Я чувствовала боль. Она была легкой, затмевающей разум, обволакивающей тело и вселяющей безнадежность, словно анестезия. Мне не в первой: так было, когда я приходила после смены в пустой дом и просто лежала на диване, пялясь в потолок. Так было, когда я просто лежала в камере изолятора днями и не двигалась, потому что всё было бессмысленным. 

Убийственное чувство, в котором было так приятно увязнуть, понимая, что дальше ничего нет.

— Мисс? Вы в порядке? Вы проснулись?

Я не хотела открывать глаза. Просто еще пять минут отдыха. Я не готова.

— Девушка, подайте признаки жизни, пожалуйста… 

Вот же наглый уебок. Тебе мало того, что я дышу? А у меня ведь даже не дыхание сил нет. Интересно, если перестать дышать, будет ли легче…

— Так, ладно. Попробуем…

— Я тебе щас попробую.

Голос хриплый, как будто я бухала три дня без просыхания. Горло сухое, во рту как кошки насрали. Пожалуй, худшая часть в пробуждении это понимание, что ты чмо без замка и дворецкого, который почистит тебе зубы.

Я продрала глаза и повернула голову на звук. Рядом со мной в свете аварийного освещения на залитой кровью и блевотой кровати сидел парень в форме уборщика с бутылкой воды в руках. Увидев мое мрачное ебало, он почему-то обрадовался. Либо еблан, либо псих.

— Вы проснулись! Я так рад! 

Сука, да не говорят так люди. Ты точно хочешь сожрать мои кишки или использовать меня, сраный маньяк.

— Я, бля, не рада. Ты что за хуй?

— Меня зовут…

— Не имя. Номер, должность, цель, причина нахождения здесь.

— Лады, — незнакомец миролюбиво поднял руки вверх. — Номер у меня есть, но я не помню, а карточку я потерял. Так, должность… Ну, уборщик, я думаю. А цель чего?

— Моего спасения.

Сказать, что я звучала агрессивно — ничего не сказать. Причем я пыталась говорить спокойно, но голос дрожал, так что я балансировала между злостью и паникой. 

— …не знаю? — парень пытался скрыть растерянность за улыбкой. — Вы сидели и плакали, бормоча «помогите», и я… Ну… Мимо проходил…

…сердобольный что ли? Нет, всё-таки, нельзя разжимать очко рядом с такими пидорасами. Как будто я забыла, где нахожусь.

Я села на кровати и окинула взглядом окружение. Псих притащил меня в камеру содержания таких же отбросов, как я: вот же дебил, до них переться километр. От запаха стало так хуево, что захотелось вскрыться, так что я вскочила на ноги и, отряхнувшись, направилась к унитазу. Ополоснувшись, я перевела дыхание и помотала головой.

Вот нахуя я это сделала? Если до этого было плохо, то сейчас, сука, началась космическая программа.

— Вы шатаетесь, вам лучше еще полежать…

— Хватит. Не знаю, кто ты, но просто отъебись.

Я тяжело вздохнула и оперлась на стену. Холодненькая, приятно.

— Ты наверняка лох, который не может драться. Я почти уверена, что ты хочешь выбраться с моей помощью.

— Сначала я бы хотел, чтобы вы не умерли, — нахмурился парень.

— Неважно. Скажи конкретно, что ты знаешь, и я решу, можешь ли ты пойти за мной.

Откровенно говоря, я тянула время и пыталась добыть информацию. В мыслях мелькали варианты того, что проебалась в каком-то из своих предположений, но мозг не был в состоянии думать.

— Я… Я знаю карту комплекса наизусть! — взбудораженно заявил уборщик. — И еще я знаю, где находятся некоторые объекты и кабинеты. И кафетерий. И всё остальное…

— Это всё? — безразлично оборвала его я, не особо веря в то, что доживу до момента, когда захочу есть. 

