Южная провинция встретила Гермиону осенним солнцем, свежим ветерком, треплющим волосы, и неизвестностью. Последний международный порт-ключ перенес ее к реке, на берегу которой росла пушистая ива, опустившая крону к реке, в почтительном поклоне, касаясь длинными плетьми бурных вод реки. С обратной стороны ствола в некоторых местах не было части коры, а у корней чернотой зияла нора. Окруженная мыслями, девушка спешно шла по широкой заросшей тропе, то и дело, поскальзываясь на влажной земле. Шум бьющейся о скалы воды заглушал звуки леса, и это пугало. Остаться в одиночестве в незнакомом лесу, когда солнце клонилось к горизонту, освобождая место осенней прохладе ноября, было страшно. Пройдя войну, смерти и потери, тяжелые выборы, по-прежнему оставались вещи, которые неизменно внушали страх. Сейчас, это неизвестность, навстречу которой продолжала идти Гермиона, и стихия, которая бушевала за её спиной.
Путь до ближайшего пригорода Южиной провинции Японии занял несколько часов. Первыми, среди плотно стоящих деревьев, показались дома, с черепичной крышей, и плетеным забором вокруг. Гермиона задумалась о том, что дом принадлежал зажиточному человеку, скорее «купцу», чем простому жителю. Для деревни на окраине провинции он был слишком хорош. Япония не была чужда для Гермионы. Мама невероятно любила эту страну и на летних каникулах до того, как начались «приключения» они были частыми гостями в этой стране. Конечно, они останавливались в Пекине или Осака, и благодаря волшебной палочке в кармане юной Гермионы им даже удавалось посетить волшебную часть Японии. Страна эта отличалась ото всех тем, что они одними из последних возвели Магический Щит между людьми и волшебниками. Провинция продолжала жить в тесно близости от людей. Потому отыскать колдуна, о котором писала в своих дневниках Джин Грейнджер, казалось практически невозможно.
Тем временем тропа стала явной, и вела прямиком вглубь деревни. Шум реки сменился суетой небольшой провинции. Над головой, между домами висели гирлянды из красных и оранжевых фонариков с японскими иероглифами. Некоторые из них она знала: счастье, любовь, красота. А некоторые видела впервые. Она старалась держаться сдержанно, уверенно. Эта часть провинции сохранила самобытность и Японскую культуру в полной мере. Женщины ходили в ярких теплых кимоно и накидках я капюшонами. Тонкие руки прятали в муфтах, но далеко не меховых, а простых, тканевых. Гермиона сильно выбивалась среди жителей Японского пригорода, кутаясь пусть и в светлую, но все же европейского кроя мантию, с капюшоном, отделанным белым мехом.
Гермиона наблюдала за тем, как живо сновали жители деревни, и обратила свое внимание на то, куда чаще всего шли люди. Ей было нужно начать поиски, и нет ничего лучше, чем место заполненное людьми. Поток людей вывел Гермиону на площадь, заставленную небольшими палатками, у которых крутились люди. Местный базар, конечно, не шел в сравнение с рынками в Англии, и все же самобытность этого места не могла не поражать. Товар на прилавках лежал в плетеной посуде или на глиняных блюдах. Украшения аккуратно разложены на бамбуковых циновках или висели на столбах, удерживающих небольшие козырьки, защищающие их от осадков. Гермиона остановилась в нескольких шагах от такого прилавка. Юные девушки рассматривали прекрасные ожерелья, преподнося их к фонарикам, горящих на уголках козырька и наблюдая за тем, как грани бусин поблескивают в теплом свете. Женщины в возрасте так же стояли по близости, сдержанно рассматривая украшения не позволяя себе их коснуться. Внимание привлек маленький мальчик, в черном костюме с красной вышивкой. Среди пестрых кимоно и белых костюмов, он обращал на себя внимание. Черная как смоль шевелюра лезла в глаза, и он то и дело неуклюже поправлял её, смахивая в сторону рукой. Гермиона наклонила голову и уставилась на мальчика, который пробирался сквозь толпу покупателей. Ростом он едва доставал макушкой до прилавка, ему это было и не нужно. Тонка ручка наощупь потянулась к браслету из черного камня, и стоило ему схватить его покрепче, расталкивая локтями женщин, поспешил удалиться. Грозный продавец выскочил из-за прилавка, сжимая в руке толстую палку.
