— Натура у котов такая. Похвалиться после удачной охоты. Просыпаешься утром, а рядом на подушке - мышка с откушенной головой.

Женька раскладывала пробирки с образцами, присланными из цехов. И громко переговаривалась с ожидающей результатов Киндрой. Руки Женьки, в синих резиновых перчатках, двигались неестественно быстро. Если наблюдать, все время кажется, что вот сейчас яркая пробирка выскользнет из пальцев и разлетится вдребезги.

В лабораторию тихо проскользнул чем-то до крайности довольный Мареш. Она собралась подойти узнать, в чем дело. Анна, судя по виду, хотела сделать то же самое. Но они не успели.

Мареш обвел хитрым взглядом всю компанию. Распахнул дверь, придержал.

— Давайте, ребят. Сюда. Поаккуратней только.

Все тут же обернулись к двери. Трое механиков уже втягивали какой-то блестящий агрегат размером с тумбочку. Сквозь прозрачную крышку был виден замысловатый механизм.

Мареш едва не пританцовывал рядом.

— Анализатор новейшей модели. Прислали всего четыре на комбинат. И два из них - в нашу лабораторию. Техника тонкая. Вы уж понежнее с ним... - И тут же поспешно придержал за ручку. Бросил сердитый взгляд на механика. - Аккуратней, сказал! Говорю же - тонкая техника. Макаки вы свинохвостые.

Механики расхохотались. Принялись пристраивать анализатор у стены.

— Посмотрел бы на себя, Мареш. Ты больше на макаку похож, - заметил один.

— Вот сейчас - особенно, - добавил второй.

Прыснула со смеху и Анна. Мареш бросил на нее быстрый взгляд. И подогнал механика тычком в плечо.

— Шустрей давайте. Несите мне второй. Еще ребят инструктировать, а время не ждет.

— То аккуратней, то шустрей... Ты уж с приоритетами разберись, макак.

Новым анализатором заинтересовались все. Даже Анна внимательно разглядывала прозрачную крышку.

Ей тоже было любопытно. Какие там новые возможности? Как минимум, уже можно было визуально наблюдать за процессом без того, чтобы поднимать крышку.

Мареш довольно потирал руки.

— Можно не только контролировать. Убирать и доставать образцы, не открывая, не хотите? Видали вы такое? Только для очистки и будем открывать.

Под прозрачной керамлитовой крышкой беззвучно и быстро мелькал широкий черный ремешок. Отчего-то это пугало.

Она отвернулась. Отошла в сторонку. Шевелящийся механизм тревожил. Хорошо, она почти не имеет дела с анализатором.

***

Она не любила утро. Но утром чувствовала себя уверенней. Лучше. Непонятно, почему. Утро в Аркаде было искусственным. Символическим. Возможно, все дело в том, что на Земле в ее родном Киеве в это время тоже было утро. И тело каким-то образом помнило об этом.

Накануне они с Анной весь вечер провели в лаборатории. В компании переполошенного Мареша. Новые материалы не прошли испытания. Разбирали причины. Сегодня опять будут выяснять, уже с Рошетом и Женькой. Пока собиралась и принимала душ, безостановочно обдумывала возможные варианты. Надежда, что получится, как у великого Эйнштейна, не оправдалась - ничего гениального за время, проведенное в ванной, в голову не пришло.

Вернулась в комнату. И никак не могла сообразить, куда дела сумку. Огляделась. Искусственный свет заливал все вокруг мягко и уютно. На тумбочке - маленькая вазочка с фиалками. По кровати Анны раскидана одежда.

Вспомнила, что собиралась сегодня надеть аметистовые сережки. Подарок Василисы. В шкафчике у окна.

Что-то шевельнулось. Какое-то движение. Что-то неправильное, неестественное, во всей этой привычной утренней картине.

Сердце сдавил мимолетный испуг.

Ничего нет. Просто почудилось.

Она с невольной злостью отвернулась к шкафчику. Надо окликнуть Анну и собираться. Что она там застряла, в бытотсеке? С девчонками из цехов, что ли, заболталась? Им-то наверняка во вторую смену.

И вдруг поняла, что кровать должна была уже сложиться. И почему на ней лежат вещи Анны?

Чуть обернулась к двери. Собралась позвать подругу.

Возле кровати зашевелилось что-то белое. Что-то, чего там быть никак не могло. Оцепенев, она наблюдала. Деталь механизма? Что-то сломалось? Но ничего там шевелиться не будет. Ни при каких обстоятельствах.

Нечто высунулось наружу. Она инстинктивно зажала себе рот, заглушив крик. И отшатнулась к двери. Нет, не деталь! И не шланг автомата, как она было подумала. Рука. Бледная человеческая рука слепо шарила по ковру. Вспомнились фигуры. Замотанные в снег. Могли ли они искать ее? И найти?.. Она громко всхлипнула, пытаясь подавить рыдания.

Помотала головой. Ей просто кажется. Ничего там нет. Ничего! Нет! Ни-че-го!

Рука заскребла по ковру. Ногтями. С противным звуком. Длинным маникюром с блестящими серебряными полосами.

Анна... Куда они дели Анну?!

— Анна! - закричала она.

Из-под кровати высунулась встрепанная голова подруги.

— Люсь. Выбраться помоги, а? - протянула плаксиво.

В первый момент почему-то захотелось ударить по этой несчастной физиономии. Или выволочь за волосы.

— Ты что там делаешь?

Опустилась на колени и потянула подругу за плечи. Анна наконец-то изловчилась и выбралась наружу.

— Кровать сломалась. Не складывается, - хныкнула она. Потирала плечо. Должно быть, зажала механизмом.

— А ведь тебя предупреждали. Умные люди. А ты не верила.

— Люся! - Анна слегка ударила ее по руке. - Ну хоть ты не издевайся!

— Ладно-ладно. Собирайся давай. Отправлю ремонтников... Только трусы свои спрячь, а то будет, как в прошлый раз. Стыда не оберешься. Еще на меня подумают.

— У меня всегда красивые трусы. - Анна поднялась с пола. Насупилась. Принялась складывать одежду. - Ой. А это?..

На ладони Анны лежал карандаш.

Она собралась было ответить про трусы. Но умолкла.

— Это у тебя откуда?

Карандаш был магнитный, с удобной граненой ручкой. Изумрудный, и весь в красноватых блестках. Мужской. Такие использовались для карманных дисплеев.

— Валялся тут... - Анна смотрела растерянно. Неопределенно махнула рукой в сторону кровати.

— Чей он? - Она уставилась на Анну. От нервного напряжения получилось слишком жестко.

Подруга быстро замотала головой. Взгляд сделался умоляющим.

— Я не знаю. Люсь, не знаю. Честное слово. Он здесь валялся...

— Я же сказала - никого сюда не водить!

— Я не водила. Правда. Не водила. Почти. Ну Люся. Ну некуда было. Ну всего-то пару раз. Ну прости.

Она сделала нетерпеливый жест. Анна поняла и умолкла. Тяжело вздохнула.

— Мы твою кровать не трогали. И вещи твои не трогали. Честно, - прошептала еле слышно.

Она продолжала смотреть на карандаш.

Красные блестки. И такой же красный зигзаг на ручке, переходящий в круг.

Точно такой же был у Петровского. Разговаривая, тот постоянно держал его в руке. И постукивал им по столу в такт словам. Произносил медленным, тягучим голосом. И так же медленно опускал карандаш на столешницу.

— Одно мое слово, Людмила, и вас на комбинате не будет. В ваших интересах со мной дружить.

"Дружить" с ним не желала не только она. Петровский зазывал к себе под разными предлогами и Женьку, и Полин, и маму двоих детей Кристину Семенову. И даже Киндру. Только Анна его не интересовала. Не любил он таких. На которых давить не получалось.

Она пропускала его намеки мимо ушей. Спрашивала конкретно и повторяла по нескольку раз, по какому делу он ее вызывает. Следила, чтобы не подходил близко. В личный кабинет старалась не заходить - камер там, само собой, не было.

Киндра и Кристина плакали. Ян каждый раз бегал ругаться. Женька однажды ударила в челюсть. И долго в напряжении ждала, не уволят ли. Петровский раскричался на весь этаж. Обещал поднять вопрос о ее неадекватном поведении.

Впрочем, вся бравада Петровского, очевидно, была не более, чем показушничеством. Мареш прекрасно обходил его, защищая своих девчонок.

Или Петровскому было все равно. И он просто наслаждался реакцией.

Ян долго пытался его подловить на приставаниях. Не получалось. Хитрый, гад.

