***

«Вот чёрт!» — выругалась я, быстро наложив на правую ладонь бинт, а тем временем от всей моей суеты с края стола упала чашка с кофе, что не прибавило радости.

Поскольку в тот день должно было состояться очередное «собрание» в доме Тома, на котором я просто обязана была появиться, то я сказала Моргану, что дежурю в ночь, и он с радостью согласился взять Тессу к себе. И поскольку дома мне было делать нечего, то я решила после смены остаться на работе и дописать свои истории, которых всегда была уйма, чтобы скоротать час до начала «собрания». Но в половину седьмого к нам в отделение внезапно поступил мужчина в полубессознательном состоянии, с будто окаменевшими конечностями и весь в каких-то непонятных шипах. Целитель в приёмном отделении так и не определился до конца, что же случилось с беднягой, потому что было подозрение и на проклятие, и на поражение растением или животным, чьи шипы были воткнуты в тело. Но потому как в ту ночь дежурил Марк Принц из нашего отделения, то и отправили его к нам. А когда мы с Марком совместно осмотрели больного, то я из-за своей невнимательности случайно напоролась на один из шипов.

Нет, ничего страшного со мной не случилось, как было в случае с растопырником, и я очень была этому рада, ведь если бы я опять поранилась в день «собрания» Тома, то он бы точно запер меня дома и больше не выпускал оттуда. Но из маленькой ранки неприятно кровило, ни одно моё заклинание почему-то не помогло, а на часах было уже без пяти минут семь, и левое предплечье начало неприятно покалывать, свидетельствуя, что у кое-кого заканчивалось терпение. Поэтому я быстренько замотала ладонь в бинт, подумав, что из такой ранки кровотечение и само остановится через несколько минут, вернула целостность чашке, убрала с пола лужу кофе и даже не переодевшись помчалась на улицу, чтобы переместиться в нужное место.

Том накануне сообщил мне точный адрес, поэтому я смогла без проблем «прыгнуть» к его особняку, и увиденное заставило меня на минуту замереть на месте. Честно говоря, я до последнего не верила, что он мог купить действительно старинный особняк. Большой дом — да, возможно, очень большой дом в несколько этажей наподобие того коттеджа на побережье, в котором мы остановились в феврале, но… не такое.

Четырёхэтажный особняк располагался посреди вересковой пустоши, окружённый чёрной кованой оградой с массивными воротами у подъездной дорожки. Поскольку было уже семь вечера, то алое солнце постепенно заходило за горизонт, окрашивая здание, выполненное в готическом стиле в виде буквы «П», в кроваво-красный. Не меньше сотни окон смотрели на меня отражённым солнечным светом, а два крыла уходили за фасад, поэтому так сразу оценить размеры «дома» было довольно трудно. По левую руку в полукилометре от главных ворот яростно разбивались о скалы волны, а в воздухе отчётливо ощущалась морская соль. Вообще, как такового побережья здесь не было: утёс, на котором располагался особняк, резко заканчивался крутым обрывом высотой в несколько десятков метров, а внизу ничего, кроме обломков скал в бурлящей воде, не было.

Но долго мне наслаждаться поистине впечатляющим видом никто не дал. Неприятное покалывание в левой руке сменилось ещё терпимым жжением, и я, подумав: «Да иду я, иду, не ругайся…», вздохнула и легко коснулась палочкой ворот. Они бесшумно открылись, пропуская меня на территорию здания, и я быстрым шагом направилась в сторону главного входа, а гравий под ногами ненавязчиво шуршал при каждом шаге.

По обе стороны от дорожки была живая ограда из кустарника, только-только начавшая зеленеть. За ней были лужайки, среди которых располагалось два симметричных фонтана, а поодаль, уже ближе к кованому ограждению, росли вековые тисы и дубы, посаженные кем-то давным-давно… ведь вокруг дома была пустошь, и редкие деревья заметно выделялись на её фоне. Деревья точно были и за зданием, окружая его со всех сторон, но выяснить это наверняка времени уже не было: с каждым мгновением жжение в руке усиливалось, и я уже чуть ли не взбежала по мраморным ступенькам парадного входа, чтобы ворваться в холл.

Было глупо надеяться, что обстановка внутри была аскетичнее вида снаружи. Пол из чёрного мрамора, огромная хрустальная люстра, дававшая неяркий рассеянный свет, колонны в стенах в виде атлантов, держащих потолок на своих плечах, и две массивные лестницы, спускавшиеся со второго этажа и образовывавшие полукруг, завораживали. Наверное, я видела подобное только в своих любимых фильмах вроде «Гордости и предубеждения» и «Джейн Эйр» об Англии семнадцатого-восемнадцатого века, но я никак не думала, что когда-нибудь смогу увидеть что-то подобное в реальности и даже побывать внутри. Но эстетическое наслаждение перекрывало жжение, ставшее уже невыносимым, и я побежала вправо, в зал для совещаний, как выразился Том.

Точнее, массивная дубовая дверь открывала проход из холла в галерею, в которую открывалось множество дверей поменьше. Но здесь уже было не так светло, как в холле, и большинство дверей были наглухо закрыты, поэтому я быстро нашла нужное помещение по приоткрытой двери и полоске света. И едва я переступила порог комнаты, как боль в руке испарилась, словно её и вовсе не было.

Зал был довольно просторным, пусть и в четыре раза меньше холла. Когда-то давно это, скорее всего, была столовая, но сейчас Том вряд ли собирался давать званые ужины и поэтому использовал её под свои цели. По стенам, окрашенным в приятный тёмно-зелёный оттенок, были расположены портреты почтенных дам и господ, явно разных столетий, а в промежутках между портретами располагались канделябры со свечами, от которых в основном и шёл мягкий свет. Свет также давал и камин, находившийся в противоположной стене от входной двери, а в центре комнаты был массивный узкий прямоугольный стол с гладкой чёрной лакированной поверхностью, за которым сидело четырнадцать мужчин, одетых в чёрные классические костюмы и такие же чёрные мантии. И я в своём целительском костюме жизнерадостного лимонного оттенка была буквально белой (ладно, жёлтой) вороной.

Том, сидевший во главе стола и спиной к камину, первым заметил меня и вопросительно поднял бровь, но я тут же взяла себя в руки и вызывающе посмотрела в ответ, как бы говоря, что вот она, я, перед тобой, а про дресс-код меня никто не предупреждал. На красивых губах от моего «ответа» промелькнула едва уловимая усмешка, а после Том молча указал взглядом на одно пустое место в середине стола между двумя мужчинами, с которыми я действительно была шапочно знакома, так как они учились на одном курсе с Томом. Его дружки же смотрели с явным недоумением, когда я в абсолютной тишине прошагала к своему месту, но вот я чуть не упала в обморок, когда увидела, кто же сидел прямо передо мной по другую сторону стола.

Наверное, я бы так весь вечер и просидела в ступоре с открытым ртом, если бы по правую руку от меня не закашляли для привлечения внимания, а Дерек вдруг с прищуром посмотрел на мою правую ладонь, замотанную в бинт, сквозь который просочилось несколько капель крови. Том тоже быстро заметил бинт на моей руке, но я тут же убрала обе руки под стол, чтобы больше не привлекать к себе внимания. А во взгляде угольно-чёрных глаз читалось: «Я обязательно разберусь с тобой по поводу руки, но позже».

 — Кейт, я понимаю, что у вас, женщин, своё понятие о времени, но неужели часа было недостаточно, чтобы переодеться? — с усмешкой начал говорить Том, и все тут же отвлеклись от меня и посмотрели на него. — Или ты весь этот час не могла определиться, в чём прийти на нашу дружескую встречу, и поэтому решила предстать в рабочей одежде?

Его дружки тут же негромко загоготали, а я, поджав губы, с достоинством ответила:

 — Я не успела переодеться, в моё отделение поступил пациент.

