Сколько Питер себя помнил, с ним всегда была его тётя Мэй. Она оставалась с ним, когда родителям нужно было куда-то срочно уехать; это она приютила его у себя, когда папы с мамой не стало; это она помогала ему с домашкой, когда та была особенно сложной; это она утешала его, когда он плакал; это она научила его всему, что он умеет; это она вырастила из него того человека, которым он является сейчас.

      Нельзя было сказать, что тётя Мэй заменила ему родителей, нет. Скорее, её можно считать ещё одним родителем. Тем, к кому всегда можно обратиться за помощью. Тем, с кем можно поговорить на любые темы, даже на те, на которые с родителями говорить сложно. Наверное, именно поэтому Мэй насторожилась, когда почувствовала, что племянник что-то скрывает от неё. Её это задело: как же так, сначала они так близки, а потом Питер отстраняется, замыкается в себе и живёт в каком-то своём мире, куда тёте пути нет. Однако поначалу Мэй всё списывала на переходный возраст. Но потом, когда Питер с глазами, полными слёз, признался, что он больше не стажируется в «Старк энтерпрайзис», Мэй поняла: мальчик расстроен, потому и закрылся в себе, а ей ничего не рассказывал, чтобы не огорчать, ведь именно благодаря её умению вести переговоры он и получил возможность набраться опыта у одного из известнейших американских миллиардеров — Тони Старка. Естественно, ему было очень непросто в этом признаваться. Но Мэй понимала, что это ещё не всё, потому что племянник старательно избегал перехода к теме ночных побегов и кражи нескольких рюкзаков.

      Мэй надеялась, что в будущем Питер решится и расскажет ей об всём, что томит его, не даёт ему покоя. Ведь близкие люди на то и нужны, чтобы разделять все проблемы и помогать в их решении.

***

      Но в один день всё круто изменилось.

      Всё началось с телефонного звонка утром.

      — Питер, возьми трубку, пожалуйста! — крикнула Мэй из ванной. Ещё не проснувшийся Питер что-то невнятно пробурчал в ответ и снова погрузился в сон.

      — «Ох уж эти пятнадцатилетние мальчишки!», — с нарастающим негодованием подумала женщина, пулей вылетая из тёплой ванной комнаты в направлении гостиной, где стоял телефон. — «Им лишь бы десятый сон досмотреть».

      — Доброе утро, вас беспокоит коммунальное обслуживание, — вежливо произнёс приятный мужской голос. — Нам поступила информация, что у вас в доме какие-то проблемы с водой и электричеством. Вы собираетесь куда-то отлучаться в ближайшее время?

      — Простите, вы, наверное, ошиблись. В нашем доме всё в порядке. А я иду на работу. — Мэй хотелось как можно быстрее и как можно вежливее отделаться от звонящего. Но тот не унимался:

      — А кто-нибудь будет дома? Хотя бы в второй половине дня?

      — Во второй половине я буду уже дома, но, если задержусь, вас впустит мой племянник.

      — Прекрасно. Значит, мы придём во второй половине. До свидания.

      Едва Мэй положила трубку, как в комнату ленивой походкой вошёл Питер с двумя тарелками в руках.

      — Кто звонил? — поинтересовался он, поставив посуду на стол и начиная раскладывать приборы. Мэй недоверчиво посмотрела на трубку.

      — Кто-то из коммунального управления. Странно, раньше они не звонили.

      — Всё когда-то случается впервые, — философски заметил Питер, и Мэй потрепала его по затылку.

      — Разумеется, умник. А теперь поторопись, а то опоздаешь в школу.

      Питер усмехнулся и комично выдвинул стул для тёти. Мэй села и, подождав, пока племянник тоже усядется, попросила:

      — Давай поговорим.

      — Давай. — Питер принялся за еду. — О чём?

      — Ну… Например, о том, что с тобой происходит.

      На секунду Паркер замер, что не ускользнуло от взгляда Мэй, но он быстро взял себя в руки и состроил недоуменное выражение лица.

      — А что со мной происходит? Со мной всё в порядке. А ты как себя чувствуешь? — Питер улыбнулся самой милой улыбкой, желая поскорее замять тему, но не тут-то было.

      — Не пытайтесь перевести тему, молодой человек. — Мэй смотрела прямо ему в глаза. — Питер, я вижу, что ты сильно изменился в последнее время. Расскажи, что с тобой? Почему ты постоянно стремишься скрыться в своей комнате, едва я начинаю задавать тебе вопросы?

      Питер смущённо глядел в тарелку, борясь с искушением выложить правду немедленно. Затем он поднял глаза и сказал:

      — Тебя нельзя это знать. Прости, Мэй, я очень хотел бы всё тебе рассказать, но я не могу. Иначе ты будешь в опасности.

      Он говорил всё это очень спокойно, очень взрослым голосом, таким, что Мэй усомнилась, действительно ли перед ней сидит Питер, а не какой-то чужой мужчина. Однако «тебе нельзя это знать» сильно задело Мэй. Хоть она и признавала право Питера на секреты, её нервы не выдержали.

      — Хорошо. — Мэй поднялась и отнесла нетронутую еду в кухню. — Я не буду больше задавать вопросов.

      Странное спокойствие тёти насторожило Паркера. Но, взглянув на её лицо, он понял, что она расстроена. Питер подошёл к ней:

      — Мэй, прости…

      — Не нужно извиняться. — Мэй быстро обулась, схватила сумку и выскочила за дверь. А Питер ошеломлённо опустился на стул, который пятнадцатью минутами ранее шутливо выдвинул для тёти.

      Радио было включено — наверное, Мэй включила в надежде послушать новости, но ушла — вернее, убежала — раньше, поэтому Паркер попал как раз на новостные сводки. Сначала он не особо прислушивался к бубнежу диктора, но внезапно его уши уловили следующее:

      — Вчера ночью из тюрьмы Райкерс бежал опасный преступник Эдриан Тумс, более известный публике как Стервятник. Власти Нью-Йорка делают всё возможное, чтобы найти, поймать и доставить его в тюрьму. С этим заявлением сегодня утром выступил мэр Нью-Йорка…

      Дальше Питер не стал слушать. Он услышал главное: Стервятник на свободе, а это значит, что жители Нью-Йорка в опасности.

      Не медля ни секунды, Паркер набрал Старка. Тот выслушал подростка и посоветовал не вмешиваться, дабы не пострадать самому и не подвергать опасности других. Питер пообещал, что не сделает ни шагу без разрешения Старка, но кто сказал, что он непременно выполнит своё обещание?