Зоны «тяжелого содержания» были лучшими. Да, там меня пиздили, отбили нахуй все органы, выгрызли пару раз позвоночник, но зато там было тихо. Обычно носильщик молча шёл сзади, ждал, пока я разберусь с монстрами и войду в помещение, нарвусь на засаду, огребу. И всё это максимум под мои или чужие оры.

Но блять, до этой зоны ещё надо было дойти.

— Ты уверена, что ты в норме? Точно не хочешь ещё отдохнуть? У нас ещё есть время. Конечно, твои раны почти зажили и твоё лицо теперь даже можно узнать, но всё же…

За последние пару дней носильщик ёбнулся окончательно. Если раньше он просто любил попиздеть и много жаловался, то теперь… Сука, он лип. Тупо лип. Руки? Ноги? Торс? Нихуя моего, блять, в моём теле не осталось, всё, блять, оказалось облапано по нескольку раз. И ладно, я смирилась: сколько бы я его не пиздила, этот долбоёб не сдавался. Но эта блядища теперь делает вид, что очень не хочет, чтобы я сдохла. Нет, бля, это, конечно, понятно, НО ЭТО НЕМНОГО НЕ ТОТ ТИП ЖЕЛАНИЯ ВИДЕТЬ МЕНЯ ЖИВОЙ, КОТОРЫЙ БЫЛО БЫ ЛОГИЧНО ВИДЕТЬ.

— Отъебись, просто отъебись, — пробормотала я. — Я тебе, блять, гарантирую, если ты от меня не отъебёшься, я захуярю себя, просто чтобы знать, что ты сдохнешь без меня тут…

— Я уже понял, что ты не собираешься умирать. Просто я беспокоюсь. Давай поговорим о…

— Блять, да что тебе надо?! — я остановилась и на всякий случай поудобнее перехватила нож. — Что ты от меня хочешь?! Что такого ёбнуло в твоей башке, что ты так себя теперь ведёшь?!

— …просто ты буквально ходила и хотела умереть после того, как около часа валялась, а в твоё тело врастали крысы и жуки… — неуверенно ответил носильщик.

— И что нахуй?! Нормально со мной всё! Не трогай, меня, бля, я чё угодно сделаю, просто давай вернёмся к тому, что ты навязчивый, но не делаешь вид, что между нами какие-то ебать адекватные взаимоотношения! Не делай вид, что мы не разойдёмся, как только настанет пизда!

— Но я хочу, чтобы ты осталась со мной даже в критической ситуации. И я готов на то же самое…

Я схватилась за голову и издала жуткий заёбанный рёв. Пиздец, он ёбнулся…

— Ладно, ладно, давай так, — уже чувствуя, что я сейчас сойду с ума, я улыбнулась, чувствуя, что я если и не выглядела жуткой сумасшедшей, то я уж точно хотя бы конченой психичкой. — Давай я просто скажу, что сдохну за тебя, честно сдохну, а ты продолжишь держать какую-никакую дистанцию, чтобы не привязываться ко мне, там, потому что тебе противно, или почему ты вообще именно так себя вёл… Давай ты будешь ёбнутым, но в прошлых рамках, окей?

— Но… Но мне правда не хватает тактильного контакта…

— Хоть медведя еби, просто не трогай меня, чел…

— Но мы же друзья…

— Мы не друзья, ебать! Ты мне не веришь и используешь меня, я это делаю, просто продолжай это скрывать, но не пизди мне тут! Всё, завали ебло, отвали, я умру, может, минут через пять, просто не трогай меня, блядина, пока я это не сделала!

Я показала ему нож с немой угрозой и зашагала дальше. Меня бесит, что он пытается со мной сблизиться. Блять, нет, ладно, это не бесит, это просто страшно.

Паразит недоуменно склонил воображаемую голову. Ну конечно, это существо с интеллектом как у кошки не могло проникнуться страхом привязаться к кому-то, а потом трястись до того самого момента, когда тебя кинут. Ему не понять, потому что он не знает, как устроены человеческие взаимоотношения и не знает, что перед страхом смерти все будут мразями. Нет, даже после объяснений он виляет хвостом и интересуется, почему нельзя доверять носильщику. Пизда, в моей голове живёт собака…

В любом случае, на какое-то время парень заткнулся. Мы шли минут пять до тяжелой зоны в тишине и даже её пересекли, не обменявшись ни словом. Выдохнув с облегчением, я просто сжала оружие покрепче: в этот раз у нас не было конкретного пункта назначения, так что путь обещал быть длинным.

