— Ма-а-ам, и куда это ставить?
— Что за вопрос? Оттащи на улицу.
— В магазин или на помойку?
— На улицу! Зачем хранить такой хлам?
— О, значит, теперь ты все же признаешь, что это хлам, да?
— Это антикварный магазин! Сокровище для кого-то!
— Поверить не могу, что мне до сих пор… — стонет Рикка, поднимая тяжелую коробку так, чтобы там ничего не разбилось; внутри что-то гремит, — приходится выносить мусор на помойку, хотя, между прочим, у меня уже есть работа!
— Ну, ты все же мой ребенок, и живешь тут. Так что, юная леди, не отлынивай от домашних обязанностей!
— У меня работа! В салоне красоты! Мне за руками следить надо! Ты бы хоть заплатила за то, что я все это таскаю!
— Я тебя и так содержу, этого уже недостаточно?
Рикка не удерживает возмущенный стон сквозь зубы, и с каждым новым шагом на пути к помойке он становится все громче и громче. Наконец, она ставит коробку на землю и останавливается, пытаясь отдышаться и отряхнуть руки от пыли, попутно смотря по сторонам, подмечая, не спугнула ли она кого этим.
И видит — человека в строгом костюме, стоящего прямо посреди дороги. Человека, смотрящего прямо в ее сторону.
Невольно она сужает глаза. Нет, это не кто-то из них. Спина слишком ровная, чтобы быть тем парнем, и волосы слишком зализаны, чтобы быть другим. Так что…
— Такарада Рикка.
Он выглядит… иначе, голос звучит глубже, но что-то глубоко в душе у Рикки заставляет ее сердце попустить удар. Какое-то смутно знакомое чувство играется на струнах ее души.
И это странное чувство — воспоминание, проблеск знакомых эмоций, заглушенный другими чувствами — позволяет ей осознать.
— Анти.
Он моргает, продолжая стоять строго по струнке, и затем косится в сторону входа в магазин.
То, как он делает это — смотрит на что-то с немым требованием — заставляет Рикку улыбнуться и вспомнить, что он не так уж и хорош в общении, и уж тем более в том, чтобы начать диалог.
— Пойдем, — она кивает головой в сторону магазина, продолжая улыбаться. — Я что-нибудь сварганю по-быстрому.
Словно ничего и не изменилось, Анти моментально оживляется при упоминании еды. И, глядя на это, Рикка качает головой в замешательстве, вспоминая их знакомство.
S.
S.
S.
S.
— Теперь я — Найт.
— Хм?
— Мое имя.
— …. потому что Гриднайт, да?
Вместо ответа Найт зачерпывает большой ложкой карри. Ему не передалось и частички креативности Аканэ… Ну, главное, что он хотя бы узнал, как нужно вести себя за столом.
— Тебе нравится?
— М-м, — кивает он с набитым ртом, после чего шумно глотает. — Спасибо.
— В следующий раз предупреди, когда ты собираешься приехать, — замечает Рикка. — Если бы я знала, то приготовила бы больше. В дорогу, ну, или хотя бы чтобы поесть сейчас.
— … сейчас я могу позволить себе купить еду.
— Ну все равно! — настаивает Рикка и затем тянется салфеткой вперед, к его лицу, чтобы вытереть крошки. Он позволяет ей проделать подобное. Что уж, как вести себя за столом научился, но что-то не исправить, верно?
— … но я все равно могу забрать что-то с собой. Для моей напарницы, ну, или на всякий случай.
— Принято! — щебечет Рикка и вскакивает на ноги. Она закатывает рукава и направляется в кухню, однако слышит шаги позади, и, когда оборачивается, видит, что за ней тенью следует Найт.
— Я помогу.
— Уверен? — улыбка выходит немного неуверенной. — Есть опыт в готовке?
— Нет, — отвечает он и протягивает руку к рукоятке меча.
Не скрывая натянутую (и натренированную) вежливую улыбку, выученную во время работы с покупателями, Рикка аккуратно нажимает на кончик рукояти и медленно загоняет клинок обратно.
— Ну да. Я так и поняла.
S.
S.
S.
S.
Рикке думается: вероятно, научить Анти купаться было самым сложным испытанием, какое она только встречала на пути. Но, как выясняется, это глубокое заблуждение. Несмотря на то, что Найт куда более собран и лучше понимает простые принципы человеческого мышления, он абсолютно точно так же не контролирует собственную силу. Одна из разделочных досок отправляется в помойку, потому как он разрубает ее напополам ножом.
Но, впрочем, он вполне себе хорошо следует инструкциям: как только ему поручают помешивать котелок и просто стоять спокойно, Рикка может спокойно порубать овощи, не беспокоясь при этом, что придется срочно искать лежащий где-то огнетушитель. Ну, во всяком случае, пока.
— Говоришь, путешествуешь и спасаешь мир... — начинает она, перенося уже приготовленную еду в пластиковые контейнеры. — Получается, ты у нас кто-то вроде фиолетового Гридмана, да?
Найт резко замирает с новым контейнером в руках.