Усмешка Тома стала чуть заметнее от моего тона, и он в прежней насмешливой манере протянул:

 — Кейт, дорогая, но почему целитель Гамп всё же успел переодеться за время перерыва между концом рабочей смены и нашей встречей, а ты — нет? Или женский вариант целительского костюма чем-то отличается от мужского, и тебе требуется больше времени на переодевание?

 — Ничем не отличается, — вздохнув, ответила я под смешки вокруг, а Дерек единственный смотрел не в сторону Тома, а прямо на меня. — Но целитель Гамп — глава своего отделения и может уходить с работы когда ему пожелается, а нам, простым смертным, иногда приходится задерживаться даже после конца смены. Поэтому я не успела переодеться. Прошу прощения, такого больше не повторится.

Дерек чуть улыбнулся моему достойному ответу на колкости Тома, а я всё никак не могла понять, что он делает здесь… живой? Ведь он ещё две недели назад точно ничего не знал про Тома и пытался вывести его на чистую воду! Или он просто хорошо играл?.. Я настолько запуталась во всём этом, что могла лишь растерянно смотреть на человека перед собой, но Том вновь прервал наш зрительный контакт своей репликой:

 — Что ж… будем на это надеяться… не то чтобы я был против, просто как бы твой яркий костюм не отвлекал моих… друзей от цели нашей встречи. Но ладно… Эйвери, Нотт, как обстоят дела в Отделе правопорядка? На какой стадии находится расследование скоропостижной смерти нашего несговорчивого друга?

Услышав знакомую фамилию, я тут же посмотрела на мужчину с короткими белёсыми волосами, к которому обратился Том, и с ужасом подумала, что чудик Грюм действительно оказался прав, и в их с Николасом отделе есть крыса. Только вот он немного просчитался в их количестве.

 — Дело Селвина перепоручили нам с Поттером, — начал отчитываться Эйвери, а его друг, Нотт, сидевший рядом, кивнул в подтверждение. — Крауч начинает нервничать, что мы никак не можем найти ту самую тропическую змею, но Поттер понятия не имеет, где её искать, мой лорд…

 — Вот как? — задумчиво хмыкнул Том и вдруг посмотрел на Дерека. — Вообще, жаль, что мракоборцам стало известно про мою питомицу, и всё благодаря вашим усилиям, целитель Гамп… это добавляет ненужных проблем, над которыми мне очень не хочется думать…

В тихом, полном напускного безразличия бархатном голосе слышалась весьма ощутимая угроза, смертельно опасная угроза, и я сглотнула, боясь, как бы приглашение Дерека не было всего лишь поводом для публичной казни. Но Дерек повернул голову слегка влево, оторвав проницательный взгляд от меня, и флегматично ответил:

 — На прошлой неделе ко мне подходил Аластор Грюм, самый подозрительный из мракоборцев, и спрашивал, уверен ли я, что укус змеи был до наступления смерти, а не после. А поскольку трупу Селвина было не меньше недели, по оценкам Кейт, то я намекнул ему, что вполне возможно, что змея могла укусить и остывшее тело… Всё-таки я не настолько разбираюсь в прижизненных и посмертных повреждениях, как в этом разбирается моя коллега, целитель Лэйн, а она в тот день не смогла обследовать труп вместе со мной в больнице из-за плохого самочувствия. Кейт, насколько я понял, Грюм и с тобой разговаривал, перед тем как прийти ко мне?

Как-то я не очень ожидала, что мне придётся участвовать в беседе на этом собрании, а особенно я не ожидала, что Дерек сам обратится ко мне, зная, кем мы с Томом приходились друг другу. Но Дерек держался так уверенно, так невозмутимо, словно мы обсуждали сложный клинический случай на пятиминутке в больнице, а не скрытие убийства от правосудия. И поэтому я, взяв себя за жабры, так же спокойно ответила:

 — Да, мы разговаривали с Аластором, и я сказала ему, что… что если ты считаешь, что Маркус умер от укуса змеи, то так оно и есть… ты главный эксперт в змеях, я в них совсем не разбираюсь…

 — Я сказал Грюму, что не уверен, — лениво проговорил Дерек, не испытывая ни капли страха в отличие от меня. Том с неохотой перевёл пристальный взгляд с меня на него, и Дерек добавил: — А судя по его мнительности, он теперь будет действительно считать, что это всё какая-то уловка, и надо искать преступника по палочке, ведь так, Эдвард?

 — Да, это так, — тут же подтвердил Эйвери, и с Дерека мигом спали все «обвинения». — Этот Грюм уже несколько недель капает на мозги старику Краучу, что мы идём по ложному следу, и, судя по всему, Крауч уже почти сломался. Но если мы будем искать убийцу по палочке, то это будет ещё труднее, чем найти редкую тропическую змею… это тупик, Крауч и сам это понимает и, скорее всего, со временем просто замнёт это дело. Если, конечно, не будет повторных случаев…

 — Не будет, — безразлично бросил Том. — По крайней мере в вашем отделе, Эйвери, о них точно не узнают… Малфой, Блэк, а что у нас творится при совете министра?

Этих двоих я знала ещё со школы, и они тоже припомнили меня и периодически бросали на меня полные подозрения взгляды, поскольку во времена их учёбы я была малявкой-недотёпой, да ещё и училась на Пуффендуе. И пусть теперь я была целителем и ценным специалистом, как Дерек, но у него была безупречная чистокровная родословная, а я о своём происхождении не знала ничего. И всё же Малфой, набрав в лёгкие побольше воздуха, приготовился докладывать своему «лорду», как тут со стороны галереи послышался стук женских каблуков.

Мужчины за столом снова переглянулись, никак, видимо, не ожидая, что я буду не единственной особой женского пола на их крайне важной деловой встрече. Том же снова усмехнулся и невозмутимо посмотрел на входную дверь, и спустя полминуты она распахнулась, а на всю столовую раздался давно забытый мной голос:

 — Том! Как я рада тебя видеть!

В этот раз дружки Тома открыли рот не из-за вычурности наряда, как это было со мной, а от непередаваемой красоты гостьи. Элеонора Фоули к своим тридцати годам была прекрасна: тонкий стан, пышная грудь, длинные струящиеся серебристые волосы до самой поясницы и обтягивающее платье пронзительного синего оттенка, подчёркивающее небесно-голубые глаза. Если бы в волшебном мире существовали эльфы из сказок, то Элеонора явно была бы одной из них, настолько её красота была неземной. И ни один мужчина не мог перед ней устоять.

Растянув пухлые, ярко накрашенные губки в широкой улыбке, Элеонора буквально подлетела к Тому, села к нему на колени и страстно впилась в губы, нисколько не стесняясь людей вокруг. Я же на мгновение выпала в осадок, заметив, что Том приобнял её и ответил на поцелуй, и даже почувствовала лёгкий укол гордости.

«Вот сволочь, — протянула я про себя, стараясь сохранить маску безразличности, так как пока никто из дружков Тома не знал, что мы с ним вообще-то живём вместе и у нас есть семилетняя дочь, поскольку ни одного из них я не видела уже лет десять, не меньше. — Но так даже будет лучше… теперь уж я точно выгоню тебя из своей постели греть простыни Элеоноре!»

В столовой повисла гробовая тишина, а когда голубки вдоволь насладились близостью друг друга, то первым человеком, на которого посмотрел Том, была я. Но я непроницаемо посмотрела в угольно-чёрные глаза и перевела взгляд на Дерека, в глазах которого впервые за вечер было ошеломление и немой вопрос, потому как он-то знал правду в отличие от остальных! Но я лишь демонстративно закатила глаза и выпрямила спину, показывая этим, что мне плевать на увиденное. Чего-чего, а прилюдных скандалов я точно закатывать не буду, да и клятвы верности мне никто не давал, я вроде как сама предлагала своему… школьному знакомому завести любовницу, пусть и в шутку. Но пускай эта двуличная мразь попробует ещё хоть что-то сказать по поводу меня и Дерека… который тоже в действительности оказался тёмной лошадкой!