Это было всего через несколько дней после катастрофы. Прямо накануне ее вынужденного отпуска. Пришло очередное благодарственное письмо с верфи. Петровский заявился поздравлять. Она его не заметила. Стояла спиной к двери и ждала Анну. Почувствовав руки на плечах, даже не отреагировала. Приняла сперва за подругу.

Петровский притянул к себе тем же отеческим жестом, которым обычно это делает Мареш. И не преминул воспользоваться случаем - провел языком ей по щеке. Склизким языком аж до самого уха.

Что она ему наговорила, она не помнила. И тогда бы не вспомнила. Даже если бы зачем-то было нужно. Запомнилось только, как вылила стакан воды ему на морду, и за пазуху заодно. Чтобы остыл.

Петровский орал, чем-то там грозился. Она не слушала. Слышала только, как бесконечно повторяла Анна: "Он не знает. Он еще ничего не знает."

Его отвели в сторону. Принялись объяснять, какое несчастье у нее произошло. Петровский молчал. С воротника его красного свитера бесшумно падали на пол крупные капли.

Возвращаясь в Аркад, она мимолетно вспомнила инцидент. Рассеянно прикинула, какие проблемы он попытается ей устроить. В любом случае, уволить никто не позволит.

Петровский, как ни удивительно, оказался куда как совестливее Зорэна. Он больше ни разу ее не вызвал.

Давненько она его не встречала на комбинате. Может, перевелся куда?

— Надеюсь, это не Петровского ты сюда водила, - со смешком бросила она Анне. Чтобы тяжесть воспоминаний стала хоть на малость не такой тяжелой.

Анна посмотрела на нее. И вдруг странно и жутко оскалилась.

С оглушительным щелчком кровать сложилась. Анна едва успела сдернуть свой свитер.

Закричала так, что загудел лингверсор.

— Люся! А если бы я была там?! Если бы не успела?!!

Она обхватила подругу за плечи. Прижала к стене в попытке успокоить.

— Автоматика бы не сработала, - проговорила как можно спокойней, пытаясь заглянуть в глаза. - Ты же знаешь. Защита бы не дала.

Анна рыдала.

— Но кровать сломана! Она чуть не утащила свитер!.. Люся!..

— Так нечего было под сломанную лезть! - разозлилась и внезапно для себя выкрикнула она. Если защита вышла из строя... И если бы внизу оказалась Анна... Сложно представить, что бы тогда было. Скорее всего, Анну слегка бы прижало. Несколько синяков и царапин. Ничего страшного. Но она не специалист по бытовой автоматике. И не могла говорить об этом с уверенностью.

— Быстро собирайся - и на работу! - прошипела она, подталкивая плачущую Анну в плечо.

Что-то кровавым пятном блеснуло в ворсе ковра.

Она вздрогнула.

Зигзаг на чертовом оброненном карандаше.

***

Женька улетала через три дня. Уже не такая сияющая, как в первый раз. Попривыкла. Снова вернулось недовольство трехдневным лунным карантином.

— Подправили наконец-то график. А то в прошлый раз целых два дня у нас сожрал. Обидно, просто слов никаких приличных нет.

Ее муж возвращался с рейса на Марс. Он был пилотом.

— Ага. Когда ты прилетаешь на два дня позже, это не лучший вариант, - многозначительно проговорила Анна, качая головой. - Вот если бы наоборот, то отлично. Можно сходить в спа, навести красоту. А так, кто знает... куда его там понесет... пока в СК...

Женька бросила на Анну недобрый взгляд. Та умолкла. Быстро поправила что-то на накладных ногтях. И поспешно попрощалась. Убежала на свидание.

Они сидели в скромном кафетерии исторического музея. Эва выглядела усталой, но заметно старалась вникать в Женькин рассказ. Киндра восторженно ерзала, поглядывая в сторону дверей, за которыми скрылась Анна. Размечталась на тему спа, что ли?

Она бездумно следила за двумя десантниками, стоящими у автомата с кофе. Те негромко переговаривались о чем-то и бросали взгляды в их сторону, на Женьку с Киндрой. Кошки на рукавах шевелились. Скалились злобно. Ей даже казалось, что она слышит их приглушенное шипение.

Внезапно всплыл в памяти давно позабытый вольер с ягуарами в Харьковском зоопарке. Она подошла слишком близко, и ягуары бросились на нее. Мстислав тогда потянул ее на себя, резко, словно в этом была необходимость. Словно двойная сетка могла не выдержать. Она стояла в его объятиях, надежно прижатая спиной к его груди, и смотрела в эти горящие бессильной злобой глаза, на оскаленные пасти с острыми клыками. И было отчего-то тревожно.

Сейчас ей тоже было тревожно. И тоже непонятно, от чего. А может, и от воспоминаний.

Десантники улыбались. Должно быть, нашли какую-то приятную тему для беседы.

Странный в этом кафе был запах. Пахло грозой. Она едва смогла припомнить, и удивилась этому. Влажная земля, легкие металлические нотки. Но здесь откуда? Должно быть, какое-то очередное новшество бытовиков.

Или запах ей просто чудится.

Киндра смеялась над шуткой обычно мрачной Эвы. Чуть запрокинув назад голову, словно увидела что-то веселое где-то там, под уходящим ввысь металлическим куполом музея. Обычно растрепанные волосы шелковыми волнами скользили по плечам.

Какая веселая сегодня Киндра.

Отчего-то захотелось, чтобы здесь была Анна.

А еще лучше - просто уйти.

К морю. Сидеть на берегу и вдыхать терпкий запах. Слушать чаек. Как они зовут куда-то на край света...

Какая же все-таки мелкая коробка этот Аркад. Искусственная тесная коробка. Даром, что роскошная.

Она моргнула. Ощущение реальности стремительно уплывало. В ушах шумело, словно море в шторм. Не здесь. На далекой Земле.

Десантники мягко, с кошачьей грацией, подкрадывались к их столу. Смотрят голодными глазами на Киндру. Выдохнула и поднялась. Взять воды. В таком состоянии почему-то всегда пересыхало горло.

За спиной послышался смех. Обернулась, просто по инерции. Один распинался перед Киндрой. Та раскраснелась, сразу видно - довольна. Другой что-то шептал Женьке. В самое ухо. Она улыбалась. А вот это уже странно. У Женьки только и разговоров было, что о муже. Неужели настолько всерьез восприняла слова Анны? Нет, быть того не может.

Женька что-то ответила десантнику. Отрицательно помотала головой, но тот, кажется, остался доволен. И вдруг взглянула прямо на нее.

Почему-то стало здорово не по себе. Пусть себе сидят. Отлично сидят и без нее. Направилась к выходу.

Хорошо бы пойти на пляж. Там сейчас мало людей. Только Анна где-то с очередным приятелем.

— Людмила! - излишне громко окликнул незнакомый голос.

Конечно же, не ей.

— Ну что же это вы уходить собрались? Так внезапно?

Перед глазами мелькнула оскаленная дикая кошка. Десантник уже стоял рядом. Совсем мальчишка. Темноволосый, с пухлыми щечками и наивно распахнутыми почти черными глазами. Она немного расслабилась. Ребенку-то чего надо?

— А что такое? Ммм?..

Она запнулась, и он с готовностью доложился:

— Рустам...

— Что хотели, Рустам?

Он замялся, смущенно заулыбался. Взглянул куда-то ей за спину, очевидно, на друга, в поисках поддержки. И, собравшись с духом, выпалил:

— Да, хотел... предложить вам стать моей подругой. Нна... вечные времена...

— Идиот... - послышался за спиной голос второго десантника.

Рустам окончательно смешался. Прикусил губу. Но с надеждой продолжал глядеть на нее.

— Вы это серьезно? - вырвалось у нее.

— Серьезно, - ответил он с отчаянной готовностью. И даже головой кивнул для пущей убедительности. - Выходите за меня замуж...

— Женя?! - она обернулась и взглянула на бывшую Лактионову.

— А в чем дело?! - вскинулась та, очевидно, готовая переходить в нападение. Рядом распахнутыми в испуге глазами следила притихшая Киндра, возле которой застыл второй десантник.

— Ты с ума сошла? Что ты ему сказала?

— А я-то тут при чем?! Он спросил, есть ли у тебя кто. Я сказала - нет. А что я должна была ответить?!

Почему-то больно резануло по сердцу. Слишком больно.

Парень упрямо смотрел на нее. Не отходил. Она ощущала его взгляд.

— А тебе откуда это известно? Есть у меня кто-то... или нет... - вполголоса ответила она.

Женька хмыкнула и отвернулась.

