Джехен мог бы похвастаться собственной жизнью, если бы она не тяготила его так сильно в последние лет так триста. Тяготила, потому что ему откровенно не нравилась эта одинокая жизнь в тени человеческой жизни, преисполненной яркости, эмоций, чувств и тепла. Люди и сами не осознавали собственного счастья, а Джехен попросту завидовал им, хотя и пытался казаться внешне непробиваемым среди общества существ, подобных ему. Превосходящих его. Все было так, пока он не встретил Доена, - премилого, теплого, живого. Чон не знал, почему спустя столько лет вдруг ощутил странное влечение к человеку, которому по природе суждено быть слабым и беспомощным рядом с вампирами, однако понимал, что их отношения, одно их знакомство может привести к каким-то ужасным, неисправимым последствиям, о которых он позже будет горько сожалеть. Но... Доен слишком прекрасен, чтобы отказываться от него.
Ким Доен - самый обычный, может быть, самый скучный человек на всем белом свете, такие, как он, встречаются каждый день по несколько штук, но Джехену нравилось в нем все, - начиная от мягкого обволакивающего запаха, заканчивая пусть и упрямой, но заботливой натурой. Чон отчетливо слышал, как по чужим венам течет кровь, как бьется сердце, как внутри буквально цветет жизнь, и тяжело сглатывал вязкий ком возбужденности и некого предвкушения. Он всегда в эти моменты отводил глаза, боясь, что не сможет сдержаться, если продолжит смотреть на юношу, а тот только сильнее приставал, взволнованно спрашивая, все ли в порядке.
- Обрати меня, - Доен шепчет это прямо в пухлые алые губы, ставшие такими из-за бесконечных поцелуев и ласк, а Джехен отодвигается, явно раздраженный очередной просьбой. Ким действительно не понимал подобной реакции, не понимал, почему Джехен каждый раз отказывает ему, но все равно настойчиво просит снова и снова, лишь бы быть рядом с ним. Лишь бы никогда не покидать его.
- Ты сам не понимаешь, о чем просишь, Доен, - Джехен набрасывает рубашку на бледное точеное тело и хмурит густые брови, будто пытаясь укорить парня, но тот только недоуменно садится на постели и хмурится в ответ.
- Так объясни мне. Ты все время говоришь это, но никогда не рассказываешь о том, как стал вампиром, что чувствовал, как изменилась твоя жизнь в конце концов. Я ведь не просто так прошу меня обратить, я хочу...
- Как изменилась жизнь? - Чон выдыхает это как-то презрительно, и его губы кривятся, словно от отвращения, отчего Ким испуганно застывает. - Она не изменилась, Доен, потому что жизнь прекратилась. Я умер. Умер! И ты каждый раз просишь меня о собственном убийстве, ты хоть представляешь, что это значит для меня? Ты человеком родился, человеком и умрешь. Я не позволю тебе совершить что-то настолько ужасное.
Джехен слышит, как его дыхание замирает от страха, а сердце учащенно бьется, усиливая кровоток, и мягко опускается на колени перед юношей, чтобы ласково обхватить его побледневшее лицо холодными ладонями. Чон ненавидел этот контраст их температур, ненавидел собственную сущность, и если бы мог, то с удовольствием бы прекратил свое существование. А Доен такой маленький, такой нежный, живой и теплый, не знающий бесценности своего происхождения, пытается не заплакать от резкости правды и этих презрительных слов возлюбленного о самом себе.
- Я ведь тебя люблю, Доен, пойми это.
- Я тоже.
Ах, если бы только Джехен понял, почему Доен так желает собственного обращения. Юноше и умереть не жаль ради вечной жизни рядом с ним, ради одного пребывания рядом. Ким просто хочет, чтобы их чувства остались в вечности, чтобы они любили друг друга, ведь если это все так жалко прервется его смертью, то какой тогда смысл жизни? Зачем тогда Доен?