Дерек усмехнулся моей реакции и задумался о чём-то своём, а Элеонора, повернувшись на коленях Тома лицом ко всем остальным, первым делом заметила меня и громко воскликнула:

 — Китти! И ты здесь? Надо же, какая неожиданность!

«Да уж, неожиданность, точно подмечено», — ядовито подумала я, фальшиво улыбнувшись бывшей «подружке», а та снова проворковала:

 — Ничего себе, ты теперь целитель… Том, сладкий, а разве ты не хочешь, чтобы вокруг тебя были только чистокровные волшебники?

«Да, Том, сладкий, что там по поводу моей родословной?» — так и подмывало меня повторить вопрос Элеоноры, копируя её манеру говорить, но вместо этого я про себя проговорила его, неотрывно смотря в угольно-чёрные глаза, а на моих губах расцвела ядовитая улыбка. Всё-таки пусть Элеонора была первой красавицей, и мне было с ней абсолютно не тягаться, но какой же она была докучливой! И я прекрасно знала, как это бесило кое-кого.

Том быстро понял, что никаких эмоций, кроме смеха, от меня не добьётся, и, приобняв свою подружку за стройную талию, ядовито усмехнулся мне и произнёс:

 — Элли, дорогая, но ты же знаешь, что Кейт выросла в приюте вместе со мной, и мы не можем утверждать наверняка, что в её роду не было волшебников. В моём роду они были, и ты сама прекрасно знаешь, насколько чистая кровь течёт в моих жилах… может, нашей Китти тоже не повезло, и она из-за злого рока оказалась оторвана от своей настоящей чистокровной семьи? В любом случае она очень ценная помощница… представляешь, её настолько уважают мракоборцы, что берут с собой, когда где-нибудь в болоте находят полуразложившийся труп… и ведь Кейт не боится, с удовольствием роется вместе с ними в протухшем мясе!

Элеонора от такой новости скривила пухлые губки и брезгливо протянула:

 — Фу… Китти, и как твой муж позволяет тебе заниматься такими вещами?

«Действительно», — так и хотелось хмыкнуть мне, но я лишь ещё более ядовито улыбнулась и проворковала:

 — Я не замужем, Элеонора. И могу делать всё что захочу, и мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения или отчитываться. Знаешь, в любой ситуации можно найти кучу плюсов, если постараться… Но мы собрались здесь только затем, чтобы обсудить моё семейное положение?

Дерек от моих слов даже кашлянул в кулак, чтобы скрыть смех, а в его оливковых глазах читалось неподдельное восхищение моему достойному ответу «сопернице». Теперь была очередь Элли натянуто улыбаться мне, но не ей была адресована полная яда фраза, не ей… Том, уловив в моём тоне нотки искренней радости своему положению, так и загорелся от ревности, угли в его глазах буквально полыхали, но теперь я точно не собиралась отступать, да и отличный повод послать его у меня тоже был, он сам дал его мне в руки. Но великий кукловод, затеявший весь этот спектакль, быстро пришёл в себя и, напустив прежнее безразличие, сказал:

 — Конечно, ты права, Кейт, мы собрались здесь не для этого. Абраксас, так как дела в совете министра?

Малфой, истинный ценитель женской красоты, с трудом оторвал взгляд от Элеоноры, кокетливо приобнявшей Тома за плечи, и прохрипел:

 — Выборы нового министра назначены на сентябрь этого года. Уже составлен предварительный список кандидатов, туда вписался ещё Скримджер и Эммет, но основными фаворитами являются Фиделис Трэвис и… Гарольд Фоули.

На последнем имени Малфой замялся, потому как родственница этого самого Гарольда Фоули сидела перед ним на коленях его «повелителя», а Элеонора картинно надула губки и протянула:

 — Том, ты же поможешь моему папе добиться этой должности, да? Он уже давно к ней шёл и помочь тебе тоже не против за такую небольшую услугу…

Конечно, такие женщины, как Элеонора, могли с лёгкостью вить верёвки из любых мужчин, пусть даже и самых принципиальных, потому как желание обладать такой красавицей вполне могло перевесить здравый смысл. Но в этом случае коса нашла на камень: вить верёвки из Тома могла только Тесса, которой он до сих пор не мог отказать ни в одной просьбе. А поскольку Том всё-таки дал мне обещание не баловать нашу дочь, то он просто молча смотрел на меня в такие моменты, и мне приходилось выступать в роли справедливого полицейского и самой говорить «нет» в нужные моменты. А вот в наших с Томом отношениях роли были абсолютно противоположными, и чаще всего уже я не могла сказать ему «нет».

Том, сразу почувствовав, что Элли, может, осознанно, может, нет, попыталась применить к нему свои чары, легко усмехнулся и абсолютно невозмутимо ответил:

 — Элли, милая, я пока ещё не определился с тем, кому из наших фаворитов отдам своё предпочтение… — на её кукольном лице от таких слов прорисовалось искреннее возмущение, но Том хладнокровно добавил: — Я понимаю, что ты переживаешь за своего отца, но большая политика — это не место для эмоций, и я ещё десять раз взвешу всё, прежде чем принимать такое важное решение. Ты согласна со мной?

Да уж, Том быстро поставил нашу нимфу на место и даже вполне конкретно намекнул, что она должна сказать, чтобы и дальше сидеть у него на коленях. Элеонора же, попав под властное влияние своего старого друга, даже как-то сникла и прошептала: «Да», видимо, как и я не способная сказать ему «нет». Том был единственным, на кого чары красотки не действовали абсолютно.

 — Кстати, Элли, ты передала своему отцу моё приглашение заглянуть к нам сегодня? Я бы очень хотел переброситься с ним парой слов…

 — Да, конечно, — тут же оживилась она. — У него важное совещание сегодня вечером, а потом мы все вместе хотели поужинать в ресторане, у мамы сегодня день рождения… он сказал, что придёт к тебе в восемь. Если хочешь, можешь присоединиться к нам, и вы бы там поговорили сколько угодно…

 — Не думаю, что твоя матушка обрадуется, если мы с Гарольдом будем в её день рождения весь вечер обсуждать его работу, дорогая, — флегматично протянул Том и вдруг снова посмотрел на меня. — Да и у меня на сегодня были другие планы, так что прости. Но я буду очень рад поговорить с твоим отцом, мне нужно сказать ему кое-что важное…

«Планируй что хочешь, но подальше от моего дома», — безмолвно проговорила я и слегка повернула голову, чтобы смотреть на Дерека, который, как губка, впитывал информацию о наших весьма непростых взаимоотношениях.

 — Сигнус, тебе есть, что добавить к словам Абраксаса?

 — Милорд, Натан Нэш, нынешний личный секретарь министра, может испортить нам всю игру, — подал голос человек, сидевший по правую руку от меня, Сигнус Блэк, видимо, родственник Ориона Блэка, сокурсника Тома. — Он грязнокровка, яро поддерживает маглов и даже почти продвинул один пакет с дополнениями к Статуту о секретности… на следующей неделе будет общее голосование в совете министра ко всем поправкам, и пусть бо́льшая часть относится к его выдумкам скептически, но есть и те, кто его поддерживает.

 — Значит, ваша с Абраксасом задача — это не допустить этих поправок, Сигнус, — с прежней отстранённостью проговорил Том, а я буквально чувствовала кожей его прожигающий насквозь взгляд. — Всё равно бо́льшая часть совета министра придерживается наших с вами, правильных идей, и пусть так и будет дальше… И, Сигнус, я хочу знать больше об этом Нэше… где живёт, где учился, семья, родственники, увлечения…

 — Да, милорд.

От этих слов у меня мурашки пошли по коже, так как такой человек, как Том, никогда не проявлял лишнего интереса к людям, особенно к грязнокровкам. И от одной мысли, что нас с Дереком в скором времени могут вызвать в другое болото или в дом, где будет труп незнакомого мне человека с подобной фамилией, к горлу подступил противный комок. Ища поддержки, я вновь посмотрела в тёплые оливковые глаза, но Дерек с абсолютной невозмутимостью смотрел перед собой, хотя к нему в голову точно пришли те же мысли, что и мне.