— Людмила... - робко позвал Рустам. Очевидно, несмотря на юность и растерянность - приставучий, как клещ. - Я только о вас и думаю...

— Вы меня первый раз видите. Нет? - Десантник вдруг показался ей частью бредового сна. Нет его здесь. И ее нет. Она идет на станцию, ехать к морю.

Упрямо маячивший перед глазами Рустам медленно покачал головой.

— Нн...нет... Я еще на прошлой неделе хотел...

Она снова пристально взглянула на Женьку. Второй десантник перехватил взгляд. Что-то шепнул Киндре. И окликнул товарища:

— Рустам, оставь ее в покое. Нам пора идти.

— Я догоню, - живо отозвался тот.

— Рустам! - с нажимом повторил друг. - Пойдем!

Рустам вздохнул. Поджал губы, явно не находя слов. Посмотрел со смесью грусти и надежды.

— Не отказывайте! Я буду любить вас вечно!

Она вздрогнула и отшатнулась.

— Не надо мне очередного вранья.

— Что? - в черных глазах отчего-то промелькнул испуг.

— Идите. Вас товарищ ждет.

Парень отошел на несколько шагов. Обернулся. И снова взглянул на нее.

Ничего внутри. Ни боли, ни страха. Только вспышка злости, которая тут же и улеглась. Пустота. Может быть, оттого, что не было тут никакого парня. Привиделся ей, пока шла к морю.

Рустама за рукав увел второй десантник. Перехватил широкой ладонью прямо поверх скалящейся кошки. Зажал жуткую пасть. Дверь беззвучно за ними закрылась. Даже без щелчка. Ее отчего-то всегда пугали двери, что закрываются без малейшего звука. Был кто-то - и нет. Не было - и появился. Всего лишь миг. И не отследить, не понять, как оно так произошло.

Киндра тоже смотрела на дверь, не отрываясь.

Она подошла ближе.

— Кики, забудь о нем.

— Люська... Люсь, не уходи. Сядь с нами, - быстро проговорила вдруг Женька. И постучала пальцами по столу. - Ну, подумаешь... Понравилась ты ему. - Немного помолчала. - Я... не хотела...

Не хотела бы - не сделала. Злилась на Анну за ее неосторожные слова. А досталось ей, как лучшей подруге. Только обвинять бесполезно. Никому не нужный спор выйдет.

Она уселась за стол. О мальчишке больше не вспоминала. Уставилась в упор на Женьку. Странное нездоровое удовольствие - наблюдать, как та нервно заерзала под ее взглядом. Мстислав любил так издеваться над оппонентами.

Женька отвела глаза. Долго смотрела в стену. Тихо проговорила:

— Прости. Правда, сейчас немного не в себе. Я ребенка потеряла. Только-только определили, а тут вот... Не осознала еще...

Киндра охнула. Схватила Женьку за плечи. И вдруг расплакалась. Отчего-то вспомнилось - она так же рыдала в голос, когда сообщили о Мстиславе.

Эва и глазом не моргнула. Знала уже.

По телу прокатился озноб. Лучше б она была сейчас на побережье.

***

Она позабыла о десантниках. Отчего-то была уверена, что больше никогда их не увидит. На самом деле, почти невозможно, с учетом того, где они все находятся.

Она ошиблась. Вернее, была права лишь отчасти.

Второго десантника звали Захар, или Зайка, как доложилась девчонкам красная от смущения Киндра. Вспомнилось почему-то, что Зорэна приятели дразнили Зойкой. И он непривычно для него злобно огрызался. А еще это прозвище - Зайка - казалось смутно знакомым. Но где она его слышала, вспомнить так и не могла.

Объявился он через несколько дней. Она углядела его издалека, когда Анна обратила ее внимание, к кому это там поспешила Кики. Нарядившаяся и благоухающая духами Кики. С восторженно сияющими глазами.

Ее Киндра заметно избегала. Зато девчонкам все уши прожужжала про этого Зайку. Бытовка при цехе быстро заполнилась цветами и яркими коробочками с подарками. Киндра стала исчезать по вечерам почти так же часто, как Анна. Николя Рошет неизменно провожал ее печальным взглядом. Анна тоже смотрела вслед. Со странным интересом. Будто выжидала чего-то.

Влюбленная, потерявшая голову, Киндра.

В тот день ей было здорово не по себе. Так всегда бывало накануне дня рождения Мстислава. Старалась не думать. Не вспоминать, как оно было когда-то. Когда была Василиса. И они вместе ждали, чтобы поздравить по видеотектору.

Отпросилась у Яна немногим раньше. И отправилась прогуляться в сквер. Подальше от всех.

Они были там, стояли возле куста жасмина. И Зайка поправлял блестящую ленточку на белоснежном букете.

Заметили ее и обернулись. Киндра уставилась чуть ли не испуганно. Зайка же почему-то воинственно подобрался.

Она хотела молча пройти мимо. Но Зайка заговорил первым. Вероятно, это и стало причиной.

— Что вам здесь надо? Следите за нами?

— Оставили бы Киндру в покое. Ей без вас лучше будет, - неожиданно для себя устало проговорила она. И бросила взгляд на десантника.

Тот явно злился. Прищурил глаза.

— Правда? А можно, мы сами как-нибудь разберемся? - Он одной рукой обхватил Кики за плечи.

Она неопределенно дернула головой.

— Нельзя. Если не хотите ей неприятностей.

Зайка уставился неверяще, с подозрением.

— Что это значит? - выпалил он. - Что за неприятности вы ей обещаете?

Киндра развернулась в его объятии. Собралась что-то сказать. Уже рот было раскрыла. Но он перебил:

— Вам-то какое дело? У самой счастья нет, так и никто не должен быть счастлив? Всем надо все поломать? Вы последние мгновения жизни Рустаму испортили! Ему всего десять часов оставалось! Всего десять! Он месяц за вами ходил, бредил вами. Что, нельзя было не отказывать так категорично? Это были его последние часы!

Дышать сразу стало тяжело. Первым порывом было отобрать букет и хлестнуть им Зайку по лицу. Она сдержалась. Прикрыла глаза. Выдохнула:

— Ну просто прекрасно...

Десантник, ошарашенный, затих.

Взглянула на него. И продолжила, уже со злостью:

— Я как раз об этом.

Тот молчал. Во взгляде все вместе - боль, тревога, непонимание.

Киндра изумленно смотрела на него. Видимо, ей он о Рустаме не рассказывал.

— А если завтра то же самое случится с вами? Хотите Киндре такого счастья? Или вам на нее плевать?

— А вам бы очень этого хотелось, да? - скривился десантник. - Со мной такого не случится. А Киндру... Киндру я люблю. И не позволю никому совать свой нос...

Она снова прикрыла на миг глаза. Пыталась прогнать из мыслей образ мальчика с по-детски пухлыми щеками. Уверить себя, что он и вправду ей лишь привиделся.

Зайка все еще что-то говорил, яростно встряхивал цветы в руках. Лепестки плавно опадали на камни. Белые...

— Черта с два - не случится, - медленно проговорила она. - Мгновение, и... даже не заметите. Говорите, Киндру любите? А может, тоже пообещаете, что будете рядом? На вечные времена?

Лицо стоящего напротив десантника закаменело. Осекся на полуслове. Нервно ответил:

— Надо будет - пообещаю.

— Молодец, - вырвалось у нее.

— Да кто вы такая, чтобы я перед вами отчитывался? - выпалил он. - Указывать нам с Кики, как жить? Какое право имеете? Своей жизнью занимайтесь, отстаньте от нас.

— Я? Вот... - прошептала едва слышно.

Она не собиралась этого делать. Но все равно потянула цепочку на шее. Зайка в замешательстве следил. Продемонстрировала ему на ладони оба кольца.

— Люся! Уйди! Пожалуйста! - Киндра попыталась встать между ней и Зайкой. Но он удержал ее за плечо.

— Это... что? - Он заметно побледнел.

— Все, что осталось от моего счастья, - жестко проговорила она. - Да вы смотрите, не стесняйтесь. Мне тоже обещали вечность рядом. Задолго, до... вашего друга.

Десантник смотрел на кольца, не мигая.

— Когда? Здесь, на Меркурии?

Она покачала головой.

— Оберон.

Он, наконец, взглянул на нее.

— "Лунная радуга"? Группа Элдера? - отчего-то предположил сразу. Дождался ответного кивка. - Я не знал, что кто-то из тех ребят был женат.

— Теперь знаете.

Она спрятала кольца. Он с досадой посмотрел на цветы.