— То есть, в другом смысле! Ну, как бы, — она начинает хихикать, прерываясь, и затем переводит взгляд на следующий пустой контейнер. И вздыхает. — Благодаря тебе мир, созданный Аканэ, может спать спокойно, — она отводит задумчивый взгляд в сторону. — Даже если ее самой тут сейчас нет… Думаю, она была бы благодарна. И очень обрадовалась бы, что нечто настолько дорогое ей сейчас в хороших руках.
Найт молчит некоторое время, явно подбирая слова, и Рикка слышит позади щелчок закрываемого контейнера, следом за чем — ответ:
— Ей никогда не было до меня дела, до самого конца, — его голос столь же спокоен, как и обычен, но, когда Рикка разворачивается к нему, Найт держит голову низко, так, что разглядеть лицо совсем невозможно. — Но сейчас все это неважно. Это мой долг.
— Она все же важна для тебя, да?
— К счастью или сожалению.
— Вот это было грубо.
— А сказанное тобой — слишком милосердно.
Да уж, сложно это отрицать. У Рикки и правда есть слабость к Аканэ… Всегда была, если уж хорошенько подумать. Она была создана с этим, и, даже в отсутствие Аканэ, абсолютно ничего не могла с этим поделать. Утром, перед сном, даже когда она просто видит сиреневый цвет… Сложно не думать.
Впрочем, сейчас она вспоминает о ней куда меньше. Аканэ, конечно, никуда не исчезает из памяти, всегда мельтешит где-то на периферии сознания — и Рикка гадает, усвоила ли она свой урок. Хорошо ли она питается, прогуливается хотя бы иногда. Заводит ли новых друзей.
Иногда она поднимает голову к небу и гадает, каково это было бы стоять под теми же звездами, что и Аканэ.
И, все же, в глубине души она надеется, что этого никогда не произойдет. Ради самой же Аканэ.
— Я был рожден, чтобы одолеть Гридмана. И, чтобы осуществить это, я стал подобен ему. Чтобы спасти Синдзе Аканэ, я стал Гриднайтом, — проговаривает Найт, чем заставляет Рикку отвлечься от собственных мыслей. Он жутко серьезно смотрит на полупустые солонку и перечницу, так, словно это не просто расфасовка еды, а что-то жутко официальное. — Это моя судьба — быть чьей-то копией. Считай это очередной необходимой условностью.
— Но надо думать и о себе тоже, — прерывает его Рикка, попутно пихая Найта в бок. По сравнению с тем, каким она его помнила, сейчас он выше ее на пару голов, и это заставляет ощущать ее пусть крошечную, но все же гордость при виде того, как мальчишка с помойки, которому ей довелось помочь, сейчас выглядит настолько здоровым и симпатичным. — Не думаю, что Аканэ на самом деле было по душе, что весь мир вращался вокруг нее.
— Я пытаюсь, — он скашивает взгляд на Рикку и затем резко разворачивается на каблуке, встречаясь ликом к лицу. Меч ударяется о стойку, и глухой стук от удара заставляет их обоих одновременно вздрогнуть. — Но это моя обязанность — хранить мир, созданный Синдзе Аканэ, включая живущих тут людей.
Рикка улыбается в ответ и кивает.
Найт моргает.
— Включая, — добавляет он, — разумеется и тебя, Такарада Рикка.
Улыбка Рикки расцветает лишь больше с каждой секундой, и где-то в сердце что-то теплеет.
— Спасибо, Найт.
Он продолжает сверлить ее взглядом следующие несколько секунд тоже, после чего резко отворачивается и возвращается к пластиковым контейнерам.
— Особенно тебя.
Рикка распахивает глаза, когда смотрит Найту в его не скрытый челкой голубой глаз — и на мгновение видит разбитые желтые очки и пятно крови.
Она тянет руку к лицу Найта. Он послушно разворачивается к ней с пустым непроницаемым лицом, но никак не останавливает, словно немо говоря: «вперед». И Рикка медленно убирает волосы с его лица.
И видит — яркий красный, смотрящий прямо на нее. Рикке мгновенно вспоминаются: нахмуренные брови, сердитый взгляд. Пустые глаза, сокрытые за разбитыми линзами. И затем они же в слезах. Она помнит — бережно хранит в памяти — долгие внимательные взгляды, шепот на ухо, лесть, ласковую, почти что пропитанную любовью, что заставляли ее думать, будто бы она стоила целого, пусть и крошечного, мира.
Рука Анти опускается на ее запястье.
Ой. Она дрожит.
Даже когда он делает все, чтобы выглядеть совершенно иначе, отделить свой образ от ее, так, чтобы ни у кого и мысли не возникло провести связь между ними… Он все еще был похож… Все еще напоминал Рикке…
Шмыгнув носом, Рикка убирает руку и потирает ею переносицу.
— Извини.
— Не стоит, — произносит Анти: строго, но вместе с тем мягко. — Утри слезы.
Рикка шмыгает еще раз, уже нервно посмеиваясь и икая, вместе с тем тря глаза резинкой для волос на запястье.
— Так глупо.
— Нет смысла проливать слез по тому, кого ты уже спасла.
