Сопляк.
Юджи резко открыл глаза. В его комнате было темно, спасибо плотным шторам, которые он купил в начале недели. С каждой прошедшей ночью свет все сильнее и сильнее раздражал его. По какой-то причине спать становилось все сложнее и сложнее, его тело болело так, как никогда до этого.
Вокруг него было тихо. Тихо и темно настолько, что Юджи знал, что сможет снова уснуть, если захочет, знал, что может просто перевернуться на другой бок и закрыть глаза, без необходимости оставаться в сознании. Снова. Сколько сейчас было времени? Почему это продолжало происходить? Юджи делал все возможное, но последние пару дней казалось, что всего, что он может недостаточно. Магический Техникум был целым новым миром. Пару недель назад Юджи был обычным подростком, живущим обычной жизнью. А теперь?
Он был просто ходячей катастрофой, выброшенный из привычной стихии, с ужасными успехами, в попытках приспособиться к новым обстоятельствам.
Отлично, больше негатива. Мне же недостаточно его от Сукуны. Мысли Юджи прервало низкое урчание в животе, а спазм от голода заставил его зарычать. Снова? Он уже четыре раза сегодня поел, да еще съел большую часть снеков Мегуми между занятиями, так какого черта его живот не успокаивается? За последнюю неделю его аппетит удвоился, странная тяга к мясу внезапно всплывала тут и там, но в то же время он теперь никогда не чувствовал, что наелся. Иногда, когда он ел слишком много, он чувствовал одновременно и боль от переедания, и тянущее чувство голода, требующее еще.
Это твоя чертова вина, сопляк. Ты заслужил мой негатив, так что смирись с этим. Упрекнул его Сукуна. Он не спал, никогда не спал. Никогда не спал, никогда не затыкался, никогда не переставал излагать свои проклятые слова и идеалы. Юджи не доверял ему, но Юджи пришлось попытаться понять его. У поведения Сукуны были закономерности, и было легко предугадывать его желания, основываясь на его ужасной и эгоистичной личности.
По какой-то причине Сукуна положил глаз на Мегуми, и имел личную выгоду в поддержании благосостояния Юджи. Так что пока существование Сукуны могло быть риском для всего человечества, человечество, в свою очередь, нашло способ подавить его. Заглушить его. Запереть его. Юджи научился верить в то, что Сукуна всегда будет ставить свое, — а значит их, — благосостояние на первое место. Стремление Сукуны навредить Юджи уменьшилось спустя пару недель, и ему на смену пришло собственническое стремление контролировать хорошее состояние тела и настроения Юджи. Если раньше Сукуна отказывался восстановить оторванную руку Юджи, то теперь он следил за тем, чтобы все части тела были на месте и работали как надо. Юджи был храмом Сукуны, и Сукуна не был согласен на его развалины. Черепа? Да. Развалины? Точно нет. Любой, кто заставлял Юджи чувствовать себя плохо заслуживал получить то же самое в ответ, потому что только у Сукуны было право унижать Юджи.
Юджи не мог сказать, что ему не нравилось происходящее. В какой-то степени, это было даже странно-милым.
Но последние пару дней Сукуна был голоден.
Что с тобой, черт возьми, не так? Спросил Юджи, кладя руку на лицо, размышляя о том, мог ли он проигнорировать все происходящее и снова уснуть. Он устал. Он так сильно устал. Его глаза жгло от усталости, вялость сказывалась на тестах и его реакции на тренировках. Темные мешки под глазами привлекали внимание как его друзей, так и учителя, и Юджи не знал, сколько еще он сможет делать вид, что это просто небольшой стресс. Он больше ел, пытаясь подавить постоянное чувство голода, но безрезультатно. Почему это не работало?
В смысле, что не так со мной? Это с тобой, что, черт возьми, не так? Сукуна огрызнулся в ответ, он ощетинился, снова обозленный и взвинченный. Юджи может и знал его всего месяц, может и съел пока всего три пальца, но как Шаман он быстро учился, укрощая противную натуру Сукуны.
До этого момента.
Не сваливай все на меня. Я тут спать пытаюсь знаешь ли. Нам людям нужно спать, в отличии от вас, демонов, с вашим вечным плетением интриг. Можешь быть потише? Юджи высказался в ответ. Он устал от всего этого. Сколько дней прошло? Всего пара, верно? Поведение Сукуны в последнее время было хуже, чем у Нобары в ее плохие недели, а Нобара могла быть очень противной, когда хотела.
Сон — это слабость, сопляк. Огрызнулся Сукуна. Людям нужен сон. Проклятьям нет. Это то, что ставит нас выше в пищевой цепи.
Ох, простите, Мистер Верх-пищевой-цепи, но это вроде бы не я хочу есть посреди ночи и ною об этом, верно? Юджи огрызнулся в ответ.
Накорми меня. С нажимом прорычал Сукуна.
Юджи засмеялся, низко и долго, потирая глаза ладонью. На секунду он зарычал, от переполняющего его чувства безысходности, перед тем, как сесть в кровати, наклоняясь к лампе, стоящей на прикроватной тумбочке.
— Конечно, ваше высочество.
— Не принижай меня. — Рычащий голос Сукуны показался очень громким в маленькой комнате общежития. Его рот появился на ладони Юджи, что было тупо с его стороны. Юджи еще нужна была эта рука, чтобы достать корзинку и иметь возможность накормить это чертово проклятие.
— Ты можешь секунду подождать? — Юджи огрызнулся, свешиваясь с края кровати вниз головой, осматривая, то, что находилось под ней. Ему было плевать, был ли рот Сукуны все еще на ладони, когда он схватил спрятанную корзинку со снеками. Сукуна усмехнулся, наполовину внутри, наполовину снаружи, когда Юджи вытащил корзинку из-под кровати. Он выхватил протеиновый шоколадный батончик из своих запасов, прежде чем вернуться на кровать в нормальное положение, разрывая угол упаковки.
— Можешь побыстрее?
— Сукуна. Мы столько сегодня съели, как ты все еще можешь быть голоден? — Юджи охнул. Он оттянул упаковку, прежде чем откусить кусочек. Сукуна в его руке зарычал. Такой нуждающийся.
— Я начинаю думать, что твой желудок и мой желудок не связаны, — произнес Сукуна, — Что хреново для тебя, ха! А теперь отдай мне это. Я хочу это. Поднеси сюда.
— Ты, наверное, имел в виду, что хреново для тебя. Что? Хочешь физически что-то съесть? Я думал, что все, что ты ешь, это лишь свои же собственные пальцы.
— Просто положи этот батончик в мой рот, пока я не вышел и не сделал это сам. Если я выберусь, я не ограничусь лишь протеиновым батончиком. Может закушу твоей маленькой подружкой с хреновым характером.
— Кто бы говорил. Ладно, привереда, время перекуса, — Юджи закатил глаза, но подчинился, целясь батончиком в рот Сукуны на своей ладони. Не страшно, если Сукуне нужно было питаться физически. Пусть так. Что угодно, лишь бы Король Проклятий прекратил возмущаться и тревожить сон Юджи. Может, кормить Сукуну отдельно будет даже проще, хотя не то чтобы он мог умереть с голода, месяц ведь уже прошел.
Только если проклятьям не нужно питаться слишком часто?
Сукуна накинулся на батончик, сразу откусывая огромный кусок, разрывая и откидывая упаковку, и глотая его целиком в спешке. Он даже не подумал о том, чтобы прожевать, проглотив огромный кусок за раз, и подавившись им на секунду. Он оскалился, и это можно было принять за раздражение или нетерпение, перед тем как высунул язык, требуя еще.
