Последний вечер

Это утро понедельника отличалось от предыдущих. Первое сентября — день гордости и счастья первоклассников, ступивших маленькими ножками на порог школы, и грусти о предстоящих экзаменах для старших ребят. Этим утром суетились в каждой семье: мамы жаловались на несобранность отцов, со слезами и улыбкой глядя на первую в жизни своего ребёнка школьную форму; бабушки с волнением контролировали, чтобы их любимый внук или внучка плотно поели — никого не выпустят голодным, такова уж их натура; дети заспанные, но в каждом из них разрываются фейерверки эмоций, особенно у малышей — волнительный день для них, новая ступень «взрослости». Отцы молча собирались в сторонке, проверяя оставшиеся мелочи. И пусть нечасто их лица пестрят эмоциями, в душе они восхищаются даже самыми малыми успехами своего ребёнка.

Суета сборов на первое сентября не прошла стороной и квартиру Макаровых. Как бы хотелось проживающей там десятикласснице не идти на нудную, заезженную, как старая потрёпанная пластинка, линейку: пожелания директора, лживое учительское добродушие с натянутыми улыбками и два часа толкучки под пеклом. За прошедшие школьные годы первосентябрьское однообразие успело до тошноты надоесть, но Оксана— мать и женщина старых стандартов, хоть и не во всём, — считала линейку чуть ли не событием мировой важности. Конфликты с матерью у Киры случались нередко, даже вошли в привычку; они могли несколько дней не общаться, не замечать друг друга. В ночь на первое сентября у Киры не было никакого желания в очередной раз скандалить с ней, поэтому она, культурно промолчав и, кусая губы, проглотив норовящие вырваться гадкие слова, отправилась к себе в комнату. Стрелки часов перешагнули полночь, но сон никак не шёл. Кира тихо лежала в своей кровати, листая новостную ленту. Среди мемных картинок мелькали фотографии её одноклассников: один делился золотистым песком и плещущим лазурным морем, другой - впечатлениями с рыбалки, третий хватался фотографиями своего отряда в лагере, который с гордостью довёл до конца смены. Листая картинки, Кира то и дело переходила на страницы своих старых знакомых. Она сравнивала то, какими стали они сейчас и кем были раньше, десять лет назад, когда всей гурьбой перешагнули порог первого класса, узнали на ощупь гладкие школьные парты и встретились с глазами своего первого классного руководителя. Кира помнила её лучше всех последующих, возможно потому, что та дико её любила. Алина Владимировна, та самая первая учительница, сочетала в себе строгость и безграничную доброту. Завитки ее темных волос создавали образ Мэри Поппинс, а голубые глаза искрились радостью. До сих пор они продолжали общаться, правда, чуть реже: девушка без стыда могла прийти в кабинет и попросить совета, а учительница ей с удовольствием помогала.

Сравнивать одноклассников быстро надоело. Всё же, Кире не так уж интересна их жизнь.

«Приходящие и уходящие, — так она их обозначала».

Кира не верила в дружбу за стенами школы с того момента, как прочувствовала на себе её отсутствие. Круг её близких ограничивался четырьмя людьми, и все они учились в одном классе. Мать всегда твердила ей, что друзей нужно искать на стороне, чтобы они не зависели от учебного заведения или работы, но Кира лишь мотала головой, полностью отрицая ее местами консервативные советы. В их правдивости она убедилась только в седьмом классе, когда с наступлением летних каникул вся школьная дружба резко исчезала; каждый начинал гулять отдельно, в своих компаниях, и уже не было тех самых «BFF». Однако с началом нового учебного года всё возвращалось на круги своя, будто бы никакой длительной паузы и не было, и общение вновь не выходило за пределы школьного периметра. На переменах они прыгали с темы на тему, никак не могли остановиться на какой-то одной, а с последним звонком, провозглашающим окончание седьмого урока, разговоры сокращались до пятнадцати бессмысленных минут в общем чате. Кира слишком поздно заметила этот нюанс, но она не унывала и была настроена найти постоянных друзей в другом городе, куда собралась поступать, ведь в ее планах не только получить образование, но и остаться там жить. Большой город, много возможностей — не сравнить с нынешним маленьким, региональным, где из развлечений было несколько кинотеатров, пара обычных театров, небольшой спортивный комплекс и потрепанные детские площадки в серых дворах, и именно последние пользовались особой популярностью у здешней молодежи. Старшие ребята собирались возле лестничных комплексов и горок, курили, продумывали новый план очередного вандализма — например, нарисовать инопланетное граффити на стене здания цирка, или залезть на памятник ради новых фотографий, или отнять у детей мяч - в общем, всё то, что может потешить их эго.