— Приступы страха, мучительные, которые со временем переходят в непрекращающуюся тревогу. Даже когда все хорошо, даже когда рядом. А потом - только боль и отчаяние. Безысходность. И воспоминания. Сводящие с ума, выжигающие сердце... - Она кивнула на Киндру, та нервно всхлипывала. - Кики не выдержит.

Зайка молчал, нещадно стискивая пальцами ни в чем не повинные стебли.

— Уходи! - вдруг зло прошипела ей Киндра.

Внезапно навалилась неимоверная усталость. Безразличие. Захотелось спать. Сами разберутся.

Не говоря больше ни слова, она развернулась и ушла.

***

— Нет, ну вот невозможно же просто! Я несколько раз перепроверил! Проклятье какое-то!

Мареш расхаживал через коридор из лаборатории в кабинет и обратно, словно тигр в клетке. Безостановочно. Чем неимоверно нервировал.

— Ян, еще раз тебе говорю - ты отправил в цех установку двухдневной давности.

— Да не мог я такого сделать. Я удаляю их с рабочего планшета.

— Значит, не удалил.

В лаборатории с Марешем она была одна. Анна и Рошет ушли разбираться в цех. Полин где-то застряла с перерыва. Эва была у координатора. На беднягу Фернандес сейчас свалилась большая часть Женькиной работы.

Она тоже была на подхвате, но контроль - совсем не ее специализация.

А сегодня придется. Производство ждать не может.

Гудение анализатора тревожило, как и всегда. Скорее бы завершил.

Мареш наконец-то успокоился. Хмуро принялся делать пометки. Она не сомневалась - он придумает, как все уладить. В конце концов, есть резерв. На случай сбоя техники.

Она занялась своими расчетами.

Двери лаборатории снова распахнулись. Она не обернулась. Анна и Рошет, конечно.

— Люся... - От сдавленного шипения почему-то испуганно замерло сердце. Нервы совсем ни к черту. - За что ты так со мной?

Киндра на пороге была неестественно бледной. Смотрела таким взглядом, будто она внезапно вырвала у нее сердце.

Она поднялась. Подошла ближе.

— Твой Зайка, да?

— Он разговаривать со мной больше не хочет. После того, что ты нам наговорила. Сначала отмалчивался, а теперь... совсем не приходит... Почему, Люся? Зачем? - В глазах и голосе появилась злость. Киндра подалась вперед, губы скривились. - Я была так счастлива! Как никогда в жизни! Ну зачем, зачем тебе надо было лезть?!

— Потому что слишком дорого обходится такое счастье! - тоже с внезапной злостью выкрикнула она. Киндра что, сама не видит? Не понимает? Что уже несколько лет происходит перед самым ее носом?

Киндра, словно в ответ на ее мысли, покачала головой.

— Люся, если с тобой такое произошло... это же не значит, что и со всеми... так! Бывает же по-другому! Зайка опытный, осторожный. Он сможет уберечься, он говорил... У нас бы все было хорошо! Если бы не ты!

Киндра хныкнула. По щекам потекли слезы. Но смотреть не перестала.

— Ах, опытный?! - она вскинула бровь. Внутри волной поднималась ярость. Но не на Киндру. На кого? Или на что? Понять она не могла. - А что же он не сказал тебе, что Рустам погиб? Чего испугался? У него был выбор. Он мог выбрать тебя. А выбрал... не приходить.

Киндра тут же прекратила кривиться. И снова замерла в растерянности. Слезы продолжали стекать и исчезали где-то под прядями растрепанных волос.

— Тебе уже сейчас настолько больно, Кики! А что будет через несколько лет? Если он все же... Сейчас ты еще сможешь забыть о нем! У тебя, вон, Рошет есть. Он тебя любит...

— Ро-шет? - вдруг странно процедила Киндра. - Ну да, конечно. Вот только любит он ту девочку, одноклассницу, погибшую в спортивном лагере четырнадцать лет назад. А я... всего лишь слишком на нее похожа.

Опять стало холодно. И это еще больше разозлило. Захотелось закричать на Киндру. Чтобы не говорила больше подобного. Чтобы снова улыбалась и рассказывала о проделках своих кошек. И васильки таскала девчонкам, которые мастерила сама из полимерной глины.

— Неважно, Кики! Не имеет значения! - резко ответила она, глядя той в лицо. - Не Рошет, так найдется еще нормальный парень! А десантник этот!.. Пожалеешь же потом! А будет поздно!

Киндра сморгнула. Взглянула растерянно и словно бы с сочувствием.

— А ты, Люся? Пожалела? - тихий шепот.

Оцепенение длилось лишь миг. Боль и ярость смели все.

— Да!!! - выкрикнула она.

Сердце замерло от испуга. Но тоже лишь на миг. Удар. Громкий скрежет. Оглушительный звон. Что-то промелькнуло перед глазами, больно хлестнув по ним потоком воздуха.

— Аааххх!.. - выдохнула Киндра.

Взглянула на нее сквозь пелену слез. Лицо Киндры исказилось гримасой ужаса.

Опустила взгляд на анализатор. Наружу капало содержимое пробирок. У пролома в крышке с шипением извивался черный ремешок. С оборванным креплением на конце.

***

Она неподвижно сидела на диване в кабинете Мареша. Соображать тяжело. Мысли словно разваливались на отдельные слова. Неимоверно трудно было их собирать.

Таким Мареша она еще никогда не видела.

— Ян? Это, должно быть, производственный дефект. Вот будет экспертиза...

Мареш вцепился руками в стол. Словно намеревался поднять его. И обрушить ей на голову.

— Это, должно быть, не надо было орать возле работающего автомата! Я же говорил - техника тонкая! Говорил?!

Она потерла висок. Очень хотелось домой. И лечь спать. Сердце до сих пор не желало биться нормально.

— Ян, ну это же смешно. Как керамлит мог от этого?..

— Смешно, Люся?! Тебе смешно?! - Мареш не глядя пихнул кулаком коробку видеомонитора. - А ты просмотри запись повнимательнее! Один сантиметр! Один! И ты бы следующим рейсом возвращалась на Землю! Навсегда! Без глаза! А еще пара сантиметров - и в грузовом отсеке! В ящике!

— Ян... - снова прошептала она. Но что сказать, так и не сообразила.

Мареш поморщился с непонятным отчаянием. Взлохматил свои обычно аккуратные волосы.

Все затянуло морозной дымкой. Сплошной стеной повалил снегопад. Слух улавливал тихий скрежет. Который становился громче. И громче, и громче. И вскоре превратился в звук шагов по снежному насту. Шаги приближались...

Она вздрогнула всем телом. Мареш стоял спиной к ней и кричал в экран видеотектора:

— Плевать мне на ваши проблемы! Ваш анализатор чуть не убил одну из моих девчонок! Да! Чрезвычайная ситуация! Говорю же - просто чудом не убил! Пострадавшая?! Бакулина Людмила! Разбирайтесь!

***

Анна вбежала в едва открывшуюся дверь и кинулась к ней, на ходу откидывая сумку. Сгребла в охапку. Сжала так, что невозможно дышать.

— Люся! Люсенька! Да что ж это такое! Да что ж Янек тебя одну отпустил? Ну я ему!..

Ухватила за подбородок. Заботливо заглянула в глаза.

— Не болят? Хочешь чего-нибудь? Твоих любимых конфет?

Она молчала. Знала, что Анна не услышит, пока не выговорится. Пока Анну саму не отпустит. Лишь бы рыдать не начала. Хватит с нее рыданий, на год вперед наслушалась. Сил никаких не осталось.

К счастью, Анна обошлась суетой. Через несколько минут она сидела, закутанная в одеяло. Под спиной - подушка. А в руках стакан с крепким кофе.

Смотрела, как Анна стягивает украшения и убирает их в шкафчик.

Проговорила:

— У тебя же, вроде, свидание сегодня намечалось.

Подруга только отмахнулась.

— Никаких сегодня свиданий. Ни на шаг от тебя не отойду.

Решительно уселась рядом.

Она грустно улыбнулась:

— Ян все тебе рассказал?

— Ага. Ты зачем бедняжку Кики так пообломала?

Она хмыкнула.

— Тебе тоже не понятно, да?

— Ой, Люся! - по-кошачьи фыркнула Анна. - Тебе-то что за дело? Кики - девочка взрослая. Сама соображать должна. Двадцать пять, все ж таки.

Она потянула одеяло, заматываясь плотнее. Вместо ответа сказала:

— А друг этого Зайки погиб. Рустам. Тот, который меня звал замуж. Узнала, когда разговаривала с ним и Киндрой.