— Легче, — Юджи почти засмеялся. Почти. Он разорвал остатки упаковки и откинул ее на тумбочку, поднося батончик к ладони. Сукуна съел остатки батончика за два больших укуса, и, когда он закончил, его влажный язык прошелся по ладони Юджи, слизывая крошки.
— Пусть это и было отвратительно, хочу еще, — Заявил Сукуна требовательным тоном.
— Нет, — Юджи твердо отказал, — Я не знаю, как это скажется на мне, и я не хочу проснуться с болью в животе. Я дам тебе что-нибудь на завтрак. Просто подожди.
— А если я буду доставать тебя всю ночь?
— Тебе все равно придется дождаться утра, а мне просто придется лечь спать позже, — Юджи дотянулся до лампы и выключил ее, тем самым ставя точку. — А теперь заткнись, мне нужно поспать.
–
Юджи проснулся с рассветом. В комнате все еще было темно и до будильника оставалась еще пара часов, но Юджи осознал, что пока Сукуна раздражающе мычал странную и незнакомую мелодию, а живот болел, он не сможет снова уснуть. Его живот болел сразу по нескольким причинам, его тело в целом было уставшим, и он чувствовал себя плохо, отвратительно, как в тот раз, когда он съел шесть шоколадных батончиков за раз и запил все это упаковкой шоколадного молока.
Вздыхая, Юджи вылез из кровати и натянул на себя толстовку, прежде чем выйти из комнаты.
В столовой Юджи приготовил себе завтрак. И под "себе", он на самом деле имел в виду Сукуне.
Хочу эти яйца.
Зевая, Юджи не мог не подумать о том, как, черт возьми, Сукуне повезло, что он умел варить яйца вкрутую. Он закинул сразу шесть в кастрюлю и почти отключился, пока стоял за плитой.
Когда яйца приготовились и оказались почищены, Юджи даже не стал заморачиваться с тем, чтобы сесть. Он откусил кусок яйца, прежде чем поднять руку, предлагая оставшуюся половину Сукуне. Проклятье избавилось от половины яйца в один укус.
— Еще.
Юджи не стал спорить. У него не было на это сил. Он взял второе яйцо со стола, и поднес его ко рту на своей ладони, праздно наблюдая, как Сукуна проглотил все яйцо целиком. Сукуна облизнулся, а его зубы оскалились в усмешке.
— Еще.
— Подожди секунду, — Юджи снова зевнул, собирая остатки скорлупы со стола в ладонь, чтобы выкинуть их, — Не хочу чтобы тебя стошнило из моей руки…
Язык Сукуны слизал скорлупу, съедая и ее тоже.
— Ну или просто можешь есть все подряд. Ты что, собака что ли? — Спросил Юджи, хватая еще одно яйцо.
— Давай, назови меня собакой еще раз, — Предупреждающе произнес Сукуна.
— Если щеночек хочет яйца, он должен быть послушным, — Пригрозил Юджи, но прежде чем Сукуна успел возразить, Юджи предложил ему яйцо, несмотря на собственные слова, и Сукуна съел его так же быстро, как и первое. За этим было интересно наблюдать. Юджи не понимал, как Сукуна может есть из любой части его тела, впрочем, Юджи так же не понимал, как второй рот может появиться на его лице в принципе. Может, это была одна из тех вещей, над которыми особо не стоило задумываться.
Юджи скормил Сукуне оставшиеся яйца, перед тем как избавиться от бардака, который он развел. Он снова зевнул, моя кастрюлю и размышляя о том, получится ли у него поспать еще пару часов. В ту секунду, когда кастрюля оказалась в сушилке, Сукуна решил, что хочет еще.
Я хочу еще.
— Нет, — Юджи громко возмутился, уходя с кухни и возвращаясь в коридор. Идея поспать еще звучала прекрасно.
— Да.
— Нет, — Юджи хлопнул ладонью по животу, осознавая, что чувство голода немного ослабло. Странно. Все это было так странно. Ты можешь быть честным со мной на секунду? У тебя есть хоть какая-то идея о том, что происходит?
Я голоден. Возмутился Сукуна. Юджи в этом и не сомневался, он мог чувствовать это, мог слышать это в голосе Сукуны.
Я знаю. Но я спрашиваю тебя, знаешь ли ты причину? Я думал, что вы, ну, самодостаточные или что-то типа того, и вам не нужно есть. Подумал Юджи, вваливаясь в свою комнату и направляясь к кровати. Ты используешь мои питательные вещества или тебе нужны собственные?
Сукуна молчал. Его молчание обычно означало одну из двух вещей: Сукуна не знал, или Сукуна знал, но умалчивал, с какими-то своими целями.
Юджи фыркнул, заваливаясь на кровать. Я спрашиваю потому что если мне нужно тебя кормить, я буду это делать. Но если ты не знаешь, то мы должны узнать об этом, и чем скорее, тем лучше. Между нами двумя. Наш секрет, окей?
Сукуна усмехнулся. Поразмыслив, он уступил. Ладно, давай узнаем, сопляк.
Отлично! Юджи улыбнулся, перед тем как уснуть до будильника. Позже, на полднике с Мегуми и Нобарой, он скормил Сукуне еще пару яиц и остатки еды с их тарелок. Когда он заметил направленные на него вопросительные взгляды Нобары и Мегуми, Юджи просто пожал плечами.
— Лучше пусть Сукуна съест, чем выкидывать, верно?
Нобара на это засмеялась, а вот Мегуми только нахмурился.
–
Этого было недостаточно.
Сукуна мог привыкнуть к печенью с животными и стать гораздо более терпимым пока его кормили им, но неважно сколько этих печенек Юджи скармливал Королю Проклятий, это никогда не было достаточно. Голод не уходил. Овощи, мясо, рыба, высококалорийные закуски, фастфуд? Ничто не утоляло голод. Юджи заметил, что мясо и рыба, вместе с некоторыми овощами помогали, и предположил, что нужна еда с большим содержанием белка, но для Юджи было невозможно достать столько еды, сколько было необходимо, чтобы утолить голод.
Юджи пытался есть столько же, сколько и Сукуна, думая, что им вместе необходимо большое количество еды, но это только заставило его чувствовать себя плохо, и неважно, сколько он ел, потому что голод всегда оставался, маленький тугой узел повисший в его животе. Это был голод Сукуны. Это должен был быть голод Сукуны.
Пару дней Юджи кормил Сукуну только через рот на своей ладони, пока его собственный желудок отходил от того количества еды, что он съел. Шесть яиц для Сукуны с утра превратились в дюжину за раз, и вместе со всем, что Юджи ел за день, этого было недостаточно. Почему этого не хватало? Юджи ничего не ел, и оказалось, что то, что ел Сукуна, вообще никак не сказывалось на Юджи, как будто в теле у Юджи оказалось две отдельных сущности.
Юджи просто бросил попытки накормить их обоих полностью. После недели постоянной усталости и пробы того и этого, Юджи понял, что уже не хочет есть, даже не заморачивался. Он все равно будет голоден после этого. Но Сукуна голодал, и это начало сильно сказываться на настроении Проклятья, конечно же не в лучшую сторону. Казалось, Сукуна был доведен до отчаяния, и это его состояние заставляло Юджи испытывать тревожность.