 — Орион, а как дела в отделе магического транспорта? Есть что-нибудь интересное? Насколько я знаю, ты с этой недели его глава, не без помощи нашего дорогого друга Гарольда… — снова негромко проговорил Том, нарушив тем самым тянущую тишину вокруг.

«Господи, если сюда ещё и сам Фоули придёт, то здесь можно объявить заседание кабинета министров… — подумала я, посмотрев на невысокого брюнета с грубыми чертами лица, почти такими же, как и у Сигнуса. — Два мракоборца, два советника министра, глава отдела магического транспорта… и это только самые приближенные! Какую же огромную паутину успел сплести этот паук, а ведь прошло всего три месяца с его возвращения! Не зря к нам домой потоками шла почта…»

 — Мой лорд, Аластор Грюм и к нам совал свой длинный нос, — начал говорить второй Блэк. — Он запросил данные обо всех перемещениях через порталы и камины за последний год, чтобы найти змею, и я поначалу отказал ему, сославшись на то, что мне нужно разрешение самого Крауча. Но этот чудик сумел его раздобыть, и мне пришлось немного подчистить данные… там не было сведений о змее, но были сведения о наших помощниках, на которых можно было легко выйти с помощью этого отчёта… меня уже начал раздражать этот недомерок!

 — Орион, мы не можем… заставить молчать второго мракоборца за несколько месяцев… — тихо проговорил Том, старательно выбирая в присутствии Элли слова, но она не шевелясь сидела на его коленях, словно марионетка у чревовещателя, и старалась не вмешиваться в разговор «взрослых». — Да и он и его родители — ценные сотрудники из благородной семьи, не одно поколение честно служат магам и будут служить ещё столько же… нам нужны такие люди, это очень ценный ресурс. Тем более что мнительность и подозрительность нашего друга может сыграть неплохую службу, надо только немного подумать, как этим воспользоваться… я сам займусь этой проблемой, Орион, можешь не переживать… Роули, ты раздобыл то, о чём я тебя просил?

Том посмотрел на человека, сидевшего рядом с Дереком, примерно моего ровесника с невзрачной внешностью, мышиным цветом волос и абсолютно ничего не выражающими блеклыми глазами. Мне даже показалось, что мы могли с ним учиться на одном курсе, и он вроде как слизеринец, но точно я сказать не могла, уж слишком этот Роули был неприметным. Незапоминающимся. Но он явно был важной фигурой, потому что Том разговаривал с ним… почти на равных. Это чувствовалось по его тону.

 — Пока ещё нет, милорд, — едва слышно ответил Роули. — Все интересующие вас документы хранятся в архиве Отдела тайн, в той секции, куда доступ получить очень трудно. Мне нужно тщательно продумать, как не привлекая внимания попасть туда, но я думаю, что через месяц копии всех документов будут у вас… милорд.

Он почтенно кивнул в сторону Тома, и тот вежливо качнул головой, как бы говоря, что его устраивает такой срок. А я поняла, что чья-то ядовитая паутина добралась и до самого труднодоступного отдела из всего министерства магии. Только вот что ему там было нужно? Но мои размышления прервал бархатистый голос, прошептавший моё имя:

 — Кейт, у тебя вроде на руке были часы… ты не подскажешь нам, который час?

И хотя по левую руку от него у стены были массивные напольные часы в корпусе из благородного тёмного дерева, маятник которых был единственным посторонним звуком в негромких разговорах за столом, Том почему-то обратился с этим вопросом ко мне, и я, сглотнув, покашляла и сказала:

 — Без пяти восемь… милорд.

Хотя я и старалась говорить как можно безразличнее, чтобы не выдать в первую очередь себя, но Том не мог не понимать, что ничего, кроме насмешки, за этим обращением не стояло. Не удержавшись, я всё-таки повернула голову слегка вправо и тут же заметила на чувственных губах улыбку, за которой стояло чёрт знает что. Элли тоже посмотрела на меня, и в её взгляде даже промелькнула ревность, но я абсолютно не претендовала на её школьного возлюбленного и вновь отвернулась от них, а со стороны галереи послышались негромкие шаги ботинок по мраморному полу.

 — Ах, вот вы где, Том! — с порога воскликнул Гарольд Фоули, нисколько не постаревший с нашей последней встречи, всё так же одетый шикарно, аккуратно и дорого, в общем, по статусу. — Я еле вас нашёл, такой огромный дом!

 — Мне приглянулся именно этот особняк, Гарольд, — невозмутимо проговорил Том, чуть нажав на талию Элеоноры, и она тут же встала с его колен, а следом со стула поднялся и он сам. — Но если у вас возникают какие-то трудности, то я в следующий раз обязательно составлю для вас карту… хотя я и сам понятия не имею, что делается в большей части комнат, боюсь заблудиться…

Хотя Гарольд Фоули был раза в два старше Тома, но тот обращался к нему по имени, как к ровне, и советник министра явно оценил это, протянув своему… «коллеге» ладонь.

 — У тебя прекрасное чувство юмора, Том! Рад снова видеть тебя в Англии!

 — Я тоже рад своему возвращению, — невозмутимо проговорил Том и, окинув взглядом сидевших за столом, добавил: — Я думаю, что мы можем закончить нашу встречу, приятно было увидеть вас, друзья. Гарольд, вы не против побеседовать со мной пятнадцать минут? Я знаю, что у вашей супруги сегодня день рождения, но наш разговор не отнимет много времени…

 — Конечно, Том, ради этого я сюда и пришёл! — дружелюбно рассмеялся Фоули, а затем обнял Элеонору, поцеловал её в щёку и сказал: — Сокровище моё, ты подождёшь немного, пока мы с твоим другом пошепчемся за закрытыми дверями? Том, может, присоединишься к нашему семейному торжеству? Все будут только рады тебе…

 — Прошу прощения, Гарольд, но у меня есть ещё дела на вечер, — твёрдо возразил Том, указав рукой на незаметную дверь в стене, за которой, видимо, была ещё комната или проход в другую часть особняка.

Я же, поняв, что у меня был отличный шанс смыться из этого жуткого места в свою тёплую и уютную квартирку, отодвинула назад стул, чтобы встать, как тут Дерек воскликнул:

 — Кейт, что у тебя с рукой?!

Все, кто успел и не успел встать из-за стола, тут же уставились на нас, а я, спрятав правую руку под стол, покраснела и буркнула:

 — Ничего.

Том быстрым шагом подошёл ко мне и жёстко на меня посмотрел, и я уже более твёрдо добавила:

 — Ничего, я просто поцарапалась, когда осматривала поступившего пациента… это пустяк, дома чем-нибудь помажу…

 — Конечно, ничего страшного, ты посмотри!

Пока я играла в гляделки с Томом, Дерек уже успел обогнуть стол, подойти ко мне со спины, схватить меня за руку и поднять её. И на всеобщее обозрение предстала моя ладонь, обмотанная насквозь пропитавшимися кровью бинтами, и несколько капель даже упало мне на костюм, настолько повязка была влажной. Я и сама округлила глаза от страха, ведь абсолютно ничего не чувствовала, а ранка была такой маленькой, что такое кровотечение было просто невозможным.

Том тоже ошарашенно посмотрел на мою руку и только собрался что-то сказать, как к нему со спины подошла Элеонора и взвизгнула:

 — Мерлин, Кейт, и ты просидела так весь вечер?! Какой ужас!

А Дерек тем временем сел рядом со мной, положил мою руку перед собой на стол, состриг кровавый бинт и протянул, задумчиво вглядываясь в ранку:

 — Ну, Кейт, рассказывай, кто там к нам поступил сегодня вечером?

