Рыб

Щупальца анемона гладят, немею с головы до кончика хвоста. Не чувствовать — благо, и не говорить — но мне и не надо, я рыба. Пускаю пузыри, блестящие, веселые, тихие, текут по глыбам, показывают путь вверх, к свету — сплошная польза.

В вагоне метро, в уличной толпе, каждая селедка в косяке упакована в полиэтилен, нет касаниям плавников, тем более — взглядов. Каждый делает вид, что он здесь один, среди пустых стен. Одиночество — синоним покоя. Не скажу вслух — страшно, но напишу про дружбу, любовь — резко скажут, мол, это другое. Жуткое, больное, как металл сквозь губы и — дерг! наверх. Смиряйся, хватит пытаться до всех докопаться, не буди лихо, заткнись, медленно тони в хрустальном гробу, как другие. Тихо.

Терзает ужас: вдруг не просто заметят — поймут, до самого дна. Душа раскрыта до костного мозга, нарезаны грехи на слайсы. Страшно увидеть себя в чужих глазах какой есть, без иллюзии. Руки распяты, чем обернется выражение чужого лица? Презрение — смерть, хмурая складка бровей — контузия.

Улыбка — эйфория. Но и после счастья приходит боль, и тем страшнее счастье, чем оно выше, больше, значит падать придется больнее, дольше. Страшный сон, пульс за двести, рука шарит меж атомов — дайте и мне кусок пластика, очень надо завернуться, скрыться, избежать лески, крюка, вот так хорошо, да. Умереть для всех, для себя — жить в аквариуме с тройным дном рыбкой-клоуном.

Только. Зачем. Тогда.

________

2022