«Не поздоровится же мальчишке», - подумала Гермиона. Не отрывая внимательного взгляда от продавца, Гермиона тихо зашептала что-то себе под нос. Грузный мужчина поскользнулся на затянутой льдом луже и выронил палку. Женщины постарше прикрывая рот рукой, засмеялись над неуклюжестью продавца, а юные девушки, забыв о правилах приличия в голос захохотали, пряча глаза, услышав брань. Гермиона же одарила его снисходительной улыбкой, и продолжила свою неспешную прогулку. Останавливаясь у людных прилавков, она слушала речи людей, стараясь услышать имя или что-то, что могло привести её к Седому Колдуну (так в своих записях мать завала Такао), но все их речи были лишь о свежести еды, погоде или новостях в Столице.
Подобно лучам солнца тонкие улочки, стиснутые плотными рядами домиков, тянулись от площади к окраинам. Гермиона шла по укрытой досками дороге с новой целью – отыскать себе место для ночлега.
Завтра, ранним утром она попробует снова что-то разузнать, и кто знает, может удача будет на ее стороне. Прохлада проникала за ворот мантии, раскидывая по спине мурашки. Пробежавшие по спине мурашки заставили руку крепче сжать рукоять волшебной палочки, ожидающей своей участи в глубоком кармане. Гермиона нервно озиралась по сторонам, словно ощущая на себе чей-то колючий взгляд, но никого, кому бы он мог принадлежать, не обнаружила. Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не ускорить шаг, и не забарабанить в первую попавшуюся дверь.
Впереди показался теплый свет, лившийся сквозь бумажные стены дома. Если верить местным жителям, то в нем можно попросить ночлег. Хозяин дома встретил Гермиону вежливым поклоном и едва заметной улыбкой. Все были непривычно добры, счастливы видеть перед собой девушку из Европы. Гермиона же только могла догадываться, что за напускной вежливостью пряталась опаска. Гермиона хорошо их понимала, но сейчас она шла к своей цели, а потому принимала их улыбку за искренность и шла дальше.
Комната была просторной и светлой. Вокруг витала прохлада с улицы. Гермиона задвинула за собой перегородку, служащую дверью и вздохнула полной грудью. Слишком холодно, для любящей яркое солнце и жару Гермионы, потому она поспешила взмахнуть палочкой и наложить на пространство согревающие чары. Теплая прозрачная вуаль окружила комнату, и только сейчас она почувствовала себе комфортно. Взмахнув палочкой, Гермиона поняла, что не одна. Глупая, пренебрегла безопасностью во благо теплу. Она быстро забыла то где она и для чего пришла.
- Это не прилично, без приглашения появляться в комнате незамужней девушки, - голос дрогнул лишь в самом начале. Из-за ширмы, украшенной рисунком цветущей сакуры, вышел молодой мужчина с пепельно-белыми волосами, лежащими ровными прядями на плечах. Голубое кимоно с вышитыми цаплями выглядело дорого и контрастировало с алыми бинтами, намотанными на ладони «гостя».
- Это Вы искали меня, Гермиона, - хриплый голос звучал уверенно, и ни одна нота не выдала в нем эмоций.
- Седой Колдун, - ответила Гермиона, неуклюже кланяясь мужчине. Такао усмехнулся и поклонился в ответ.
- Да, Ваша мать называла меня так, - ответил колдун, возвращая себе невозмутимый вид.
- Прошу, садитесь. У меня, к сожалению, нечем Вас угостить. Я только с дороги.