 — Мужчина, около сорока лет, — прокашлявшись, ответила я, отвернувшись от Тома, чтобы не видеть укора в его глазах. — Он… он был весь утыкан какими-то тонкими шипами длиной сантиметров пять, без сознания и с окаменевшими конечностями… и когда я осматривала его, то укололась о шип… о господи, Дерек, нам срочно нужно в больницу, он же истечёт кровью!

Я уже была готова наплевать на свою пораненную руку и побежать в госпиталь, в котором лежал тяжёлый пациент, но Дерек с силой сжал мою ладонь, не давая тем самым встать с места.

 — Кейт, успокойся, ты же не доставала эти шипы из тела бедняги?

 — Нет. Мы с Марком решили не трогать их, тем более что мужчина пока в стабильном состоянии, дышал сам, удушья мы не заметили… ты знаешь, что с ним? Это… это какое-то животное? Почему ты решил, что он не истечёт кровью, посмотри на мою руку?!

 — Кейт, если вы с Марком не трогали шипы, то ничего нашему новому больному не будет, — авторитетно заявил Дерек, засунув руку во внутренний карман пиджака, и, достав оттуда небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью с лёгким розовым оттенком, открыл его и капнул несколько капель в самый центр малюсенькой ранки.

Но как только жидкость попала мне на кожу, я тут же вскрикнула от жгучей боли и быстро закрыла рот левой рукой, чтобы не выдать, как же мне было на самом деле больно. Том же встал между мной и Дереком и вгляделся мне в лицо, но жгучая боль как пришла, так и ушла, и я смахнула с глаз проступившие слёзы, а Дерек виновато протянул:

 — Прости, Кейт, я и забыл, что настойка щупалец растопырника так сильно жжёт… ты как?

 — Нормально, — выдавила я, всё ещё пытаясь отойти от секундной, но нестерпимой боли. Правда, пока я смахивала слёзы, от ранки не осталось и следа, и о ней напоминали только несколько капель крови на моём костюме. — Спасибо, Дерек, я… я бы и сама обработала руку дома, но… спасибо.

 — Не за что, — тепло улыбнулся мне он, а я очень старалась не поворачивать голову и не смотреть на Тома, будто его здесь и не было… он же хотел поговорить с отцом своей драгоценной Элли, вот пусть и идёт… — Да, что-то тебе в последнее время совсем не везёт… сначала полоз укусил, потом Флаффи, теперь шипуницей укололась… и всё за три месяца! Тебя как будто кто-то проклял! Ты бы подошла к Абу, сапожник без сапог… или ты решила за этот год полежать во всех отделениях больницы? Смотри, два уже есть, осталось совсем немного…

 — Ха-ха-ха, очень смешно, — поджав губы, проговорила я, а Дерек игнорировал Тома так же, как и я. — Но я сама как-нибудь разберусь, спасибо за заботу. А что за шипуница?

 — Растение такое, она очень не любит, когда кто-то пытается вырыть её из земли, и выбрасывает из ствола шипы. Но у неё очень ценный корень, на чёрном рынке он стоит целое состояние, так что иногда находятся смельчаки… правда, это не совсем законно. Я так понимаю, скоро к нам заглянут наши друзья-мракоборцы?

Дерек перевёл взгляд на Эйвери, с которым он, видимо, и до этого был знаком, хотя я с этим мракоборцем ещё не встречалась. Тот в ответ усмехнулся и кивнул, а после они с Ноттом слегка поклонились Тому и вышли из столовой. Остальные же решили ещё немного задержаться, а Дерек вдруг постучал пальцем по моей ладони, и в ответ послышался звук, будто моя рука была из фарфора или стекла, а не из плоти и крови.

 — Так я и думал, это шипуница.

 — Это пройдёт?! — раскрыв от ужаса глаза, спросила я, и Дерек, рассмеявшись моему выражению лица, тут же ответил:

 — До свадьбы точно заживёт. Ты можешь пошевелить рукой?

Я подняла ладонь и поочерёдно пошевелила пальцами, и никакого дискомфорта при этом не возникло, чему я была очень рада. Но формулировка Дерека была очень скользкой, поэтому я усмехнулась в ответ:

 — Неужели так долго ждать?!

 — Насчёт свадьбы ничего сказать не могу, Кейт, — рассмеялся Дерек, а я была готова аплодировать стоя его выдержке… или актёрскому таланту, уж не знаю. — А рука к завтрашнему утру должна пройти, тебе совсем чуть-чуть досталось в отличие от нашего бедняги… пожалуй, я завтра заберу его к себе в отделение, он всё равно по моему профилю, а как только очнётся, то попытаемся его разговорить…

 — Забери к себе ещё и нашего стажёра, а? — с ответной улыбкой проговорила я, кожей чувствуя ревность Тома, но границ приличия мы с Дереком, в отличие от них с Элли, не переходили.

 — Нет, Кейт, мне этот недотёпа не нужен, — со смехом отмахнулся Дерек, поднявшись на ноги, и я последовала его примеру, всё же отойдя от Тома на достаточное расстояние, тем более что к нему и так жалась Элеонора. — Но если ты вдруг решишь полежать у меня в отделении, то я буду не против, даже выделю отдельную палату…

 — Ты очень любезен, Дерек, но я лучше полежу дома, — вежливо ответила я, а затем всё же повернулась к Тому с Элеонорой и Гарольдом Фоули и широко улыбнулась им, намереваясь распрощаться и ускользнуть к себе домой… или к Моргану, чтобы Том наверняка ко мне сегодня не пристал. Но Элеонора улыбнулась мне в ответ, оценивающе осмотрела с ног до головы и заметила:

 — Мерлин, Китти, как ты поправилась со школы… а была такой худенькой-худенькой… теперь мои платья точно на тебя не налезут.

Не знаю, заподозрила ли она что-то или просто из природной вредности решила насолить мне, а уж тем более в присутствии своего ненаглядного Тома, но слышать такой упрёк по поводу своей обычной, в общем-то, внешности было неприятно. Но я не собиралась выдавать это своей «сопернице», поэтому с вежливой улыбкой ответила:

 — Да, Элли, я не успела привести фигуру после родов, слишком много было забот в эти годы… Но я рада, что тебя такие проблемы не коснулись… прекрасно выглядишь!

Несмотря на мой комплимент, Элеонора с ошеломлением посмотрела на меня и воскликнула:

 — У тебя есть ребёнок, Кейт?! Но ты же вроде говорила, что ты не замужем?! Хотя понятно, почему, кому нужен чужой ребёнок?..

 — Да… так получилось, что я родила, когда училась на седьмом курсе, — нисколько не теряя достоинства, проговорила я, а Том молча следил за ходом нашей беседы, не торопясь повести советника министра в свой кабинет. — К сожалению, не всем так везёт с кавалерами, Элеонора, как тебе… не стоит забывать, что в этом мире есть ещё и мерзавцы.

Произнеся последнее слово с особым нажимом, я бесстрашно посмотрела в угольно-чёрные глаза, гадая, сколько ещё продлится весь этот фарс. Но Том лишь приподнял углы рта, сообщая, что понял мой намёк, и тихо проговорил:

 — Как жаль, что тебе встретился именно такой мужчина, Кейт…

 — Ну что ты, Том… ты здесь абсолютно ни при чём, — широко улыбнувшись, проворковала я, а яда в моих словах хватило бы, чтобы отравить всех мужчин в этой комнате.

Дерек одними глазами смеялся над тем, как я при всех завуалированно говорила наконец своему «возлюбленному» правду, то, что я о нём думала, а Том ещё чуть усмехнулся в ответ и приобнял Элеонору за талию.

