Виктор приезжает на вокзал Седьмого Хранителя в пять утра. И, хоть и настаивает, что встречать его не нужно, и он сам как-нибудь отогреется в ближайшей кафешке, пока сестра отсыпается, Леона все равно подрывается ради встречи с братом как можно раньше. Это тяжело — за окном и близко не рассветает, когда она поднимается с кровати — но упрямство у них семейная черта.

Тем более, они давно не виделись. Леона безумно соскучилась. Потому одевается и приводит себя в порядок практически на ощупь в попытке не разбудить соседок, толком не завтракает и готовит им с братом на двоих кофе в машине на кухне. А затем разливает по заранее припасенным картонным стаканчикам и магией заботливо не дает ему остыть по пути на вокзал.

Виктор, впрочем, тоже по сестре соскучился. А потому, едва выйдя из вагона и увидев Леону на платформе — со слипающимися глазами, двумя стаканчиками кофе и нервно кусающую губу — расплывается в счастливой улыбке и ловит в крепкие объятия. Леона вздрагивает, но тут же оборачивается, расслабляется и тянется свободной рукой, чтобы обнять в ответ. Полусонно щурится и негромко ворчит что-то о том, что родной брат про нее раз в сто лет и вспоминает.

— Спишь? — смеется Виктор куда-то Леоне в волосы в ответ на ворчание. Растирает ее плечи в попытке согреть, а затем отстраняется и с улыбкой принимает протянутый стаканчик. — Говорил ведь, выспись. Ничего страшного не случилось бы, если бы мы встретились позже.

— Ну да, ничего, конечно, — Леона морщится в ответ недовольно и едва не показывает брату язык совершенно по-детски. — Всего-то у нас было меньше времени.

— Лео, я ведь не в последний раз к тебе приезжаю.

Виктор качает головой и хочет еще что-то сказать. Но со смешком замолкает и вскидывает руки в примирительном жесте, как бы говоря, что убивать его не нужно за такие слова, когда сестра окидывает его мрачным и не слишком теплым взглядом. Затем тяжело вздыхает и тоскливо смотрит на кофе в руках.

— Не в последний, — все же сдается она, ведя плечами. — Но ты редко приезжаешь. И даже созвониться с тобой никогда не получается нормально.

— Работа, Лео. Иначе не на что будет жить.

Это Виктор произносит уже не так весело, хотя и с тенью улыбки. Вновь притягивает Леону к себе за плечи и уводит ее с перрона ко входу на вокзал. Девушка сначала поддается неохотно, но вскоре встряхивается едва заметно и поддается брату. Разрывает молчание негромкими размышлениями о том, что им обоим срочно нужно ехать в общежитие завтракать — и успокаивает такой сменой темы Виктора.

О его работе они говорят редко. И разговоры такие обычно не приводят ни к чему, кроме ссор — Леона после смерти родителей слишком боится потерять еще и брата, а тот и поделать с работой ничего то ли не может, то ли не хочет. Тяжело сменить профессию, когда с самого окончания академии занимаешься курьерской доставкой в горячих точках, а платят за это достаточно, чтобы жить вполне обеспеченно и помогать сестре. И Леона это хоть и понимает, но легче ей не становится. Потому — куда проще замять вопрос. Вдруг проблема когда-нибудь рассосется сама собой?..

В общежитие они приезжают, когда в коридоре еще стоит тишина, а соседки Леоны по блоку только начинают просыпаться. Виктора пропускают на территорию кампуса без проблем — Леона заранее сделала для него пропуск, да и на пропускном пункте достаточно хорошо помнят студента, в свое время бывшего головной болью большой части преподавательского и обслуживающего состава академии.

В тишине брат с сестрой проходят на кухню, где сразу принимаются готовить завтрак. Леона, наблюдая за тем, как Виктор нарезает хлеб для горячих бутербродов ворчит что-то о том, что он и так устал, что ему надо бы отдохнуть, но сам Виктор только отмахивается со смешком.

— Успею еще. А вот помочь тебе не спалить завтрак — дело святое.

Они посмеиваются, и Леона в притворной обиде кидает в брата веточку укропа. Тот даже не пытается увернуться, только улыбаясь шире и довольнее.