Стоя напротив широкого зеркала в ванной, Кира нервно подтирала растёкшуюся за контур помаду винного цвета, пигмент которой всё не хотел поддаваться. Короткие блондинистые волосы были забраны в небрежный маленький хвост, державшийся на добром слове. Резинка ослабла после беспокойного верчения девушки на подушке во сне, но подтянуть её руки не дошли.

Первое утро нового учебного года, а Кира уже проспала. Как назло, вчера забыла перевести будильник на ранний будничный подъем, а мать, сама спешившая на работу и опирающаяся на ответственность взрослой дочери, не разбудила ее. И если бы не турка, которую уронила заспанная и неуклюжая от слипшихся глаз Таня, старшая сестра, Кира, без сомнений, опоздала бы на линейку. С одной стороны, эта восхитительная идея казалась пределом ее скромных мечтаний, с другой — розжигом для нового конфликта с матерью.

День начался ужасно. Кира была готова поверить, что нога, с которой ты встал, действительно имеет вес в дальнейшем стечении обстоятельств, иначе она не могла объяснить всё то, что с ней произошло за эти жалкие сорок минут. Сначала она чуть не наступила на хвост коту, развалившемуся в самом центре комнаты на цветастом ковре, потом Кира заметила вскочивший на виске прыщ — не удивилась, ещё со вчера она предвкушала, как очередное высыпание попробует испортить её лицо; когда заваривала себе чай, суетливо собирая бутерброд, случайно толкнула кружку, и несколько капель уже окрашенного кипятка попали в самый центр блузки. Пришлось пойти переодеваться. Вишенкой на торте стала помада, с которой никогда до этого дня не было проблем: Кира часто красилась, и увидеть её на улице без макияжа было чем-то за гранью реального, а цветные губы часто выделялись среди пастельных тонов теней и румян.

— Чёрт, — тихо выругалась Кира себе под нос и нервно сжала тюбик. Кот, лежащий рядом на стиральной машинке и контролирующий каждое действие своей хозяйки, проурчал.

Сегодня всё шло не так. Вытянув ватный диск из длинной целлофановой упаковки, Кира смочила его средством для снятия макияжа и несколькими отрывистыми движениями стёрла помаду. Времени в обрез, некогда было в очередной раз пытаться исправить растёкшийся контур. Стояла цель - довести себя до сносного вида и, наконец, оказаться на школьной линейке.

Кира причесала густые волосы, достававшие чуть ниже ушей, уложила торчащие концы феном, подкрасила глаза. На ручке двери в комнату висели заготовленные парадные брюки и пиджак, терпеливо дожидавшиеся своего часа. Кира вспомнила о них в последнюю очередь, несмотря на то, что чистая рубашка уже давно была надета. Натянув брюки-клеш, девушка посмотрелась в ростовое зеркало, прикреплённое ко шкафу в коридоре, - выглядело все не так, как она себе представляла этой ночью. Кира лишь безразлично махнула рукой и поспешила нырнуть в чёрный пиджак. Напоследок она зашла на кухню и поцеловала в щёку старшую сестру, которая, не торопясь, пила кофе.

— Стой, — скомандовала Таня, придержав сестру за запястье. Её пальцы потянулись к пиджаку, ловко застегнув пуговицы и одернув собравшуюся в складки ткань. — Теперь беги, неряха.