 — Кейт, надо же, а я и не думал, что у тебя в таком юном возрасте уже есть ребёнок! — так же удивлённо воскликнул Гарольд Фоули, чуть разбавив напряжение между нами. — Элли, милая, не надо так строго относиться к мисс Лэйн, у неё и так непростая судьба! Вы только подумайте, одной в этом суровом мире воспитывать маленького ребёнка! — я только гордо выпрямилась от этих слов, Элли недовольно поджала губки, а Том так и испепелял меня взглядом. — А вообще, я очень рад за тебя, Кейт, ты теперь не менее известный специалист, чем достопочтенный целитель Гамп! А уж за спасение своего отца и любимого дедушки Элли я обязан тебе жизнью, не меньше. Странно, о вас с Дереком все постоянно говорят без умолку, мне почему-то казалось, что вы женаты…

От таких предположений я слегка покраснела, а Дерек вдруг усмехнулся, подошёл ко мне чуть ближе и приобнял правой рукой за талию, зеркально повторяя позу Тома и Элли. И, порывшись левой рукой в кармане пиджака, достал оттуда чёрный маленький футляр, открыл его и протянул мне.

 — Я и сам был бы не против этого, Кейт. И даже не стал бы запрещать тебе бегать по болотам в поисках трупов, мы же и так осматриваем их вместе, и с Тессой у нас замечательные отношения… так что?

От шока я так и открыла рот и, похлопав глазами, уставилась на кольцо перед собой, а вокруг образовалась идеальная тишина, даже маятник часов, казалось, замер, ожидая моего ответа. Но мои лёгкие шутки и уколы в сторону Тома, которые никто, кроме нас, не понимал, — это одно, а вот поступок Дерека уже выходил за грань фарса, грозя серьёзными последствиями. И пусть я до сих пор не знала, что же было у него на уме, но услышать назавтра о пропаже без вести своего коллеги мне было очень страшно, безумно страшно, и поэтому я нервно рассмеялась, стараясь, чтобы мой смех звучал как можно правдоподобнее.

Не знаю, что больше повергло в оцепенение окружающих: внезапное предложение руки и сердца или мой громкий смех на него, но я легко прикоснулась левой рукой к плечу Дерека и проговорила:

 — Дерек, это чудесное кольцо, и Хелен оно обязательно понравится! — все с недоумением уставились на меня, и больше всего недоумения было в оливковых глазах, но я с прежней широкой улыбкой пояснила: — Это девушка Дерека, невероятная женщина, мы уже пять лет дружим, а встречаются они и того больше! И я так понимаю, таким оригинальным способом ты позвал меня в подружки невесты?

 — Конечно, тебя не проведёшь, Кейт, — рассмеялся в ответ Дерек, с лёгкостью подыгрывая мне, а я вдруг краем глаза заметила, как камни на моих часах окрасились в жёлтый, хотя время и не замерло на месте. — Для нас с Хелен это очень важный день, и я буду очень счастлив, если ты будешь с нами. И кстати, ты не заглянешь к нам сегодня на минутку домой? Моя любимая испекла для вас с Тесс круассаны…

 — О, как это мило! — воскликнула я, легко приобняв его за плечо, а затем повернулась к застывшим на месте Фоули, Элеоноре и Тому, в кулаке которого была зажата волшебная палочка, а мертвенно-бледные пальцы были даже белее обычного от напряжения. — Тесса обожает круассаны Хелен, она у меня такая сладкоежка! Так что я с удовольствием заскочу к вам перед тем, как пойти домой. Мистер Фоули, Элеонора… Том… приятного вечера!

Широко улыбнувшись напоследок, я взяла Дерека за руку и повела в сторону выхода, а каждый удар сердца отдавал в уши, ведь Том был настолько зол, что мог метнуть в противника Непростительное заклинание, даже не постеснявшись советника министра, с которым он ещё не успел наладить доверительные отношения и раскрыть свою психопатическую натуру. Причём надеяться, что это был бы Круциатус, как-то не приходилось. Но Дерек держался на удивление спокойно, словно у него действительно была невеста, которая испекла сладости для моей дочки, а я очень старалась ему соответствовать, чтобы наш обман не раскрыли. Остальные дружки Тома тоже засобирались по домам, поэтому мы с Дереком не одни шли по просторной галерее в сторону холла, а там по парадному входу через подъездную дорожку к высоким кованым воротам. Но выдохнуть я смогла только после того, как Дерек крепко взял меня за руку уже за воротами, взмахнул палочкой, и мы трансгрессировали.

 — Что ты творишь?! — закричала я сразу же, как только поняла, что мы оказались максимально далеко от зловещего особняка Тома, а вокруг тихо шелестели яблони и вишня, словно мы очутились в волшебном саду.

Дерек же не церемонясь притянул меня к себе и жадно поцеловал, не обращая внимания на то, что я со всей силы стукнула его по плечу. Но даже поцелуй не мог вытеснить из моей души страх.

 — Он тебя не стоит, — выдохнул Дерек, посмотрев мне в глаза, и я выдавила:

 — Он тебя убьёт… он хочет тебя убить, неужели ты этого не понимаешь? Что ты творишь, что ты задумал?!

Тут я снова мельком посмотрела на свои часы, но камни продолжали гореть жёлтым, добавляя страха.

 — Когда они поменяли цвет? — спросил Дерек, проследив за моим взглядом.

 — Когда я коснулась тебя после… после… после твоего предложения. Дерек, что ты творишь?!

 — Они не замерли, Кейт, — спокойно заметил он, чуть обхватив пальцами запястье моей левой руки, а у меня из глаз брызнули слёзы от накопившихся за вечер эмоций. — Видимо, в какой-то момент времени он действительно хотел меня убить, но передумал… я учту это на будущее.

Только я хотела закричать: «На какое будущее?!», как Дерек провёл кончиками пальцев по моему левому предплечью, поднимая к локтю рукав от целительского костюма, а после нащупал у локтевой ямки конец перчатки-хамелеона и стянул её до запястья, обнажив уродливую татуировку.

 — Так я и думал… — прошептал он, вглядевшись в змею, вылезавшую из черепа.

 — Беги, — выдохнула я в ответ, приобняв его за плечи, и с мольбой в голосе повторила: — Беги, Дерек, как можно дальше отсюда… на другой конец света, если сможешь, то ещё дальше, но беги! Ты не пропадёшь, семью прятать не надо… пожалуйста, Дерек, ради меня, спасайся…

 — А ты, Кейт? — не обращая внимания на мои слёзы, тихо проговорил Дерек, но я лишь усмехнулась и сказала:

 — Разве ты не видишь, он держит меня за горло и рано или поздно задушит… мне не спастись. Но ты сможешь…

 — Нет, — твёрдо возразил он, и только я хотела снова попытаться убедить его бросить это всё и скрыться, как Дерек засучил рукав пиджака, расстегнул пуговицы сорочки на левом запястье, и перед моими глазами возникла такая же метка, какая была и на моей коже.

 — Зачем?! — с отчаянием взвизгнула я, поняв, что Дерек сам себя заковал в цепи. Но он с прежним спокойствием посмотрел мне в глаза, обхватил рукой мою щёку и аккуратно вытер слёзы.

 — Я уже большой мальчик, Кейт, и могу отдавать отчёт в своих действиях. Только так я мог добраться до правды, и я нисколько не пожалел, что узнал её. Как ты это терпишь?

 — Мне плевать, — прошептала я, пытаясь сквозь оливковые глаза заглянуть в голову Дерека, но ничего, кроме задумчивости, уловить не смогла. — Мне плевать, Дерек, пусть делает что хочет. Ты не знаешь его, для него это всё игра, и только он знает её правила. А мы с Элли всего лишь милые куколки в его кукольном театре, марионетки. Разве ты не видишь, он просто пытается вывести меня на эмоции, потешить своё эго, вот и всё… ему эта разукрашенная кукла не нужна, он никогда не считал женщин за людей, и ничего за годы его отсутствия не поменялось. Но если ты попытаешься вывести его на эмоции… Дерек, он тебя убьёт и глазом не моргнёт, ты не представляешь, сколько крови на его руках… ты не представляешь, во что ввязался.

