Черный «Camaro» 1967 года выпуска несся по старой дороге, ведущей в город Трост. За рулем сидел мужчина, слушал какую-то инди-композицию, играющую на фоне, и вдавливал педаль газа. Этой дорогой мало кто ездил, так как давно была проложена новая, но он привык к ней. Да и чего греха таить — он никогда не был прочь проехать пару-тройку лишних километров, лишь бы растянуть этот волшебный момент: дорога впереди, рокот мотора и никаких лишних мыслей в голове.
Взгляд голубых глаз зацепился за билборд, который уже никто не использовал, изображение на полотне выцвело, и ткань местами оборвалась. Дальше он заметил еще два таких же.
Призадумавшись, мужчина затормозил и взглянул на билборды, нахмурив густые светлые брови. В его голове возникла одна безумная идея, которая тем не менее могла сыграть ему на руку. А так как в их маленьком городке было только одно рекламное агентство, которое принадлежало старику Зоэ, он поспешил именно туда.
***
— Здравствуйте, сэр, меня зовут Моблит. Чем могу вам помочь? — спросил смазливый молодой русоволосый парень, как только он вошел в приемную.
— Здравствуйте, мне нужен мистер Зоэ, — произнес мужчина, окинув взглядом небольшое помещение, заставленное полками с различной макулатурой.
— Простите, мистер Зоэ уже три года как покинул наш мир, — ответил тот, удивленно посмотрев на него. — Сейчас агентством руководит его дочь — Ханджи.
— Ну, тогда мне к ней.
Молодой человек кивнул на дверь.
— Те билборды на Эллисон-роуд ваши? — без лишних вступлений начал гость после короткого приветствия.
— Эллисон-роуд? — рассеянно спросила владелица агентства, потирая очки. — А где это?
— У поворота на Сайзмор, этой дорогой никто не пользуется с тех пор, как шоссе открыли.
Девушка на мгновенье задумалась, закусив дужку очков и глядя в большое окно, откуда открывался вид на полицейский участок, находящийся напротив рекламного агентства. Затем она встала, заправив прядь каштановых волос за ухо, и достала какой-то журнал.
— Вы правы, — ответила Зоэ, заглянув в журнал. — Там есть три наших билборда, но на них ничего не размещалось с 1986 года.
— Сколько стоит арендовать все три на год?
— Ходите арендовать билборды на дороге, по которой ездят только заблудившиеся и идиоты?
— Меня не интересует ваше мнение, мисс Зоэ, — отрезал мужчина не терпящим возражений тоном. — Сколько стоит аренда билбордов?
— Тридцать шесть тысяч долларов, — ответила девушка, быстро посчитав что-то на калькуляторе.
— Отлично, — ответил он и, достав из кармана стопку денег, кинул ее на стол. — Плачу пять тысяч, позже внесу остальное. Составляйте договор.
Девушка быстренько завозилась, перебирая бумаги на столе, видимо, в поисках пустых бланков. В кабинете было не убрано — весь подоконник в пыли, окна мутные от грязи, а стол завален бумагами и прочим барахлом, как, впрочем, стулья и книжные полки. На стенах красовались обои с грязно-оранжевым принтом в цветочек, давно вышедшим из моды.
— Какую рекламу вы хотите разместить на билбордах? — спросила Зоэ, наконец найдя бланки и начиная их заполнять. Мужчина молча протянул ей листок.
— Так, значит, вы сын Бенджамина Смита, — это был не вопрос, скорее констатация факта, — то-то лицо знакомое, вы похожи на вашего отца как две капли воды.
— Все верно, — ответил мужчина, подойдя к окну, — меня зовут Эрвин Смит.
Высокий и статный, он скрестил подкаченные руки на груди и, пока Зоэ возилась с бумагами, наблюдал со второго этажа за тем, как полицейские мельтешили возле участка. Взгляд его ухватил знакомую фигуру, и Эрвин улыбнулся. Ну да, где он мог еще быть, как не на работе?
Невысокий мужчина с иссиня-черными волосами, одетый в полицейскую форму, стоял возле патрульной машины, заглядывая в планшет с документами. Эрвин представлял, как он небось по привычке хмурится, бранясь про себя. Вспомнил острый взгляд серых глаз, от которых мурашки по спине бежали.
— Леви, — прошептал Эрвин одними губами, и сердце болезненно сжалось.
***
Молодой офицер полиции устало вел патрульную машину. Начальник отправил его с поручением в дальние районы, из которых Леви еле выбрался, и чтобы не стоять весь вечер в пробке на главном шоссе, он решил поехать по старой дороге.
Внимание его привлекли рабочие, которые клеили новые полотна на билборды. Леви стало интересно, что за дебил решил разместить рекламу в самой жопе мира, где ее мало кто увидит.
— Какого, блядь, хуя?! — воскликнул Леви, глядя на огромное кроваво-красное полотно, подсвеченное прожекторами, на котором большими черными буквами было написано следующее:
«Как же так, шериф Найл Доук?»
Полицейский со злостью нажал на педаль газа и притормозил возле второго билболрда, где была размещена другая надпись:
«И до сих пор никого не арестовали?»
Грязно выругавшись, Леви проехал дальше и увидел следующий билборд:
«Его жестоко пытали и сожгли заживо!»
— Да вы, блядь, издеваетесь! — он достал мобильный телефон и набрал нужный номер.
— Аккерман, гондон ебучий, ты дашь мне поужинать спокойно с семьей? — раздалось в трубке.
— Прошу прощения, шеф, что беспокою вас в нерабочее время, но вы должны кое-что знать...
***
— Какого хрена ты творишь, вонючка очкастая! — Леви просто клокотал от ярости. — Знаешь, какие у этого могут быть последствия?!