— Убери с него свои грязные шаманские руки, — Сукуна неожиданно огрызнулся. Он был тихим весь день до этого, оставался просто зловещим присутствием, набухающим в душе Юджи. Он появился на щеке Юджи, высоко хихикая, перед тем как оскалиться, показывая свои клыки Годжо, из всех людей.
Рука Годжо, которая лежала на плече Юджи больше половины их разговора, внезапно дернулась назад, убираясь, от удивления. Но даже если это было только от удивления, это делало ситуацию еще хуже.
— Что, чувствуешь вину, препод? У тебя ведь проскакивали нехорошие мыслишки, когда ты касался его? — Сукуна провоцировал.
— Сукуна, — Юджи зашипел. Его лицо покрылось румянцем от стыда и позора. Он задержался во дворе после тренировки, чтобы задать Годжо пару вопросов на счет оружия, и своей диеты. Он пытался отстраниться! Для своего же блага, потому что его тело ослабевало, как и что-то внутри него.
Он еще не рассказывал никому, о том, что происходит с Сукуной, пытался самостоятельно со всем разобраться, просто на случай того, если верхушка решит воспользоваться этим в своих целях. Не то чтобы Юджи пытался скрыть это, он просто пытался решить проблему тихо. Не важно. Он пока не хотел говорить об этом с Годжо, поэтому пытался быть скрытным.
Но тяжело было быть скрытным, когда Сукуна оказывался просто ураганом из слов.
— Ты всех детишек так трогаешь?
— Кто-то в последнюю пару дней довольно вспыльчивый, — Годжо засмеялся. Но руки теперь держал при себе, засунув их в карманы. — У тебя со мной личные счеты, Сукуна?
— Как с сильнейшим? Да, — Сукуна огрызнулся, — Лучше держи свои руки при себе, или я начну рассказывать всем ребятишкам о твоей привычке распускать их. Мы оба знаем как в этом здании разлетаются сплетни, а ты? Сильнейший? Ну, и кто же выскажется против тебя?
Годжо напрягся. Похоже, эти слова зацепили его.
— Сукуна, успокойся. Годжо…
— Думаешь детишки не замечают неправильные прикосновения, когда видят их? Чувствуют их? Думаешь я сам такого не делал? Я-то понимаю, что к чему, — Сукуна многозначительно продолжил, прежде чем Юджи успел хлопнуть ладонью по щеке, затыкая проклятье.
— Простите. Он просто… — Юджи пожал плечами, отводя взгляд, — В последнее время он просто ужасен, и я не знаю в чем дело. Он просто создает проблемы.
— Твой учитель точно что-то задумал, — Сукуна захихикал, появляясь на тыльной стороне ладони Юджи.
— Сукуна, хватит!
— Юджи? — В голосе Годжо было что-то непривычно серьезное, что заставило Юджи поднять на него взгляд. Годжо продолжал улыбаться, но к этой улыбке добавилось еще что-то.
— Он просто хочет поспорить. Ведет себя как ребенок сегодня, — Пропищал Юджи, — Не беспокойтесь об этом, простите, что он мешает.
— Тебе были неприятны мои прикосновения? — В голосе Годжо проскочила нотка суровости, и на секунду кровь Юджи застыла, заледенев, когда он понял, что это навсегда поменяет отношение Годжо к нему. Это будет обвинение, которое повиснет в их отношениях до дня, когда Юджи неминуемо казнят.
— Что? Нет! — Ответ Юджи оказался быстрым. Слишком быстрым.
— Были, — В свою очередь вставил Сукуна.
— Не были! Прекрати говорить это! — Юджи огрызнулся на Сукуну, — В чем твоя проблема, черт возьми? Просто заткнись.
— Ты знаешь, в чем моя проблема.
— Не знаю!
Улыбка Годжо изменилась, стала шире, но она больше не была довольной.
— Юджи, есть что-то еще, с чем я могу тебе помочь?
— Нет, — Юджи признал поражение. Он быстро ушел, сбегая назад в свою комнату. Хотелось плакать, от разочарования. Его тело отчаянно в чем-то нуждалось, так сильно чего-то жаждало.
Что с тобой не так? Юджи прорычал, проносясь по коридору. Я же помочь тебе пытаюсь!
У тебя дерьмово получается! Сукуна огрызнулся в ответ. Я голоден. Накорми меня.
Я не знаю как! Ничего не помогает! Глаза Юджи горели от подступающих слез. По пути в свою комнату на повороте в коридоре он врезался плечом в Мегуми. Мегуми от удивления ахнул, но Юджи даже не извинился, проносясь мимо.
— Юджи? — Мегуми даже окликнул его, но когда Юджи пронесся мимо, следом не пошел, решив оставить его в покое. Юджи не знал, почему он так эмоционально ко всему относился, так отчаянно пытался все решить, но в то же время знал. Появилось столько вещей о которых стоило переживать, столько всего, что шло не так, и могло продолжать идти не так.
Влетев в комнату, Юджи запер входную дверь, а следом, проскользнув в ванную, запер дверь и в нее тоже. С горячими слезами, текущими по его щекам, он прислонился спиной к двери и сполз на пол, закрывая лицо руками и судорожно хватая ртом воздух.
Почему ты плачешь? Тон Сукуны больше не был резким, теперь он казался скорее раздраженным.
Я не знаю, что делать! Я не знаю, как тебе помочь! Юджи всхлипнул, вытирая лицо рукавами. И Годжо наверное разозлился из-за всего, что ты, идиот, наговорил!
Сукуна усмехнулся, немного поворчав, но после со вздохом признал. Слушай, пацан. Я не знаю в чем проблема, ладно? Я ужасно голоден, и, тебе это не понравится, но мне нужно сырое мясо. Мне оно нужно. Нужно.
— Нет, — Юджи громко прошептал. Он всхлипнул, еще сильнее тря свое лицо. Как, черт возьми, он должен будет кормить Сукуну сырым мясом? Это даже звучит намного сложнее и подозрительнее, чем обычное мясо.
Просто разбей для меня сырое яйцо, пацан. Это не сложно. Тебе даже думать об этом не надо. В голосе Сукуны было что-то почти отчаянное.
Ночью Юджи все же уступил. Это решение оказалось не таким сложным, когда его живот начал громко урчать, а боль от голода заставила его выйти из комнаты, и прокрасться мимо комнаты Мегуми на кухню. Там Юджи скормил Сукуне сырое яйцо, со скорлупой и всем прочим, прежде чем залезть поглубже в холодильник. В конце-концов он скормил Сукуне пачку сырой свинины. В темноте столовой его глаза были прикованы к тому как мягкое влажное мясо исчезает во рту на его ладони. Завораживающе. Отвратительно. Юджи скривился в отвращении, но его глаза все еще оставались прикованы к тому, как язык слизывал капли крови с его рук.
— Лучше? — Его желудок скрутило, и казалось, что его стошнит, казалось, что он не сможет кормить Сукуну таким способом.
— Увидим, — Сукуна лишь причмокнул.
Это помогло. Сильно помогло. Но все же этого было недостаточно.
–
Дай мне съесть его.
Что?! Тремя днями позже, Юджи застыл перед телом мертвого парня. Проклятье, которое они должны были изгнать, уже убило трех человек и теперь скрывалось где-то в лесу, все еще угрожая чужим жизням. Но Юджи не мог сдвинуться с места от ужаса, и поэтому стоял посреди темного леса, не имея возможности отвести взгляд от трупа перед собой. Каких-то частей его тела уже не было после атаки проклятья, его конечности были раскиданы, а в теле зияли раны, через некоторые из которых его внутренности вываливались наружу. Рот трупа был широко открыт в беззвучном, болезненном крике.
