уилл знает, что любить парней — не преступление.
преступление — влюбиться в своего гетеро-друга, у которого, кстати, есть девушка.
иногда уилл действительно думает, что собрал блядское комбо, от которого хочется смеяться истерически, срываясь то на горючие слезы, то на звонкий хохот.
майку нравится эл. майку нравится ее неумение выражать эмоции, отведенные в сторону глаза и робкие полуулыбки.
майку не нравится уилл. нравится, то есть, но не в том смысле.
уиллу же майк нравится. нравится в том самом, блять, смысле. и это хуево. очень.
майк будто бы между прочим спрашивает, не приглянулась ли другу какая-нибудь девчонка. уилл с трудом натягивает свою самую правдободобно-равнодушную улыбку и медленно качает головой.
им всем в голову ударила цветущая весна со своими глупыми влюбленностями: сначала майк с эл, такие слишком очевидные с самого начала; потом лукас, чуть ли не с первых секунд пытавшийся привлечь безраздельное внимание макс; наконец дастин со своей сьюзи. и уилл. уилл со своей глупо-отчаянной, почему-то слишком сильной для простого «нравится», влюбленностью.
влюбленностью в гребанного майка уилера, который так очевидно влюблен, но, конечно же, не в него.
он злится. злится на подозрительно участившиеся вопросы друзей о том, не понравилась ли ему какая девочка. злится на эл, которая тут виновата меньше всех, что ей принадлежит то, чего уилл так и никогда не получит. злится на себя за эти ненужные никому чувства, из-за которых компания майка становится все более невыносимой день ото дня. на майка, что он такой… такой, что в него просто-напросто нельзя не влюбиться.
и когда майк в сердцах выкрикивает, что это не его вина, что уиллу не нравятся девушки… уиллу хочется лишь бессмысленно рассмеяться тому прямо в пылающее искренним негодованием лицо.
«нет, майк. это, блять, именно твоя вина, ведь мне нравишься ты, а не какие-то там девушки», — уилл никогда не скажет этих слов, но будет хранить их бережно, холить и лелеять.
он кривовато улыбается ничего не подозревающей эл, честно пытается не закатывать глаза на рассказы парней о своих девушках и очевидно игнорирует майка.
майк это замечает. конечно он замечает, как же иначе. уилл, на самом-то деле, предпочел, чтобы они оба делали вид, что так оно и должно быть, но майк невольно, но поставил себе целью знатно попортить ему нервы.
— ты обижен из-за того, что я сказал тогда? — майк нервничает, сильно нервничает и это заметно. он болезненно закусывает губу, взгляд рассеянно блуждает по комнате, периодически натыкаясь то на различные яркие плакаты, то на какие-то фигурки, полки с книгами и прочие обязательные атрибуты подростковой комнаты.
— совершенно нет, — и уилл не врет. его не задели слова майка. в конце концов, он лишь констатировал неоспоримый факт: уиллу байерсу не нравятся девушки. по крайней мере на этом этапе жизни точно.
— тогда… почему? — майк забавно хмурит брови и смотрит выжидательно, будто уилл сейчас должен открыть тайну мироздания.
— просто сейчас ты больше времени проводишь с эл. и лукасом с дастином. наверное из-за того, что у вас появилось больше общих тем, — уилл не намекает, он практически прямо говорит, какие именно темы у них появились. майк хмурится ещё сильнее, но явно не находит подходящих слов.
— да, я провожу много времени с ней, все же мы встречаемся, — медленно начинает майк, вздыхая как-то устало. — но ты все еще мой друг. и лукас с дастином. черт, да даже эта мэйфилд тоже, хотя она все еще действует мне на нервы!
уилл усмехается и в этой усмешке, так естественно затронувшая его губы, майку чудится какое-то непонятное снисхождение.
— нет, майк. ты мне нихрена не друг.
майк всегда думал, что самым ужасным днем в его жизни был тот, когда эл пропала. он заблуждался. очень сильно заблуждался.