Желавшая немного прогуляться по лавкам Фелиция не стала заходить к торговцам Алмазных залов, а сразу направилась в основную часть города. Девушка прекрасно знала, что цены в квартале знати будут куда выше, чем на обычном рынке, на котором можно было найти что-то, не уступающее по качеству, зато куда более дешёвое. Впрочем, «похудевший» кошелёк был не единственной причиной покинуть Алмазные залы — вдоволь наслушавшаяся ора и ругани в Совете Кусланд хотела свести контакты с гномьей аристократией до минимума, потому что это могло сбить с куда более приятных мыслей: теперь, когда подвернулась подходящая возможность, можно было полностью посвятить вечер любимой рыжей лучнице. Посидеть с ней вместе в тёплой комнате, держа в руке наполненный вином кубок и слушая, как она своим чарующим и мелодичным голосом рассказывает какую-нибудь историю. Наблюдать за игрой света в рыжих волосах, смущённо и немного глупо улыбаться, позволяя лёгкие, почти невесомые и случайные прикосновения, которые будут ещё одним шагом к сближению. И делать их самой, чтобы, наконец, слиться в долгожданном для обеих поцелуе, окончательно закрепляя свои чувства. И — начиная новую стадию отношений.

Подготовку к такому важному вечеру Фелиция решила начать с выбора вина или другого, не уступающего ему, напитка. В товарах Бодана, конечно, могла найтись бутылка-другая, но гном оставался на поверхности, а беспокоить стражу у ворот лишний раз не хотелось. Так что слегка нервничавшей Фелиции оставалось уповать на свою интуицию, да на советы обихажевавшего дорогую покупательницу хозяина лавки.

Впрочем, едва дверь магазина отворилась, впуская ещё кого-то, гном тут же извинился и направился встречать новых покупателей, оставляя девушку наедине со своими мыслями. Она нисколько не обиделась такому поступку: помощников у хозяина не было, а судя по большому и нетронутому ассортименту, торговля шла не очень хорошо. Поэтому порыв встретить новых покупателей Фелиция восприняла совершенно спокойно. И, как оказалось, зря.

— Дошли тут до меня слухи, что один виноторговец с платежами запаздывает.

Пальцы непроизвольно сжали одну из бутылок, а приятные мысли вмиг улетучились из головы, словно осенние листья, сорванные с ветвей резким холодным ветром. Хрипловатый мужской бас был незнаком девушке, но она мигом поняла, что так могла разговаривать только одна категория людей или, в данном случае, гномов. Сквозящая небрежность, самоуверенность, плохо замаскированная угроза — в городской среде так могли общаться только те, кто добывал себе еду и деньги нечестным путём.

В лавку нагрянули бандиты.

— Не забыли ли вы, часом, про свою приятельницу Джарвию, которая вас прикрывает? — тем временем продолжал предводитель шайки (Фелиция была уверена в том, что головорез пришёл не один). — Знаете, не просто следить, чтобы никто… ну, скажем, не поджёг вас со всеми вашими винами. Давайте-ка мы зайдём к вам и посмотрим, всё ли тут в порядке…

Сообразившая, что единственный путь к отступлению теперь отрезан, Фелиция закрыла глаза, а затем, резко выдохнув и собравшись с духом, быстро расстегнула туфли, чтобы при необходимости быстро избавиться от неудобной обуви. И решительно вышла навстречу порядком опешившим от неожиданной компании гномам. Облачённых в видавшие лучшие дни кожаные доспехи головорезов было пятеро, и на лице каждого из них были татуировки, значение которых девушка не знала. Да и волновало её сейчас не это, а то, что бандиты носили оружие совершенно открыто, никого не стесняясь. У троих, включая предводителя, были кинжалы, ещё один красноречиво поигрывал своей палицей, а у последнего хорошо виднелся закинутый за спину арбалет.

Единственным шансом Фелиции выпутаться из практически безысходной для неё ситуации оставался фактор внезапности, но и он был очень рискованным. Старавшаяся оставаться внешне спокойной девушка ощутила пробежавший по спине холодок, когда колючий, холодный и изучающий взгляд пяти пар глаз впился в неё. Если они хоть как-то почуют, что ей сейчас действительно не по себе…

— Оп-па, да у нас тут гостья, — присвистнул один из татуированных. — Ещё и наземница.