— Ну, еще я могу готовить… И чинить технику… И знаю много всякого из документалок…

Я посмотрела на него как на долбоёба. Сущность внутри вдруг подумала о том, что хочет вырвать кому-нибудь сердце и съесть, и я даже не могла ей ничего сказать. Кажется, я одна тут не чувствую голод. И всё же, тварь почему-то испытывала легкую симпатию к придурку передо мной.

— Из полезного что-то есть?

— Могу носить вещи…

— Сойдёт.

 Хер с ним. Паразиту нравится, так что сойдёт. В любом случае, мне плевать, убьёт меня этот засранец или нет: желания жить не испытываю, а на чувства своего сожителя срать я хотела.

Развернувшись к выходу, я зашагала быстрым шагом, и мальчик на побегушках тут же засеменил за мной.

— Та-ак… Как вас зовут? — спросил он снова.

— Для тебя никак, — пробормотала я, убрав волосы назад. Все заблеванные и в крови, они больше напоминали убитый веник. — Если так хочешь, можешь звать госпожой.

— Хорошо, госпожа, — вздохнул мой носильщик. — А меня…

— Завали ебало. Я не хочу знать твое имя.

— Как скажете, госпожа, — с легкой грустью и смирением кивнул он. Зря ты меня спас, мальчик, зря.

Я вышла в коридор и направилась куда-то, откуда несло кровью. Хотелось заткнуть голод существа: это было давно забытое чувство, про которое я научилась забывать. Однако оно хотело забить желудок мясом, причем желательно с кровью. Оно было уверенно, что необходимо именно неприготовленное, а мне уже было похуй. Сырое, так сырое.

Споткнувшись в очередной раз, я увидела первое еще более-менее целое тело. Парень, шедший за мной и пытавшийся найти хоть какую-то тему для разговора, остановился, смотря на то, как я пялюсь на чей-то труп. 

Я услышала звуки рвотных позывов, когда села на корточки рядом с куском мяса и ногтями, отросшими за долгое время, проведенное в фонде, разорвала сначала одежду, а затем и кожу на груди.

— Стой, что ты…

Я думала, кожа будет отходить легче. Тем не менее, паразит перехватил инициативу, раздвинув ткани, и запустил руку в скопление органов. На пару секунд я вернула себе свои руки и, обхватив сердце, из интереса сжала его пару раз. Оно мягко поддалось, и я, хмыкнув, вновь отошла на второй план сознания. Монстр прошелся кончиками пальцев по венам и артериям, подходившим к сердцу, после чего, поняв, что аккуратно извлечь не получится, наклонился, впившись зубами в мясо. 

Жевать было тяжело. Волокна с трудом отрывались, весь рот залило подтухающей кровью. Сумев откусить немного, я оторвалась от тела и позволила лишней крови вытечь.

— …госпожа, если вы голодны, то… Вы могли просто… Спросить меня…

Проглотив, я обернулась на парня. Он отвернулся, смотря в стену, и пытался дышать ртом. 

— Я хотела мясо. 

— Но хотя бы не сырое…

— Я хотела сырое.

— «Хотела», потому что больше не хотите?

— Хочу.

Он тяжело вздохнул и отвернулся.

— Я… Я подожду.

Я пожала плечами и вернулась к разорению тела. Кажется, он начал понимать, с кем связался. Интересно, на сколько его хватит?

***

Печень, почки, толстая кишка, мочевой пузырь. Я не стала это трогать, ведь я не настолько тупа, чтобы есть эту хуйню. Но всё остальное, вроде легких желудка и мышц, всё это по частям отправилось мне в рот. Мне самой было безразлично: я просто привыкла глотать всё, что дают. Пожалуй, мне нравилась лишь кровь: она медленно выливалась из тела, она стекала по подбородку, она разливалась с каждым укусом во рту, утоляя жажду.

В конце концов, паразит насытился. Но я чувствовала такую же пустоту в желудке, как и прежде.

Нет. Теперь я чувствую, что хочу есть. 