— Ох... - Анна расстроенно поморщилась. С досадой покачала головой. - Рустам? Жалко-то как. Хороший был мальчик, перспективный. Не так хорош, конечно, как Зайка. Но очень даже ничего. Ты поэтому все это время такая ходила? А я гадала, чем расстроена...

— Так вот откуда я это прозвище знаю - Зайка - сообразила вдруг она. - Это ведь ты мне про него рассказывала.

Анна хихикнула. Но все равно довольно печально.

— Ну да. Мы с ним немножко тоже... время проводили. Так что ты и меня обломала вместе с Кики. Я все ждала, ждала. Когда... Впечатления сравнить.

— Анна, - протянула с легким укором. - Да кто-нибудь остался еще в Аркаде, с кем ты время не проводила? С моими так точно со всеми! С Зорэном вы дружбу водили...

Анна подняла указательный палец вверх и закивала:

— Водили.

— Теперь, оказывается, и с Рустамом этим... Даже к Мстиславу ты приставала.

Анна пожала плечами. И расслабленно вытянулась рядом на кровати.

— Приставала. Пьяная была. Но я и к тебе пьяная приставала... К кому я только не приставала... по пьяни.

Анна вздохнула, взгляд расфокусировался.

Она, напротив, пристально смотрела на подругу. Та грустно улыбнулась в ответ.

— Он все равно со мной не стал.

— Правда? А когда я застала тебя в нашем номере на Луне?

Анна повернулась и взглянула на нее.

— Говорю ж тебе, нет. Он сказал, не спит с девушками, которые значительно превосходят его по интеллекту. Он же на дух меня не переносил.

Она поспешно покачала головой:

— Да ничего подобного.

Анна усмехнулась.

— Брось, Люсь. Я все прекрасно понимала. Уж не настолько я превосхожу вас интеллектом. - Задорно ей подмигнула. - Боялся, что я плохо на тебя влиять буду. Испорчу его хорошую девочку. И нельзя ведь сказать, что я не пыталась.

Они умолкли. Она зябко куталась в одеяло и пила маленькими глотками отлично сваренный кофе. Анна, казалось, погрузилась в воспоминания. Что-то шептала неслышно, одними губами, самой себе. С Анной такое случалось. Особенно после нервного потрясения.

— А этот, приятель твой, как его там? С которым вы в "Звездную пыль" ходили?

— Марко? - удивилась она.

— Ага, Марко. Он и его друзья. До их компании я не добралась. Пока еще не добралась.

И Анна загадочно улыбнулась ей.

***

Через пару дней Мареш вызвал ее к себе. Чем-то недовольный. Непривычно хмурый. Еще совсем недавно это бы ее взволновало. Но теперь... Она просто устала. От всего. В том числе и от недовольств Мареша.

— Что-то опять не так, Ян?

Тот молча бросил перед ней на стол запечатанный конверт. Она осторожно взяла, покрутила в руках. Адресован ей. Сверху - заметная печать экспертизы контроля качества.

— Мне уже прислали такой же. Ознакомился, - раздраженно пояснил Мареш. - Но тебе, как пострадавшей, тоже положен экземпляр. Взгляни.

Она вскрыла конверт. Вчиталась. Удивленно хмыкнула.

— И ты думаешь, вина моя?

Ян задумчиво покрутил в пальцах фигурку вставшей на задние лапы крыски, что обычно украшала его полку.

— Я думаю, работать они там не умеют. Бесполезная контора!

Это и правда было удивительно. "Никаких дефектов в конструкции не выявлено." Она понимала возмущение Мареша. Вот только самой отчего-то было все равно.

Она будто бы заранее знала - все именно так и будет.

— Керамлит обязан был выдержать, - прорычал Мареш. - Крышка и не на такие удары рассчитана.

— А что наши эксперты?

Мареш лишь отмахнулся.

— Считают, была нарушена технология. И в материале крышки возникла... хмм... уязвимость. Впрочем, это тоже не подтверждено. Согласно экспертизе, прочность соответствует требуемым нормам.

Она усмехнулась.

— Уязвимость? И вот именно туда попало оборвавшимся креплением?

Мареш рассеянно кивнул.

— Редко, но бывает. Что ж, в любом случае, служба безопасности изъяла всю партию анализаторов и впредь запретила использование этой модели. Разработчики нам страшно благодарны. А тебе выплатят компенсацию. Так что, считай, все закончилось благополучно.

Мареш умолк. Она сидела и смотрела, как он мучает несчастного грызуна.

— Могу я идти? - поинтересовалась наконец.

Тот неопределенно качнул головой. И странно застыл, наклонив голову.

— Ян? - переспросила она.

— А может, все-таки, твоя, - вдруг негромко проговорил он.

— Что - моя? - Она невольно нахмурилась.

— Вина, - с неожиданным насмешливым любопытством пояснил он. - Может, причина в том, что ты сказала Киндре неправду? В твоем вранье?

— Это... ты вообще о чем?

Сердце снова болезненно сжалось. Да так, что слезы из глаз. Ма-реш? Он-то зачем?..

— Ты ведь не жалеешь!

Она вскочила и кинулась за дверь.

В коридоре налетела на ожидающую Анну.

— Люсь, ты чего? На тебе лица нет.

Она зло взглянула на подругу.

— Да все в порядке! - Заставила себя успокоиться. Потянула Анну за руку. - Пойдем, подальше отсюда. На мостик выйдем. Мне надо собраться с мыслями.

Анна без лишних вопросов пошла следом.

— Янек снова не в себе? - поинтересовалась сочувственно, только когда они уже стояли, облокотившись на перила, и слушали гудение и лязг, доносящиеся из цехов. - Злится?

Она покачала головой.

— Это я, кажется, не в себе...

Точно. Не в себе. Самое подходящее определение.

— Бакулина! Борге! У нас, вроде, не перерыв еще! - голос Полин. Она обернулась. Рошет нещадно привалилась к брату и смотрела прямо на нее. С презрительным раздражением. - Мы там работаем, вкалываем за этих двоих. А принцессы тут, отдыхают.

Возвращение старых анализаторов действительно немного прибавило работы. Девчонки избаловались новыми моделями. И случившееся восприняли нерадостно. Вот только больше всех это коснулось Эвы. И Жени, которая все равно была сейчас на Земле. Но возмущалась отчего-то именно Полин. И откровенно обвиняла ее.

Как же уже достала за все эти годы!

— А ты Марешу пожалуйся, - нагло заулыбалась Анна.

— А и пожалуюсь! - обиженно бросила Рошет. Направилась к лабораториям.

Они с Анной мгновенно забыли о Полин. Отвернулись в другую сторону. Она бездумно разглядывала свои руки. Анна приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.

Глухой удар. Они испуганно вскинули головы. Николя помогал Полин встать на ноги. Та плаксиво морщилась, потирала локоть. Уставилась на нее с откровенной ненавистью. Сдавленно прошипела:

— Ты!..

Она замерла в растерянности. Происходящее снова казалось душным болезненным сном. Что значит - "ты"?

Анна вскинула руку. Пошевелила в воздухе пальцами. Звонко выкрикнула:

— Второе предупреждение, Полин!

И задорно рассмеялась.

***

Она так увлеклась расчетами, что не заметила, как прошел остаток рабочего дня. Подняла голову, потирая затекшую шею. И дернулась, не сумев подавить вскрик - в рабочем кресле Анны сидело лохматое чудовище. Более всего оно напоминало помесь кабана с овцебыком.

За спиной хохотнул Мареш. Пояснил:

— Новый поклонник.

— Красавец, - буркнула она.

Анна появилась в лаборатории несколькими минутами спустя. Веселая и оживленная. Как всегда, конце рабочего дня.

— Люсь, как тебе мишка? Отнесешь его в общежитие?

Она мигом представила, как несет этого монстра под мышкой через город...

— Извини. Не могу. У меня планы. Не включающие в себя... мишек.

Анна прикусила губу, припоминая.

— Ах, да. Ты же с этим сегодня встречаешься... Как там его?..

— Марко.

— Точно.

Анна задумалась. Постучала пальцами по спинке кресла.

— Сама отнеси, - недоуменно предложила она.

— Не успеваю. На свидание иду. До утра. - Сосредоточенно над чем-то размышляющая Анна выглядела на редкость непривычно. - Не могу же я пойти к одному парню с подарком от другого. Это уже как-то слишком. Непорядочно.

— Но ты же ходишь к одному, нацепив на себя подарки другого. И благоухая подарком третьего. И ничего.

Анна лишь руками всплеснула.