- Я не в гости пришел. Асаи сказал, что чудом торговец не догнал его, - Такао сел на татами, поджав под себя ноги. Смиренно сложив руки на коленях, он возвел на Гермиону хитрый, проницательный взгляд. Гермиона поспешила сесть напротив, копируя позу, мысленно полагая, что точно не ошибётся в традиции.
- Вечера в провинции холодные, вот и поскользнулся на замёрзшей луже, - ответила Гермиона.
- Зачем Вы меня искали, Гермиона?
Гермиона кивнула.
- Несколько недель назад в Англии случилось нападение Пожирателей Смерти на бывшую штаб-квартиру Ордена Феникса. Маркоборцам удалось схватить многих из них, но некоторые добрались до дома Гарри Поттера. В тот день, от страха я обратилась в лисицу - свою анимагическую форму, чего раньше, без моего ведома не происходило. Странным было и то, что я могла колдовать в анимагической форме, - Гермиона говорила медленно, так, будто читала параграф из учебника. Лишь пальцем не водила по строчкам, чтобы не сбиться с мысли, потому как не было перед ней книги.
- В детстве, мама рассказывала мне сказку о лисице и маленьком лисенке, бежавшем от темных ёкаев - Ногицунэ. Мама-лисица обратилась за помощью к Седому Колдуну из клана ниндзя, чтобы спрятать щенка в облике человека. Помог колдун, за помощь клану, и запечатал тот духа лисицы в теле маленькой девочки. Девочка росла, а сила лисицы росла, одаривая её магическими силами. Я очень любила эту сказку, и всегда с радостью вспоминала её слова. Пока не нашла дневник Джин Грейнджер и не прочитала эту сказку от первого лица.
- Если Вы знаете, что с Вами случилось, зачем Вам я?
- Мама написала, что если щенок за ответами направится, то Седой Колдун поможет. Направит на путь, - полушепотом произнесла Гермиона, опуская взгляд на циновку под ногами. Только сейчас, под пристальным взглядом Такао, она поняла, что должно быть зря приехала в Японию. Её ответы хранились на страницах пыльных фолиантов. И только не было ответа в них на один вопрос: Что ей теперь с этим делать?
Такао молчал. То ли раздумывая над услышанной историей, то ли вспоминая прежние времена, то ли давая время Гермионе.
- Обратившись в лисицу, - Такао говорил медленно, приковывая внимание Гермионы, - сколько хвостов ты увидела?
- Два, - быстро ответила Гермиона и едва сдержалась, чтобы не съежится под пристальным взглядом волшебника. Такао едва заметно покачал головой.
- Ложь – опасное дело. Одного хвоста не досчиталась, - с издевкой произнес он.
- В любой из мифологий лисицы с больше чем одним хвостом не рождаются. Кицунэ второй хвост спустя полвека полагается, не раньше. Так скажите мне, Такао, как лисица в 19 лет может три хвоста иметь? Как опасно об этом первому встречному говорить? – очередной волшебник, считающий, что раз распознал ложь, так вправе указывать и считать, что мудрее её. Речь и ее жизни и в ней нет никого умнее ее самой.
«И все же я пришла к нему за помощью» - журит себя Гермиона за гнев, направленный на волшебника. Мужчина терпеливо ждет.
- Приходить за помощью с ложью – плохая привычка, лисица. Не делай так, поймают – язык отрубят, - с «доброй» улыбкой говорит Такао, - не вовремя ты за ответами явилась. У нас охота на лис объявлена.
Охота на лис.
Мама писала в дневниках, что черные кицунэ из года в год объявляли награду за головы лисиц, не обделенных силой приглашали в клан, а одну лисицу, приближенную Императора, живой привести велели. Для ритуала. По слухам, печать открывающая врата Они у нее хранится.