— Которая явно при деньгах, раз уж прошла в город, минуя стражу, — осклабился предводитель банды. — Полагаю, они запамятовали, что в Орзаммаре нынче очень опасные времена. К счастью, от этого хаоса нас любезно защищает Джарвия, а ещё она достаточно великодушна, чтобы помочь ещё кому-то не влипнуть в неприятности. Разумеется, за разумную плату. Всего лишь десять золотых.

Что и требовалось доказать: догадка Фелиции о том, что задирать бандиты будут не только хозяина, но и любого, кто подвернется под руку, оказались верны.

— Ах, назвали бы вы цену чуть меньше, мне не пришлось бы разуваться, — вздохнула Кусланд. Гномы недоверчиво уставились на смущённо улыбнувшуюся девушку, неловко переступившую с ноги на ногу. — У нас, юных леди, свои способы спрятать денежку на чёрный день.

Фелиция резко дёрнула ногой, подбрасывая туфлю в воздух и, пока никто не успел сообразить, что тут вообще происходит, незамедлительно приложила бутылкой, по-прежнему находящейся в её руках, ближайшего бандита по голове. И то ли стекло было недостаточно прочным, то ли отчаянный удар девушки был настолько силён, но она ухитрилась разбить сосуд о голову гнома. Хрюкнув, оглушённый головорез мешком повалился на пол, и Кусланд мгновенно выдернула кинжалы из ножен за спиной побеждённого.

— Вот так лучше, — отбросив в сторону вторую туфлю и отскочив назад, босая Фелиция хищно оскалилась, приняв боевую стойку. Адреналин мигом вскипел в крови, обостряя чувства, пришибая страх перед самой большой угрозой — арбалетчиком. Который, в отличии от остальных, почему-то не стал выхватывать своё оружие, а продолжал, хмурясь, изучать девушку. — Рада, что вас защищает Джарвия, но, как видите, я и сама могу за себя постоять.

— Стоять, мохожоры! — неожиданно для всех рявкнул гном с арбалетом, и остальные члены банды, выхватившие оружие и уже изготовившиеся броситься на девушку, недоумённо уставились на товарища. — Эта баба — Серый Страж!

— Тебе чё, наг в глаза нассал?! — взревел предводитель банды, и понявшая, что сейчас всё повисло на волоске, воительница резко крутанулась на месте, проводя атаку, которая рассекла лишь воздух. Она не сдвинулась с места, понимая, что её попросту убьют, но демонстрация готовности к непростой схватке всё-таки поколебала уверенность татуированных гномов в том, что они сейчас с лёгкостью разделаются с наглой девчонкой.

— Он не врёт, — стальным голосом подтвердила Кусланд. — Я действительно Серый Страж, ведь в данный момент только мы можем беспрепятственно заходить в город. А ещё, как видишь, я вполне умею драться. Подумай-ка, хорошенько подумай: ты точно хочешь всё это начинать?

Главарь поджал губы, оценивая шансы возможного противостояния. Несмотря на то, что головорезам Хартии хватало опыта в драках, всё же в последнее время они заметно расслабились, поскольку из-за политического раздрая страже не хватало свободных рук. Кое-кто и вовсе предпочитал не замечать творящийся буквально под носом беспредел в обмен на скромную плату или, что было куда чаще, разъяснения, почему с Хартией лучше дружить, а не ссориться. Но эта рыжеволосая девчонка в зелёном платье глядела на бандитов с откровенным вызовом, сжимая рукояти оружия так, словно ей самой не терпелось вступить в драку.

Даже до Неприкасаемых — гномов, которых считали буквально отбросами и позором Общества — доходили легенды и сказания о воинском умении Серых Стражей, которые могли противостоять едва ли не десятку Порождений тьмы одновременно. Разумеется, непосвящённым не было известно, какой ценой даётся это умение, они знали только о мастерстве Стражей, и это здорово пошатнуло уверенность бандитов в том, что они отделаются малой кровью. В открытом противостоянии.

— Ладно, — наконец скривился предводитель банды, показательно убирая оружие. — Разойдёмся миром. Очень уж нам надо ссориться из-за каких-то вшивых десяти золотых. Кинжалы только отдай, а то несолидно нашему новенькому, — гном показательно взглянул на пошевелившегося бандита, который начал приходить в себя, — без них ходить.

— Чтоб через секунду ножнами для них стала я, ага, — фыркнула Кусланд.