— Сама ты неряха! — Кира показала кончик языка, стукнув двумя пальцами по растрёпанному пучку тёмных волос сестры. Таня повторила детский жест, тихо посмеявшись.

Кира схватила сумку с небольшой тумбочки, сунула ноги в туфли-лодочки с маленьким каблучком и вышла на лестничную клетку. Не с первого раза попав в замочную скважину, она, торопясь, закрыла дверь. Щелчки перебил бодрый голос молодого парня:

— О, привет!

Девушка обернулась. На лестнице, в паре ступенек от неё, стоял Влад — сосед сверху. Кира хорошо его знала. Раньше они часто общались, как-то раз пересеклись на дне рождения у одного из общих друзей. Русые волосы Влада были убраны в привычный хвостик — он их отращивал, — а одет он был, как всегда, в стиле своей работы: невзрачная футболка, джинсы и сумка через плечо с ноутбуком. Он работал в сфере ремонта техники, в основном это касалось компьютеров и телефонов.

— Привет, — Кира была менее эмоциональна.

— Чего грустим? — Влад в знак успокоения тронул девушку за плечо.

— Да так, два последних школьных года – и взрослая жизнь, — тяжелый вздох вырвался из груди. Кира медленно пошла вниз.

Её пугали мысли о будущем. Она была уверена, что не готова к нему, что не сможет жить одна, создать свою семью, найти хорошую работу. Кира даже не определилась окончательно, кем хочет стать, за что себя корила. Неуверенность в выборе — самое мерзкое, что только могло лечь на её душу. Мысли метались, выбор стоял между образованием психолога, детским логопедом и архитектором. Из всех вариантов только два были схожи, и то лишь одним пунктом — работой с людьми, а третий был совсем из другой степи. Причём идея стать архитектором зародилась в ее голове летом, буквально пару месяцев назад, когда Кира на просторах интернета увидела чертежи невообразимых зданий. Она загорелась идеей связать с этим жизнь, однако, вместе с тем, прекрасно понимала, что это желание долго не просидит в её голове: подобные варианты будущих профессий приходили ей на ум каждый год, даже чаще, но все они в конечном итоге откладывались в дальний ящик; так, из всех прочих, сохранились только психолог и логопед, и даже между ними было трудно выбрать.

— Не серчай, прорвёшься, — идущий следом Влад пытался подбодрить напряжённую Киру. Помогало мало. — Все взрослости боятся, но она неизбежна.

Он был абсолютно прав. «Взрослость» — ещё одна стадия жизни, и от неё не убежать, не уйти. Врата, когда-то ведущие в детство, скоро навсегда закроются, розовые облака развеются. Этого не изменить, с этим надо смириться. Пора понять и принять грядущие перемены, предстоящие трудности. Жизнь - это лестница, и всякая ступень в ней пропускается только по велению смерти, и тогда движение навсегда прекращается.

Влад с Кирой разошлись на перекрёстке. Его путь вёл налево — к автобусной остановке, девушке же нужно было идти прямо. За прошедшее время Влад все не унимался: делился недавними историями с работы, шутил, но отвлечь Киру от закрутившихся мыслей о неизвестном будущем не удавалось. Её голова оставалась перегруженной, а пальцы нервно перебирали закинутую на плечо лямку сумки.

На каждой стороне перекрёстка кучковались шумящие школьники. Среди них торчали маленькие детские головы, тянувшиеся увидеть отсчёт на светофоре. Старшие ребята, самые заметные, стояли поодаль, не спеша пройти вместе со всеми. Кто-то из них докуривал сигарету, перебрасываясь словами с близкими друзьями, другие, молча стоя в сторонке, ждали прихода важного человека. Кира никого не ждала, и её никто не ждал тоже. В толпе она не различила ни одного знакомого лица, поэтому, стоило зелёному человечку на табло размеренно зашагать, она перешла дорогу.

По пути в школу тянулись торговые ряды небольших магазинчиков, среди которых была пекарня, один супермаркет и в самой глубине косметический магазин, где продавались любимые Кирины духи с освежающим ароматом лимона.