Конечно, Виктор преувеличивает: с переездом в общежитие на первом курсе готовить у Леоны получалось все лучше и лучше. Благо способствовала постоянная практика из-за установленного в блоке девчонок распорядка готовки и уборки, да и Кондор оказался не худшим поваром и порой давал неплохие советы. Не то чтобы, правда, это все мешало Виктору подтрунивать над сестрой.

Вскоре на шум и запах почти готового завтрака на кухню выползают заспанные Иветта и Сандра — и мгновенно просыпаются, узнав в госте Виктора. Ведь как не узнать и не порадоваться человеку, во многом благодаря которому была на «отлично» закрыта вся весенняя сессия, а прошлый праздник новолетияВ Атланте вместо привычного нам «год» используют в этом значении слово «лето» отмечен настолько незабываемо, насколько это возможно?

— О-о, какие люди! — Сандра радостно улыбается, едва увидев Виктора, и охотно обнимает его, когда тот отзывается радостным приветствием. — Спаситель наших оценок на сессии пожаловал. Перед очередным долгим отъездом, что ли?

— Ну, а как иначе? — Виктор чуть неловко ведет плечом, отпуская Сандру, но все еще улыбается. Затем переводит тему: — Надеюсь, тут есть кто-то голодный? У нас почти готов завтрак.

— Вообще-то, сегодня очередь Сандры была готовить, — замечает Иветта со смешком, включая кофемашину, и соседка тут же отмахивается от ее слов.

— Ничего страшно, поменяем немного очередь, — Сандра строит глазки, изображая совершенную невинность. — Завтрак Виктора того стоит!

— Значит, я ближайшие дня четыре не готовлю, — тут же отзывается Леона, доставая тарелки на всех, и с обожанием смотрит на брата, чмокая его в щеку. — Ты мой герой!

Тут же раздается взрыв хохота, и Виктор только качает головой, не скрывая улыбки. С самого первого раза, когда он приехал в гости к Леоне после ее поступления, каждая поездка невероятным образом превращалась из тихих семейных посиделок в громкую, но теплую встречу с подругами Леоны. За совместной трапезой смех и подколы заполняли собой все мысли, позволяя Леоне и самому Виктору забыть тревоги и семейные проблемы. Впрочем, Иветта с Сандрой никогда не навязывали свое общество, прекрасно осознавая, что брату с сестрой необходимо остаться наедине и просто тихо провести время вдвоем.

После завтрака Иветта с Сандрой исчезают в недрах блока в попытках поскорее собраться и уйти на учебу. Они то и дело переругиваются, когда кто-то слишком долго занимает ванную или место у зеркала, чтобы накраситься, пока Леона с Виктором сидят на кухне, неторопливо допивая кофе и развлекая маленького сонного Иргу, прискакавшего на голос хозяйки.

В конце концов соседки Леоны наконец исчезают, оставляя за собой бардак и тишину, и Виктор тихо посмеивается.

— И часто у вас так? — спрашивает, переводя искрящийся взгляд на сестру. Склоняет голову, наблюдая, как вороненок пытается утащить из миски кусок печенья. — Ну… бодро.

— Почти всегда, — отзывается Леона с улыбкой. — Особенно когда мы втроем с утра торопимся. Но это… на самом деле, то, что ты видел, это еще ничего. Обычно больше мата и криков друг на друга.

Виктор в ответ усмехается и понимающе кивает. И не спрашивает, по какой причине Леона позволяет себе сегодня прогуливать — прекрасно знает, что из-за него. И так же знает, что переубедить ее не получится, и оттого даже не пытается.

Посуду моет Виктор, отправив Леону приводить себя в порядок, и та послушно замазывает синяки под глазами, появившиеся из-за недосыпа, притащив зеркало и косметику на кухню. Так сегодня спокойнее. Так уютнее. Совсем как дома, когда родители уезжали в очередную командировку, а они с Виктором самостоятельно поднимались и собирались в школу.

Из блока они выходят, когда первая пара уже должна подходить к концу. Коридор тих и пуст, и лишь одна дверь хлопает где-то поблизости, когда Леона закрывает их блок на ключ.