— Борзеешь, Страж, — усмехнулся арбалетчик, который показательно медленно взял своё оружие в руки, наблюдая за реакцией Фелиции намного внимательнее, чем главарь шайки. Ей даже начало казаться, что настоящим главарём был именно он. — Предлагаю так: пусть они забирают этого недоумка и валят отсюда. А ты отдашь мне кинжалы, после чего я тоже свалю. Дырок в тебе лишних нет, в других тоже, все довольны.

Фелиция коротко кивнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Она сильно нервничала, поскольку драться с гномами, да ещё и с не брезгующими любыми способами и приёмами бандитами, ей не приходилось. К тому же её тревожило необычное поведение гнома с арбалетом: он вёл себя как-то не типично для городского головореза. В нём было что-то неправильное, но что — этого девушка пока понять не могла.

Когда остальные члены банды действительно ушли из лавки, Кусланд бросила один из кинжалов к ногам татуированного гнома, и тот, державший леди на прицеле, тут же немного опустил своё оружие. Едва второй клинок звякнул о каменный пол, криво и довольно улыбнувшийся мужчина убрал своё оружие, к полному недоумению Фелиции.

— Почему? — вопрос сорвался с её губ раньше, чем девушка успела осознать, что сказала это слово вслух. Впрочем, её… собеседник, казалось, ожидал этого вопроса.

— Удивлена, что я тебя не пришил? — приподнял бровь гном. — Нахрена я буду делать работу Хартии? Ты им своей борзотой здорово на яйца наступила, теперь мочить тебя будут. И срать, что ты у знатнюков тусуешься.

— И зачем ты мне это говоришь? — поджала губы Фелиция, в то время как её собеседник ухмыльнулся.

— А затем… — бандит Хартии бросил короткий красноречивый взгляд в сторону по-прежнему пребывающего в ступоре и не рисковавшего вообще открывать рот хозяина лавки, и тот поспешно скрылся в своей подсобке, позволяя без помех продолжать беседу. — … что ты Серый Страж. У знатнюков девку с похожей на мою татухой видала? Так вот это сеструха моя, — довольно осклабился гном. — Короче, ежель проблем не хошь — чеши к нам, пыльникам, я тя там разыщу и скажу, чё надо, чтоб их не было.

И прежде, чем Фелиция успела ответить, странный бандит поспешно вышел из лавки, оставляя босую девушку в растерянности и недоумении. Ей категорически не хотелось влезать в местные разборки, рискуя изменить сложившийся баланс сил в, возможно, худшую сторону и подвергая свой отряд ненужной опасности. С другой же стороны, головорез мог не соврать, и Хартия действительно устроит проблемы. Если не сейчас, то — потом.

Кусланд грустно вздохнула, а затем, осознавая, что приятное вечернее времяпровождение, похоже, окончательно испорчено, вышла из лавки и направилась обратно в Алмазные залы. Она оставалась начеку, памятуя о наглости головорезов Хартии и предупреждении странного гнома, и размышляла, что скажет Лелиана, когда узнает, что планировавшийся приятный сюрприз сорвался.

***

Мысли о том, чтобы с удовольствием провести вечер вдвоём, посетили не только Фелицию, но и её пассию. Пока леди отсутствовала, Соловей успела сделать обстановку в комнате более уютной, а заодно убедила дворцовую стражу отвести её на кухню, где ухитрилась выклянчить небольшую тарелку закусок. К моменту возвращения расстроенной Фелиции Лелиана уже переоделась в домашнее платье и лежала на кровати на животе, делая вид, что читает книгу, а на деле — прокручивавшая в голове мысли о предстоящем времяпровождении.

И ни в одном из воображаемых вариантов не было того, в котором озадаченная возлюбленная вернётся с пустыми руками, а затем, обозрев результат тщательных приготовлений, совершенно растеряется и смутится, явно не зная, что говорить и делать дальше. Опустившая босые ноги на кровать Лелиана обеспокоенно посмотрела на девушку, и та, вздохнув, рассказала барду о случившемся в винной лавке.

— А я тоже так надеялась на спокойный и тихий вечер в хорошей компании, — вздохнула Соловей, когда Феникс закончила рассказ. — Что ж, придётся нам опять наряжаться в доспехи и танцевать с оружием в руках… и не смотри так на меня. Стоило всего раз оставить тебя без присмотра, и тебе тут же всунули очередную проблему. Нет уж, после всего, что ты для меня сделала, одну тебя я оставлять не собираюсь.