 — А как в это ввязалась ты, Кейт? — шёпотом спросил он, а его спокойствие через касания передавались и мне. Но тут моя левая рука будто взорвалась от боли, и Дерек, заметив на моём лице гримасу, тут же с беспокойством спросил: — Что с тобой?

Вместо ответа я посмотрела на метку, пытаясь оттеснить боль на периферию мозга, но она затмевала разум, не давая даже что-то сказать.

 — Твоя метка не связана с остальными? — изумлённо переспросил он, вглядевшись в своё предплечье, но я сквозь ручей слёз выдавила:

 — Мне надо идти… прости, — и, сделав шаг назад, взмахнула палочкой и перенеслась к себе в прихожую.

Рука горела, боль пульсировала в предплечье, давая только мгновения, чтобы прийти в себя, а затем снова заполняла черепную коробку, не оставляя места ни для чего другого. Я понятия не имела, что от меня хотели, но в особняк Тома я возвращаться точно не собиралась и поэтому просто упала на стул в прихожей, моля высшие силы о том, чтобы эта пытка побыстрее прекратилась. И пытка действительно прекратилась, когда рядом со мной раздался тихий голос:

 — Где ты была, Кейт?

Хотя боль в руке и ушла, но воспоминания о ней были ещё живы, и я с залитым слезами лицом обречённо посмотрела на Тома, стоявшего на пороге кухни. Он несколько минут пристально вглядывался в моё лицо, а затем вдруг подскочил ко мне и зло воскликнул:

 — Кейт, где ты была всё это время?!

Не успела я пошевелиться, как сильная рука больно схватила меня за подбородок и насильно повернула мою голову так, чтобы я смотрела в угольно-чёрные глаза, а в следующую секунду Том начал бесцеремонно рыться в моих мыслях за день. Но как только он проник в моё сознание, адская головная боль тут же вернулась, и я из последних сил зажмурилась и закричала:

 — Прекрати, мне больно! — его хватка чуть ослабла, и я содрогаясь в рыданиях прохрипела: — Хватит, мне больно… я боюсь тебя! Я тебя боюсь…

Поскольку мои глаза были крепко закрыты, то я не могла узнать, как же он отреагировал на мои слова. Мгновения тянулись одно за другим, виски пульсировали, а спустя десять вдохов я вдруг почувствовала горячие губы на своей мокрой от слёз щеке.

 — Прости, Кейт… — выдохнул Том сквозь ещё один поцелуй, а затем добавил: — Иди ко мне?..

Я в ответ отрицательно покачала головой, но это ничего не изменило: сильные руки разом подхватили меня и куда-то понесли, и я, приоткрыв глаза, поняла, что Том пришёл в гостиную. Он сел в одно из кресел и крепко обнял меня, а я из последних сил попыталась отодвинуть воспоминания о боли как можно дальше на задворки сознания.

 — Где ты была, Кейт? — уже более спокойно проговорил Том, легко касаясь губами моего лица и пропитывая их тем самым солью. — Я думал, что после собрания ты сразу же трансгрессируешь сюда, но когда после разговора с Гарольдом Фоули пришёл к тебе, тебя здесь не оказалось… и я разозлился… прости меня.

Он аккуратно повернул моё лицо к себе и хотел поцеловать в губы, но я, только вспомнив о собрании накануне, тут же отвернулась, процедив:

 — Не смей трогать меня, у тебя теперь есть кукла покрасивее!

Том напрягся на секунду от моего отказа, а затем вдруг тихо рассмеялся и крепко обнял меня, несмотря на моё явное сопротивление.

 — Значит, ты меня всё-таки ревнуешь, Кейт? — даже с каким-то подобием радости прошептал он, но я с силой упёрлась в его плечо, чтобы хоть чуть-чуть увеличить расстояние между нами, и снова процедила:

 — Я не ревную, мне противно.

 — Вот как, Кейт? А мне показалось, что это всё-таки была ревность… но ты сама виновата, что я весь вечер провёл с Элли… ты же никак не показала мне, что тебе неприятно. Одно твоё слово при всех, один твой злой взгляд, и я бы тут же оттолкнул её от себя и сел к тебе… а ты сидела с гордо поднятой головой и делала вид, как будто мы с тобой почти не знакомы…

 — А что мне ещё оставалось делать? — возмущённо выдохнула я на такой поворот событий. — Твои дружки и так меня считают за паршивую дворняжку, не стоящую внимания, и Элли всем сегодня показала, что я даже мизинца её не стою! И…

 — Кейт, ты же знаешь, что я так не считаю, — невозмутимо перебил меня Том, вглядываясь в моё лицо, но уже не проникая в сознание. — И повторяю, одно твоё слово — и я при всех буду именно рядом с тобой, а не с ней… одно слово… так где ты была после собрания?

 — Твоё собрание закончилось двадцать пять минут назад, — прошептала я, посмотрев на свои часы, а сапфиры снова горели благородным синим цветом. — И минут пять мы с тобой разговариваем здесь… неужели ты считаешь, что двадцати минут хватило бы… на всё, включая дорогу по твоему огромному дому?

Том внимательно посмотрел на меня и задумчиво протянул:

 — Мне бы точно не хватило этого времени, Кейт, и ты это отлично знаешь. Но мне нисколько не стыдно признаться, что я тебя ревную. Ты меня слышишь? Мне не нравится, когда другой мужчина касается тебя и!..

 — Да он просто заступился за меня, твоя же подружка проехалась по поводу моей внешности и легкомысленного поведения в молодости! Зачем ты пригласил Дерека?

Если честно, правдивого ответа на свой вопрос я не ждала. И всё же я пристально вгляделась в угольно-чёрные глаза, в которых бурлил котёл страстей, и принялась ждать ответа. Но Том лишь легко усмехнулся моей тревоге и просто сказал:

 — Я его не приглашал, он сам ко мне пришёл… и сам попросился помогать мне, Кейт. Я совру, если скажу, что был очень рад сотрудничать с ним, но… у твоего Дерека исключительный ум, и грех этим не воспользоваться. Мы поговорили с ним, я… не скажу, что я верю в искренность его мотивов, но такого скользкого человека, как он, лучше держать постоянно на виду, мало ли что…

 — Если Дерек тебя нашёл, то и мракоборцы смогут, — в страхе прошептала я, снова боясь решётки Азкабана и приюта для Тессы, но Том лишь слегка помотал головой и поцеловал меня.

 — Не смогут, Кейт. Таких, как твой Дерек, можно по пальцам пересчитать, и в министерстве таких людей нет… разве что Роули, ты его сегодня видела, он работает в Отделе тайн. Мракоборцы ни за что меня не найдут, а когда они начнут что-то подозревать, то я уже полностью заменю их начальство на своих марионеток, и им придётся подчиняться мне. Как ты думаешь, почему я не убил Дерека, когда он пришёл ко мне, а принял в свои ряды особо приближенных, а? Ты же не надеялась, что я не догадаюсь, что вы с ним переспали?

Можно было предположить, что Тому не захотелось проливать чистую кровь, или он просто не был в настроении убивать, хотя мои часы сегодня говорили об обратном, но лишь один ответ был правильным.

 — Потому что ты знаешь, что если убьёшь его, то я буду ненавидеть тебя до конца жизни и ни за что не подпущу к себе добровольно, — выдавила я, и Том усмехнулся моим словам.

 — Да, Кейт, это действительно так. Но с одной маленькой поправкой… если я убью его из-за ревности к тебе. Я сам виноват в том, что ты с ним сблизилась, Кейт, сам, и признаю это… так что я постараюсь забыть то, что было между вами до моего приезда. Но не забывай, что он согласился быть моим слугой, и ему придётся выполнять мои поручения, какими бы они ни были. И он предупреждён о том, что с ним будет, если он откажется это делать или попробует выдать меня. Твой Дерек добровольно принял правила игры, и если он их нарушит… то я убью его в тот же миг, а ты не посмеешь сказать мне ни слова, потому что это уже наши с ним рабочие отношения, и тебя они не касаются. Забавно… второй целитель в моих рядах… Интересно, а у твоего коллеги такие же прочные моральные устои, как и у тебя, Кейт? Или он всё-таки сможет пойти на сделку с совестью, чтобы выжить? Будет очень смешно, если двое мужчин, влюблённых в тебя, окажутся убийцами, да? Не терпится проверить это… И как ты себе таких находишь?