У проклятья было обжигающе горячее тело, и оно сожгло и сварило половину тела парня просто врезавшись в него, мышцы под разорванной кожей шипели и дымились, как стейк на гриле.
Укусы Сукуны будут незаметны. Тело было настолько повреждено, что Юджи мог спокойно дать Сукуне сожрать его, и их никто не заподозрит. Если Сукуна будет достаточно быстрым, их не поймают, и никто не узнает.
Пацан. Юджи. Мне нужно это.
Сукуна… умолял его?
Рот Юджи приоткрылся, но он ничего не сказал.
Юджи, я голоден. Мне нужно это. Ты должен мне позволить. Ради нас обоих. В голосе Сукуны были только спешка и волнение. Пацан, я не так часто чего-то прошу, поэтому пожалуйста, пожалуйста, дай мне его съесть. Пожалуйста.
— Я не…
Юджи…
Юджи двинулся вперед, как на автопилоте. Его глаза все еще были прикованы к лицу парня, когда он присел на колени рядом с ним, медленно протягивая к нему руку. Этот человек пока даже не выглядел мертвым, он как будто просто лежал в траве с закрытыми глазами, словно просто прилег поспать. Кожа не была бледной, никаких признаков того, что он был мертв. На его шее была рваная рана от атаки Проклятья, и когда Юджи поднес свою ладонь ближе к краям этой раны, Сукуна вылез, жадно впиваясь зубами в плоть. Рука Юджи плотно прижалась к шее мужчины, его кожа все еще была теплой, как будто он был жив, а Сукуна жадно глотал, кусок за куском, разрывая человеческую плоть. Рот Сукуны издавал влажные и скользкие звуки, когда он проглатывал свою еду, как умирающее животное. Мышцы на руке Юджи дрожали и дергались, как будто он сам ел его.
Если Юджи достаточно сосредотачивался, он мог почувствовать, как мясо, проглоченное Сукуной проходило через его руку.
Он уже мертв. Он уже мертв. Желудок Юджи неприятно сжался, и он закрыл глаза, дожидаясь, пока Сукуна наестся досыта. Когда Юджи почувствовал, что рот исчез, он притянул руку к себе, и уставился на нее в отуплении. Он смотрел на нее так долго, так усердно, что испугался, когда рядом с ним появился Годжо. Вспышка белого была единственным, что Юджи увидел перед тем, как отскочить от мужчины, и широко раскрытыми глазами уставиться на Годжо.
— Юджи? Ты в порядке? — Годжо не подошел, не опустил успокаивающе руку на плечо Юджи, он не делал этого после тех слов Сукуны, и сейчас, Юджи очень не хватало этого контакта.
— Д-да, — Юджи встал, держа руку от подальше себя, как будто он тронул что-то отвратительное. Стоп. Он и трогал что-то отвратительное. — Он… Я пытался помочь. Но… Они все мертвы…
— Пойдем, — Годжо подошел, схватив Юджи за рукав его свитера так, словно не хотел касаться больше, чем то было необходимо, и оттащил его от тела, — Мегуми и Нобара разобрались с проклятьем. Мы потеряли тебя. Ты помнишь, как потерялся?
Юджи уставился на учителя широко раскрытыми глазами. Что? Потерялся? Как долго он был здесь? Как долго Сукуна ел человеческое мясо? Как долго Юджи сидел перед телом и смотрел на свою руку?
— Я… — Юджи запнулся. Он посмотрел на Годжо и на его лице явно читалось непонимание.
— Давай вернем тебя домой, Юджи, — Годжо мягко улыбнулся.
— Хорошо, — Юджи последовал за Годжо, со все еще широко раскрытыми глазами.
Когда Юджи вернулся в общежитие, он вымыл свои руки, и ногти, и запястья и даже локти, от крови в ванной. Он обнадеживающе улыбнулся Мегуми, когда тот зашел проверить, все ли с ним в порядке, — все с ним было прекрасно, просто отлично, — перед тем, как залезть в кровать. Он пропустил обед, потому что знал, что скорее всего проснется посреди ночи, чтобы скормить Сукуне еще сырых яиц и сырой говядины, и зарылся с головой в одеяло. Его глаза все еще были широко открыты. Он все еще мог видеть этого мужчину, мог видеть, как мясо мужчины вздувалось под кожей так, словно его готовили изнутри.
Хотя бы эта тупая боль от голода ушла. Сукуна впервые за месяцы оказался доволен.
–
Сырое мясо помогало, но спустя недели после инцидента с телами в лесу, Юджи осознал, что оно не было панацеей. Сукуна снова становился беспокойным, просил все больше и больше и больше, потому что он становился все более голодным, и к этому моменту все силы Юджи уже были на исходе.
— Почему ты так голоден? — Юджи возмутился. Он стоял в своей ванной и умывался холодной водой. Он только что скормил Сукуне две пачки кровавого свиного фарша, размышляя о том, когда другие студенты и персонал заметят пропажу мяса, если они еще не успели заметить. Сейчас в общежитии было не так много студентов, а значит и не много людей, которых нужно было кормить, а в своем нынешнем состоянии Сукуна съедал все. Все, в чем было высокое содержание белка исчезало в глотке Сукуны, но его аппетит был неутолим. Все остальное, в чем не было высокого содержания белка? Уходило туда же. Юджи было плевать. Как было плевать и Сукуне. Это было похоже на попытки накормить голодного человека, давая ему только воду.
Похоже это проклятье, пацан. Сукуна усмехнулся. Я могу находиться в сосуде ценой того, что мы оба будем умирать от голода. Похоже, тебе придется как-то извернуться для моего следующего обеда.
— Точно, пока ты совсем не стал капризной сучкой. — Пробурчал Юджи себе под нос.
Как будто ты чем-то лучше. После того, как ты перестал нормально есть, лучик света и тот толще тебя будет. Сукуна огрызнулся в ответ.
— И чья это вина? — Юджи огрызнулся, заливая свое лицо водой. У него болела голова, он был раздражен. Раздражение как будто не собиралось уходить, преследуя его все последние дни, с утра и до ночи.
Твоя. Это твоя вина, сопляк. Уверенно ответил Сукуна. Ты идиот, который отказывается есть. Твое дело конечно, но когда твое тело ослабнет, и перестанет подчиняться, а я выберусь наружу, не плачься об этом.
— Ну, я бы ел, если бы я не… — Юджи усмехнулся. Каждый раз, когда он теперь видел мясо, он видел Сукуну, вонзающего свою зубы в сырую кровавую плоть мертвого парня. Человеческую плоть. Человеческую. Вытянувшийся язык, зубы, покрытые кровью и сухожилиями. Юджи все еще скармливал большую часть своих завтраков, обедов и ужинов Сукуне, а сам перебивался снеками, спрятанными у себя под кроватью, свободный от запаха, который исходил при готовке. Свободный от крови, и от этого влажного, мясистого, рыхлого вида, который заставлял чувствовать себя дурно от одних лишь мыслей.
Не то чтобы я заранее знал об этом, пацан. Без понятия, должен ли ты тоже есть человеческое мясо. Сомневаюсь, и как бы весело не было наблюдать за тем, как ты приобщаешься к процессу, твои слезы и сопли после будут только раздражать.
— Почему ты не узнал об этом в одном из предыдущих опытов? — Юджи позволил раздражению проскользнуть в свой голос.
