Дилюк горит.
Задыхается, плавится, откидывает голову, хрипло стонет и — честно говоря — не понимает, как до этого дошло, хоть и осознает, что думает сейчас совершенно не о том, о чем нужно.
Руки у Кэйи холодные, подстать Глазу Бога, но Дилюку от них все равно горячо, будто Кэйя специально их нагревает. И ведь в остальное время у него руки холодные, Рагнвидр неоднократно проверял.
Поцелуи Кэйи словно оставляют ожоги, холодные ожоги, но совсем не похожие на ожоги после длительного нахождения на Драконьем хребте, и Дилюку, пока он лишь от ощущения готов просить ещё, только бы чёртовы поцелуи-укусы не прекращались, это тоже кажется странным.
Нет, вообще-то, совсем странно это не было. Они встречаются, они занимаются подобным достаточно часто, но сейчас все почему-то ощутимо по-другому. Возможно потому, что они, кажется, собираются зайти дальше, чем обычно. До этого ничего такого и не было, считай — так, лёгкий петтинг, поцелуи на кровати (и не только на кровати, но всегда украдкой, потому что Дилюк, как выразился Кэйя, вредный и стеснительный) и объятия под душем. Впрочем, сначала, вспоминает Дилюк, все было ещё хуже. Неловкость от ссоры ещё оставалась, хоть они и поговорили, и было страшно тянуться навстречу, было ощущение, что его в тот же момент оттолкнут и одарят снисходительной улыбочкой, мол, попался. Каково было Кэйе — и думать не хочется, потому что тогда, несколько лет назад, оттолкнул именно Дилюк.
Упс. Он снова задумался.
Кэйя обеспокоенно смотрит на него, пока что молчаливо пытаясь угадать, что делает не так. Дилюк качает головой, мол, нет, со мной все в порядке, продолжай и притягивает его к себе для поцелуя. Альберих не выдерживает и громко фыркает — столько думать, как Дилюк, это ещё постараться надо. И ведь лечь бы и наслаждаться, пока Кэйя все сам делает, так нет же, надо задуматься не пойми о чем. Да, пожалуй, в этом с Дилюком соревноваться было трудно. Ничего, сейчас Кэйя это быстро исправит…
Альберих с усмешкой прикусывает его за шею посильнее — Дилюк в ответ закусывает губу — тут же зализывает укус, чуть ли не мурлычет. Обидеться бы, что в такой момент думают совсем не о Кэйе, но Альберих знает — думают о нем, но не то, что нужно. И только поэтому он по-кошачьи улыбается, смотрит Дилюку в глаза, мол, все хорошо, тебе не нужно столько рефлексировать, спускается немного ниже, решив перейти к более активным действиям (Дилюк даже радуется, что это произошло не так быстро, потому что ещё немного — и он спалит кровать), мягко тискает за грудь, и выглядит, честно говоря, таким довольным, что Дилюк уже не в силах отвести от него взгляд.
Кэйя всегда был таким нежным или это Дилюку сейчас кажется?
Разумеется, всегда был. Дилюк даже не успевает развить эту мысль дальше, Кэйя сжимает его сосок между пальцами, помня о том, что Дилюку нравится, когда Альберих трогает его там, и Дилюк вдруг осознает, что руки Кэйи уже не холодные, наоборот, горячие, и Рагнвиндр даже не знает, как ему нравится больше, потому что все, о чем он сейчас думает — это о руках и губах Кэйи, а ещё о том, что если Альберих не перейдет к основным действиям в течение нескольких минут, этой комнаты не станет, потому что Дилюк точно сгорит.
Он, конечно, всегда контролировал и контролирует себя, но что-то в самоконтроле он начинает сомневаться, когда ему становится особенно жарко.
Надо сказать слугам, чтобы не топили так сильно, на дворе ведь даже не зима.
Дилюк стонет и слегка отворачивает голову, все ещё смущаясь такой своей открытости. Довериться человеку снова, позволить ласкать шрамы и чувствительные места, абсолютно не сопротивляться, когда тот скользит руками по телу, спускаясь все ниже, лаская совсем аккуратно, словно боясь причинить боль.
