуйтесь, что вас пожалели и не отчислили! Употребление алкогольной продукции строго запрещено. Но будьте уверены — теперь я буду за вами внимательно следить.

Гризельда не дала вставить и слова — развернулась, чиркнув обувью по полу, и вылетела из больничного крыла, точно ураган.

Я чувствовала злость за то, что не послала эту наглую бабенку и вообще оказалась в такой ситуации не способной защитить себя ни от Айси, ни от местного Цербера, для которого якобы моральные устои важнее сохранности студенток.

В такие моменты больше всего жалко, что я всегда сначала терялась, а потом, набравшись ярости, была готова рвать и метать. Но уже нечего и некого, только самой давиться.

В любом случае мне придется научиться защищать себя самостоятельно, если я не хочу помереть или еще хуже остаться инвалидом после очередной стычки с темными мира сего.

Медсестра Офелия сняла бинты, под которыми оказалась девственно чистая и нежная кожа, нехотя выписала меня и передала тетрадку с ручкой и листочек с расписанием, заботливо оставленные Блум. Мою одежду вычистили и даже погладили.

Да, меня отправили на занятия спустя несколько часов после нападения.

***

Это было странно. Если верить Блум, девчонки нашли меня уже бледную как полотно и свисающую с тающей глыбы льда. Из ноги торчал кусок сосульки, а пол напоминал розоватое озеро. К слову покрытию не повезло — вздулось.

За ночь меня выходили. Магия? Похоже на то. Интересно, где ее пределы? И есть ли? Хотя учитывая с каким невероятным упорством воскресают местные злодеи из сезона в сезон, то даже матушка Смерть здесь не помеха.

А ведь я действительно чувствовала себя замечательно.

В расписании на сегодняшний день стояло всего два предмета: природная магия и метаморфосимбиоз. Ага, Палладиум и Уизгис. Эх, и почему у нас на химфаке вечно ставят по четыре — а иногда и по пять — пары?

В кабинете двадцать три на доске писал молодой эльф, вырисовывая у каждой буквы как можно больше изящных завитушек. Со второй парты открывался замечательный вид на шелковистые русые волосы, густоте которых позавидовала бы даже Флора, на узкие, в меру упитанные ноги в облегающих белоснежных штанах и на ту упругую часть, на которую приличные девицы обычно не смотрят.

Эльф дописал и развернулся. Похлопал ладонями, чтобы смахнуть мел, и размял тонкие пальцы. Что ж, стоит признать — зря наши земные парни пренебрегают рубашками и жилетками. А плечи какие… ух!

Наконец-таки я дошла до его лица. Завистливо вздохнула, когда незнакомец взмахнул пушистыми ресницами и прищурил зеленые, точно молодые побеги, глаза. Пара прядок у скул завивались крупной волной, так и напрашиваясь, чтобы их накрутили на пальчик.

Подождите-ка…

Ох, черт! Только не говорите, что вот этот идеальный мужчина — Палладиум из первого сезона! Я боюсь даже представить, каким он будет на втором курсе.

— Дамы, позвольте представиться: профессор Палладиум. Я буду вести у вас зельеварение и природную магию, — объявил длинноухий Аполлон и обворожительно сел на краешек стола.

Приплыли. И за какие заслуги здесь все такие красивые?

— Сегодня проведем вводное занятие, так как у вас еще не было лекций. Попробуйте наколдовать обычную сферу положительной энергии.

Девушки озадаченно посмотрели на профессора. Тот на секунду нахмурился, но тут же по-мальчишески улыбнулся.

— Вы в детстве зажигали фонарики? Или, может, светлячков? Это оно.

И на этот раз феи поняли, о чем он говорит, и так же радостно закивали, а я тоскливо вздохнула. Сейчас еще выяснится, что у меня нет сил или они поменялись. Или еще что-нибудь по-попадански бредовое и невезучие.

— Обратитесь к своему источнику, — встав к окну, продолжил Палладиум.

У здания росли пышные деревья, резные листья которых не пропускали солнечный свет. Но стоило подуть ветру, как на лице эльфа забегали золотистые блики.

— Давайте, девушки. Это очень простое задание, но именно на нем можно оценить способность черпать энергию из источника.

У кого-то получилось неприлично легко, кому-то задание далось труднее, но так или иначе под звонкое ох да ах у всех девушек на руках вспыхнули огоньки разных размеров и форм — преимущественно шарообразных. У всех, кроме меня.

Я пыжилась, хмурилась, ловила удивленный взгляд Палладиума и краснела. Профессор не ругал, только хмурился, озадаченно рассматривая мою скромную, до жути разочарованную в себе персону.

Это так я буду себя защищать, да? Особенно, когда поблизости не окажется Офелии?

Занятие прошло быстро: феи играли со светлячками, бросались ими и устраивали догонялки в воздухе. Палладиум тихонько смеялся, не забывая хвалить и там, где надо, напоминать о технике безопасности.

— Флора, задержитесь, пожалуйста, — попросил он после звонка.

Честно говоря, я меньше всего хотела объясняться. Поди придумай, почему на вступительных моя предшественница блистала, а сейчас ничего не может. Это еще по зельеварению знания не проверяли.

— Вы должно быть еще не оправились? Я заметил, что вам… нелегко далось мое задание.

В первый раз мой провал так тактично обозвали.

— Нет, дело не в нападении. Последние недели мне очень тяжело колдовать.

Скрывать смысла нет — Палладиум все и так увидит на занятиях.