Сосуды жили недостаточно достаточно долго, чтобы узнать.
Юджи цыкнул. Он поднял голову от раковины, и посмотрел в зеркало. Конечно же. Конечно же это происходило именно с ним, и конечно же Юджи нихрена не знал, что со всем этим делать. Он вздохнул и закрыл глаза, прежде чем шлепнуть себя по щекам, словно это помогло бы привести мысли в порядок.
— Давай проясним. Ты снова становишься голоднее, и снова станешь противной сукой, когда все станет совсем плохо. Я не могу продолжать кормить тебя в столовой сырым мясом, потому что его пропажу заметят, да и не то чтобы это сильно помогало. И я точно не собираюсь выходить на улицу и убивать кого-то или заниматься раскопкой могил. Так почему мы не делаем очевидного?
И что же такого очевидного? В голосе Сукуны теперь сквозило любопытство, а Юджи ненавидел себя за то, какую дикость собирался предложить.
— Предлагаю сделку, — Юджи фыркнул, а Сукуна издал возбужденный звук, определенно заинтригованный.
Только между нами двумя, Сукуна. Наш маленький секрет. Глаза Юджи сосредоточенно смотрели на собственное отражение. Он чувствовал, как Король Проклятий оживился от его слов. Если ты разболтаешь об этом, у нас обоих будут большие проблемы, понимаешь?
Что ты задумал?
Запомни, если ты не выполнишь свою часть сделки, я могу больше и не предложить никогда. Серьезно произнес Юджи. Если ты пообещаешь исцелять меня, я предложу тебе свое тело.
На секунду Сукуна затих. На секунду повисла мертвая тишина, как на пустой улице посреди ночи, а потом он захихикал. Собрался предложить мне свое тело? Чтобы я его ел? Ты совсем из ума выжил, пацан?
Юджи шлепнул своей правой рукой по мышцам левой, его ладонь оказалась на самой мясистой части предплечья, при этом он не отводил взгляда от своего отражения в зеркале. Он не стал объяснять Сукуне, что хочет, чтобы тот сделал, просто ждал.
Сукуна понял. Он засмеялся, но через секунду уже повисла тишина. Ты выдержишь это, пацан?
А разве это важно? Если ты не будешь есть, то что произойдет? Если ты оголодаешь, что случится со мной? Я должен заботиться о себе так же, как ты заботишься о себе.
На удивление, Сукуна сомневался. Он сомневался так долго, что Юджи даже подумал, что тот откажется, в чем не было бы вообще никакого смысла. Почему он мог отказаться? Но Сукуна был голоден. Вместе с легким смехом, Юджи почувствовал, как острые зубы приоткрылись рядом с мышцами его руки, а следом острые резцы осторожно прикусили кожу, погружаясь глубже. Юджи сглотнул, глядя в зеркало.
Сукуна укусил, его резцы проткнули кожу словно иглы, и легко отделили мышцы друг от друга, и это было настолько ужасно интимно, насколько же ужасно тревожно. Юджи задохнулся от боли, прошившей его руку. Язык Сукуны коснулся кожи, проходясь по ней за секунду до того, как его зубы сомкнулись, откусывая кусок. Юджи дрожаще застонал, его глаза широко открылись от странного ощущения, чувства, что Сукуна проглотил часть его руки. Юджи слегка отстранился, перед тем, как с хныканьем снова хлопнуть рукой по предплечью, крепко обхватывая свою руку.
Сукуна ел жадно, но без той злой спешки, что была в прошлый раз, когда Юджи кормил его, как будто он пытался найти способ делать это не причиняя Юджи мучительной боли. Но легкого пути не было, не было возможности сделать это нежно и безболезненно. Сукуна голодал, и это было небольшая цена за то, чтобы контролировать Короля Проклятий.
Юджи повернул голову и впился зубами в капюшон своей толстовки, чтобы заглушить собственные крики.
Сукуна наелся, и слизнул остатки крови с руки Юджи, прежде чем исцелить его.
Вот так просто рука Юджи снова оказалась целой, как будто ничего не произошло. Со слезами, катящимися по его щекам, Юджи повернулся к зеркалу и улыбнулся. Это было решение, которое подходило всем. Но он сполз на пол и заплакал, чувствуя, как его тело ослабевает, от потери крови и от боли.
–
Парень, тебе тоже нужно есть. Сукуна повторял это весь день, с того момента, как Юджи пропустил завтрак. Ну, если быть честным, он повторял это каждый день уже пару дней подряд, но до этого дня он по крайней мере ничего не предпринимал. Уже прошла неделя с того момента, как они начали кормление, и чуть больше недели с тех пор, как Юджи впервые предложил себя, чтобы избавиться от проблемы. По мнению Сукуны, это было хорошим решением. У Сукуны было больше энергии и не приходилось выкачивать ее из Юджи, и это не стоило Юджи абсолютно ничего, потому что после Сукуна его исцелял.
Так какого черта этот пацан вытворяет? Ранее с утра, Юджи сидел за столом и перекладывал еду на тарелке, пока внезапно не повернулся к своей ладони. Интересно, кости действительно ломаются как морковка? Пацан проглотил уже достаточно пальцев Сукуны, и сейчас, когда Юджи запихнул свой палец в рот, даже не думая об этом, Сукуна был уверен, что он укусит.
Пацан, какого черта ты творишь?
Юджи замер. Даже не замечая этого, он дотянулся до тоста и оторвал от него кусочек, чтобы скормить Сукуне, и Сукуна послушно открыл рот, не зная, зачем Юджи продолжает кормить его обычной едой.
После того, как дверь комнаты оказывалась закрыта, Юджи уходил в ванную, молча или уныло предлагая Сукуне свои руки или бедра. На этой неделе Сукуне было не по себе от этого, но кем он был, чтобы отказываться? Исцеляющие способности Сукуны были безграничны, но руки Юджи все равно начали покрываться шрамами, а именно некоторые участки кожи, которые к этому времени уже были съедены слишком много раз.
Ну и дела, Сукуна. Звучит так, как будто ты беспокоишься. Юджи сидел посреди ванной комнаты, скрестив ноги, поверх темного полотенца. Так было проще убираться. Ради Юджи Сукуна ел более аккуратно, но не то чтобы сопляк знал об этом. Он старался не так сильно разрывать кожу, потому что каждый такой раз добавлял Сукуне очки доверия Юджи, которым он потом мог манипулировать. Но это было грязное дело, и если Сукуна хотел наедаться, он должен был глубоко вгрызаться. Они договорились кормить его каждый день, потому что меньшие порции были меньшим риском для Юджи, чем одна большая, и все же. Когда Юджи положил ладонь на свое бедро, Сукуна засомневался.
В чем проблема?
Сукуна ненавидел то, что он не может увидеть лицо Юджи. Он был просто ртом на ладони, немного зубов и язык, стремящиеся наесться. Тело Юджи последнюю неделю становилось все тоньше и тоньше перед ним с каждым днем. Подростку становилось дурно от определенных запахов исходящих с кухни, а иногда и вовсе тошнило только что съеденным обедом. Что-то было чертовски не так, и у Сукуны не было ни малейшей идеи в чем была проблема.
Сукуна вылез, погружая свои зубы в мышцы на ноге Юджи. Какое ему было дело до того, что пацан не может позаботиться о себе? Он ел не спеша, сытый в последние дни. Этого было достаточно, чтобы сделать его приятным, и, в широком смысле этого слова, внимательным. Пока Сукуна ел, Юджи сжимал зубами капюшон своей толстовки.