— И будет тут к нашему прибытию лишь пыль и запустение, — тронутая порывом лучницы Фелиция тепло улыбнулась, ощущая, как в груди и щеках начинает разгораться огонь. — Но я очень рада твоей поддержке. Спасибо тебе за это…

Девушка поспешно отвернулась, начиная снимать с себя платье, и её лицо буквально вспыхнуло от осознания, что прямо сейчас рыжая пассия внаглую пялится на голую спину. Мгновенно вспыхнувшая жажда ответить тем же стала удушающей, и поддавшаяся этому порыву леди Кусланд торопливо взглянула в сторону уже отвернувшейся и снимавшей своё платье Лелианы. И едва не завыла в голос, потому что вид обнажённой, изящной и расслабленной спины вызывал в душе Фелиции ярчайшее и горячее, словно извергающийся фонтан лавы, желание прикоснуться к нежной коже барда. Ощутить, как под кончиками пальцев напрягаются, а затем расслабляются мышцы, показывая сначала напряжение свое владелицы от неожиданного касания, а затем готовность к дальнейшим ласкам.

Обеим девушкам очень этого хотелось, но, к их превеликому сожалению и расстройству, новая вполне вероятная угроза вынуждала их опять откладывать свои взаимные желания. Если бандиты Хартии в открытую разгуливали с оружием в Общинных залах, вряд ли Алмазные станут исключением. А получение в обнажённое тело стрелы или кинжала во время занятия куда более приятными вещами в планы не входило. Поэтому сначала требовалось устранить угрозу.

Промокшие трусы Андрасте, ну почему жизнь так издевается над желаниями?..

«А столь ли необходимо принимать все эти изменения в правилах и условиях?»

Задавший этот вопрос тихий внутренний голос был подобен стилету, ударявшему критически уязвимую точку. По телу замершей Кусланд словно пробежали десятки и сотни молний, поначалу лишая девушку сил, и практически тут же возвращая их обратно в десятикратном размере. С кристальной ясностью Фелиция осознала, что её страх перед несвоевременностью данного шага — всего лишь иллюзия, фантом, морок, которого она не замечала до этого момента. И, если она сейчас поддастся ему снова, этот долгожданный миг будет снова безвозвратно упущен.

Фелиция шумно выдохнула, и привлечённая неожиданным звуком Лелиана развернулась в сторону своей возлюбленной, сделавшей решительный шаг в сторону лучницы. И, положив руки на талию, наконец, соприкоснулась губами со своей любимой.

Оба девичьих сердца после секундного замирания бешено забились в унисон. Щёки стали похожи на горячие угли. А тела — стали невообразимо лёгкими, словно за спиной выросли крылья. Обе девушки плотнее и крепче прижались друг к другу, не прерывая поцелуя и всецело отдаваясь этому моменту, в котором рушилось всё, что было до этого прекрасного мига. Теперь же в нём создавалось новое, намного более чистое и прекрасное, единое только для них двоих. Наконец, обретших друг друга.

Когда Фелиция отстранилась, она увидела блестящие, словно топазы, глаза улыбающейся возлюбленной. И почувствовала столь яркую вспышку радости и счастья, которую никогда не испытывала ранее.

— На счастье, — нежно и тихо произнесла Фелиция, осторожно убирая прядь волос своей любимой за ухо.

— И на удачу, — в тон ответила лучница, зеркально повторяя жест.

Обе девушки не знали, что когда они, наконец, слились в своём первом поцелуе, узоры на доспехе Феникса ярко засветились, словно разделяя душевный порыв ещё не надевшей их хозяйки.

***

На встречу со странным бандитом Фелиция решила взять с собой Винн и Стэна, а также Лелиану, тем самым оставляя ещё не до конца оправившегося Хана на попечении Алистера и Морриган. Командир вполне здраво рассудила, что жизнь второго Серого Стража не должна подвергаться опасности в процессе личных разборок, а помощь целительницы будет предпочтительнее разрушительной мощи. Впрочем, она с большим трудом удержалась от улыбки, когда увидела ошарашенные лица храмовника и ведьмы, которые по-прежнему не могли терпеть друг друга, но продолжали ограничиваться только совместными перепалками и колкостями. Разумеется, оба выразили своё негодование принятым решением, но оспаривать его не стали, позволяя во всё ещё затуманенной эйфорией от первого поцелуя голове Кусланд зародиться шаловливой мысли, что, возможно, этим шагом она пытается создать в своём отряде ещё одну пару.