— Слушай, неужели у вас тут все достаточно ответственные, чтобы в конце первой пары уже быть на учебе, а не метаться по общаге? — усмехается негромко Виктор, и Леона хмыкает, проверяя, закрылась ли дверь.

— Это метаться в это время — ответственно. А у нас пока еще все спят. Ну, либо просто вообще никуда не торопятся.

С этими словами она разворачивается, убирая ключи в сумку, а потом замирает, заметив Кондора. Он стоит, схватившись за ручку двери своего блока, и недоуменно смотрит на Леону с Виктором. В глазах чародея эмоция, которую Леона никак не может определить за долю секунды, что сама внимательно смотрит на Кондора, но решает остановиться на варианте, что это замешательство пополам с шоком. И ничего, даже отдаленно похожего на странную неприязнь там нет. Абсолютно точно — нет.

— Привет, — Леона все же улыбается первой и неловко взмахивает рукой, заставляя Кондора как будто очнуться и наконец закрыть дверь собственного блока на ключ. — А ты чего здесь? У тебя разве нет первой пары сегодня?

— Кхм, и тебе доброе утро, — чуть глухо отзывается Кондор, дергая ручку, чтобы убедиться, что замок не решил пошалить и не закрыться. Ведет плечами, снова поднимая взгляд на Леону и полностью игнорируя присутствие Виктора. — Есть, но первые две пары физическая подготовка, так что я лучше в мастерскую… а ты сама чего?

— А я бессовестно прогуливаю сегодня весь день. У меня… уважительная причина.

Леона улыбается настолько счастливо, что Кондора, кажется, немного ведет. Но он сохраняет спокойный вид и кивает.

— Да уж, я вижу.

— О! Это, кстати, Виктор, — вдруг вспоминает ведьма, оплетая руку брата и притягивая его ближе к себе. — Мой брат. Я о нем говорила, это для него я артефакты у вас заказывала. А это, Кондор, мой… — она уже показывает на Кондора, пока брови самого чародея изумленно ползут вверх, едва заметно запинается и все же заканчивает: — Мой друг. И еще он работает в лавке Сидни и растил для наших браслетов акацию.

Виктор кивает сестре в ответ, явно принимая всю сказанную о друге информацию к сведению, и, вполне дружелюбно хмыкнув, протягивает Кондору руку для приветствия. Чародей медлит только мгновение прежде чем пожать чужую ладонь.

— Чародей? — скорее ради приличия уточняет Виктор с по-прежнему беззлобной усмешкой. — Интересные у Леоны друзья.

— Ну, уж какие есть. Полагаю, под стать брату выбирала, — Кондор хмыкает, не морщась отвечая на крепкое рукопожатие Виктора. Потом переводит взгляд на Леону, и его взгляд едва заметно теплеет. — Я не уверен, что браслеты готовы, ими Сидни занимался.

— Знаю, — Леона кивает, доставая из кармана телефон и проверяя ряд оповещений на дисплее. — Он обещал позвонить вечером после пяти, так что… Мы не торопимся.

Кондор понимающе кивает и, поправив воротник пальто, жестом предлагает выходить на улицу. Леона и Виктор не спорят — понемногу становится жарко.

В лифте едут в неожиданном и до странного неловком молчании. Кондор то и дело косится на Леону, словно желая о чем-то спросить, но так и не решаясь, Виктор предпочитает пока просто не лезть на эту территорию жизни сестры, а сама Леона, ощущая непонятно откуда взявшееся напряжение между парнями, не знает, о чем можно было за заговорить. К счастью, поездка в лифте всегда очень недолгая.

На крыльце общежития они прощаются. Кондор коротко обнимает Леону, напоминая, что ближе к вечеру стоит ждать звонка Сидни по поводу заказа, а затем сухо прощается с Виктором. И уходит, пожалуй, чуть быстрее и совсем каплю напряженнее, чем нужно, чтобы Виктор не усмехнулся ему вслед.

— Значит, друг, — тянет он задумчиво, поворачиваясь к Леоне под ее недовольное ворчание, чтобы поправить на ней шарф и надеть шапку, чтобы закрыть уши.