Вот почему позже, когда Юджи попросил перерыв во время урока по обращению с оружием, потому что, как он говорил, у него просто закружилась голова, а не потому что он устал, Сукуна начал придираться к нему. У пацана сегодня было одно оправдание на другом.
У тебя бы не кружилась голова, если бы ты нормально ел, сопляк. Вы люди так слабы, что даже не можете пропустить прием пищи. Сукуна сказал это так, словно его это не заботило. Ведь его действительно не заботило.
Все в порядке. Юджи улегся на траву в тени дерева, локтем прикрыв лицо. У Сукуны не было ни малейшего понятия о чем сопляк думал последние три дня, ни малейшей идеи, что может происходить в этой идиотской голове. Он замечал, как пацан пялится на свои ладони в замешательстве, даже когда Сукуна появлялся на них. Сукуна не мог прочитать его мысли, мог лишь понять общее настроение и подобное, но сейчас Юджи был загадочным.
В порядке? А когда твоя нога станет слишком тонкой для того, чтобы я смог ее есть, тоже будет в порядке?
Этого не случится. Юджи звучал так чертовски уверенно, что Сукуна засмеялся.
Может, мне стоит перестать исцелять тебя. Сукуна пригрозил.
Юджи сел так резко, что у него закружилась голова. Он провел ладонью по волосам, неуверенно пытаясь скрыть легкое покачивание от быстрого движения. Мы так не договаривались.
Значит теперь договорились. Вы люди ведь откармливаете своих коров, перед тем как отправить их на убой, верно? Неужели ты думаешь, что я буду довольствоваться цыплячьими лапами?
Это не цыплячьи лапки. Не будь привередливым. Юджи встал, потягиваясь, как будто он все еще был в игре, как будто он не проиграл спор с запечатанным в себе проклятьем.
Цыплячьи лапки, цыплячьи лапки.
— Заткнись! — Юджи не выдержал. Его зубы щелкнули, когда он резко закрыл свой рот, а глаза его расширились от удивления.
С другого конца поля Мегуми посмотрел на него. Юджи стыдливо помахал ему рукой, прежде чем подбежать, притворяясь, что ничего не произошло. Он продолжит говорить себе, что все в порядке, Сукуна знал это. Продолжит лгать всем, кто ему дорог. Сукуне это нравилось. Но вместе с тем, это приносило лишние хлопоты.
— Ты в порядке? — Спросил Мегуми.
— Да! В полном!
Сукуна смотрел на это из глаз на щеках Юджи, и, судя по тому что он видел, Мегуми не поверил ему. На следующее утро, когда Сукуна наелся, он не стал исцелять Юджи, как и грозился. Он был Королем своего слова, в конце-концов. Если Юджи хотел быть сопляком, то к нему и относиться следовало как к сопляку.
— Какого черта, Сукуна? — Тихо зашипел Юджи. Кровь рекой текла по его руке, раны были такими глубокими, что если Сукуна их не исцелит, понадобится накладывать швы. Если Юджи не истечет кровью до этого. А затем что? Решение было за Юджи: либо он бросает их маленькую игру и обращается за медицинской помощью, или соврет, что сам сделал это с собой, но Сукуна делал свою ставку на то, что Юджи будет хорошим мальчиком и наконец послушается.
— Ешь, — Это была простая команда, та, от которой Юджи больше не мог отвертеться.
— Я не могу, — Юджи вздохнул, сильнее оседая на полотенце. Теперь обе его руки были залиты кровью, потому что он пытался остановить кровотечение другой рукой.
— Почему не можешь?
Юджи пожал плечами. Он еще раз пожал плечами перед тем как всхлипнуть, и Сукуна успел пожалеть о том, что спросил. Сукуна позволил Юджи жалко плакать пару минут. Что он мог сделать или сказать? Он даже не хотел его поддерживать, если быть честным. Но у него было терпение Проклятья запертого на тысячу лет, поэтому он ждал, потому что пацан заговорит. Рано или поздно. Он был таким жалким.
Как и ожидалось, в какой-то момент Юджи рвано вдохнул.
— Я не знаю. Я постоянно думаю о том парне в лесу, а потом я думаю о мясе которое я скармливаю тебе, обо всем этом, и я…
Отлично, я травмировал его и теперь он еще тупее, чем обычно. Сукуна закатил глаза на своем троне, стараясь не вздохнуть слишком громко, чтобы Юджи не услышал его.
— Я все равно тебя слышу, — Юджи засмеялся, слабо растягивая губы в улыбке, — Я знаю, что это очень тупо. И, я не знаю. Думаю, ты лишил меня всех хороших привычек в еде, как самый настоящий Король Проклятий.
Кажется, Сукуна понял. Говоришь, что это моя вина?
— Я говорю, что чувствую отвращение, и смятение, и я на самом деле не знаю что с этим делать, а ты не слишком-то помогаешь.
— Хорошо. Просто отлично. — Сукуна громко засмеялся.
Он исцелил Юджи. Парень мог поголодать.
–
Разговор задержался на три месяца.
Юджи не удивился, когда Мегуми поднял эту тему, на самом деле он уже какое-то время ждал, когда же это случится. Но все же он не смог сдержать легкую дрожь, пробежавшую по кончикам его пальцев, когда он потягивал свой напиток. Дрожь настолько легкую, что Мегуми, сидящий напротив, не заметил ее, как и должно было быть. Кровь в его теле на секунду застыла, и холод пробрал Юджи до костей, заставляя задуматься, хотел ли он этого разговора, хотел ли чтобы тот ад, каким бы он ни был, вытаскивали на свет. Он продолжил гонять кубики льда в стакане, как ни в чем ни бывало, подняв глаза, похожие на растопленный карамельный шоколад, на хмурящегося Мегуми. Голос Юджи не дрогнул, и улыбка продолжала ярко сверкать на лице, несмотря на затаившийся внутри страх.
— Что ты имеешь ввиду?
Мегуми нахмурился сильнее, посмотрев на тарелки, стоящие между ними на столе так, словно Юджи только что попросил его объяснить что-то из квантовой физики. Тарелка Мегуми была пуста. Тарелка Юджи все еще была нетронутой. Он не мог вспомнить, когда в последний раз нормально ел, не говоря уже о мясе, сейчас ему что угодно казалось слишком. Овощи, хлеб, сладости. Особенно этот запах.
Ресторан в котором они сидели был тихим. Старая пара тут, небольшая семья там. Ресторан не был заполнен, поэтому никто не торопил их, чтобы другая семья могла занять их место. Они сидели возле огромного окна, через которое вечернее солнце согревало левую половину Юджи, и его тепло покалывало кожу. Это напомнило ему, что его дни сочтены, и настанет день, когда он больше не сможет посидеть на солнце. Когда он больше не сможет выйти на улицу и ощутить дуновение ветра, насладиться самыми базовыми вещами, доступными живым. Он правда хотел бы быть счастливым, перед тем как умрет. Может, молчать все же было ошибкой?
Мегуми понадобилось так много времени чтобы собраться с мыслями, что Юджи успел выглянуть в окно, наблюдая как мимо проходят люди. В отражении на стекле он мог видеть свое лицо, на котором явно читалась усталость, а кожа плотно обтягивала кости челюсти. Юджи поступал правильно. Делал все, что в его силах. Он просто пытался выжить как мог в очень дерьмовых условиях.