В Общинных залах маленький отряд остановила гномка, представившаяся Дагной и выразившая неожиданное для всех желание обучаться в Круге Магов. Ни для кого не было секретом, что гномы не могли владеть магией и видеть сны из-за отсутствия связи с Тенью, но пыл Дагны это никоим образом не охлаждало. Девушка была готова к абсолютно любой физической работе и сну на полу, лишь бы получить возможность хотя бы одним глазком взглянуть на фолианты библиотеки Круга. Винн, впечатлённая такой решительностью, попросила Фелицию выразить своё ходатайство в письме о принятии, поскольку слово спасительницы Круга было весьма весомым. И Кусланд, к неподдельной радости Дагны, согласилась поспособствовать.

К тому же, пока Дагна бурно изливала своё желание учиться, Фелиция заметила, что Лелиана рассматривает сидящую в клетках местную живность. Абсолютно лысые, похожие на кроликов с вытянутой тупорылой мордой с крошечными глазами-бусинками и похожими на кошачьи усами казавшиеся на первый взгляд отталкивающими зверьки издавали удивительно умилительные звуки, похожие на писк и хрюканье одновременно. Лелиана даже слегка наклонила голову набок, словно прислушиваясь к этим звукам, и Кусланд сделала себе мысленную пометку расспросить гномов об этих животных.

Ведь если её любовь проявляла интерес к этим зверькам, а они окажутся безопасными, возможно, стоит подарить ей одного в качестве питомца?..

Вопреки ожиданиям Фелиции расположенный в низинах Орзаммара Пыльный город вовсе не был тесным нагромождением бедняцких лачуг, которые вот-вот развалятся. Это были множества руин возможно некогда величественных строений, ныне грязные и уродливые настолько, что сердце поневоле сжималось лишь от одного взгляда на это запустение. Вместо характерных для всего города каменных плит под ногами лежала сухая и безжизненная смесь земли, грязи и редко падающих откуда-то сверху хлопьев пепла и сажи. Тут и там висело многократно застиранное бельё, стояли ещё каким-то чудом держащиеся корыта, лохани и жаровни, возле которых сидели гномы в изорванной и грязной одежде.

Пожалуй, даже набитый беженцами Лотеринг не вызывал такое чувство удушья и рези в глазах, как Пыльный город, поскольку в деревне ощущалось хотя бы подобие жизни. Тут же правили отчаяние и безразличие, валяющимся в грязи гномам никто не пытался помочь, а у некоторых и вовсе не было рук или ног. Но абсолютно у всех присутствовали татуировки на лице, в то время, как жители Общинных и Алмазных залов их не имели.

Это были не просто рисунки. Это были клейма.

— Отвратительно, — прошипел Стэн. — Это прямо загон для датраси^*. Зачем мы сюда пришли?

— Чё, не нравится, как мы тут живём, здоровяк? — знакомый грубый голос с оттенком мрачного веселья раздался слева, и повернувшая голову Кусланд увидела уже знакомого ухмыляющегося арбалетчика, облокотившегося на стену и уже явно какое-то время наблюдавшего за четвёркой с поверхности. — А я с этой дырки прям в восторге. И поясни-ка своё словцо, а то у нас за базар и язык оторвать могут быстрее, чем пёрнешь.

— Если я не ошибаюсь, ты позвал нас сюда, чтобы мы избежали неких проблем с Хартией, — ровным голосом заговорила Фелиция, переключая внимание на себя. — Каким образом?

— Просто вальнуть их нахер, пока они не провернули это с тобой, — серьёзно ответил гном. — Я и мой братан Леске в курсе, где эти наготрахи лёжку свою устроили, так что не надо будет тут всё чесать в поисках дырки.

— И что во мне такого особенного, что ты предлагаешь мне уничтожить твою Хартию? — сощурилась командир, очень внимательно наблюдая за собеседником. Тот внимательно и быстро осмотрелся по сторонам, словно убеждаясь в отсутствии слежки, а затем приблизился к девушке быстрым и весьма уверенным шагом.