— Ну… друг, — девушка кивает, морщится и пытается тряхнуть головой. Сама поправляет шапку, с подозрением косится на брата и, удобнее взяв его под локоть, чтобы не поскользнуться, тянет в сторону пропускного пунта. — А что тебя смущает?

— То, что ты запнулась, когда назвала его другом, — честно отзывается Виктор, и Леона тихо вздыхает. — Так что бы это могло значить?..

— Да ничего. Просто есть некоторое недопонимание в общении, вот и все, — она чуть морщится. — Ничего, о чем ты мог бы подумать.

— Поверь, то, о чем я могу подумать, тебе и в голову не придет.

Виктор хмыкает. Придерживает Леону, когда она все же едва не поскальзывается на корочке льда, и отводит чуть в сторону. Та морщится и недовольно бормочет о том, что брат слишком беспокоится за нее не там, где надо. Виктор слушает это ворчание с полминуты, а потом все же сдается.

— Я просто хочу, чтобы тебе не делали больно, — куда серьезнее прежнего говорит он, отчего Леона ежится, замолкая, и внимательно косится на брата. — Ни в каком виде не делали больно, Лео. А этот Кондор… думаю, как раз он сделать больно способен.

— Вик… ты прав, — Леона вздыхает и морщится вновь. — Это то, что мне и в голову не пришло — думать, что Кондор может стать моим парнем. Я понимаю, что ты беспокоишься, но он просто друг, ладно? И он хороший. А еще я не готова к серьезным разговорам обо всем этом, так что… Давай закроем тему?

Она поднимает на Виктора глаза, и он может только кивнуть. Стоит признать, он не имеет ни малейшего понятия о том, были ли у Леоны уже отношения. Насколько Виктор знал — не было. И из-за этого просто не мог не переживать о ней. Но при этом прекрасно понимал, что оградить сестру от неприятных связей вряд ли получится, тем более если пытаться огораживать там, где это не нужно.

— Прости, — спустя минуту молчания все же говорит Виктор негромко. — Я просто беспокоюсь за тебя.

— Я понимаю. И спасибо за это, — Леона приваливается к плечу брата уже куда расслабленнее. — Но повода нет. А вот отдохнуть перед очередной напряженной поездкой — повод очень даже есть. Так что поехали. Хочу показать тебе одну кофейню, где я нашла безумно вкусные блинчики с шоколадом и фруктами.

Виктор тут же послушно переключается на предложенную тему — спасаясь от продолжения неловкого разговора и охотно позволяя подкупить себя обещанием вкусного перекуса.

***

Ближе к вечеру, когда брат с сестрой сидят в кофейне в центре города и уже планируют потихоньку возвращаться в общежитие за вещами Виктора и в лавку Сидни за заказом, раздается телефонный звонок. Увидев имя звонящего, Леона вскидывается и спешит ответить, прерывая рассказ о том, как Ирга недавно пытался летать.

— Да, Сидни? — Леона улыбается, ожидая услышать исключительно хорошие новости. — Можно приходить за браслетами?

— Лео, зайка, тут такое дело… — вместо привычного бодрого приветствия тянет Сидни, и Леона невольно настораживается. Поднимает почти испуганный взгляд на Виктора, и тот вопросительно вскидывает брови. — Браслетов, к сожалению, сегодня не будет.

Леона изумленно замирает, глядя в одну точку перед собой. Виктор, видя это, пытается заглянуть ей в глаза и молча машет рукой в попытке привлечь внимание. Помогает это не сразу, но девушка все же выныривает из ступора и тянет недоуменно:

— Погоди… как это — не будет? Ты ведь говорил, что успеете…

— Ну… да, говорил, — не спорит Сидни, и Леона отчетливо слышит в его голосе вину и стыд. — Но акация Кондора оказалась не совсем готова для артефактов. Из-за этого нужно больше времени для того, чтобы вымочить металл в растворе, я надеялся, что времени хватит, то нужны еще день-два… Когда Виктор уезжает?

— Сегодня ночью.

Эти слова звучат едва ли не как приговор, и Сидни долго молчит, то ли подбирая слова, то ли пытаясь придумать хоть что-то для выхода из ситуации. Отчаянно надеясь на второй вариант, Леона тянется к руке Виктора, и тот перехватывает ее ладонь и чуть сжимает в попытке успокоить. Леона слабо улыбается и прикрывает глаза.