По укрытой плиткой крыше застучали крупные капли дождя. Шум снаружи завесой скрывал опасный разговор двух волшебников. Сквозь прозрачную бумагу, виднелись всполохи света, предвестники грома. Гроза.
- Джин не раз приходила. Просила защитить тебя. Укрыл тебя магией, чтобы не превратилась случайно. В детстве сложнее контролировать обращения, могла навечно лисицей остаться. Сейчас, прожив восемнадцать лет в облике человека, ближе к нему стала, а значит, в животную оболочку возвращаться будешь как в гости. Не наоборот. И спрятали тебя в магическом мире, под защитой.
Гермиона кивала, впитывая каждое слово волшебника.
- Так вот почему анимагия давалась мне с трудом? – осенило её. От переизбытка чувств она всплеснула руками, удивив своей эмоциональностью Такао.
- Гарри и Рон так быстро обучились, а я изо всех сил старалась, и никак. Все из-за Вашей магии, так ведь?
Такао сухо кивнул.
- Мои чары оберегать тебя должны были до тридцати лет. Но своим напором ты сломала защиту. Оттого и обратилась, - предположил Такао.
- Ты говорила, что можешь колдовать в обличии лисицы, - Такао, как и Гермиона запоминали все, что произносит собеседник.
- Верно, ударами хвостов пламя вызвала, чем и отпугнула нападавших, - ответила Гермиона, - после этого правда все тело ломило. Полагаю дело в самой магии.
Такао заинтересованно смотрел на Гермиону, пытаясь забраться в голову этой юной волшебнице. И видит Мерлин, лучше бы ему не знать того, сколько мыслей сейчас ворочалось в этой голове.
- Из древних фолиантов, переведенных на английский, я выяснила, что магия волшебных существ, к которым я теперь, очевидно, отношусь, это чистая животная магия. Она не создается, она и есть то, из чего я состою. С помощью волшебной палочки, было проще направлять силы, и, привыкнув к этому, я не чувствовала дискомфорта. Беспалочковую магию практикуют только в России и Японии. Остальные предпочитают пользоваться магическими артефактами.
- Почему Джин не с тобой? – вдруг спросил Такао, прерывая потом мыслей Гермионы. Вопрос застал её врасплох, хотя не должен был. Ну конечно, он спросит о матери, ведь её он знает, а девушку, сидящую перед ним – нет.
- В Англии была война. Вы знали?
Такао смиренно кивнул.
- Чтобы защитить моих родителей от Темного волшебника, я стерла им память и отправила в Австралию. Они больше не знают о том, что у них есть дочь.
Такао долго смотрел Гермионе в глаза, а после лишь коротко кивнул.
Гермиона почувствовала, как сильно затекли ноги, но сменить позу просто не могла себе позволить.
«Как он может так долго сидеть в одной позе?»
Смехотворность одной этой мысли в сложившейся ситуации заставила Гермиону усмехнуться. Такао усмехнулся в ответ, и в это мгновение Гермиона подумала, что он, должно быть, читает её мысли.
- У меня нет ответа на твой вопрос, лисица, - тихим, убаюкивающим голосом произнес Такао, - Я не могу сказать тебе, как жить. Лишь могу дать совет – будь аккуратна. Черные листы будут охотиться за тобой, если узнают. Они вербуют тех, кто сильнее их, или уничтожают их, если сталкиваются с отказом.
- Боятся силы?
- А кто не боится?
- Я благодарна Вам за время, - отвечает Гермиона, и склоняет голову в знак почтения, - и была благодарна Вам за помощь. Обучите меня беспалочковой магии. Магии в теле лисицы.
Волшебник склонил голову в вопросительном жесте.
- Поступать в Колдовстворец в девятнадцать лет – будет глупо. Вы, могущественный волшебник, который может помочь. Мама не стала бы оставлять Ваше имя, если бы Вы не смогли.
- Но, почему я должен согласиться? Что ты, беспомощная лисица, можешь дать мне? – голос Такао изменился, с мягкого шепотом с легко хрипотцой, приобрёл властные нотки и нажим, заставляющий ёжится от силы голоса.