— Это… Люди, знаешь ли, очень сложные существа.
На мгновение повисает тишина, и затем, когда Рикка начинает различать хоть что-то из-за слез, она видит бумажное полотенце у себя перед носом, за мгновение до того, как оно грубовато трет ей лицо.
— Да. Я понял, — добавляет он и вызывает смешок у Рикки этой нелепой попыткой стереть слезы. Вот уж правда. Никак не пойдет в сравнение с нежными прикосновениями Аканэ.
Хоть он и вырос, но внутри не особо-то и изменился.
Пусть Аканэ и покинула их, но она оставила позади целый мир и людей, о которых Рикка заботится, которых любит. И, конечно же, она и продолжит делать это.
Мама, брат, Намико, Хасс, Хибики, Уцуми, Анти… Найт…
Аканэ…
Я и правда рада, что появилась на этот свет.
И я надеюсь, что ты об этом знаешь.
— Ты скучаешь по ней? Хотя бы иногда?
— То, что ее тут нет — к лучшему.
— Я спрашивала совсем не это.
Крышечка пластикового контейнера издает щелчок, когда опускается вниз.
— Это мое мнение.
Рикка тянет руку к голове Найта и одним движением взъерошивает ему волосы. В эту же секунду он издает странный звук, схожий со злобным кошачьим ворчанием, еще не перешедшим в шипение, и Рикка начинает смеяться, осознавая, что он и не пытается даже вернуть все так, как было.
S.
S.
S.
S.
Напоследок Найт коротко кланяется ей, пока Рикка стоит рядом в дверном проеме.
— Благодарю за гостеприимство.
— Спасибо за визит, — машет она ему, после чего тянет руку вперед и легким движением трепет его по голове. — Хорошо, что встретились. Возвращайся еще!
— Разумеется… Что ж, — закинув на плечо тяжелую сумку, полную самых разнообразных припасов, Найт быстро кивает еще раз, после чего разворачивается и направляется прочь.
Некоторое время Рикка наблюдает за ним, затаив дыхание, но затем вдруг срывается с места. Разумеется, что он слышит ее шаги, а потому замирает в тот самый момент, когда она протягивает ему руку с плотно зажатым в кулаке предметом.
Не то, что эта вещь хорошо сочетается с его нынешним стилем, но…
— Возьми.
— … зачем?
— Как небольшой сувенир. Ну, знаешь, чтобы вернуться в это место еще раз, — она хватает его за руку и легким движением надевает подарок на запястье. — И, ну, просто как напоминание, что я всегда буду тут. И всегда помогу.
— Я уже понял это исходя из нашего предшествующего диалога.
— И, как я тогда и сказала — люди сложные существа!
— Я уже говорил. Я знаю.
— Ох, ну пожалуйста, — Рикка несколько озадаченно закатывает глаза, после чего хватается за его руку крепче.
И, следом за этим, ее пальцы поднимаются выше, аккуратно перехватывая его за локоть.
— Анти.
Влажный летний зной не остановит ее от того, чтобы слишком затянуть прощание; от того, чтобы слова, что она хотела озвучить, так и остались лишь у нее в голове.
— Я рада, что ты появился на свет. И рада, что ты предпринимаешь усилия, чтобы продолжить жить.
— Аналогично, Такарада Рикка.
Кому-то мог показаться странным такой вежливый почти машинный ответ, но Рикка знает, что в этом был весь Анти, Найт — и его простой и прямой образ мышления.
Мы оба живем — не только ради нее, но и ради нас самих.
Именно это она и пыталась делать. Так почему бы не попробовать и нам.
Найт разворачивается назад, но, прежде чем покинуть улицу окончательно, он произносит еще кое-что:
— Ты дорога не только ей, — четко проговаривает он, — Такарада Рикка.
Рикка не может удержать улыбку и скрещивает руки на груди:
— О, я знаю.
Она готова поклясться, что слышит, как Найт тихо фыркает себе под нос прежде чем развернуться и уйти прочь.
В этот раз прощание выходит не столь уж и печальным.
S.
S.
S.
S.
— А вот и ты, Найт! — машет ему Вторая с лодки. — Ну что, как там семейное воссоединение?
— Семейное? — он вскидывает бровь, но затем, во избежание дальнейших непонимание, добавляет: — Я просто навещал кое-кого.
Вторая смеется так сильно, что почти дрожит от хохота.
— Прошу прощения! Я-то навещала своих родителей, так что подумала, что и ты тоже.
Она вновь заводит двигатель, и, когда ей удается это сделать, Найт смотрит вниз, на идущую волнами воду, и собственное мутное изображение.
— Думаю, можно сказать и так.
Он не уверен, слышит ли она это, но, судя по тому, какой задумчивый вздох она издает, ему не нужно повторяться.
Двигатель наконец начинает работать; Вторая неожиданно наклоняется вперед и оправляет очки, рассматривая предмет на запястье Найта.
— Что, планируешь отпустить волосы, а, Найт?
— Вероятно.
От резинки на запястье под рукавом все начинает чесаться, но он привыкнет. Надо лишь немного потерпеть.
Долг зовет.