— Не в тот же день, Люся! Слушай. А может, ты с собой возьмешь? Ты же говоришь, у тебя с этим... чисто дружеские отношения.

Мареш расхохотался, ничуть не смущаясь укоризненного взгляда Анны.

— Не возьму, - она решительно покачала головой. - Придумай другой выход. Оставь его здесь до завтра.

— Э, нет. Не пугай ночную смену, - мигом вклинился Ян.

— Ладно, - Анна повеселела. - Попрошу Риоко. Пусть закинет к нам в комнату.

Она собралась. Вышла из лаборатории. Достала из личного шкафчика сумку.

— Вон того урода? - донесся до нее голос Риоко. - Хорошо, закину.

***

Винезе был не один. Возле него обнаружился другой десантник. Что-то крайне настойчиво выяснял у Марко. Узнала по голосу, еще до того, как тот обернулся - Джошуа. Забавный парень. Чем-то напоминал ей Мареша.

Марко заметил ее. Поздоровался.

Джошуа заулыбался, словно родному человеку.

— Счастлив вас видеть, Людмила, - вполголоса проговорил он. - Простите. Срочный вопрос обсуждали... Я уже ухожу.

Вопреки своим словам, продолжил стоять и улыбаться.

Она поймала себя на том, что улыбается в ответ. Отчего-то смутилась. И подошла ближе к Марко. Тот сложил руки на груди. Поинтересовался:

— Ты не знаешь значение слова "ухожу", Джош?

— Бессердечное ты создание, Марко, - укоризненно покачал головой десантник. Синий взгляд снова скользнул по ней. Джошуа вздохнул. Все так же тихо произнес:

— Хорошего вам вечера, Людмила.

Дверь за ним закрылась.

Марко с усмешкой смотрел вслед.

Кофе с нежной молочной пенкой был верхом ее мечтаний на сегодня. Беспричинная тревога отступила. А она ведь и не замечала, что та изводила ее весь день.

А может, ее тревогу прогнал этот Джошуа.

— Ребята не достают тебя? - вдруг поинтересовался Марко.

Она удивленно взглянула на него.

— Почему ты спросил?

Марко пожал плечами.

— Расспрашивал тут один. Захар Абельцев. Знаешь такого?

— Зайка? Знаю, - она грустно усмехнулась. Вспоминать эту историю не хотелось. - Значит, расспрашивал обо мне?

— Нет, - покачал головой Марко. - Не о тебе. О Мстиславе.

Она кивнула.

— Ясно. А что спрашивал?

— Да ничего особенного. Интересовался... малозначимыми деталями.

У нее возникло ощущение, даже твердая уверенность - Марко в курсе истории с Киндрой. Стало неприятно.

Сказала, глядя в стакан:

— Нет. Меня не достают.

Марко задержал на ней взгляд. И вдруг накрыл ее ладонь своей.

— Если что - говори мне. Я всегда рядом.

Она отдернула руку, будто обожглась. Опомнилась и виновато взглянула на растерявшегося десантника.

— Извини. Не везет мне на тех, кто обещает быть рядом. С самого детства.

Пояснила в ответ на удивленный взгляд:

— Я впервые появилась в доме Мстислава не как его жена. Как игрушка для его матери.

Сердце разнылось. От давней боли. От непрощенной обиды. Она сглотнула бесполезные слезы. И запила почти идеальным кофе.

Марко смотрел на нее и молчал. Она внутренне горько усмехнулась, представив, что он там мог себе навообразить.

— Сложный период в жизни. А мне всего двенадцать. Я даже не знала, что такое поддержка... До Василисы. Услышать "Я всегда буду рядом. Вместе мы справимся." было просто чудом каким-то. - Она судорожно рассмеялась. - Чем-то невероятным... И я потянулась. Как мотылек к огню. Не знала тогда, что была всего лишь ожившей мечтой о так и не рожденной дочери. А потом... Потом Василиса нашла себе развлечение поинтереснее. И легко обо мне забыла.

Воспоминания захлестнули. Словно холодным дождевым потоком в лицо. Девичьи секреты. Разговоры обо всем на свете на полночи в темноте. Примерка нарядов и эксперименты с косметикой вместо школы. Чтение сказок вслух, обсуждение влюбленности. Все то, как Василиса себе представляла общение с родной дочерью. Все то, чего никогда не было в ее жизни. Ни с мимолетными школьными приятельницами, ни, тем более, с матерью.

"Моя Милка..."

Она стиснула стакан. Молочная пенка выплеснулась ей на пальцы.

Вот и вся вечность рядом. Что мама, что сын. Совершенно одинаковые.

Марко протянул ей салфетку.

— Я не буду ничего обещать. Просто знай, что всегда можешь прийти ко мне. Пока я жив, конечно.

Пока я жив...

Она шла домой через сквер с влюбленными. И до боли стискивала в руке цепочку с кольцом Мстислава. Достаточно и того, что она спрятала его, пока общалась с Марко. Почему-то не хотелось, чтобы он смотрел на кольца. Еще с той, первой встречи.

Сейчас ее словно окутывало незримое теплое облако. И чудился шепот, на грани слуха. Знакомый, такой родной голос. "Я с тобой. Всегда".

В комнате ровно горел приглушенный свет. На тумбочке Анны возле зеркала нагло восседало лохматое чудовище с вытянутой цилиндрической мордой.

***

Снег. Снова тот яркий белый снег. Она понимала, что это означает. Вокруг пусто и тихо. Но это только пока. Она была в опасности.

Очень скоро оно появится. И начнет охоту.

Прятаться было негде. Она медленно брела в неизвестность. Вокруг только снег и лёд. Ей было холодно. Очень холодно. Она знала, что этот холод убивает. Но она, почему-то, была жива.

А может, это только иллюзия. И она уже давно призрак. И давно уже ходит бесцельно тут по снегу. Только не заметила этого.

Что-то вызвало острый приступ страха. Она не сразу сообразила. Впереди был обрыв. Дальше идти некуда. Ловушка.

Подошла ближе, чтобы убедиться. Огромный пролом. Черная бездна. Мертвенный холод. Даже в сравнении с тем, который она уже испытала. Безнадежность. Небытие.

Она отшатнулась. Надо бежать! Куда угодно, только как можно дальше отсюда! От этого гибельного провала! Там - хуже чем смерть. Оттуда уже не выбраться...

Обернулась.

Они стояли в нескольких шагах перед ней. Высокие. Неумолимые. Вокруг них клубились снежные вихри, но сами фигуры были неподвижны. Пока.

Она попыталась сообразить, сколько их. Но отчего-то не получалось.

Бежать!

Кинулась в сторону. Обойти. Только бы прочь отсюда!

Фигуры двинулись наперерез. Миг - и они снова перед ней. Шарахнулась назад. Вторая попытка. Бегом, со всех ног. С другой стороны...

Они оказались быстрее. Стояли и смотрели. Молча.

— Пошли прочь!!!

Только смешки в ответ.

Дохнуло мертвенным холодом. И она поняла, что стоит на самом краю. За спиной - провал.

Бросилась прямо на них. Плашмя. На ледяную стену. Дыхание перехватило. Лишь бы не туда... Не туда...

Фигуры не шелохнулись.

— Не удержишься, - спокойно произнесла одна из них.

Несколько рук, окутанных метелью, потянулись к ней.

Не было сил даже закричать. Ее толкнули. Снежный мир перевернулся. Освещенный солнцем край напоследок промелькнул перед глазами. И она полетела во тьму.

Конец.

Собственный крик давил на уши. В груди трепетало сердце. Кто она? Тьма поглощала все...

Падение резко остановилось - ее схватили! С силой сжали чьи-то руки. Прижали к чему-то... мягкому?

— Люся! - настойчиво позвал веселый голос. Открыла глаза. Анна практически навалилась сверху. Встряхивала ее вместе с одеялом. - Ты чего там всхлипываешь во сне?

Она и в самом деле чуть не расплакалась. Попыталась сесть, но одеяло и Анна на нем держали.

— Анна! Мне такой кошмар приснился...

— Ну ладно, Люсь, ладно. Проснулась уже, - перебила ее подруга. - Не вспоминай - и сам забудется. Лучше расскажи, что у тебя там с Винезе?

Страх еще не отпустил, оттого раздражение было особенно сильным. А игривый взгляд подруги и вовсе выводил из себя.

— Анна! Да сколько можно?! Ты меня совсем не слушаешь, да?! Нет у меня с ним ничего! Мы просто друзья!

Анна недоверчиво сощурилась. Снова потеребила одеяло.