— Что, без браслетов? — еле слышно уточняет Виктор, вглядываясь в полное страха лицо сестры.

— Лео, прости, что так вышло. Знаю, что тебе это было очень важно, — одновременно с этим произносит Сидни на том конце. — Я очень не хотел тебя подводить. Я вообще не люблю подводить клиентов, тем более любимых и постоянных, ты знаешь.

— Да уж, знаю, — отзывается Леона, и ее голос почти не хрипит. Она крепче цепляется дрожащими пальцами за руку Виктора и выдыхает: — И что, совсем никаких альтернатив нет?

— Сейчас — нет.

Кажется, Сидни пытается сказать что-то еще, но Леона, не дослушав, кладет трубку. Потихоньку бледнеет, пусто смотрит на Виктора, сидящего напротив, и шумно вздыхает, почти всхлипывает. Понять, что ее так расстроило, не составляет большого труда, и Виктор спешно притягивает сестру к себе, обнимая.

Леона тут же охотно ныряет в предложенные объятия и цепляется за свитер брата, уткнувшись куда-то ему в плечо лицом. Пытается медленно размеренно дышать, перебарывая подкрадывающуюся паническую атаку, и мелко дрожит. Виктор пытается успокоить ее, гладит по плечам, но молчит, давая сестре время совладать с эмоциями.

— Ну, чего ты так расстроилась? — зовет тихо, когда Леона все же заметно успокаивается. — Это всего-лишь браслеты, Лео.

— Это не всего-лишь, — бормочет девушка в ответ и крепче цепляется пальцами за ткань свитера брата. — Это… это ведь… важно. Я хочу всегда знать, что ты там жив и в порядке.

— Важно, — не спорит Виктор. — Но и без этого знания можно обойтись. Раньше ведь обходились.

Он старается говорить мягко, но это помогает едва ли — Леону все равно продолжает слабо потряхивать.

— Я не хочу как раньше, — отзывается она тише. — Как раньше — это как с родителями. А они… не вернулись.

— Если я не вернусь тоже, никакие браслеты не помогут, — Виктор вздыхает, и тут же жалеет о собственных словах, когда Леона замирает и совсем затихает.

— Это не помогает, — уже шепчет.

— Знаю. Но это правда. И легче тебе не будет, если ты узнаешь об этом с браслетом, а не из похоронки.

Теперь уже Леона всхлипывает, и Виктор не видит смысла ее успокаивать. Он прекрасно понимает, знает, как страшно ей постоянно отпускать его в очередную рабочую поездку для передачи каких-нибудь очень важных документов с исследованиями о демонах в район Червоточины и Темных Вод. И прекрасно понимает, что теперь будет еще страшнее — учитывая, что еще ни разу она не отпускала его в такую поездку без артефакта Семейных уз. А не отпускала как раз из-за родителей, которые однажды вовремя не вернулись из поездки по работе — а об их смерти они узнали только спустя два месяца.

Через некоторое время Леона все же успокаивается. Впрочем, от Виктора так и не отстраняется, продолжая сидеть у него на коленях и обнимать крепче. Тихо сопит ему в плечо, иногда — все реже — всхлипывает и отчаянно пытается смириться.

— У меня плохое предчувствие, — бормочет в конце концов.

— Тебе просто страшно, — Виктор вздыхает и зарывается пальцами в волосы сестры в попытке немного пригладить. — Мне тоже. Это нормально.

— Обещай, что будешь писать. Там же мобильной связи нет? Вот. Значит, пиши.

— Буду писать, обещаю, — улыбается Виктор. Что ж, сестра более или менее берет себя в руки. Уже неплохо.

— И что вернешься и все будет хорошо тоже пообещай.

— Хорошо. Обещаю.

Виктор говорит искренне, и Леона это прекрасно слышит. И верит, отчаянно верит, стараясь запихнуть дрожь и страх как можно глубже.

В конце концов, Виктор ведь ее еще никогда не обманывал и не подводил. Так почему должен в этот раз?