— Затем, что ты — мой шанс вылезти из этой жопы, — слегка понизив голос ответил гном. Теперь Фелиция могла рассмотреть его поближе: всклокоченные русые волосы и нечёсаная короткая борода. Загорелое лицо, на котором были отчётливо видны мимические морщины, широкий лоб, крупный, мясистый и явно неоднократно сломанный нос. Единственная и аккуратная татуировка бурого цвета на левой скуле. И чёрные маленькие и глубоко посаженные глаза, взгляд которых не уступал по холодности самой Морриган. Но если ведьма смотрела с неким оттенком насмешки или же пренебрежения, то взор головореза был наполнен мрачным любопытством, и это отчасти напоминало ей… Хоу.

Вот, что Кусланд казалось неправильным в этом гноме. Он явно был куда умнее и опаснее тех, кто пришёл в винную лавку.

— То есть… вы провожаете наш отряд к Джарвии и её помощникам, мы их убиваем и, тем самым дадим вам шанс стать главным в Хартии. Я правильно понимаю? — вежливо поинтересовалась Винн. Сквернословие гнома резало слух старой женщины, однако, она по-прежнему держалась невозмутимо и ровно, даже когда острый взгляд бандита переключился на неё.

— Ничё подобного, — скривился тот. — Мне эта Хартия нужна как вши шлюхе. Ну мочканём мы Джарвию, сяду я на её жоподавку, а дальше чё? Так и буду гнить тут, пока не сдохну от ножика в спину от своих или от меча в пузо от какого-нить знатнюковского жополиза. Я — Неприкасаемый, женщина. Не знаю, какого троха натворил мой батя, дед или кто там из моего рода был настолько тупоголовым кретином, но только хер бронтовый я отсюда выйду по своей воле. Потому что Орзаммару насрать на нас, бескастовых отбросов, — гном даже сплюнул в сердцах.

— Ты помогаешь нам прийти к Джарвии взамен на мою опеку и путешествие в отряде, — кивнула Фелиция, и гном вернул кивок. — Как тебя зовут?

— Фарен Броска, — с готовностью отозвался тот. — И не ссы, Страж, я за базар свой отвечаю, а ежель не устрою чем — разойдёмся миром. А терь пошли, чё сиськи-то мять?

***

Если бы не помощь нового знакомого, Фелиция никогда бы не догадалась, как найти вход в убежище Хартии. И уж тем более, как попасть в него, потому что в закрывавшей его каменной плите не было ни единого намёка на замочную скважину. Лишь когда Фарен вытащил из-за пазухи ключ, поразительно похожий на фалангу пальца, а затем вставил его в скрытую щель, сработал хорошо смазанный механизм, и каменная плита бесшумно отъехала в сторону, впуская отряд в просторный тоннель, освещаемый несколькими большими кристаллами голубоватого цвета.

Первое помещение, похожее на привратницкую, встретилось довольно быстро, и, вопреки ожиданиям, не было покинутым. Однако распахнувший деревянную дверь отряд Стража оказался более готовым к схватке, чем четверо изрядно разомлевших от праздного времяпровождения гномов, и успел убить всех прежде, чем поднялась тревога.

Логово Хартии оказалось весьма обширным, и только знания Броски уберегали группу от случайной драки, которая могла начаться буквально за первой открытой по незнанию дверью. К тому же в скудно освещаемых немилосердно чадящими факелами коридорах бандиты разместили ловушки в виде растяжек и нажимных плит, замаскированных под обычные камни.

И за всё время продвижения отряд не столкнулся ни с одним патрулём или возвращавшейся с очередного вымогательства группой Хартии. Явно чем-то занимавшиеся в отдельных помещениях гномы абсолютно игнорировали шнырявшие в полутьме фигуры, и это не могло не настораживать. Конечно, Фарен наверняка вёл отряд наиболее безопасными путями, но пока что всё складывалось слишком идеально. Кусланд переглянулась с шагавшим рядом Стэном, и кунари едва заметно кивнул, подтверждая готовность действовать.

Миновав очередной поворот отряд практически нос к носу столкнулся с ещё одним гномом, однако Броска успел предостерегающе вскинуть руку прежде, чем хоть кто-то успел схватиться за оружие. Этот хартиец с заплетёнными в несколько кос и собранными сзади в хвост волосами выглядел моложе Фарена, поскольку у него была густая щетина вместо бороды, а морщины на лице выделялись не так чётко.

— Вашу мать! — шёпотом выругался гном. — Вы чего так долго, Фарен?

— Сетей наставили столько, что яйцом не пошевелить, — прошипел тот. — Джарвия тут?