- Одолжение.
- Одолжение? Мне? Колдуну?
- Волшебница и я, - не медля отвечает Гермиона. Она вскидывает голову, как делала это в школе, когда Слизеринцы оскорбляли её из-за чистоты крови. Этот жест никогда не сулил ничего хорошего для тех, кто сомневался в ее месте в волшебном мире. Она всегда доказывала им, что магия такая же её, как и их.
- И все же ты просишь моей помощи.
- Я дам Вам день, подумать над моей просьбой. И если Вы откажете мне, я приму это и покину Вашу страну. Если же исполните мою просьбу, я буду полезна.
Такао поднялся на ноги, и, стряхнув невидимые пылинки со своего кимоно, поклонился. Гермиона подняла следом, неуклюже поклонилась в ответ, и сделала несколько шагов в сторону, от выхода, выпуская Седого Колдуна.
Волшебник ушел, а Гермиона улыбнулась тому, что он не сказал ей категоричное «нет». Он в ней заинтересован. Примет ли он решение в пользу помощи или откажет. Она его точно заинтересовала. Таких лис он ещё не встречал.
***
Новый день был пасмурным и морозным. Один слизеринец, во время войны, поделился заклинанием, которому обучают всех змей в первый учебный день. Зимой в подземельях жутко холодно, особенно после Рождественских каникул, когда камины не протапливают гостиную и комнаты. Тогда то они и прибегал к Согревающим Чарам. Их накладывали на мантии и пижамы, на небольшие поверхности, чтобы избежать необходимости их обновлять. Гермиона впервые была благодарна кому-то со змеиного факультета за то, что сейчас она не дрожит от ледяного ветра, пронизывающего до костей. Накинув на голову капюшон мантии, Гермиона медленно бродила по узким улочкам деревни. Люди жили своей жизнью и впервые за всю свою жизнь Гермионы стыдно, что она сейчас просто бродит по улицам. Не работает. Лишь наблюдает за людьми. Чтобы было само по себе странно.
Рано утром Гермиона проснулась от мысли о том, что на нее кто-то смотрит. В комнате было пусто и холодно. Чары рассеялись, а ирори[1] давно потух. Тишину нарушали голоса постояльцев, завтракавших в общем зале. Было странно находиться в подобном заведении, граничащим с первобытностью, зная, как живут люди в столице. Ведь в больших городах были полноценные отели, где они с мамой часто останавливались, посещая Японию с экскурсией. Волшебная Япония не торопилась войти в современность и предпочитала спать на футонах, нежели иметь европейского вида кровати; предпочитала жить в минках с двух- или четырехсторонними крышами, нежели строить высокие здания. От того немагическая Япония делилась на префектуры и лишь окраины называли себя иначе, в то время как Волшебная Япония оставляла прежнее деление на провинции. От того улочки деревни казались убогими. В сравнении с Токио и Шанхаем то, где сейчас находилась Гермиона, было можно назвать своего рода гетто. Хотелось спросить, знают ли они, что там цивилизация?
Небо заволокло серыми тучами, пряча за собой осеннее солнце. Старики оделись теплее, дети же вопреки наставлениям родителей, неугомонно носились по площади без головных уборов и перчаток. Гермиона снова вернулась на торговую площадь, где продавцы уже разложили товары на прилавках. Спрятав руки в муфтах, кто-то в тряпочных, а кто-то в меховых, они расхаживали вдоль прилавков, проверяя товар. Один из продавцов заменил рыбу, лежащую ближе к краю, на ту, что лежала в середине. Должно быть с тухлецой. В каждом поселении в Японии непременно был сад. Кто обустраивал его исходя из расположения: вокруг прудов, образовавшихся в местах, где ранее текли реки, а кто-то создавали пруды сам. Об этом пруде ходили легенды, будто вода в него течет из недр земли, и чище ее нет в Японии.