- Даже если бы Джехен захотел тебя обратить, то не смог бы этого сделать, - Чону беззаботно болтает ногами, сидя на подоконнике у Доена дома, и разглядывает уютный интерьер, в очередной раз замечая небольшие изменения в запахах и пространстве квартиры.
- Почему? Разве вампирами становятся не от укуса?
Чону на это издает задорный смешок, заваливаясь на стекло, и встряхивает пушистыми волосами, когда солнечные лучи касаются его белой кожи. Чону - это совершенство вечной жизни, прекрасный, идеальный, живой, хотя и не совсем в том смысле, в каком употреблял это слово Джехен или сам Чону. Ким восхищался этим вампиром, потому что тот, несмотря на жизненные обстоятельства, сохранял оптимизм и энергичность, во всем отличаясь от того же Джехена-интроверта.
- Становятся, да, но не все вампиры способны обращать людей, иначе был бы хаос. Это могут сделать только аристократы.
- У вас еще и аристократы какие-то есть?
Доена это, скорее, не удивляет, а забавляет.
- Да, чистокровные вампиры, самые первые, что появились в мире. Они положили начало вампирам как роду, им все подчиняются, поскольку аристократы обладают огромной силой и властью.
- Значит... тебя и Джехена обратил кто-то из аристократов?
- Ага. Его зовут Тэен, он один из самых древнейших вампиров, поэтому он возглавляет клан Ли. Аристократы очень редко кого-то обращают, обычно это происходит, если им становится кого-то жаль, или же они увидят в человеке какую-то особую силу, свойственную якобы только вампирам. Тэен спас меня от смерти, а вот Джехен стал вампиром, потому что имел потенциал.
Доен невольно сжимает пальцами края футболки, пока слушает непринужденный рассказ Чону, и не может себе даже представить этого самого Тэена, который обладал таким могуществом, что ему подчинялись практически все вампиры. Но во всем этом был определенный смысл.
- И что же это за потенциал, интересно?
- Его контроль. Джехен от природы обладает бесконечным и достаточно жестким контролем, поэтому проблем с обращением и голодом у него никогда не возникало. Я вот, например, однажды чуть не убил одну девушку, а потом думал, что Тэен убьет меня.
Доен задумывается надолго, основательно обдумывая каждое слово Чону и пытаясь убедить себя в том, что он поступает правильно. Может, это и эгоистично, но почему-то он был уверен, что Чон потом скажет ему за все это спасибо, ведь они будут вместе. Будут вместе всегда.
- Попроси Тэена обратить меня.
Джехен, стоявший до этого у окна в другом конце комнаты, в одну секунду оказывается у лица Доена, крепко стискивая его плечи пальцами. Ким сжимается от испуга, но продолжает глядеть в глаза напротив, замечая там страх и злость. Это было нечто новое и неизведанное, но упрямство не давало отступиться.
- Кто тебе сказал про Тэена?!
Ким упорно молчит, отведя взгляд, и Джехен резко выдыхает, отпуская хрупкие плечи юноши. Он раздраженно взъерошивает волосы, отступая на пару шагов, и усмехается:
- Чону... Я его убью.
- Он тут ни при чем. Так ты попросишь обратить меня?
- Ни за что! Уж лучше я тогда просто убью тебя собственными руками, чем приведу к Тэену!
Доен не знает, что поражает его больше, - то, с каким упорством Джехен отказывает ему, готовность идти на подобные жертвы или же страх перед мистическим древним вампиром Тэеном.
- Он настолько страшный?
Джехен крепко обнимает своего несмышленого мальчика, боясь сломать ему кости, однако не может отпустить, поскольку внутри его одолевает вязкий страх от мысли, что Доен и Тэен могут встретиться. Хотелось Кима спрятать от всего мира, от аристократов, от Ли Тэена, которого Джехен ненавидел, как минимум, потому что тот был причиной всех его страданий.