Сегодня вдоль улицы стояли квадратные красные палатки с цветами. Первое сентября подобно восьмому марта — хороший день, чтобы нажиться на приверженцах традиций. Правило дарить букеты Кире никогда не нравилась. Она не любила цветы, считая их хрупкими и беззащитными. Жалость вызывал каждый сорванный бутон, тешащий восхитительным видом человеческий глаз. По-настоящему красивы цветы в одиноком тихом поле или на клумбах, окружённые заботой.

Поток школьников заполонил все вокруг. Нескончаемый отряд торжественно шёл навстречу новому учебному году. Кира так и не заметила среди мелькающих лиц знакомых. Она не рассчитывала увидеть близких друзей, ведь они жили в другом районе и никогда не ходили этой дорогой, но все-таки у нее имелись и хорошие приятели, с которыми она была бы не прочь пересечься.

Торговый ряд оборвался. Из-за поворота показался черный забор школы, и с каждым шагом все больше выглядывало непривычное розоватое здание; раньше его стены были бледно-желтыми. Кира с любопытством искала и замечала изменения: пластиковые окна, фиалки на клумбах, железные двери и территория, наполненная детскими голосами после трёх месяцев тишины. Парковка возле школы забита, на дороге останавливаются машины и отпускают школьников.

Людей много. Длинная шеренга из детей в презентабельной парадной форме с пестрящими цветами в руках и фотографирующих взрослых.

На площади перед школой стоял гул. Учителя нервно расставляли детей в ряд, чтобы никто не выступал за образовавшийся полукруг. Старшие, с безразличием распихав руки по карманам, стояли в стороне, а на их заспанных лицах читалось недовольство.

Кира сощурилась, ища взглядом одноклассников. На секунду ей показалось, что никто из них не пришел на линейку, и она - единственная неудачница, но нет - под раскинувшей широкие листья осиной, в теньке стоял Дима Бабаев, а рядом с ним на низкой, темно-зеленого цвета ограде сидел Вова Орлов. Без особых раздумий Кира, пробираясь через толпу, направилась к ним. Парни увлечённо беседовали, не сразу заметив подошедшую знакомую.

— Я уже думала, что наших нет, — Кира с облегчением вздохнула.

Дима повернул голову и молча окинул взглядом одноклассницу. Вове было всё равно. Он тщательно высматривал кого-то в идущей от главных ворот напротив дверей школы толпе.

— Володь, ты чего? — Кира щёлкнула пальцами перед его глазами, пытаясь отвлечь.

Вова Орлов - темноволосый, кареглазый парень, - не был ее одноклассником. Он учился в одиннадцатом, и с Кирой познакомился случайно несколько лет назад, когда переехал. Она - первая его подруга в этом районе, но общались они недолго. Близко - всего лишь год, потом Вова затесался в компанию мальчишек постарше и начал проводить беззаботные дни с ними. С тех пор их отношения были на уровне “двух слов” — в основном, здоровались. Иногда разговор мог затянуться, но все равно не превышал и десяти минут. Вова не любил делиться подробностями своей жизни, и больше всего не хотел делать этого с Кирой. Отчасти ему стыдно за то, что он так ее бросил.

— Да Сашку ищу, — Орлов отмахнулся и, вытянув шею, отклонился чуть в сторону, увеличивая угол обзора.

Кира с возмущением изогнула бровь. Сашу, которую он искал, она знала. Непонятно только, зачем Стрельникова ему вдруг понадобилась. Дима легонько толкнул Киру в плечо и на ухо прошептал:

— Она его бросила.

Получилось громче, чем планировалось, поэтому Димка моментально отхватил пинка по коленке. Вова хмуро посмотрел на отряхивающего брюки друга и вновь вернулся к поиску бывшей.

— Так это правда? — неподдельное удивление прозвучало в голосе Киры. — Я думала, что ваши отношения — школьный слух от “мерзкой четверки”.

— Правда, — угрюмо отозвался Володя. — Год встречались, просто не афишировали.