Гермиона любовалась садом, наслаждаясь тишиной. Оказавшись за плетеным забором, она словно попала в иной мир. Звуки стихли, оставляя лишь едва слышное журчание воды и крики птиц, снующих в ветвях деревьев. В саду не было людей, ведь ранним утром у людей было куда больше важных занятий, чем лицезрение прекрасного сада. Гермионе же ничего не оставалось, как наслаждаться видами. Библиотек в этом месте не было. Об этом поведала старая женщина с добрым лицом, продающая чай. Ближайшая была в соседней провинции, ближе к столице.
- Да и книги в ней на Японском, - добродушно засмеявшись, добавила она.
«Книги на Японском мне мало чем помогут», - мысленно согласившись со старушкой, Гермиона так же добродушно улыбнулась ей в ответ. На базаре, она купила себе немного овощей и фруктов. Ничего другого ей сейчас не хотелось. Спустя несколько часов скитаний по деревне, она вернулась в свою комнату в гостином доме. Достав из сумочки небольшой блокнот и карандаш, Гермиона принялась записывать в него все, что смогла о себе узнать. Ногицунэ действительно существуют и охотятся на лис. Сказки о лисице и её щенке - чистая правда. Мама - китцунэ. Мама - волшебная лисица.
Многое в жизни Гермионы теперь выглядело иначе. Множество вопросов начиналось со слов «Что бы было….», а ответы, возникающие в голове, пугали. Какова была бы её роль в войне? Что бы сделал Волан-де-Морт узнай он волшебных лисицах? Он бы убил её? Он бы нашел Ногицунэ и использовал их против Волшебников? Или не пошел бы на такой риск?
Карандаш затанцевал на поверхности бумаги, воспроизводя лисицу с восемью хвостами, которую она видела на страницах фолианта. Между лопатками жгло, будто кто-то сверлил спину внимательным взглядом, будто прицел автомата прожигал место попадания пули. Гермиона взмахнула волшебной палочкой, чтобы удостовериться. Снова. И в который раз чары не показали никого, кроме самой Гермионы.
Вечером Гермиона попросила задвинуть амадо[2], за дополнительную плату. С деревянными стенами стало теплее, и спокойнее. Она давно отвыкла от постоянного страха за свою жизнь, больше не могла хладнокровно существовать, зная, что где-то рядом с ней Тьма.
Гермиона легла поздно. Ждала до последнего. Такао не появился и утром. Она верно расценила ответ Седого Колдуна, и засобиралась домой. В Англию. Она отправила Патронуса в Министерство Магии Японии, для получения разрешения на международную трансгрессию, и ожидала сороку с конвертом ранним утром.
Впрочем, утром сорока так и не появилась. Ни ближе к обеду, ни даже вечером, когда солнце коснулось горизонта, окрашивая природу в розовые оттенки. Гермиона провела в комнате целый день, ожидая порт-ключ. Волнение зародилось глубоко в груди, а мозг тут же стал придумывать объяснения этому. Япония не могла забыть, потерять или даже отказать в отправке, ведь удерживать её на территории своей страны – незаконно. На международном уровне. Не находя себе места, Гермиона покинула комнату, кутаясь в теплую мантию. Вечер с каждым днем становился прохладнее, и только сегодня Гермиона не стала накидывать на себя Согревающие Чары. Она отправилась к площади, чтобы пообщаться с людьми. Это успокаивало. Ощущение, что ты не брошена в чужой стране, и остались люди, которые, пусть даже наиграно, рады тебе. От него становится лучше.
Приблизившись к площади, до Гермионы донесся шум: визги, крики и грубые голоса сливались в общий шум борьбы. Оттуда не веяло весельем и миром. Гермиона ускорила шаг, сжимая рукоять палочки в кармане мантии.