Отвратительное месиво под ногами начало тухнуть. И до этого пахло не очень: теперь же, когда я пару дней не чувствовала вони, нос выжигал аромат тухлой крови, гниющего мяса, мочи и пота. В конце коридора показалось что-то живое, и я замедлилась, пытаясь приглядеться. Глаз заболел, однако силуэт всё же удалось разглядеть. Неизвестным оказалась женщина, одетая в лохмотья: она шла широко расставленными ногами. Она передвигалась быстро, мотаясь верхней частью тела из стороны в сторону и смотря в потолок. Я на всякий случай обернулась на носильщика и, увидев, как тот кивнул, быстро зашагала очередной твари навстречу.

Я боюсь боли. Но пока мне не выдирают зубы и ногти… терпимо. Нет, блять, нихуя не терпимо, опять будет больно настолько, что захочется умереть. Снова. Снова я буду с арматурой лезть на огнестрел. И потом опять, опять, опять, опять…

Мне нужен хоть какой-то козырь. Хоть что-то кроме блядского интеллекта, который нихуя не сделает без силы или скорости или хотя бы, блять, нормального оружия. Даже если моё тело опять будет сгорать к херам от боли, лучше мне будет адски больно сейчас, чем в десятки раз большую пото́м. Ведь это всё кончится только с моей смертью.

Ноги заныли, хотя пройти я успела несколько метров. Чувство было знакомое, и на неопределенный вопрос паразит ответил только согласием. Господи, блять, как же плохо будет сейчас.

Я просто побежала. Медленно нарастающая боль быстро переросла в неприятную, а затем и в просто отвратительную: мышцы подрагивали под чистым чувством тяжести, как будто что-то давило на них со всех сторон, превращая волокна в нити, которые медленно перекручивались всё сильнее. Перед тем, как они начали гореть адским пламенем, я подлетела к женщине и полоснула её по горлу; но та, не обратив на ранение внимание, схватила меня за шею и швырнула в стену. После этого, сжав горло, чтобы не закричать, я присмотрелась. Тварь летела на меня, но я наконец смогла понять причину её странной походки: между ног у неё болтался ребёнок. Он кричал, что не было слышно за криком женщины, и смотрел на меня.

Он гнил. Заживо, если можно так сказать.

Я дёрнулась на неё, что вышло неожиданно быстро. Всё ещё не дыша, я сжала нож так, что он вжался в кости, и направила лезвие в живот, однако мне всё ещё не хватало скорости: в висок впечатался кулак, и я отлетела в стену, чувствуя, как отколовшаяся штукатурка царапает спину. В следующую секунду в лицо вцепились длинные ногти, проникшие под кожу и смявшие её так, что покров порвался и обнажил кости черепа. И вроде бы ничего страшного, но в следующую секунду на меня полилась струя блевоты, которая тут же протекла в открытые раны.

Я охуела. Поэтому даже не смогла вовремя среагировать, когда носильщик подскочил к нам и воткнул лезвие копья в ребенка, дернув его вниз. Младенец вылетел с чавкающим отзвуком, и женщина закричала, обернувшись на этого еблана. Но теперь мои ноги были достаточно быстры, чтобы вскочить и повалить её на землю.

— Ну, бля!

Носильщик, недолго думая, примерился и вонзил копье ребёнку в голову. Женщина сначала оцепенела, а затем, дёрнувшись, мгновенно ослабла, после чего через пару секунд просто сдохла.

Я недовольно глянула на него, но он просто помотал головой и протянул руку, кивая на ближайшую дверь. Ну да, логично: сейчас на крик сюда сбежится вся нечисть в округе. Смахнув с лица всё, что можно было, я последовала за парнем, который уже стоял у двери, обернувшись на меня. Не особо понимая, что он ждёт, я спешно проследовала внутрь, косясь на этого потенциально опасного дебила. Последние минут пятнадцать он, конечно, ничего странного не творил, но в любой момент мог начать.