— Лузер, даже девушку представить не смог, — Димка ехидно улыбнулся и сразу отскочил в сторону, избежав еще одного пинка. — Вот поэтому она тебя и бросила! Злой ты.

— Отвали.

Зная Вову, этот спор мог дойти до драки. Хоть разгильдяй Вовка и повзрослел, огоньки желания начудить или отстоять позицию кулаками еще не погасли.

Кира не желала становиться участницей конфликта и предпочла молча стоять в стороне, выискивая взглядом других ребят из класса.

— Люблю я ее сильно, — голос Вовы отвлек Киру. В его глазах отражалось волнение, доказывающее правдивость сказанного.

Кира не хотела встревать и раздавать советы по отношениям, в которых сама ни разу не состояла. В свои шестнадцать с парнем за ручку она только в строю школьном держалась, и то не из-за любви. Про что-то большее и речи не шло, разве что пара поцелуев в щечку, когда играла в детскую версию “бутылочки”.

Разблокировав телефон, девушка взглянула на время: до линейки оставалось восемь минут. Старшие ребята начали активнее подтягиваться на площадь, их компания расширилась на десять человек, среди которых восемь бывших Кириных одноклассников, с которыми она мало общалась, и два Володиных друга, но те быстро ушли к своим.

Орлов с тающей надеждой пытался отыскать Сашу, но безрезультатно. За прошедшие пять минут она так и не появилась на территории школы, как и ее близкие друзья. Два варианта: либо она хорошо маскируется, либо вообще не пришла. Дима, желая позлить друга, клонил ко второму, и мог быть прав: Стрельникова не отличалась любовью к школьным встречам, будь то выезд класса на экскурсию или зимний бал. Почти всегда она их прогуливала, предпочитая потратить свое время иначе. Из последних школьных мероприятий Кира помнила ее появление лишь на выпускном в девятом классе, и то Саша стояла там без желания.

Но Димино предположение рухнуло, когда в толпе блеснули синие волосы, собранные в хвост с торчащими передними прядями — Саша. Глаза Володи загорелись. С каждой секундой Саша, окруженная тремя парнями, давними ее друзьями, подходила все ближе. Вова, заприметив их, зло закусил губу. Он спрыгнул с ограды, решительно направившись на встречу смеющейся компании.

Назревал очередной скандал, но Вова, сам на себя не похожий, лишь молча подхватил Сашу за объёмный рукав белоснежной блузки и потянул за собой. Возмущённая Стрельникова вскрикнула и выдернула руку, быстро обойдя парня стороной.

Кира уставилась на разозленное и чуть покрасневшее лицо Саши. Одноклассница шла мимо, беседуя со своими друзьями. Ее юбка красиво развевалась от спешных шагов, а каблуки звонко стучали об асфальт. Кира замерла от удивления и восхищения. Она не могла отвести взгляд от бледной кожи, выступающих щечек и курносого носа — Сашин восхитительный профиль.

Раньше Саша не следовала женским стандартам в одежде макияже. Несколько лет назад на ее месте стояла совершенно другая Стрельникова — грубая, не накрашенная, в мужской широкой толстовке и джинсах, — которую нельзя было заставить сменить массивные кроссовки другой обувью. Она была из тех девушек, вечно окруженных парнями, но не потому, что она их привлекала, просто привыкла гулять в компаниях такого толка. С самого детства очень редко удавалось застать Сашу за милой беседой с девочками. Она не считала женскую дружбу плохой и не зацикливалась на стереотипах, но неоднократно подмечала ее скучность. Редко на пути ей могла повстречаться девчонка-сорвиголова, с которой Саша могла бы сойтись в интересах. Куда больше желающих залезть на заброшенное здание, попрыгать по гаражам или разрисовать забор было среди мальчиков - с ними и водилась.