Люди стояли на коленях, уткнувшись лбом в землю. Плечи детей и женщин дрожали, доносились всхлипы с разных сторон. В центре мужчина с длинными черными волосами, смотрел на всех с высоты своего роста. На плечах черная накидка, обрамленная черным мехом. Под ней черный костюм, с серебристым орнаментом по краям. Не просто орнаментом, иероглифами. Гермиона определенно привлекла его внимание: не склонилась, в светлой меховой накидке, с копной вьющихся русых волос. Она всем своим видом кричала о том, что не здешняя и что она не боится. Или не знает.
- Юная мисс, - голос рокотом грома прокатился по площади. Он соединил японский и английский.
- Вы очевидно не знаете, кто я, и я прощу Вам это на первый раз, - говорит он, - а сейчас поклонись.
- Я не поклоняюсь Темным Людям, - по-японски отвечает Гермиона.
- Я не человек. Я дух лисы. Мне больше тысячи лет. Каждый на Японской земле обязан поклониться мне. Вот что бывает за неповиновение традициям!
Мужчина взмахивает рукой, заставляя мальчика, плачущего у его ног, подняться. Асаи. Да, кажется, его звали Асаи. Такао упоминал его имя вчера.
- Покажи урок, который мы выучили, милый братец, - шепот, подобно змеиному шипению пронесся мимо, касаясь ушей. Мальчик, закусив губу, чтобы не закричать, протянул левую руку вперед. То, что от нее осталось. Этот человек отсек ему ладонь. Кровь сочилась их открытой раны и тяжелыми густыми каплями падала на землю.
- Воровство и неуважение к старшим всегда карались, - продолжал свои высокопарные речи мужчина, оправдывая жестокость.
- Он ребенок. Маленький мальчик и Вы лишили его руки, - Гермиона смотрела в глаза злодею, не выказывая уважения или страха, к которому взывал мужчина.
- Отпусти его, ему нужно помочь, - Гермиона протянула руку вперед, раскрыв ладонь вверх. На занятиях в Школе Невыразимцев учили, что язык тела невольно воспринимается правильно. На подсознательном уровне открытые жесты располагают и успокаивают, а закрытые – отталкивают.
Со спины подошли двое молодых парней и грубо схватили Гермиону под руки.
- Советую убрать руки, - шепчет она.
- Нам больше сотни лет, мы – клан Ногицунэ, ты не можешь нам указывать, - рычит парень, стоявший по правую руку. Его хватка стала крепче, злее, в то время как парень слева убрал руку.
- Не буду мериться регалиями, - отвечает Гермиона и резко дергает рукой, высвобождая плечо из хвата. Она сильно бьет его ребром ладони в шею, в кадык, заставляя парня согнуться, хватая ртом воздух. Второй, испугавшийся угрозы, медлит, а после, опомнившись, нападает. Просто вытягивает руку, силясь схватить её за шею.
- Как невоспитанно, - Гермиона обнажает палочку, делает несколько взмахов и парень падает парализованным, с широко распахнутыми глазами.
Гермиона снова взмахивает палочкой, связывая обоих лис, и обращает свое внимание к мужчине. Асаи по-прежнему стоял рядом с вытянутой вперед рукой. Он не был удивлен магии, не боялся ее, лишь смотрел, в то время как по его щекам текли слезы.
- Отпусти этих людей, - произнесла Гермиона, наставляя волшебную палочку на мужчину. Может ей и не удастся так легко справиться с тысячелетним Темным Лисом, но блеф все ещё мог спасти им всем жизни.
- Волшебница, - в голосе слышался интерес, - пришла защитить этих убогих?
- Отпустите их, - повторила Гермиона. Если бы не та доза адреналина в крови, которая буквально кипятила кровь, она бы не смогла произнести и слова от страха и неизвестности.
- Мы встретимся с Вами, мисс, позднее, - с нагловатой ухмылкой произнем Мужчина и щелкнул пальцами. Рука Асаи вспыхнула черным пламенем, и мальчик закричал, падая на колени. Детский крик стал триггером и Гермиона пустила в ход магию. Жалящее заклинание отлетело от него как мячик от стены, оглушающее, посланное следом – заставило его пошатнуться.