— Тут есть умывальник, — носильщик кивнул в другой конец помещения, которое уже было знакомой испытательной камерой: в них мы бывали раз пять, когда шкерились после драки по ближайшим от места пиздилова помещениям, где пережидали наплыв паранормальной хуйни к эпицентру событий. — Тебе помочь?

— Сама справлюсь, — пошатнувшись, блять, в момент произнесения этих слов, я без особого энтузиазма поплелась к раковине. Подойдя к ней, я включила кран, положила голову в чашу и стала ждать, пока вода наконец смоет всё содержимое желудка аномальной пизды. То, что раны щипало, теперь практически не чувствовалось: ни после крыс в коже, ни с этой блядской болью в ногах. Когда большая часть стекла в сифон, я всё же оторвалась от приятной гладкой поверхности и руками стерла всё, что ещё чувствовалось. — Слышь, отвернись, у меня одежда грязная. С неё тоже смыть надо.

— Окей, — на удивление не возникая, парень просто подошёл к письменным столам у одностороннего стекла и стал рассматривать какие-то бумаги.

Стянув с себя что-то, что еще… когда-то там было рубашкой смертника, я бросила эту хуйню под струю, параллельно пытаясь понять, насколько сильно отросли волосы, с которых лило как с Ниагарского водопада. Вода довольно быстро унесла с собой продукты жизнедеятельности этого полу-зомби-полу-хуя, после чего я, тяжело вздохнув извлекла одежду из раковины.

— Оу, тут что-то интересное.

Блять, две минуты не думала, а уже забыла, что он тут. Памяти просто пиздец.

— Тебе интересно? — он обернулся на меня и уставился прямо в глаза, пока я пыталась быстро застёгивать пуговицы, ибо от этого извращенца, походу, можно ждать всего.

— Думать — это по твоей части. Если это не описание паразита, меня не ебёт.

— Это именно оно. Я в принципе в эту область нас вёл, чтобы найти эти бумаги.

— Ты нас куда-то вёл?

— То, что мы ещё живы — результат моих стратегических решений…

— Стратегически захлопни ебло.

Закончив с одеждой, я зашагала к нему, но в какой-то момент стопа заскользила по мокрому полу и я, очертив головой полукруг, ебнулась сначала об раковину, а потом об пол. Из-за боли в ногах даже пошевелиться было тяжело, так что пару секунд я просто пыталась понять, за что уцепиться, чтобы подняться. К счастью, моя башка всё еще была чище, чем пять минут назад.

— У тебя колени дрожат, — заметил этот внимательный мудозвон, подходя ближе и протягивая руку.

— Не дохуя ли внимания к моей скромной персоне? — буркнула я, игнорируя этот жест, но носильщик, едва я, зацепившись за раковину, поднялась над полом на приемлемую высоту, поднырнул под плечо и поднял меня, на что получил подозрительный взгляд.

— Очередные модификации тела? В прошлый раз тебе было адски больно, — не смотря на это, заметил он.

— Глаза не ноги.

— Ты должна была это сделать в другое время.

— Я проснулась и пять минут спустя вышла с базы. Отъебись, у меня не было времени. Ты мне мать или кто?

— Я?

Он свалил меня на кресло перед столом, бумаги на котором изучал ранее, и выпрямился. Если так подумать, из-за разницы в росте он нехило так сгорбился, чтобы меня провести. Высокая сука, удобно, наверное, жить с таким ростом…

— Я… твой компаньон. Так тебе нравится?

— Мне нравится только «временный союзник», но ты явно не скажешь ничего, блять, что могло бы мне понравиться.

— Я вообще хотел сказать, что ты мне как подруга, сестра или партнёр, но как хочешь.

— Ты бы последнее поосторожнее употреблял…

— То есть с остальными вариантами проблем никаких?

— Проблем дохуя, но их, видимо, не исправить.