— Я имею в виду, что заметил, и Нобара заметила. Мы волнуемся за тебя. Ты говорил об этом с Годжо-сенсеем? Или с Иери? Или, если ты по какой-то причине не хочешь говорить с Годжо, Нанами?
Оторвав взгляд от окна, Юджи вновь посмотрел на Мегуми. Мегуми был его лучшим другом. Они делились секретами, прокрадываясь друг к другу в комнаты ночью, доверялись друг другу. Мегуми родился и вырос в этом мире с Проклятьями, тогда как Юджи нет, и пока Мегуми был более сдержан со своими обидами и секретами, Юджи всегда был открыт. Честен. Он задавал вопросы и был любопытен. Юджи был ужасным лжецом, и они оба это знали, и все же, смотря сейчас на Мегуми, Юджи не хотел признавать, и не хотел принимать, что что-то идет не так.
— Заметили что? — Прикинуться дурачком, было самой тупой идеей, к которой он мог прийти, но он сделал это. Глубоко внутри него Сукуна усмехнулся в ответ, но Король Проклятий не появился на щеке, выкладывая все секреты Юджи. Они были связаны этим секретом.
Мегуми уставился на него так пристально, словно пытался сделать в Юджи и его душе дыру. Он выглядел так, словно не мог поверить, что Юджи не пытается сделать этот разговор проще для него. Мегуми сглотнул, задумчиво прищурив глаза. Он все еще спокойно сидел на своем месте, не наклонялся вперед и не пытался каким-то иным способом взять верх в разговоре, но он был раздражен, это Юджи явно видел.
— Ты похудел, Юджи, но каждый раз, когда я вытаскивал тебя куда-то, ты ел так, словно голодаешь. Это не нормально. Мы беспокоимся, что это может быть симптомом болезни, который ты игнорируешь.
Юджи понимающе кивнул. Он знал об этом, знал о последствиях собственных решений уже какое-то время. В его голове Сукуна снова усмехнулся, но никак больше это не прокомментировал, как и ожидалось. Они оба были врагами, случайно оказавшимися в одной команде, стремящимися к одной цели, после достижения которой, они будут стремиться уничтожить друг друга.
Юджи помешивал напиток трубочкой, не зная, пришло ли время открыться и быть честным, касательно некоторых вещей. Он не знал, почему сомневается, почему не может заставить себя объясниться. Он доверял Мегуми, но не хотел, чтобы Мегуми знал об этом. Почему? Он не был уверен.
— Это связано с Сукуной? — Мегуми попытался снова.
Юджи пожал плечами. Он не знал, что хочет сказать, не знал, что может сделать теперь. Но это был не первый раз, когда Мегуми загонял его в угол, и вряд ли он будет последним.
— Я думаю… — Юджи сделал небольшой глоток, давая себе время подобрать слова, — Я думаю это связано с той миссией, которая случилась пару месяцев назад. С Проклятьем, которое разрывало людей. Оно убило трех человек, сожгло их своей кожей, помнишь? Ты и Нобара тогда еще спасли женщину с ребенком.
— Я помню. Что с этой миссией не так?
Юджи снова засомневался, потому что он был чертовски плохим лжецом.
— Я видел… тела, они, наверное, что-то нарушили во мне? Там был один мужчина с вывалившимися внутренностями и потом… этот звук, этот шипящий звук и запах. Они напомнили мне о…
Мегуми смотрел на него так, словно не понимал, о чем Юджи говорит.
— Я не знаю, что делать, — Голос Юджи сломался, когда он произнес эту отвратительно простую правду. Он не знал, что ему делать, не знал, как начать двигаться дальше. Смотреть, как Сукуна поедает человеческое мясо с руки Юджи, а потом повернуться и самому вцепиться зубами в бургер, как будто ничего не произошло? После всей этой возни с диетами, когда Юджи пытался понять, чего именно не хватает, после постоянного голода, несмотря на то, сколько он ел, после всего того окровавленного мяса, что Юджи своими руками скармливал Сукуне? Все это, лишь для того, чтобы чувствовать насыщение и удовлетворение после того, как Сукуна съедал руку или ногу самого Юджи, чтобы насытиться? Юджи не знал, как со всем этим разобраться. Его мысли были в полнейшем беспорядке. Его руки и ноги были покрыты шрамами из-за попыток накормить своего внутреннего демона, а его личный демон уже оставил шрамы на его мыслях и решениях.
— Поэтому я и спрашиваю о том, что происходит, чтобы попытаться помочь. Юджи, ты можешь положиться на меня, ты ведь знаешь об этом?
— Знаю, — Юджи смог лишь тихо ответить, продолжая смотреть вниз.
Мегуми замолчал на секунду, а его глаза потеплели.
— Юджи? Этот мертвый парень заставил тебя испытывать какое-то отвращение?
Юджи поднял на него взгляд. Он увидел возможность и ухватился за нее, вцепился в нее, как Сукуна в тот день, когда он наконец добрался до человеческой плоти, которая была ему так необходима.
— Да.
— Хорошо, это нормально. — Мегуми ответил автоматически. Он нахмурился, склоняясь над столом. — Я хочу, чтобы ты был в порядке. Что случилось с тем человеком?
— Я… — Юджи пожал плечами, пытаясь выдумать историю, которая не заставит Мегуми задавать слишком много вопросов, но при этом в общих чертах объяснит его проблемы. — Этот человек лежал рядом с деревом. Он… его кожа просто… горела, когда я появился там. И я видел, как он вздувается и готовится. И я смотрел на это, потому что не мог отвести взгляд. Это заставило меня подумать о ресторане в который мы ходили несколько месяцев назад, о кусках мяса, которые мы бросали на горелку. Знаешь звук, который оно издает? И это… это… мы просто ели его, без проблем. Все равно. Я не мог не заметить, что этот мертвый парень не сильно отличался от стейка, или говядины, которую мы готовили? И внезапно, это заставило меня испытывать отвращение, мне стало плохо. А на следующее утро я готовил яйца и просто… они были похожи на мозги или глаза, и мне стало плохо от одного их вида. Наверное, проблема вышла из-под контроля, потому что теперь, если я чувствую их запах, или вижу их на тарелке, мой аппетит просто исчезает.
Мегуми кивнул. Похоже он понял.
— Почему ты никому не сказал?
Юджи прикусил губу.
— Он говорил, — Ворвался в разговор Сукуна, появляясь у Юджи на щеке. Он широко улыбнулся, когда Юджи шлепнул ладонью по его рту, чтобы заткнуть, но это было бесполезно. Сукуна появился на тыльной стороне ладони, хихикая, как коварный ублюдок, коим он и являлся.
— Нам нужно уходить, — Горло Юджи сжалось, а глаза жгло, когда он еще раз хлопнул ладонью по Сукуне. Они были на людях, и Сукуна это отлично знал. Мегуми кивнул, следуя за Юджи, когда тот вылетел из ресторана так, словно куда-то опаздывал. На улице, Юджи быстрым шагом направился к Магическому Техникуму, но Сукуна не закончил. Как только Мегуми нагнал их, Сукуна снова открыл свой чертов проклятый рот.
— Он говорил об этом с вашим учителем-извращенцем, и препод ничего с этим не сделал, — Сукуна заговорил с щеки Юджи. Похоже, у него и правда были какие-то личные счеты с Годжо. Иначе почему он продолжал делать это? Это было какой-то уловкой? Юджи снова хлопнул ладонью по щеке, но в этот раз он поймал взгляд Мегуми. Его глаза были широко открыты, но прочесть в них что-то было невозможно.