Дилюк его, на самом деле, прекрасно понимает.
Прошлые разы у них проходили куда быстрее… В зависимости от того, как долго они друг друга не видели и как сильно хотелось скорее прижаться к партнеру. Сейчас… Да, они не виделись долго. И, вообще-то, можно все было бы сделать быстрее… Но Дилюк точно знает — Кэйя сейчас не дразнится, а словно успокаивает. И зачем? Дилюк и так спокоен, как камень.
— Все рыцари в Ордо Фавониус так сильно медлят? — Дилюк подаёт голос впервые за полчаса, а на его губах играет лёгкая усмешка. Кажется, это почти единственный способ хоть немного отвлечь себя.
Кэйя с абсолютно растерянным выражением лица поднимает голову, словно пытаясь осознать, что Дилюк сейчас сказал, а после вдруг давится едва сдерживаемым хохотом, уткнувшись носом ему в живот. Дилюк явно доволен получившимся эффектом, и это даже слегка помогает — только на время.
— Дилюк, Дилюк… — Кэйя наигранно разочарованно качает головой, цокает языком. — Неужели все Полуночные герои такие нетерпеливые?
— А ты что… — Дилюк наигранно приподнимает бровь, наблюдая за тем, как Кэйя наконец избавляет его от белья. — Знаешь ещё Полуночных героев? А то я бы… С удовольствием познакомился.
Он слегка запинается, потому что Кэйя, получив короткий кивок, медленно входит в него пока что одним пальцем. Дилюку… Никак. Не больно, не приятно, поэтому он ерзает бедрами — но жар никуда не девается, казалось, он и вовсе охватывает всего Дилюка, и тому кажется, что он весь в огне.
Возможно, что так и есть.
Растяжка занимает много времени. Кэйя нежен, осторожен, он скорее мягко надавливает на стенки, раздвигая, и Дилюк лишь наслаждается этим. Приятные ощущения приходят чуть со временем — и он даже не испытывает ничего отрицательного, даже когда Альберих добавляет пальцы, стремясь растянуть получше.
Заботится.
Он на время забывает о жаре, она словно притупляется, но когда Кэйя слегка приподнимает его бедра, выдыхает и медленно входит — ощущает себя горящим снова.
Кэйя прижимается к нему, что-то шепчет на ухо, снова кусает шею — слава Архонтам, что у Дилюка нет привычки носить открытую одежду, иначе Кэйю весь Тейват стал бы звать комаром — а Рагнвиндру это все ощущается таким правильным, что и иначе быть не может. Он выжидает пару секунд в попытке понять свои ощущения, а после поджимает губы и коротко кивает снова.
Кэйя на пробу толкается, а Дилюку жарко настолько, что он бы сейчас не отказался от того, чтобы на него вылили ведро холодной воды. Господи, как же приятно, странно, но так здорово одновременно…
Дилюк вдруг краем сознания чувствует совсем легкий запах дыма, уже не приятный жар и резко распахивает глаза. Кэйя ругается сквозь зубы, и Дилюк рядом с собой чувствует холод, а после и замечает выжженную дырку в простыне. Она совсем небольшая, но постельное белье, кажется, все равно придется выкинуть. А жаль, эти глупые цветочки Дилюку начинали даже нравиться…
Он пару секунд смотрит на Кэйю, тот — на него, а после оба заходятся в смехе.
— Я рад, что я настолько горячий, что рядом со мной ты теряешь голову, — Кэйя подхватывает его под колено, начиная толкаться чуть быстрее, пока Дилюк слегка возмущённо стонет. — Дилюк…
Рагнвиндр слабо пихает его в плечо, а после откидывает голову назад — и, действительно, наслаждается моментом. Кого вообще волнует, как они к этому пришли, что сейчас делают и сколько простыней Дилюк сожжёт (хотя он, разумеется, постарается такого больше не допускать).
Главное — что Кэйя Альберих вызывает в его сердце настоящий пожар.
И Дилюк, честно говоря, надеется, что тот никогда не потухнет.