— Не так давно, пока ты была в отключке, я навещал свою мать. Она ненавидит меня с тех пор, как я убил сошедшего с ума отца в целях самообороны. Эта женщина постоянно зовёт меня чудовищем и желает мне смерти, от чего мне очень больно, так как до того инцидента мы были в тёплых отношениях. Мне было очень одиноко, так что я попытался сократить с тобой дистанцию, чтобы компенсировать недостаток близости, копившийся примерно с моих двадцати двух. Теперь тебя не так сильно пугает моя тяга к более близкому общению с тобой?

— …я не твоя мать, окей?

— Конечно. Ни в коем случае. Опять же, ты мой партнёр.

— Ты специально выбираешь слова, которые меня из себя выводят?

— Именно.

— Мазохист.

— Есть что-то конкретное, что тебе хочется знать? В общих чертах я об исследовании знаю, так что смогу быстро найти интересующие тебя вещи.

— Я в душе не ебу, что они вообще такое. Просто дай мне прочитать всё.

— …может, нам стоит попробовать найти тебе очки? Хотя, наверное, мне всё же будет лучше читать за тебя…

— Мне уже давали их. Они лежат где-то за ненадобностью. Просто дай, я итак посмотрю.

Носильщик без лишних слов протянул бумаги, которые я выхватила. Пару секунд спустя, когда я всмотрелась, стало понятно, что насчёт моих глаз этот мудозвон был прав: зрение, может, и могло улучшаться при необходимости, но это вызывало только лишнюю боль. Хотя, я надеялась, что хотя бы при чтении она будет не такой сильной. Я просто вздохнула и отложила листы.

— Как ты понял, что я плохо вижу, когда не дерусь? — я развалилась в кресле, уставившись в потолок. — Это не должно было быть так очевидно.

— Ты морщишься каждый раз, когда всматриваешься вдаль, и не напрягаешь глаза без необходимости, — парень пожал плечами.

— Блять… — ещё одно доказательство моей слабости всплыло.

— Это нормально. Ты хороша в драках, я помогу тебе с остальным. Будем почти как один полноценный человек, — грустно хмыкнул он и взял документы. — Ты не хочешь спросить сначала у своего паразита, кто он? Отсюда мы, вероятно, узнаем больше, но всё же, может, он хотел бы что-то рассказать сам?

Паразит на пару секунд задумался. В голове поплыли какие-то картинки со странными тварями, окружающими то ли меня, то ли его, и на этом объяснения кончились. На вопрос «хули так мало, что вообще произошло» он только вспомнил, что люди в таких ситуациях жмут плечами. Кажется, он сам без понятия, что он такое и как функционирует.

— Он нихуя понятного рассказать не может, — резюмировала я, на что сожитель этой головы только мысленно вздохнул.

— Окей, тебе всё зачитывать?

— Просто перескажи. Я всё равно слишком тупая, чтобы что-то понять.

— А я напомню, в химии ты разбираешься достаточно, чтобы синтезировать наркотики…

— Просто заткнись и читай.

Он кивнул и погрузился в изучение, а я закрыла глаза. Боже, если ты есть, сука, дай мне больше тишины и спокойствия…

— Итак, — спустя пару минут носильщик снова заговорил. — Паразиты — это чёрная субстанция, способная проникать в мозг человека и на неопределенный период захватывать его сознание. Имеет равный человеческому интеллект, собственную личность и память. Способен модифицировать организм субъекта по своему желанию, однако для этого нуждается в человеческих органах. Из интервью известно, что все они являются представителями одного народа из Алагадды, которые были выселены со своих территорий и вынуждены перебраться в другие миры. Имеют свои кланы, не способны к размножению, в неконтролируемой среде охотятся на представителей вида, в котором живут. Вроде, это всё самое важное.

— Блять, мне достался бракованый, — паразит смутился и попытался придумать оправдание, что вышло так себе. Он вспомнил каких-то других существ-сородичей, которых отметил как что-то около богов, однако ничего определённого пояснить не смог. Бля, ладно, мои ожидания явно завышены: если собаку спросить, что такое человек, она тоже примерно так ответить сможет. — Какой максимум у изменения организма?