С годами ситуация изменилась. Повлияла на то взрослость или смена интересов, но Саша отдалилась от чисто мужских компаний, пусть кардинально меняться и не стремилась. А теперь…теперь Кира не могла отойти от короткого ступора. Они не общались с Сашей близко класса со второго, хотя их родители являлись тесно общались, чуть что сразу собирались вместе или просили друг друга о помощи. Возможно поэтому Кира так долго не замечала изменений. Она видела лишь, как чередуется цвет волос на ее голове, и уже становится талия. На линейке Сашино лицо впервые засветилось иначе.

Запищали микрофоны, по школьной площади разнесся кашель. Стоявшие в стороне учащиеся подошли ближе, плотнее прижимаясь к одноклассникам. Вову, все еще рвущегося вызвать Сашу на диалог, остановил один из друзей и отвёл в сторону, к своим. Димка с другими ребятами из класса растворились в толпе. Кира встала за всей шеренгой — здесь можно продолжать переписываться и быть незамеченным.

— Дорогие дети, — начала директриса приятным голосом. — Мы рады видеть всех вас после летних каникул! Кто-то впервые идет в первый класс, а кто-то уже знаком с системой — школа с радостью впустит всех, кто хочет учиться.

Рядом с Кирой зашуршали. Она отвлеклась от телефона, поворачиваясь на подошедшую Стрельникову.

— Прет лицемерием, — Саша стояла, сложив руки на груди. — Аж тошно из года в год получать это сердечное напутствие, а во время учебы выслушивать ее бесконечные к нам претензии.

— А как ты хотела? — Кира хихикнула. — В нашем мире только так.

— С детства учат, что всю дальнейшую жизнь лапшу на уши вешать будут? — Саша с улыбкой вздохнула.

Кира не могла оторвать взгляд от накрашенных бордовых губ. Саше очень шла улыбка. С ней расслабленное, выглядевшее депрессивно-агрессивным лицо девушки играло другими красками: добрыми, милыми.

— Именно так.

Диалог оборвался. Подошедший Макс, Сашин лучший друг вот как уже десять лет, утянул ее в другой конец строя к ребятам. Кира их не знала, но, судя по улыбчивой Саше, Стрельникова с ними близка.

Одна нудная и однотипная речь сменилась другой: говорил завуч и по совместительству бывший учитель информатики в Кирином “Б” классе. Его речь с напутствиями и полной серьезностью, но манера говорить с протяжкой конца слова и большой паузой между другим не на шутку отвлекала. Дальше микрофон передавался из рук в руки не таким важным персонам — обычным учителям. Завершали сие поздравительное выступление первоклассники, с запинками от волнения читавшие стишки про школу.

Из колонок зазвучал гимн России, из школьных дверей потянулся строй марширующих. Белые блузки, галстуки, черные выглаженные до идеала брюки и звонко бьющиеся о землю низкими каблуками туфли. Они шли рядом с образовавшейся дугой из учеников, направляясь к флагштоку. Сколько Кира училась в этой школе, столько и помнила эту традицию — из года в год под гимн поднимали официальный триколор и яркий флаг города.

— …Так пусть для них прозвучит их первый звонок, — после поднятого флага и еще одной длинной речи директрисы, посвященной сначала поддержке выпускников предстоящего года, а после — первоклассникам, в центр площади вышел рослый, крепкий парень. К нему подбежала худенькая, маленькая девочка, которую он подхватил на руки, усаживая к себе на плечо. Ей с гордостью вручили позолоченный колокольчик с красной лентой.

Полукруг, который ранее сделали марширующие, повторила эта “пара с колокольчиком”. Глядя на счастливую девочку, Киру тронула улыбка. Десять лет назад, когда был ее “первый раз в первый класс”, она очень хотела подать торжественный звонок, но на это место выбрали другую.

— А сейчас дружным строем вместе с учителями расходимся по классам, - напомнила директриса и отошла от микрофона, принимая букеты от заждавшихся учащихся.

Сначала шли первые классы, за ними - вторые. Каждых называли по букве от “А” до “В”. Замыкали колонну, конечно же, старшие. Десятому классу пришлось постоять еще с минут пять, пока малышня смогла собраться и гордо пересечь порог школы.