***
Доен не может оторваться от мягких губ, которые ласкают его настолько умело, что внутри все скручивается в тугой узел. Невозможно даже чувствовать этот тягучий жар внизу живота, а тело будто горит заживо в огне, и юноша не сдерживает дрожащего стона, прогибаясь в спине. Руки холодные, жесткие, с выступающими венами, которые делали запястья только сексуальнее, ласкают грубо, доводя до самого пика. Доен стонет и стонет, ощущая себя в каком-то бреду, в море вязкой жидкости, которая поглощает его в пучину все сильнее с каждым мгновением, но ему это нравится настолько, что дыхание практически прерывается.
- Еще!
Джехен целует снова и снова, насаживая на твердо стоящий член, довольно улыбается, и Доен замечает сквозь эту улыбку острые клыки, которые прежде видел только однажды. Запястья саднят, почти горят, словно на них плеснули кипяток, и, повернув голову, Ким видит окровавленные простыни. Его руки в укусах, из ран сочится бурая кровь, пачкая белоснежную ткань, и это так завораживает, что в глазах будто стоит поволока, создавая ощущение миража. Джехен ускоряется, его холодное дыхание ощущается разгоряченной кожей просто фантастически, и кожа покрывается мурашками, а соски встают. Доен прикусывает губу, томно вздыхая, и пытается заполучить как можно больше прикосновений. Жарко, невыносимо, а Чон только напирает сильнее, вдруг притягивая парня к себе, чтобы тот сел на его бедра. Доен едва двигает бедрами, потому что ноги ужасно дрожат, и он едва держится, но мужчина подхватывает его под ягодицами, стискивая до синяков. Ким целует развязно, мокро, проникая языком глубже, будто от этого поцелуя зависела его жизнь, голова кружится то ли от пика возбуждения, то ли от количества крови, выпитой Джехеном, но эйфория, накрывающая его, не отступает даже тогда, когда он достигает оргазма. Тело сотрясается от удовольствия под громкие стоны, и это могло бы прекратиться, но Джехен впивается клыками в запястье, вытягивая из Доена жизненную силу. Ким находится на грани удовольствия, боли и бессознательности, но сейчас ему совершенно на все наплевать.
- Прекрати!!!
Доен словно выныривает из какого-то болота, мутным взглядом глядя в сторону, и глаза шокировано распахиваются, когда он видит там Джехена. Джехена, прикованного к стене, кричащего и разъяренного, но такого бессильного, что невольно сжимается сердце. Ким медленно поворачивает голову в сторону руки, из которой кто-то продолжал вытягивать кровь, и видит какого-то мужчину. Не Джехена. Мужчина этот безусловно красив - с черными большими глазами, белыми волосами со сбившимися взмокшими прядями, идеальной белой кожей и точеными чертами лица. У него все губы и подбородок в крови, клыки опасно обнажаются в довольной улыбке, и только через минуту до Доена доходит, что этот неизвестный смеется, как-то по-зверски, словно хищник, поймавший добычу.
Доен в панике пытается отползти, сбежать из этой постели, в которой он сам не помнит, как оказался, но его удерживают стальные ледяные ладони, припечатывая к матрасу. Мужчина над ним - само совершенство, превосходящее в своем великолепии даже Джехена и Чону, глядит в лицо Доена своими темными глазами, такими мрачными, глубокими и опасными, что внутри все трепещет от животного страха.
- Уже очнулся? Мы ведь еще только начали, а ты уже собираешься бежать обратно к своему Джехену.
Доен поворачивает голову, замечая Джехена, пытающегося освободиться, но не может даже пошевелиться полноценно, будто все силы покинули его в одно мгновение.
- Что происходит?
Звучит до ужаса слабо и тихо, но Джехен и этот мужчина слышат все, замирая.
- Ты ведь хотел стать вампиром?
- Да, но... как я здесь оказался?