- Круцио, - вскрикнула Гермиона, пуская розовый луч в сторону злодея. Он громко зарычал, взмахивая рукой, будто силясь смахнуть с себя надоедливое насекомое, нежели непростительное заклинание. Простые волшебники были готовы содрать с себя кожу, в то время как Ногицунэ, древний темный дух лишь ощущает дискомфорт.
«Я должна хотеть причинить ему боль» - уверяла себя Гермиона, удерживая заклинание, - «Он изуродовал ребенка просто потому что может»
- Так-то лучше, - рычит он, передернув плечами, - ты наконец-то искренне этого захотела. Я ощущаю чуть больше, чем щекотку. И уважаю это. Силу. До встречи, юная волшебница.
И Темный кицунэ исчез. Эта выходка сошла ей с рук. Она сошла ей с рук. Нет. В это было глупо верить. Никто бы не спустил наглость и неуважение с рук. Нет.
Гермиона сорвалась с места, чтобы помочь Асаи. Он продолжал горько плакать. Охлаждающим заклинанием она успокоила боль мальчика, прижимая его трясущееся от истерики тело к себе. Выудив из кармана платок, Гермиона поспешила закрыть рану, чтобы в рану не попала грязь. Люди на площади поднимались на ноги и, увидев мальчишку без руки, что-то быстро причитали, на Японском. Возводили глаза к небу и что-то бубнили. Она с трудом могла разобрать слова.
- Асаи, - впервые обратилась к нему Гермиона, ты можешь вызвать Такао?
Мальчик качал головой.
- Ты доберешься до дома?
Мальчик закивал, но не спешил подняться на ноги. Он прижимался сильнее.
- Я могу проводить тебя?
- Да.
Гермиона помогла подняться Асаи на ноги, и он повел её в сторону леса. По той же тропе, по которой пару дней назад она сама прибыла в пригород. Грязь под ногами замедляла. Мальчишка шел быстро, ловко, точно зная, куда наступать, чтобы не поскользнуться. В то время как Гермиона шла неуклюже, стараясь не упасть в грязь лицом, во всех смыслах. Благо бранные слова, которые вылетали изо рта и сопровождали почти каждый неудачный шаг, были на английском. Они свернули несколько раз, и влажные коренья и листва быстро сменили тропу под ногами. Гермиона с трудом запоминала дорогу, но не забывала взмахивать палочкой, чтобы проверить, нет ли кого-то поблизости и замести следы, которые сама оставляла. Парень шел так, будто бежал по воздуху. Не касаясь земли. Вообще.
- Как ты? – спросила Гермиона, глядя на руку мальчика. Она наложила Охлаждающие Чары, чтобы жар не распространился по телу Асаи. Отсрочила неизбежное, но если он доберется до дома, то Такао поможет ему.
- Я в порядке, - прохрипел Асаи, не обглядываясь.
- Он поймал тебя на воровстве?
- Угу, - промурчал мальчик, не отвлекаясь от дороги. Он смотрел вверх, на редкие кроны деревьев, будто ориентируясь по ним.
- Почему ты воруешь?
- Я должен научиться, - отвечает он, - но Колдун или друзья всегда оставляют деньги в лавках, в которых я «учусь».
- Да, вот только этому человеку никто не объяснил Вашей схемы, - Гермиона озвучила свои мысли, не ожидая ответа.
- Это злой Волшебник. Вы – Добрая, Гермиона-сан, Вы помогли, не доложили.
Гермиона кивнула.
- Простите.
- За чт…
Последнее, что почувствовала Гермиона – это сильная боль в области затылка.
[1] Встроенный очаг в центре комнаты
[2] Деревянные ширмы на внешние стены домов, использующиеся в зимнее время.