— Припёрлась полчаса назад, с ней трое курбадов^**, — отрапортовал хартиец. Броска поморщился, как от зубной боли, но промолчал.

— Вход в помещение только один? — заговорил Стэн, буравящий взглядом гнома, который явно чувствовал себя неуютно. — И что мешает остальным ударить нам в тыл, если быстрое устранение не удастся?

— Один, — с какой-то поспешной готовностью отозвался головорез. — А остальные далеко: когда Джарвия не в духе, лучше на зенки ей не попадаться. И так всем указок надавала, сам едва свалить успел.

— И при этом все поголовно глухие и тупые настолько, что не услышат начавшегося боя? — сощурился Стэн. Хартиец заметно напрягся, однако вместо него заговорил Фарен, который уже взвёл арбалет, но пока что держал его опущенным.

— Леске — мой кент, который отвечает за базар и дела. Мы и дальше будем тут дрочить, пока Джарвия или кто из её жополизов не выйдет и не засадит нам? Или всё-таки пойдём на мочилово?

— Вы первые, с вами зайду я, — отрезала Фелиция, вытащившая кинжалы из ножен и почувствовавшая, как кожу словно закололи десятки крошечных иголок одновременно. Леске явно нервничал не просто так, и Кусланд отчасти надеялась, что союзник просто переживает за успех операции. Но не чувствовала в нём такой уверенности, как в Фарене.

Двое гномов и человек осторожно вошли в просторное, хорошо освещённое несколькими жаровнями и довольно богато обставленное помещение, чем-то напоминавшее тронную залу. Тяжёлые алые ковры практически полностью заглушали звуки шагов, а несколько весьма объёмных колонн создавали слепые зоны, за которыми мог скрываться кто угодно. К задней части помещения, огороженной витражом из цветного стекла, вели две небольшие лестницы. Между ними располагался вырезанный из камня трон, на котором вальяжно развалилась облачённая в блестящую кольчугу гномка, поигрывавшая кинжалом в одной руке.

Фелиция практически мгновенно почуяла на себе полный зловещего торжества взгляд, и тут же в её живот врезался кулак Леске. Рвано выдохнувшая Кусланд пошатнулась, но не упала, а бывший друг Фарена тут же нырнул за одну из колонн, уходя от выпущенного в него болта из арбалета.

— Ах ты гниль подстилочная! — заревел Броска, начиная перезаряжать арбалет. Сидевшая на троне гномка резко стукнула рукоятью кинжала по подлокотнику, выпущенная из невидимой глазам ловушки стрела едва не пробила оружие насквозь, заставляя ругнувшегося Фарена отбросить ставший бесполезным куском дерева арбалет.

— Кто бы говорил, — презрительно фыркнула Джарвия, поднимаясь с трона. — Кинуть Хартию в обмен на господскую суку! Которая ещё и обнаглела настолько, что сама пришла сюда свои белы рученьки марать! Мочите их! Девка моя!

Остававшаяся позади остальной вошедшей группы Винн стукнула посохом о пол, превращая каменные плиты у двери в густое чёрное масло, а Стэн тут же ударил по одной из жаровен, опрокидывая её. В следующую секунду в образовавшееся пламя полетел один из головорезов Джарвии, который на свою погибель выскочил прямиком на взбешенного кунари, а наложенный целительницей Барьер принял на себя первый арбалетный болт. Лелиана незамедлительно выстрелила в ответ, и зло улыбнулась, услышав полный боли вой.

Леске появился слева, и Броска безо всяких колебаний скрестил оружие со своим бывшим другом, а вот Фелиции пришлось туго, поскольку на неё выскочил гном с боевым молотом. Девушка прыгнула в сторону, уходя от тяжёлой железки, но атаковать противника ей не дала сама Джарвия, которая налетела на неопытную в драках с гномами воительницу стальным смерчем, отсекая её от остальных членов отряда.

Атаманша практически не давала продыху своей противнице, вынуждая ту пятиться в сторону трона и отбивать едва ли не непрерывные атаки. Генлоки, с которыми Фелиция сталкивалась всего один раз, пусть и были одного роста с гномами, но не обладали даже каплей той проворности, с которой двигалась Джарвия. Каждый удар был стремителен и непредсказуем, каждая атака была наполнена кипящей ненавистью, однако, женщина держала её в узде, не давая Кусланд ни малейшего шанса на контратаку.