— Никакого. При достаточном количестве человеческого мяса… ну или около человеческого, тут принципиален только тип нужной ткани, в общем, в достаточным количеством материала возможно реализовать что угодно. В результате разных экспериментов появлялись и хитиновые наросты, и деревянная структура на месте кожи, и шерсть. Всё зависит от фантазии паразита: кто-то даже сделал из человека кошку из антиматерии.

— Какой свежести должно быть мясо?

— Максимум — две недели с момента смерти.

— В документах по экспериментам есть мой номер?

— Напомни его, пожалуйста.

— Э-э-э…

Я посмотрела на запястье, только после чего вспомнила, что эта татуировка давно была сожрана какой-то поеботой, с которой мы грызлись неделю назад. Я глянула на рыжую форму, но все нашивки были скрыты под слоем говна и крови. Немного подумав, я задрала кофту, но и на животе живых мест не осталось.

— Я посмотрю на лодыжках, не против? — носильщик улыбнулся, что нихуя не внушало доверие.

— Нет… не против, — мне, правда, было уже похуй на это доверие.

У меня не было сил сопротивляться: я просто вернулась к своему состоянию овоща, чувствуя, как штанины закатывают. Бля, даже странно вспоминать, что месяц назад я была маркированным куском пушечного мяса. Что до всего этого пиздеца у меня была другая жизнь, более спокойная, пусть и проводимая бок о бок с тварями. А до этого тоже что-то было. И у носильщика тоже.

Если так подумать, то в теории до того, как эта ебучая зона превратилась в тюрьму, мы уже могли увидеть друг друга. Только до этого мы были в позициях «надзиратель-расходник». Если закрыть глаза, можно представить, что я только что вышла с очередных испытаний, а мой номер на оставшихся живыми участках тела ищет доктор, занятый этим исследованием. Довольно… приятная мысль. Что даже когда ты просто инструмент, есть кто-то, кто ценит тебя достаточно, чтобы самому встать на колено и не заставлять тебя сгинаться, испытывая адскую боль.

— Девять тысяч триста сорок один.

Штанины спустили, и парень встал, вернувшись к записям.

— Да, тут есть про тебя. «Был выявлен дефективный субъект (далее «субъект А»). Имеет изначально низкий уровень интеллекта, примерно равен интеллекту собаки. Два субъекта (scp 6037-13; scp 6037-18) назвали его «членом семьи» и «кем-то вроде питомца». Им было сообщено, что субъект А погиб.

Опыт 1. Субъект А подвергли шоковой терапии. 10 Вольт. Результат — субъект испугался.

Опыт 2. Аналогичен опыту 1. 20 Вольт. Аналогичный результат.

Опыт 3. Аналогичен опыту 1. 60 Вольт. Аналогичный результат.

Опыт 4. Аналогичен опыту 1. 120 Вольт. Субъект не подавал признаки жизни в течение 2 часов. Далее очнулся и царапал дверь испытательной камеры в течение часа.

Опыт 5. Аналогичен опыту 1. 220 Вольт. Субъект скончался.

Опыт 6. Труп субъекта был вживлён D-9341. D-9341 сохранила свою личность и демонстрировала прежний уровень психического здоровья и интеллекта. D-9341 была признана пригодной для дальнейшего использования в качестве класса D».

— Пизда, — я вздохнула. И тут этого юродивого деффективным называют. Даже обидно как-то. Паразит обрадовался и завилял воображаемым хвостом. Дебил, я назвала тебя юродивым…

— Я просто возьму всё с собой. Почитаем подробнее, когда будем дома, — носильщик убрал бумаги в рюкзак и усмехнулся. — Я назвал это убежище домом, господи…

— Это были мои слова, — я тяжело вздохнула и поднялась с кресла. — Ладно, похуй, пошли. Что мы там ещё искали?

— Кажется, ты стала немного добрее ко мне, — он улыбнулся.

— Тебе кажется, иди нахуй, — отмахнулась я.

— Что ж, готова идти дальше?

Он открыл дверь, и перед нами открылся вид на быстро скользящий мимо пиздецки длинный человеческий торс, который передвигался с помощью множества прикрепленных к нему шеями детских тел. Носильщик тихо закрыл дверь и обернулся на меня.

— Знаешь, давай ещё посидим тут.