Реальность вдруг обрела цвета, запахи и звуки. Я чувствую всё так, словно на моих плечах нет груза возраста и усталости, не проходившей годами. Неужели всё всегда было таким… реальным?

Я снова могу думать и чувствовать. Обернувшись на своего спутника я наконец смогла его осмотреть: довольно низкий и тощий, дышит часто и громко. Как он вообще смог меня куда-то дотащить? 

— Ты говорил, что знаешь, где можно найти еду, — пробормотала я.

— Ах, да… Еда… Окей… — нерешительно кивнул он. — А, вопрос, можно?...

— Да. Мне было мало мяса. Нет. Я не съем тебя. Нет. Я не каннибал.

— Ага, хорошо.

— Где еда.

— Всё, всё, идём…

***

Зайдя на продовольственный склад, я тут же осмотрелась в поисках печенья. Это было что-то на уровне подсознания, и вызвало легкое разочарование. Тем не менее, меня тут же привлек мешок с макаронами, к которому я направилась. 

— Стой, — носильщик поймал меня за край формы. Кажется, от шока он перешёл на "ты". — Давай без сыроедения.

— Тут есть сыр? — я оглянулась вокруг, но не увидела никакого сыра.

— …ну, как тебе сказать… В общем, давай продукты поищем, и я тебе что-нибудь сготовлю? Что ты любишь?

Я посмотрела на него как на долбоеба опять. Он дурак или сердобольный? Нет, конечно, есть вариант, что он от безнадеги наебывает, но такие глубины отчаяния даже для меня перебор.

— Что я… люблю?

Ахуеть, я даже не звучу как агрессивная псина. Я пару секунд пялилась в никуда, пытаясь вспомнить, что я люблю, но в голову решительно ничего не приходило.

— Хоть какие-то предпочтения? — попытался вытянуть из меня хоть что-то парень. — Может, паста? Пицца? Рис? Мясо? Овощи? Может хотя бы из разряда «сладкое» или «острое»?

Бля-я-я. А чё я люблю-то.

— Окей, а что ты… Что ты ела в детстве?

Носильщик смотрел, как злая тварь, пять минут назад сожравшая внутренности человека с каменным еблом, растерянно осматривается.

— Я просто приготовлю тебе что-нибудь, ладно? — тяжело вздохнул он. — Только давай без сырого мяса и невареных макарон.

Я промолчала. Ну да, не мне, измазанной кровью, говорить что-то о нормальности и ненормальности еды.

***

— Что это?

— Лазанья.

— Нет, в смысле, из чего оно.

— Смотри, тут есть томатная паста, специальные листы теста, которое я, кстати, сам приготовил: их обычно продают, но сейчас я их не нашел. Потом еще говяжий фарш и сыр. Из основного это всё, ну там еще приправы.

— И это…

— Это не отравлено, и это очень вкусно. Поверь мне, у нас в семье семь человек, и я был лучшим в кулинарных поединках.

— Ты слепой, глухой или тупой?

— А что?

— Ты в курсе, что я сука?

— Ну, да. И я пытаюсь завоевать твое сердце едой.

— Еба-ать.

Я смотрела на стеклянную форму, источающую приятный запах, перед собой. Примерно в этот момент я поняла, как хочется жрать, и все вопросы отпали: я просто взяла нож и вырезала себе огромный кусок, который, не долго думая, запихнула в рот.

Оно было горячим и обжигало небо. Но сука, какое же оно было вкусное. Могла ли я надеяться на что-то подобное, будучи запертой под землёй с паразитом в теле и кучей монстров за стеной, стоя под аварийным освещением рядом со странным незнакомцем?

— Кушай не торопясь, так еда лучше усвоится.

Господи, блять, молчи, а не то я разревусь к хуям.

— Ты в порядке? Ты плачешь.

Сука.

— …асибо, — пробурчала я, попутно пытаясь жевать.

— Ага. Если будет мало, я тебе еще сделаю, хорошо? Так что не пытайся съесть всё сразу.

Ладно. В такие моменты можно немного поплакать.