Впрочем, Страж оправилась от первоначального шока довольно быстро, и клинки Джарвии стали сталкиваться с кинжалами Феникса уже не в последний момент. Правая нога Фелиции неожиданно и плавно просела вниз, и девушка немедленно кувыркнулась в сторону, уходя от просвистевшего рядом с ней острого лезвия. Это только раззадорило гномку, стремительно обогнувшую ловушку и снова скрестившую оружие с оскалившейся соперницей.

В драку между предводителями никто не вмешивался, поскольку внимание всех участников свалки у дверей было всецело обращено друг на друга. Лелиана даже выхватила кинжалы, защищая удерживающую Барьер Винн, поскольку Леске, голову которого уже снёс Стэн, соврал, и телохранителей у Джарвии было вовсе не трое. Ситуация также осложнялась тем, что помещение буквально нашпиговали ловушками, и в отряд с поверхности из тайных ниш летели струи огня, стрелы и арбалетные болты, а едва заметные щели на полу таили в себе остро отточенные клинки, с лёгкостью пробивавшие доспехи. Если бы командир не взяла с собой чародейку Круга, как минимум Стэн и Фарен уже были бы смертельно ранены. Но пока что именно Барьер Винн уберегал двоих воинов от верной гибели.

Тем временем Джарвия оттеснила Фелицию на одну из лестниц, и той стало совсем туго, поскольку ей и так приходилось отбивать нацеленные преимущественно на нижнюю часть тела атаки. А теперь разрыв в высоте соперниц стал таким, что девушка практически не могла защищать свои ноги, чем незамедлительно воспользовалась атаманша. Взревев, словно бешеный бронто, гномка бросилась вперёд, и Кусланд в отчаянии вложила все свои силы в встречный удар.

Обе соперницы потеряли равновесие, а Фелиция к тому же ещё и влетела спиной в витраж, чудом избежав порезов от осколков стекла. Миги и Хидари вылетели из ослабевших от силы удара рук, но и свалившаяся прямиком на девушку Джарвия тоже оказалась безоружна. Впрочем, атаманше это не помешало, и гномка со всей силы ударила кулаком по лицу пытавшейся вдохнуть хоть немного воздуха Кусланд.

— Нравится, тварь?! — зашипела Джарвия. Ещё один тяжёлый удар впечатался прямиком в скулу всхрапнувшей девушки, перед глазами которой поплыли цветные пятна. — Теперь поняла, что мы чувствуем?! — теперь и грудь взорвалась вспышкой боли. — Так каково это ощущать себя в нашей роли, а?! Нравится, когда ты — кусок говна для госпожи, которая может делать всё, что ей хочется, а?!

Озверевшая от жажды крови предводительница Хартии даже не заметила, что звуки боя из основного помещения практически стихли. Впрочем, сейчас ей было всё равно: впервые за долгое время ей выпал шанс наконец-то отыграться за всё то унижение и страдание, на которые навеки были обречены обитатели Пыльного города. За все брошенные с пренебрежением взгляды и слова, силой взятых, а потом убитых или брошенных, словно использованные тряпки, женщин и мужчин. За самую мерзкую и грязную работу, выполняемую практически бесплатно, безо всякой возможности вылезти из этой ямы.

И всё из-за того, что ряженые в богатые одежды совершенно не желали менять этот порядок вещей. Что ж, теперь они смогут увидеть, что бывает за своё высокомерие. Полюбуются на освежёванную благородную скотину с поверхности, поймут, что они будут следующими… Но осуществиться мечтам Джарвии было не суждено.

Взбежавшая по лестнице Лелиана увидела сцену избиения, и с преисполненным ярости визгом вонзила кинжалы в спину успевшей вскинуть голову атаманши. Крякнув, гномка с удивлением уставилась на вышедшие из груди стальные наконечники и успела услышать последние слова взбешенного таким надругательством барда:

— Никто. Не имеет права. Её трогать.

Сбросив уже бездыханное тело с Феникса, Соловей быстро осмотрела пытающуюся отдышаться Фелицию, и колючий удушающий туман тревожной боли в душе лучницы немного рассеялся, когда её возлюбленная робко улыбнулась, показывая, что с ней всё в порядке. Лелиана бережно помогла той подняться, а затем оказалась заключена в объятия. И едва не вздрогнула от мягкого, нежного, едва ощущаемого касания губ в волосы.

Волшебный поцелуй на счастье и удачу всё же сработал. Все выжили. И остались целы.