— А раньше не было подобных проблем?

— Нет, — ответила я и добавила: — Обращайтесь на ты, пожалуйста.

А то чувствую себя мелкой школьницей на фоне пышущего юностью эльфа. Взгляд Палладиума смягчился. Он щелкнул пальцем и возле стола появился второй стул.

— Садись, Флора.

Он потянулся к моей руке и аккуратно сжал. Его пальцы, в отличие от моих, оказались обжигающе горячими.

— Потерять связь с магией можно только с потерей себя. Возможно, произошло какое-то несчастье? Ты можешь со мной поделиться?

Палладиум мягко улыбнулся и сжал пальцы чуть-чуть сильнее. Щеки начали краснеть. Мои, разумеется.

У него была уж слишком располагающая улыбка. Солнечные зайчики бегали по пшеничным волосам, изредка попадая в глаза — тогда профессор забавно щурился и наклонял голову.

— Я лишилась близкого человека.

Не одного, но, думаю, если скажу про всех, появятся неудобные вопросы.

Он понимающе кивнул.

— Я не понимаю, как мне жить дальше.

Во мне что-то надорвалось и лопнуло. К глазам начали подбираться слезы, все тело вздрогнуло и устало осело на спинку стула. Мне было сложно даже повернуть шею, и единственное чего я хотела — поделиться хоть с кем-нибудь навалившейся тяжестью. Она ведь никуда не делась, сколько не закрывай глаза.

— Все вмиг стало другим и потеряло смысл. И мне очень больно. Я как будто падаю, и с каждым разом мне труднее подняться. Я стараюсь вытаскивать себя, но… Не уверена, что получится.

Я всхлипнула, не успев закрыть лицо рукой. Слезы обожгли щеки, я начала вытирать их рукавом рубашки.

— Я тоже лишился дорогого человека. Это случилось давно, но мне до сих пор порой сложно вставать по утрам. Многое напоминает об Атрис. Я вижу ее в каждой студентке, в мимо проходящей девушке в Магиксе и даже слышу ее прекрасный голос в шепоте ветра. Но, Флора, плохо нам, а не им. Наши близкие в лучшем мире, откуда наблюдают за нами и помогают.

Наблюдают? В лучшем? Как бы не так, профессор, это не мой случай.

— …рано или поздно мы с ними встретимся, но, пожалуйста, — Палладиум притянул меня за руку и заглянул прямо в глаза. Я рвано вздохнула — внутри меня все замерло. — Не приближай этот момент. Всему свое время.

— Я не буду…

Мысль о самоубийстве. Наверное, она приходит в голову многим. Она ж являлась ко мне как в прошлой жизни, так и в этой. В теории ничего сложного — одно движение ножом, один глоток яда или может горсть таблеток. Или шаг в пропасть.

Особенно соблазнительной эта мысль была в первые дни. Испуганная новым, абсурдным миром, измученная чужими родителями и доставучей мелкой сестрой я схватилась за нож и… не смогла.

— Спасибо, профессор, — неловко отодвигаясь, поблагодарила я.

— Не за что. Это мой долг как преподавателя.

Ваши бы слова да Гризельде в уши, а то та даже разбираться не стала. Палладиум словно прочитал мои мысли:

— Насчет магии не волнуйся. Ее вернуть очень легко. Тебе нужно понять себя, поймать некую определенность. Магия как река: есть русло — течет. А если нет — впитывается в почву или высыхает.

— Раньше все получалось так легко, а сейчас…

— А сейчас мы с тобой попробуем вместе.

Я внезапно поняла, что все это время продолжала держать эльфа за руку. Его это, похоже, нисколечко не смущало. Он осторожно, будто великую ценность взял вторую ладошку и положил поверх своей.

— Зачем тебе магия?

— Защитить себя и своих близких.

«И вернуться домой… Даже если это невозможно».

Палладиум так засиял, что я в ответ смущенно улыбнулась.

— Я знал, что Гризельда поспешила с выводами о тебе. Закрой глаза, выкинь все мысли из головы. Ты слышишь только мой голос.

Я послушалась.

— Почувствуй как вдыхаешь и выдыхаешь воздух. А теперь глубоко вдохни. Да вот так, молодец. И выдыхай на мой счет от одного до четырех.

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Я чувствовала покалывания от прикосновений профессора к пальцам.

Ветер вдохнул в приоткрытое окно и принес свежесть и запах цветов. Солнце нагрело спину. Где-то вдалеке запели птицы.

— Умница, — прошептал Палладиум, а у меня по спине пробежали мурашки. — Почувствуй энергию и обними, дай любовь.

В любой другой ситуации я бы посмеялась и покрутила пальцем у виска, но сейчас внутри меня и правда зрело что-то яркое и живое. В зоне солнечного сплетения — я будто видела себя со стороны — собрался комочек энергии. Она боялась меня и пряталась, словно понимая, что я не Флора.

«Все хорошо. Я тебя не обижу».

Комочек стал плотнее, приобрел правильную форму шара и стал увеличиваться в размерах. Вместе с ним, только чуть ниже, разросся еще один источник. Мелкий, едва ощутимый и блеклый как свет старой лампы, покрывшейся пылью.

Энергия разрослась так стремительно, что второй шар потерялся на ее фоне за доли секунды — я даже не была уверена, что мне не показалось.

Стало тепло. И спокойно.

— Флора, открой глаза.

Я вновь послушалась.

На моей руке несмело дрожала сфера чистой, непорочной магии.