— Да ладно! Люсь? Он что, совсем-совсем тебе не нравится?

— Совсем-совсем! - рявкнула она. - Анна, прекрати! Мы с ним говорили о Мстиславе! Он его товарищ по рейду! Всё! Ни с кем у меня ничего нет! И отстань уже со своей ерундой!

Анна перестала смеяться. Хмыкнула. Наконец-то оставила в покое ее одеяло. И подалась в сторону, слезть с кровати.

Ей все еще было не по себе. Не хотелось отпускать от себя Анну. Ухватила ее за ладонь. В попытке удержать. И едва не вскрикнула.

— А что руки-то такие ледяные?

Анна покосилась на нее. Вместо улыбки отчего-то получилась странная гримаса. Медленно проговорила:

— Обогрев сломался.

— И ты что, полезла под ледяную воду? Сумасшедшая? Ладно, сейчас посмотрю, в чем там дело.

Поднялась с кровати. Поправила сбившуюся сорочку.

Анна подошла было к зеркалу. И вдруг замерла и выругалась вполголоса, уставившись на лохматого урода.

Успела рассориться с тем поклонником, что ли?

Кошмар никак не хотел отпускать. Хотелось утешения. Она снова взглянула на Анну.

— Этот сон... Мне до сих пор не по себе. Мутит от страха.

Подруга медленно повернула к ней голову.

— Нашла чего бояться, - ответила почти шепотом. - Это всего лишь метановый лёд.

Снова взглянула в зеркало. Склонила голову набок, оценивающе разглядывая. И поправила выбившийся локон.

Обогреватель в ванной работал. Включила, проверила воду. Все было в порядке. Неужели же можно было сглупить настолько, что не дожать, а потом не проверить индикатор включения? Впрочем, Анна могла.

Залезла под горячий душ.

Всего лишь метановый лёд...

Какой-то бред.

Замоталась в халат. Вышла из ванной.

— А ты почему здесь с утра? Ты же собиралась у кого-то остаться? Поссорились?

И застыла, озираясь. В комнате никого не было.

***

— Несколько лет назад это было. Работал у нас парень. Тарасом звали. Вот как раз напарником Бэчелор был. До тебя, Харман.

— Верно. Был такой, - голос Анны вклинился в рассказ Луки, одного из рабочих цеха. Тот вознамерился поразвлечь двоих новеньких, три дня назад прибывших на комбинат с Земли.

Она сидела с ними. Идти домой в одиночестве не хотелось. Тем более, что Анна свиданий на сегодня не планировала. С Земли привезли ворох заказанного ею шелкового нижнего белья. И подруга собиралась устроить на полночи примерку.

Лука приобнял Анну за плечи. И потянул ближе к себе. Та удобно расположилась практически у него на груди. Один из новеньких - девочка в трогательных веснушках - испуганно на них уставилась.

— Так вот. Собрались наши как-то на мостике. Смотрят - а нет Тараса. Только стоял рядом - и исчез, как не бывало. Пошли искать-то. И нашли. В резервуаре плавает. Мертвый.

Девочка в веснушках ойкнула. Умоляюще посмотрела отчего-то на нее. Шепотом спросила:

— Правда?

Она кивнула.

— Правда. Несчастный случай.

Веснушки жутковато побелели.

— Ну а что вы хотели? Это Внеземелье. Тут таких ужасов насмотритесь, - пообещал Лука.

Второй новенький, темноволосый мужчина невероятно высокого роста со шрамом на скуле, только скептически хмыкнул.

— Несчастный случай, - медленно, растягивая слова, повторил за ней Лука. - Всем именно так и сказали. Однако Хонканен, тогдашний охранник, проговорился. - Парень понизил голос до шепота. Анна с интересом приподняла с его плеча голову. - Они тогда данные с камер просматривали. Ну и официально заявили, что ничего особенного на них разглядеть не удалось. Вот только неправда это. Записи-то эти в секретный отдел направились. А все почему? Да потому что четко там видно - подошел этот Тарас к краю резервуара. А оттуда рука высунулась, белая. Ухватила парня за лодыжку. И в одно мгновение под воду уволокла. Тот так головой о заграждение и приложился.

— Девичья? - поинтересовался новенький.

— Что - девичья?

— Рука.

— Да, нет. Мужская, вроде...

— Ну вот! А я уж было прекрасную обнаженную русалку вообразил, - расхохотался тот.

Луку это не смутило. Тем более, Анна и рыжая девчонка реагировали, как надо - рты раскрыли, глазами хлопают.

— А еще у нас тут мужик повесился, - выдал он. - Прямо в своем кабинете...

— Хватит!!! - взвизгнула "веснушка". Подхватила свою куртку. И поспешно сбежала в неизвестном направлении.

По дороге домой Анна что-то насвистывала себе под нос. Кажется, модную песенку. Перемежала ликбезом по моделям эротического белья. Окидывала ее оценивающим взглядом. Поясняла, какие подойдут.

Она не одергивала, хоть и раздражалась. Пусть порадуется своим обновкам.

— Мне Иманол то же самое говорил, - внезапно проговорила Анна.

— Что?.. - Она не поняла, о чем речь. Но по спине прошел холодок. Тон подруги не понравился. Непонятно, чем.

— Что записи с камер отправили в секретный отдел. И что им показали неполные...

— Про панталоны свои рассказывай! - процедила она.

— Люсь? Ты чего? - не поняла подруга. Но, увидев ее взгляд, осеклась.

Они успели дойти до общежития и подняться, прежде чем Анна решилась заговорить снова. О панталонах.

***

Вообще-то она не должна была идти с Женькой. Собиралась пойти Эва. Вот только Эва заболела. Внезапно. Утром осмотр показал нормальное давление. А в обед Фернандес не смогла сама встать с рабочего кресла. Отправили в медикологический комплекс с гипертоническим кризом.

Испуг девчонок несколько поумерил Мареш. Отправился сопровождать. А вернулся в беззаботном настроении.

— Устала, - сообщил он. - Со мной тоже как-то такое было, четыре года назад. Помните, когда на верфи все сроки проморгали? Олег Тимофеич говорит, Эва нам всем еще фору даст. Так что замену искать пока рано.

Ей все равно было жутко. И как будто бы не из-за Фернандес. Но другой видимой причины не было.

— Отправь со мной Анну, - неохотно попросила Женька у Мареша. - А то до ночи там торчать придется. Регистрировать образцы и сдавать документацию - это ж разные корпуса. Даже не рядом.

— У меня расчеты сложные в процессе, - напряженным голосом отозвалась Анна. - Самая середина.

Выводила результаты утреннего эксперимента. Что удивительно, даже без нареканий пока.

Женька сникла.

— Людмилка! Оторвись от своего изобретательства. Иди, прогуляйся с Евгенией.

От громкого голоса Мареша нахлынуло раздражение. Она обернулась. Кивнула на старательно сопящую Анну.

Мареш качнул головой.

— Я сам проконтролирую. Под мою ответственность.

И подмигнул ей.

Немного прогуляться сейчас было кстати. Тем более, ей достанется регистрация образцов. Ближе по специфике ее работы. А это куда быстрее, чем документы. Много времени не займет.

Лишь бы Анна результаты эксперимента не слила в известное место. Как говорит Мареш - талантливая девочка, но невнимательная. Вот пусть сам и переделывает за этой невнимательной, если не уследит.

Женька смотрела с нетерпением.

Она отложила дисплей, почувствовала внезапное облегчение. Неужели вырвется сейчас из лаборатории?

Мареш смотрел на нее с насмешливой улыбкой.

— Эх, Людмилка! И красивая же, зараза. Женился бы на тебе хоть сейчас. Так ведь откажешь.

Она засмеялась. Посоветовала:

— А ты не теряй надежды, Ян.

Развернула любопытно раскрывшую рот Анну носом обратно к дисплею. И вышла из лаборатории вслед за Женькой.

Женька не торопилась. Потащила ее в обход. Принялась жаловаться на свекровь.

Слушать было практически невозможно. К счастью, Женька от нее ответов не ждала. Тараторила без умолку. Слова сливались в своеобразный шум и напоминали ей что-то давно позабытое. Вспомнила. Болтовню Василисиных сестер, когда те заявлялись накануне праздников. Исключительно тех, на которые приезжал Мстислав...

Когда Василисы не стало, ее семья нагрянула, и целых полгода кто-то постоянно находился у них в доме. "Помогать с детьми", как сообщила сестра Василисы тетя Маша. Если судить по тому, кому именно от них досталось по полной внимания, детьми были они с папой.