Саша вернулась, когда объявили “10 В”, встала в конце строя, как получилось, с Кирой, в этот раз ничего не говоря.

Школьный холл наполнился перемешивающимися голосами. На лестницах толкучка, все расходятся по своим будущим кабинетам. “10В” повезло больше, их класс располагался на первом этаже - 104 кабинет географии, — поэтому столпотворение удалось обойти.

В прошлом классе географию никто не любил. Кира не представляла, что ждет их в этом, но надеялась на большую лояльность как минимум потому, что их новый классный руководитель - учительница географии. Эта женщина очень предвзято относится к абсолютно всем ученикам. Удивительно, но любимчиков у нее нет, разве что те, кому удалось заработать плюсик к репутации потерей половины нервных клеток на олимпиадах. Перед ее уроком принято креститься, а в кабинете сидеть, прижавшись к парте, чтобы лишний раз не попадаться на глаза.

Семнадцать учащихся социально-гуманитарного профиля занимали парты. На первые садились без охотки и в основном те, у кого плохое зрение — их школьная учесть. Остальные рассаживались вместе со своими давними друзьями. Из бывших одноклассников Киры в новом коллективе всего четыре человека: Дима Бабаев и его закадычный друг Леша Костюк, Лиза Кощеева из распавшейся по разным профилям компании “мерзких сплетниц” и гордость школы по части волейбола Саша Стрельникова. Набор разнообразный и, к Кириному сожалению, абсолютно не близкий ей по интересам. Влиться к счастливой парочке Димы и Леши невозможно: у них отдельная аура, как шутили, гомосексуальная. С Кощеевой просто желания контактировать не было. Два года назад она и ее компашка подпортили Кире репутацию в глазах учительницы математики, да и не только ей. Оставалась Саша, но и ее хорошим вариантом не назовешь, ведь с Кирой они давно не подруги, восемь лет не общались. Если раньше у них кое-где совпадали ориентиры, то теперь Кира не сомневалась - общего не осталось вообще. И Сашину кандидатуру уже перехватил Денис Чернов, что ожидалось изначально.

Ден раньше учился в параллельном классе, а с Сашей познакомился на одной из перемен. Кира не знала, на чем они сошлись, но, судя по тому, как они ворковали на последней парте третьего ряда, они идеально дополняли друг друга.

“Бедный Вовчик, вообще без шансов, — про себя подумала Кира и усмехнулась.”

Она заняла последнюю парту первого ряда. Сидела одна, но на этот счет не печалилась. На уроках Кира класса с седьмого обрела страсть залипать в мобильный — переписываться со своими знакомыми в вк или читать так называемые “фанфики”. Одиночество гарантировало, что в ее телефон не заглянут чьи-то любопытные глаза, а значит за конфиденциальность можно не переживать.

— Доброе утро, 10 "В”, - учительница географии села на компьютерное кресло, придвинувшись к столу. — Меня зовут Кузнецова Мария Васильевна, а то мало ли кто за столько лет не узнал, — руководительница с шуточным презрением окинула взглядом учеников. Юмор у нее специфический, но мимика - на десять из десяти. — С сегодняшнего дня начинаются два самых ответственных года. Во-первых, не забывайте, что ЕГЭ не так далеко, как вы думаете. Готовимся, учим, сдаем — с иным раскладом собирайте вещи и уматывайте в технический. Это не ОГЭ, поблажек вам делать никто не станет, и отмазка “у меня аттестат хороший” уже не поможет, во-вторых, вы уже взрослые, все знаете, сопли подтирать не надо. Начинаем нести ответственность за себя. Предупреждаю, что в конце четверти дополнительных никому не дам и других учителей просить вытянуть вас не буду. Получили два - подготовились к следующему уроку и исправили. И чтобы в конце четверти не ныли!

Мария Васильевна положила перед собой красную тетрадь — новый журнал. Электронный давно введен, но бумажный продолжали держать, как и дневники. Пробежавшись взглядом по фамилиям, заприметив тех, кого знала с пятого класса, она что-то подписала.

— Пришло время выбрать старосту. Поднимите руки, кто желает.