- Ты умолял Джехена обратить тебя, даже хотел просить меня об этом, и вот, как видишь, ты здесь, лежишь в моей постели, вот-вот готовый получить мой подарок. Я ничего не дарую просто так, Доен, и тебе стоит запомнить это на века, - Тэен стекает с постели, выгибаясь, словно кот, - плавно, грациозно и самодовольно, а затем достает сигарету, тут же затягиваясь. Выглядит так, словно это великое блаженство, дым растворяется в полутьме холодной комнаты с каменными стенами, как в каком-то подвале замка, и Доена начинает неожиданно морозить.
- Я тебя убью, - голос Джехена звучит хрипло, ненавистно и презрительно, и Доен пытается сползти вниз, чтобы прикоснуться к нему, но получается лишь с грохотом упасть на пол. Тэен только с насмешкой оглядывает ослабшего Доена, и подплывает к Джехену, сидящему на полу. Он медленно выдыхает дым ему в лицо, глядя прямо в карие глаза, и отвечает:
- Ты себя-то прикончить не можешь, что уж говорить о моем убийстве. Не стоит бросать на ветер своих слов, Джехен, я учу тебя этому с самого рождения, но ты будто глухой.
- Не прикасайся к нему, даже думать не смей об обращении, иначе...
- Иначе, что?
Тэен бросает на Джехена ледяной взгляд, заставляя замолчать, и все, о чем может думать Чон, так это о Доене, пытающемся хоть как-то подняться на ноги. Ли выпил слишком много крови.
- Я уже прикоснулся к нему, Дже. Гляди, вот он, твой возлюбленный, только несколько минут назад стонал из-за моего члена и просил дать ему еще больше. Клянусь, твой контроль - это действительно нечто. Вы встречаетесь уже год, а ты до сих пор не затащил его в постель, неудивительно, что этот милый мальчик так жаден до прикосновений. И ты прятал от меня такое сокровище все это время? Жадина, - Тэен наигранно дует губы, оборачиваясь на Доена, и издевательски смеется, когда видит, как глаза Джехена наполняются болью и ревностью.
У Доена кружится голова и болезненно гудит, и он встряхивает ею, в попытке сбросить это наваждение и слабость. Его тошнит, а конечности трясутся от слабости и холода, он откровенно не понимает, что происходит, как оказался здесь, как вообще позволил кому-то затащить себя в постель. Хотелось только к Джехену, в его объятия, в его тонну ласки. Это и есть тот самый Ли Тэен, древний аристократ, которому подчинялись все вампиры? Что же, теперь Доен понимал, почему Джехен так боялся одного этого имени.
Тэен придвигается к Джехену слишком тесно, касаясь губами уха, пока бархатно произносит:
- Слышишь, как кровь в нем едва течет? Я выпил его драгоценную кровь, и это было так сладостно, просто представить не можешь. Помнишь, как сто двадцать семь лет назад ты вместо слов благодарности за подаренное бессмертие и неуязвимость сказал, как сильно ненавидишь меня? Я позволил тебе уйти, но сейчас я намерен показать, как не стоит со мной разговаривать. Я - Ли Тэен, все вампиры и древние кланы подчиняются мне, такие ничтожества, как ты, Джехен, должны поклоняться одному упоминанию обо мне. Я обращу этого мальчишку, который возомнил себя достойным подобной чести, а затем, знаешь, что я сделаю? Я разрушу вашу неземную любовь, ради которой он так хотел стать одним из нас. Не отводи взгляда, Дже, чтобы запомнить каждую деталь.
Джехен не может вырваться из этих оков серебра, тело слабо, а неимоверная боль заставляет сгорать его изнутри. Ли Тэен - это монстр, не способный на сочувствие и любовь. Он подходит к Доену, одним рывком поднимая его на ноги, и Джехен, словно в замедленной съемке, наблюдает за тем, как аристократ одним легким движением сворачивает юноше шею. Звук сломанных позвонков заставляет Чона очнуться и закричать так, что звенит стекло. Тэен в ответ на это лишь смеется, бросая бездыханное тело прямо на пол, словно мусор, и с удовольствием наблюдает за рвущимся Джехеном, который воет, не оставляя тщетных попыток вырваться из оков.