А после несчастья с Мстиславом Елисей сумел каким-то образом отстоять для нее целых два месяца покоя. И она была безмерно ему благодарна.

— Извини, Люсь, - внезапно совершенно другим тоном пробормотала Женька. Она удивленно вскинула голову. Даже смогла уловить. - Я тебе тут ною. Про свои проблемы. А тебе бы, наверное... свекровь...

Она смешалась и умолкла.

Да, она права. Все бы сейчас отдала, чтобы услышать недовольный голос Василисы. Хотя в ее отношении такое было лишь раз - когда полезла на насыпь и сломала руку.

И даже больше, чем все - чтобы вернуть ту ночь с проливным дождем и ощущением потерянности, которая в тот момент казалась ей самой страшной в жизни. Когда на отчаянную просьбу о помощи получила от Мстислава по видеотектору лишь короткое "сама виновата".

Как она и ожидала, Женька отправилась с документацией.

— Зайди, номер мне занеси, как управишься, - со вздохом попросила ее та.

Это конечно. Это всегда пожалуйста. Лишь бы не подменить ее. Работы в лаборатории оставалось еще много. Хотелось быстрее вернуться. И она, несмотря на заверения Мареша, переживала, как там справляется Анна.

На регистрацию образцов ушло чуть меньше получаса. И еще столько же - на получение номера. А все из-за сбоя автоматики. И нерасторопных операторов. А ей еще Женьку в дальних корпусах искать.

Женька тоже была недовольна. Сидела в холле на мягком розовом диванчике. И ждала своей очереди к какому-то очередному начальнику. Ей только слабо кивнула. Забрала номер. Проговорила с досадой:

— Успеть бы к концу рабочего дня. А иначе завтра с утра сюда придется.

Она углядела рядом с Женькой стаканчик из-под горячего шоколада. И блюдце с крошками от печенья.

И чем же в лаборатории лучше, чем здесь? Руки по пробиркам скучают, что ли?

— Мне пора. А то там вся работа на Анне, - нетерпеливо проговорила она.

Женька кивнула.

— Ага. Через Южно-центральный не ходи, - проговорила спокойно. И принялась внимательно разглядывать какую-то справку.

— Что? Почему? - Она замерла. Дорога через Южно-центральный была самой короткой. А в лаборатории Анна...

— Потому что там пруд, - так же ровно отозвалась Женька. И подняла голову от листка. - Люся? А ты чего все еще здесь?

Она не нашлась, что ответить. Направилась к выходу.

На территории приторно-сладко пахли деревья. Она поспешно спустилась по каменным ступеням к магистрали. Бросила быстрый взгляд в сторону входа. Где-то там дорога к морю.

Однако ей на комбинат, к проходной. Через спокойный Южно-центральный выйдет по прямой. И да, где-то там на полпути - пруд с водяными лилиями. Редкий сорт, выведенный местными селекционерами. Очередная их гордость. Она частенько там бывала. И что, спрашивается, Женька имеет против пруда?

Может, там какие ремонтные работы, о которых она не знает?

Чушь. Женька знает, а она - нет? Конечно же, на информационном табло сообщили бы.

А идти через оживленную площадь Объединения - окажется у прокатного. И там еще минут пятнадцать лишних до проходной.

Ладно. Если с прудом какие-то проблемы, всегда можно пройти боковыми улицами. Не потеряется, само собой.

Потихоньку начинался искусственный вечер. Краски вокруг блекли. Крупнейший парк Аркада - Южно-центральный - местами уже озаряла подсветка. Розовая, зеленая, золотая... Оттого сумрак казался мистически жутковатым.

Она вдруг поймала себя на том, что уже давно думает о приятеле Марко, этом Джошуа. Откуда он родом? С Запада? Наверняка, с Запада.

Странно. Но от мыслей о нем становилось спокойней. И даже тепло на душе. Необычный парень. Не такой, как остальные. Вспомнились внимательные синие глаза. Жаль, что космодесантник.

А что, если бы не был? Эта мысль внезапно ошеломила ее. Это бы что-то изменило?

Она представила, как гуляет с Джошуа в парке. Позволяет обнимать себя. Целовать. Прикасаться.

Дыхание резко перехватило. От страшной боли. В груди, в том месте, где у нормальных людей находится сердце.

Чужие прикосновения.

Она никогда не думала об этом. Не нужно было думать. Несмотря на все, несмотря на удушающий страх и постоянную тревогу. Несмотря на растерянные взгляды Василисы. Она знала, знала твердо и непоколебимо, что они с Мстиславом будут вместе вечность. С того самого момента двенадцать лет назад, когда сама поцеловала его, внезапно, в отчаянном порыве безнадежности. А он ее не оттолкнул...

А теперь... Сможет ли она? Целовать другого? Позволять прикасаться к себе? Скажет ли кому-то другому слова любви? Анна уверяет, что она привыкнет. Со временем. А привыкнет ли? Сломается? Изменится так, что сама себя не узнает? Перестанет чувствовать что бы то ни было, а заодно и боль в выжженном сердце?

Оставить все в прошлом? Выбрать другое свадебное платье? Другие кольца?..

— Отпусти, - мягко проговорил девичий голос где-то совсем рядом. Она вздрогнула, выдернутая из тяжелых мыслей. Поспешно огляделась.

— Отдай свою боль. Иди дальше.

Всего в паре шагов - девчушка. Подросток в светлом платье. Светлые волосы. Улыбается так, что позавидует любой психиатр.

Она невольно отшатнулась. Это что еще за фокусы такие?!

— Мила. Отдай их нам. Свои колечки. Они не нужны тебе. - Вторая девчушка. Практически копия первой. Сбоку. И еще ближе к ней.

Огляделась по сторонам. Вот он, тот самый пруд с лилиями. Влюбленная парочка обнимается на скамейке. У самого берега женщина с мечтательной улыбкой. Любуется на воду. Смотрит в небо. В ее сторону, на парк.

И тут заметила самое страшное - никто не видит ее незваных собеседниц. Никаких удивленных взглядов. Проклятье! Галлюцинации!

Она раздраженно уставилась на будто подсвеченные лица. А мысли-то какие вязкие. И двигаться тяжело. Оцепенение никак не спадает.

Рядом со второй девочкой возникла и третья. Подошла от пруда. Протянула руку.

— Иди сюда. Ближе. Не бойся.

Идти она не хотела. Но все равно пошла. Темная вода в пруду чуть ощутимо колыхалась.

— Просто кинь их в воду. Оставь здесь. Ну же, Мила.

Голоса будто окутывали. Она нашарила кольцо. Сдавила его в ладони. Частичка ее души. Все ее существо заполнила боль. Отодрать от себя - и она погибнет.

— Мила, - ласково увещевали дети. - Одним движением. Так надо. Ты же сама понимаешь. Отпусти. Отпусти свою боль. Он не вернется.

Судорожный всхлип. Она подошла к берегу. Девочки ободряюще заулыбались. Вот-вот коснутся ее...

Взгляд выцепил подошедшего к скамейкам мужчину. Словно внезапная пощечина. Но легче не стало. Люди вокруг будто ослепли. Будто ничего с ней не происходит. Она бы тоже его не заметила, в такой темной одежде. Если бы стоял неподвижно.

Однако он видел. И подошел к берегу. Она растерянно смотрела.

— Вон пошли, порождения скверны! Убирайтесь, откуда выползли! Во тьму!

Она чуть не закричала от ужаса - голос бы не человеческим. Неестественным. Без намека на эмоции. Он словно бы обрушивался сверху и давил на голову.

Девчушки завизжали. Лица их отвратительно перекосились. На ее глазах они кинулись в пруд. И без малейшего всплеска исчезли под водой.

Она судорожно перевела дыхание, не веря тому, что увидела. Заозиралась. Мужчины нигде не было. Женщина на берегу легко касалась воды пальцами обнаженной ступни.

Грудную клетку сдавливало. Никак не получалось расслабиться. Она пошевелилась, пытаясь сбросить оцепенение. И вдруг поняла, что это чьи-то руки. Обхватили ее и крепко сжимают.

— Я. Не отпущу, - прорычал чей-то голос. И жестко пообещал: - Убью.

От ужаса все внутри заледенело. Теперь эмоции звучали в голосе. Холодная ярость. И угроза.

Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Хотелось зайтись в истошном крике. Но она вдруг выдохнула:

— Не отпускай!

И осела на траву.

Влюбленные на скамейке, одурманенные поцелуями, полезли руками друг другу под одежду. Нисколько не смущаясь. Будто никого здесь больше не было. Будто ее не было. И она сама была лишь своей же собственной галлюцинацией.