Тишина. Никто из учащихся не спешил изъявить желание. Переглядываясь, они ждали появления того спасителя, что примет ответственность за классное информирование и посещение собраний старост.

— Лес рук… — съязвила классная руководительница.

— Вон пусть Стрельникова будет. Гордость школы по спорту же, фотография на доске почета висит, — предложение поступило от Жени, сидевшего за третьей партой на ряду Киры. Он махнул рукой в сторону озлобленной, удивленной Саши.

Кира помнила Женю по рассказам о сорванном дежурстве в столовой и выломанной стенке кабинки в туалете. Неприятный тип. Кира не любила говорить о людях плохо, но Женя мерзкий как по характеру, так и внешне: лицо смазливое, но неухоженные брови и отечность под глазами портили всю картину. А еще волосы, которые он вечно трогал, укладывая на разные стороны светлую челку.

— Иващенко, а может тебя старостой поставим? Глядишь, не отвечать за других научишься, — Саша не заставила долго ждать реакции и огрызнулась.

— А может, Саша, правда? Ты девочка ответственная, девятый класс с одной только четверкой закончила, ОГЭ на пятерки сдала, — Мария Васильевна с интересом посмотрела на возмущенную Сашу. — Отличная староста из тебя получится.

— Мария Васильевна, почему сразу я? Вон сколько кандидатур вокруг, — Стрельникова развела руками.

— Кандидатур много, а предмет мой из них знаешь ты одна, - шутка завела разговор в тупик. - Решено. Задержишься после классного часа, я тебе подробности расскажу.

Саша недовольно цыкнула, повернувшись к Денису. Судя по бурной реакции, их диалог продолжился обсуждением новой Сашиной должности. Ден старался подбодрить подругу, — а может и больше чем… — после свалившейся на нее ответственности. Он обнимал ее, гладил по плечу, выводил на смех.

Классная руководительница поговорила еще с минут пятнадцать: коснулась проблемы успеваемости по своему предмету за прошлый год, напомнив, чтобы учащиеся брались за ум, обсудила технику безопасности, и без того заученную присутствующими, ну и на напоследок вновь повторила, что поблажек больше не будет. Кира слушала ее вполуха. Куда больше ее увлекал небольшой детективный фанфик, а не речь руководительницы.

Их отпустили ровно в 10:15 утра. Ученики собрались, прихватив выданное расписание на первую неделю, и поочередно вышли из кабинета. Кто-то шел с друзьями, намереваясь после пойти гулять. В конечном итоге в классе остались только Мария Васильевна, Саша и ждущий ее Денис.

Гулять Кире не с кем, поэтому она сразу пошла домой по изученному маршруту. В голове не укладывались разом все изменения. Вроде осознание неизбежных перемен пришло задолго до выпускного из девятого класса, но дискомфорт не пропал. Кира зашла в знакомый класс, а будто очутилась в другой школе: новые лица, среди которых даже знакомые выглядели по-новому, непривычная атмосфера и приближающаяся взрослая жизнь. С каждым днем Кира все ближе подходит ко взрослому будущему, где придется перестраиваться под новый ритм жизни. Это сейчас она может беззаботно тратить время на развлечения, понимая, что родители обеспечат, а вот дальше такого, увы, не будет. Здоровье не железное, возраст не молодой. Лет десять, и они станут пенсионерами, и тогда возможность висеть на шее будет утрачена. Для себя Кира решила к такому варианту в принципе не прибегать, а вместо этого учиться все делать самостоятельно и с этого года взяться за ум, наконец подтянуть предметы.

Дома тихо. Сестра убежала на встречу с новым парнем или подругами, чему Кира была рада. Она хотела провести время с собой и двумя котами, в тишине, и, хвала Богам, такая возможность подвернулась. Быстро переодевшись, Кира свалилась на кровать, прикрыв глаза. Под бок залез один из котов, ранее лежавший возле плинтуса. Кира положила руку на живот рыжего и стала почесывать. Так и заснула поперек кровати под нежное мурчание.