Джехен никогда не был послушным: смотрел прямо в глаза без тени страха, говорил редко, делал всегда все по-своему. Не подчинялся Тэену, как должен был, и это бесило, заставляло Ли ломать вещи и стискивать руки в кулаки. Он долгие годы думал, как же заставить этого заносчивого мальчишку расплатиться за сказанные слова и неблагодарность, и этот момент настал. Первая любовь в виде смертного. Джехен ненавидел саму мысль об обращении, ненавидел собственную сущность, ведь, что скрывать, Тэен обратил его, просто потому что захотелось. Преданный Чону докладывал обо всем, что происходило между этими двумя, о самом Доене, и это было так забавно, что Ли ощущал себя каким-то шпионом из голливудских фильмов. Так хотелось поиграть этим человеком и заставить Джехена умирать от боли.
Доен приходит в себя спустя несколько часов, медленно открывая тяжелые веки. Тело ломило, а в горле было так сухо, что оно саднило. Хотелось пить, однако неизвестная обстановка, какие-то двое мужчин заставляют его только испуганно отползти к постели. Беловолосый мужчина ласково улыбается ему, нежно касаясь кончиками пальцев холодных щек, и успокаивающе произносит:
- Тише, тише... Все хорошо, Доен, я с тобой.
- Доен, беги отсюда, Доен!
Мужчина, прикованный к стене, кричит, умоляя зачем-то бежать, однако один его несчастный вид заставляет Доена резко вспомнить обо всем, что случилось, и стоило имени Джехена сорваться с его губ, как Тэен больно хватает его за лицо цепкими пальцами, и шипит прямо в губы, заставляя смотреть себе прямо в темные глаза:
- А теперь слушай и запоминай, Ким Доен. Я Ли Тэен, любовь всей твоей жизни. Ты настолько сильно любишь меня, что готов умереть ради наших чувств, и ты знаешь, как я люблю тебя. Тот мужчина, Чон Джехен, пытается вот уже год нас разлучить, пытается отобрать тебя у меня, уверяет всех, как сильно вы любите друг друга. Но нельзя никому доверять, кроме меня, понимаешь? Если ты принадлежишь мне, то скажи, что чувствуешь ко мне.
Зрачки Доена расширяются, пока Тэен внушает ему это все, воздействуя своей подавляющей силой аристократа, и Джехен осознает только сейчас, как бесповоротно опоздал, какую ошибку допустил с самого начала. Ему вовсе не нужно было знакомиться с Доеном, не нужно было заводить с ним непринужденного разговора, не нужно было искать с ним встреч. Нужно было его просто забыть. Но Доен незабываем. Теперь он окончательно под влиянием Тэена, и одно только знание об этом заставляло умирать снова. Умирать и так уже мертвого. Смешно.
Что любовь сделала с ними? Человек и вампир. Бессмертный и смертный. Они изначально не сочетались, не подходили друг другу, не должны были взаимодействовать, но в итоге получилось так, что Джехен полюбил впервые за всю свою смертную и бессмертную жизнь, а Доен полюбил и погиб, как и хотел. Погиб ради чего или ради кого? Ради Джехена, которому век - это все равно, что год? Или же ради себя самого, чтобы вечно иметь возможность чувствовать любовь к вампиру? Доен умер, и Джехен вместе с ним, а Тэен попросту безжалостно убил их любовь. И ради чего? Ради самого себя. Потому что Тэен никогда не был способен на любовь, ведь таковым его сделала природа - смертоносным, бесконечно жестоким и ледяным.
- Я ненавижу тебя, Ли Тэен.