От мысли, что Дерек сможет убить кого-то по приказу Тома, сразу же стало плохо, но ещё хуже было оттого, что если он этого не сделает, то просто умрёт. Я не могла сказать себе, буду ли относиться к Дереку как-то иначе, если я узнаю, что и на его руках кровь, но… себя я точно буду ненавидеть до конца жизни за то, что невиновный, в общем-то, человек оказался втянутым во всё это.

 — А кстати, Кейт, я только сейчас заметил, что ты действительно поправилась с нашей последней встречи, — вдруг проговорил Том, проведя рукой по моей талии, и я ошеломлённо уставилась на него. — Да и грудь у тебя уже не такая… Элли в этом плане заметно выигрывает у тебя…

 — Так вот бы и шёл к ней! — зло воскликнула я и, воспользовавшись секундной задержкой, вырвалась из крепких силков и вскочила на ноги. — Я этой грудью выкормила твою дочь, а насчёт талии вообще как-то не думала, когда сутками пропадала на работе, чтобы у Тессы всё было! Если тебе что-то не нравится — выход там, и я даже слезинки не пророню, если ты снова пропадёшь навсегда!

Но не успела я отойти от кресла, как Том тут же вскочил с него, схватил меня за руку, притянул к себе и жадно поцеловал, а после посадил на письменный стол у окна, крепко сжимая руками мою грудную клетку.

 — Надо же, у кого-то появилась самооценка! — насмешливо проговорил Том, нисколько не обращая внимания на мои полные злости попытки вырваться из его рук. — А десять лет назад ты такой смелой не была…

 — Десять лет назад у меня не было за плечами столько опыта, как сейчас, — прорычала я, толкнув его в плечо. — И если тебе не нравится моя внешность, то ищи себе другую дурочку, у которой с этим проблем нет, даже искать долго не придётся! А я найду себе человека, которого будет всё устраивать…

 — Не сомневаюсь, что ты его найдёшь, Кейт… — протянул Том, жадно поцеловав меня в губы. И как бы я ни старалась сопротивляться, но с каждой секундой это делать было всё труднее и труднее, настолько он отравил меня собой, настолько его поцелуи подавляли мою волю и затуманивали разум. — Но меня всё устраивает. У тебя замечательная женственная фигура, ничуть не хуже Элли, и я готов смотреть на твоё обнажённое тело часами…

С этими словами он стащил с меня верх от целительского костюма, затем стащил и низ, и теперь его горячие ладони касались моей голой кожи, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения. А когда в сторону полетело и бельё, то Том расстегнул ремень на брюках, чуть приспустил их и вошёл в меня, продолжая остервенело целовать.

 — Кейт, ты обманываешь саму себя, когда говоришь, что тебе всё равно, — шёпотом проговорил он, замерев на месте, а я буквально горела от его касаний и поцелуев, от мысли, что он был внутри меня. — Это же такие простые слова… повторяй за мной: ты мне нужен…

Качнув бёдрами, он чуть глубже вошёл в меня, и я, крепко обхватив его за сильные плечи, выдохнула над самым ухом:

 — Ты мне нужен…

 — Умница, Кейт, это же так просто, да? — продолжил шептать Том, медленно двигаясь, а моё тело уже практически не подчинялось разуму и вторило его движениям. — Давай ещё раз… я без тебя не могу…

 — Я без тебя не могу… — простонала я, и это была почти правда: моя зависимость от близости с ним была практически наркотической.

Том почти касался губами моего лица, поэтому я смогла почувствовать кожей его довольную улыбку. Темп движений немного ускорился, но всё равно оставался размеренным, а над моим ухом снова послышался бархатистый шёпот:

 — Ещё, Кейт… я тебя люблю…

 — Я…

Но те крупицы разума, оставшиеся в моей черепной коробке, оборвали фразу ещё в самом начале, и Том даже остановился и внимательно посмотрел мне в глаза, когда пауза стала слишком долгой. Только вот моё тело требовало продолжения, оно хотело, чтобы сильные руки раз за разом касались обнажённой кожи, оно хотело ощущать в себе человека рядом с собой. И поэтому я уже сама жадно поцеловала горячие губы и выдохнула:

 — Я твоя.

 — Кейт, я говорил не… — попытался возразить Том, но я с небывалой пылкостью принялась целовать его, а руками обхватила его бёдра и чуть надавила, чтобы он снова проник глубже.

Том попытался сопротивляться мне, чтобы продолжить «разговор», но я прекрасно знала, что нужно было сделать, чтобы подавить его самоконтроль. Быстро расстегнув три верхние пуговицы на его чёрной сорочке, я ослабила узел галстука, стащила его с шеи, откинула в сторону и принялась остервенело целовать мертвенно-бледную кожу, больше похожую на мрамор.

 — Кейт!.. — воскликнул Том, но его выдержка испарилась даже быстрее, чем моя воля, этому свидетельствовал нарастающий темп движений бёдер и сильные руки, хаотично сжимавшие моё тело.

 — Я твоя, — уже громко повторила я и прикусила зубами нежную кожу на шее, а над моим ухом послышалось утробное рычание. — Я твоя, вся, целиком…

Это было последней каплей. Самообладание окончательно покинуло Тома, моего же хватало только на то, чтобы подавлять громкие стоны в абсолютной тишине заполненной ночной темнотой квартиры. На двери нашей спальни уже давно стояла заглушка, чтобы мы не разбудили Тессу по ночам и не мешали соседям, но вот в гостиной на столе мы занимались сексом впервые… так, как мы привыкли этим заниматься. И мои стоны всё равно срывались в крик, когда я чувствовала, что темп движений моего любовника всё нарастал.

Том в такие моменты абсолютно не отдавал отчёт своим действиям, его зрачки расширялись до такой степени, что полностью вытесняли радужку на периферию, будто он был под действием кокаина или ЛСД. Он был словно голодным волком, добравшимся наконец до заблудшей в лесу овечки, и ожесточённо, уже не помня себя вгрызался в её плоть. А я, будучи той самой овечкой, испытывала от этого предсмертный экстаз, добровольно отдавая всю себя опасному зверю. Мы оба горели в такие мгновения адским пламенем, и оба сгорали дотла.

Наконец, когда Том выплеснул всю накопившуюся в нём энергию, а моё дыхание чуть выровнялось, и воздух снова начал поступать в лёгкие, я выпрямилась и посмотрела в чёрные глаза, пламя в которых сменилось таким редким штилем.

 — Я не понимаю тебя, — сглотнув, прохрипела я, жадно хватая ртом воздух, потому что несколько минут назад в мощной судороге свело даже диафрагму. — Я не могу понять тебя… как бы я ни старалась…

Том в ответ слегка улыбнулся мне, но его улыбка была пропитана грустью. Наклонившись к моему лицу, он нежно коснулся губами моего лба, а затем выдохнул:

 — Ты меня знаешь, Кейт. Ты единственная из живых людей знаешь меня, знаешь так, как не знает никто другой. Будь со мной… ты должна понять меня, должна принять меня таким, какой я есть. Я ни за что не отпущу тебя… ты моя. Скажи мне это ещё раз…

 — Я твоя, — прошептала я, уже даже не сопротивляясь его властным приказам.

Грусть с его губ сразу испарилась, и ей на смену пришло удовлетворение от услышанного. Застегнув ремень на брюках, он подхватил меня на руки и понёс в спальню, а я уже была настолько опутана его паутиной, что даже не сопротивлялась, находя в своём коконе… умиротворение.