— Какие последствия? — Зоэ невинно хлопала глазами. У нее мастерски получалось косить под дурочку, но Леви знал, что это только видимость, на самом деле она была чертовски умна. — Может, ты мне объяснишь, коротышка?
— Ах, тебе, значит, объяснить последствия надо, четырехглазая?!
— Не волнуйся, стручок, — Зоэ насмешливо глянула на него. — Я не нарушила ни одного закона о правилах размещения рекламы. Я все проверила!
— Да, и где же ты проверила? — зло выплюнул он.
— В книге прочитала, — улыбнулась она, вальяжно развалившись в кресле. — Называется, пошел в жопу, не твое дело!
— Я тебя убью, коза ты драная! — Леви зловеще навис над ней, но Зоэ держалась совершенно спокойно.
— Леви, остуди пыл, — спокойно произнес Найл Доук, который до этого молча наблюдал за их перепалкой. — И надолго у тебя арендовали эти билборды?
— На год, — так же спокойно ответила Зоэ, будто бы не она только что выводила Леви из себя.
— Это он, верно? — спросил Доук, почесывая свою жиденькую черную бородку, не отрывая от Зоэ внимательного взгляда темно-серых, почти черных глаз. — Эрвин, пулемет ему в сраку, Смит.
Стоило Леви услышать это имя, как его сердце будто рухнуло вниз с большой высоты в самую бездну. Он на мгновенье замер, пытаясь совладать с эмоциями.
— Я не вправе разглашать эту информацию, — пожала она плечами.
— А ты уверена, что хочешь иметь дело с полицией?
К дальнейшему разговору Леви не прислушивался: его сердце стучало так громко, что казалось оно сейчас пробьет грудную клетку, а внутри, словно морской шторм, бушевали чувства, которые он давно и безуспешно старался подавить.
***
— Постарайтесь не нервничать, все хорошо, — произнесла журналистка, то ли Сара, то ли Синти — Эрвин так и не запомнил ее имени.
— Порядок, — спокойно ответил он, пока она крепила петличку микрофона на лацкан его пиджака.
— Эрвин Смит, зачем вы арендовали эти билборды? — спросила журналистка, оставаясь за кадром.
— Моего отца, Бенджамина Смита, похитили, долго пытали и затем сожгли заживо прямо здесь, под одним из этих билбордов, — уверено произнес он, глядя в камеру. — Такое ощущение, что местной кучке бездельников, именуемых полицией, больше по душе набивать себе брюхо пончиками, чем расследовать дела. И я подумал, что эти билборды помогут им сосредоточиться.
— Но почему вы атаковали именно Найла Доука?
— Ну, он же у них главный, пусть и отвечает.
***
— Смотри крысеныш, твой бровастый хрен вернулся в город! — Кенни мерзко загоготал, взглянув на племянника. Он сидел на кресле перед телевизором — в трусах, халате и своей неизменной черной шляпе, попивая ром прямо из горлышка бутылки.
— Я знаю, — ответил Леви и прикусил язык. Не надо было этого говорить.
— Знаешь? — Кенни отвел от губ бутылку и посмотрел колючим взглядом таких же серых, как у Леви, глаз. — Ты с ним виделся?
— Ебу дал, что ли?! — воскликнул Леви, стараясь выглядеть как можно более равнодушным. — Мы сегодня Зоэ допрашивали: она сказала, что билборды арендовал Смит.
— Смотри мне, крысеныш, узнаю, что ты взялся за старое, живьем закопаю. Мне не нужны пидоры в семье!
— Ты не охуел, козел ты старый?! — воскликнул Леви, кинув в Кенни полотенцем, которым только что вытер руки. — Мне двадцать четыре года, я тебе не пятнадцатилетний пацан, чтобы вестись на это дерьмо! И вообще, подыми свою задницу и вали работать, я заебался тебя кормить!
Он каждый раз напоминал Кенни о том, кто его кормит с тех пор, как тот уволился, чтобы заткнуть. Кенни частенько доставал Леви — издевки старика были неотъемлемой частью его жизни.
— Чтобы сходил к доктору Йегеру, сучий ты потрох! — раздалось сзади. — За тобой глаз да глаз нужен!
Леви чуть не застонал, представив себе очередной унизительный поход к врачу. Он устало вздохнул и отвернулся, по привычке потирая шрам на правой ладони — он всегда напоминал ему о том, на что способен Кенни.
***
— Вот же говна кусок! — воскликнула женщина, увидев репортаж о трех билбордах. Она только вышла в гостиную, закончив мыть посуду после ужина.
— Похоже, милая, твой брат объявил мне войну, — Найл усмехнулся, делая глоток пива и глядя на жену — высокую, стройную голубоглазую блондинку, они с Эрвином были похожи, словно близнецы.
— Я завтра устрою ему разнос! — воскликнула она, нервно теребя кухонное полотенце.
— Не стоит, Мари, — Найл подошел сзади и обнял жену, нежно целуя ее в шею. — Он же упрямый, как тысяча чертей. Ты все равно ничего не добьешься, только еще больше выбесишь его.
— Как не стоит?! Особенно зная наше положение... — воскликнула она, отстранившись от мужа. — Эрвин всегда был Майклом Джорданом по части гондонства, так что помяни мое слово, он нам всем еще даст просраться!
Найл тяжело вздохнул: он знал, что Мари была права. Эрвин будет переть как танк и не успокоится, пока не добьется своего. Впереди его ждали нелегкие дни...
Примечание
Первая глава писалась под композицию «Mildred Goes To War», Картера Бёруэлла из саундтрека к «Биллбордам».
Послушать можно по этой ссылке.