— Что? — Теперь Юджи занервничал, обеспокоенный такой реакцией.
— Ты рассказал Годжо о том, что произошло, и он не попытался помочь?
— Ну. Нет. Наверное. Я не знаю. Годжо нашел меня тогда и увел от тела, когда я сам не мог сдвинуться с места рассматривая его. Я рассказал ему, о чем думал, но на этом и все. Он никогда снова не поднимал эту тему. Не думаю, что это его вина. Все же я не рассказывал ему, что у меня появилась с этим проблема.
Если на ком и лежит вина, так это на Сукуне. Юджи не сказал этого вслух, пусть и хотелось.
Это не моя вина, что ты заставлял меня голодать, сопляк. Ответил Сукуна. Я был очень голоден.
Сказал идиот, который не понимал, что ему нужно есть! Если бы ты сказал мне, что тебе нужна еда раньше, проблемы бы не было! Сердито подумал Юджи, запихивая руки в карманы своей толстовки. Он пропустил мимо ушей все, что говорил Мегуми, слишком сосредоточившись на Проклятье внутри, и своих собственных красных кроссовках. Ты настолько тупой? Как ты вообще выжил будучи запечатанным в той коробке тысячу лет, если тебе внезапно нужно есть?
Быть запечатанным, это как прилечь подремать, а потом проснуться через тысячу лет, идиот. Сукуна огрызнулся в ответ. Все ставится на паузу, когда тебя запечатывают, и, как я говорил, другие сосуды умирали слишком быстро.
Ох, точно, это первый раз, когда тебя выпустили дольше, чем, на сколько? Пять минут? Юджи остановился, потому что Мегуми остановился и смотрел на него так пристально, что Юджи задумался, уж не услышал ли он их спор с Сукуной?
— Прости. О чем ты говорил? — Юджи спросил, понимая, что разговаривал сейчас не с тем человеком, с которым нужно было.
— Сукуна говорил с тобой? — Мегуми нахмурился.
Сукуна. Что мы будем делать? Юджи спросил, нервно улыбнувшись Мегуми, прежде чем отвести взгляд.
Почему ты спрашиваешь меня? Это ведь ты управляешь сосудом, пацан. Сукуна ответил, наверное, с единственной целью, разозлить его.
— Да, — Он признал, и продолжил идти дальше, оставляя Мегуми позади. — Давай просто вернемся в общежитие, ладно? Я буду в порядке. Не волнуйся об этом, пожалуйста.
— Ладно. — Ответил Мегуми, и Юджи ни на секунду не поверил этому ответу.
Юджи не мог справиться со всем этим. Не сейчас.
–
Юджи попался.
На завтраке, Юджи взял со своей тарелки сваренное вкрутую яйцо, большим и указательным пальцем поднося его ко рту Сукуны в своей ладони. Проклятие открыло рот и зарычало, раздраженное, вытягивая язык так далеко, как могло, пока Юджи дразнил его. Издавая звуки поезда, как будто он кормил ребенка, Юджи поднес яйцо достаточно близко, чтобы Сукуна смог облизнуть его, перед тем как снова отвести руку. Сукуна оскалился, раздраженно рыча.
— Сукуна всю твою еду ест?
Юджи вскрикнул и выронил яйцо, которое Сукуна каким-то образом умудрился поймать своими зубами и проглотить. Оглянувшись через плечо, Юджи задохнулся. Годжо внезапно оказался сидящим на скамейке рядом с ним, выглядя так, словно он был тут уже какое-то время.
— К-когда вы…
Годжо положил локоть на стол и закинул ногу на ногу. На его лице играла довольная улыбка, но его улыбка всегда была довольной.
— Достаточно давно, для того, чтобы Сукуна уже трижды успел тебя предупредить. Наверное он не сделал этого, потому что ты издевался над ним.
Юджи вздохнул, но отвел взгляд, признавая поражение. Он поднял палочки и начал ковыряться в своем завтраке, надеясь, что если сменит тему, то Годжо не будет настаивать на ответе на предыдущий вопрос.
Сукуна всю твою еду ест? Звучало так, словно Годжо что-то задумал, и Юджи не хотел иметь к этому отношения.
Ты не так хорошо скрываешься, как думаешь, сопляк. Дай мне еще одно яйцо.
— В чем дело? — Юджи решил отказать Сукуне в яйце, и вместо этого задал вопрос.
Улыбка Годжо дрогнула, и он выпрямился, садясь так, как надо.
— На самом деле я хотел извиниться.
— За что? — Юджи задал вопрос, до того как вспомнил, что случилось пару месяцев назад, когда Сукуна обвинил Годжо в том, что тот распускает руки. Боже, прошло уже столько времени, а ощущалось так, словно прошла пара дней всего. Наверное он пришел из-за этого? Когда все пошло не так? С того дня Годжо сохранял дистанцию, и Юджи это ненавидел. Если кто и должен был извиняться, так это он. Черт, да это Сукуна должен был извиняться, но быстрее свиньи летать научатся, чем это произойдет.
— Я хотел извиниться за то, что позволил Сукуне повлиять на меня, — Годжо признал это, а Сукуна гордо засмеялся из руки Юджи. — Мне указали на то, что я не обратил внимание, на кое-что связанное с миссией прошедшей пару месяцев назад, и это что-то навредило тебе. А не обратил я внимание на это, потому что был слишком сосредоточен, что совершенно нелогично. Прости.
Мегуми рассказал ему. Юджи опустил взгляд на тарелку и уронил свои палочки. Ничего еще не закончилось, верно? Он вздохнул и приложил ладонь ко лбу так, словно у него болела голова, так, словно он готов был заплакать, так словно его вот-вот стошнит.
— Годжо, мне жаль…
— Нет, нет, нет, не извиняйся, — Годжо придвинулся ближе на скамейке, наклоняясь. — Поговори со мной. Ты уже наверняка знаешь, кто мне рассказал, но не злись на него. Он все сделал правильно. Я не понимал, как сильно тот случай повлиял на тебя, и я прошу прощения за это. Я должен был убедиться, что ты в порядке раньше. Что ты увидел, Юджи?
— Вы знаете, что я увидел, — Юджи снова посмотрел на тарелку, его глаза замерли на яйце, — Вы видели то же, что и я.
— Я знаю, что я видел, но я хочу узнать, что увидел ты. Поможешь мне понять?
Юджи вздохнул, отворачиваясь. Он не хотел думать о мертвых телах. Они были тем, с чего начались все проблемы, верно? Он не хотел думать о крови, плоти, мясе или мертвых.
— Зачем вам это, сенсей?
Годжо невесело усмехнулся, и наклонился к Юджи, оказываясь с ним практически нос к носу. Они не были так близки уже много месяцев, и эмоции, что зародились в Юджи от этого, грозили переполнить его.
— Послушай, Юджи, я перейду сразу к сути. Мегуми сказал, что ты не ешь, и сказал, что ты упомянул инцидент с телами. Я не ученый, но могу сложить два и два. Что-то в этом зрелище отвратило тебя? Теперь тебя посещают странные мысли? Мысли о мертвых телах и еде как-то слились воедино, потому что тот человек оказался сожжен заживо и ты увидел это?
Юджи пожал плечами прежде чем кивнуть. Не было смысла врать, Годжо и так все понял. Это оказалось не так сложно, как предполагал Юджи. В конце-концов он уже рассказал Мегуми самую суть. Юджи вздохнул. Признать, что тела были источником всех проблем было самым простым решением, и наиболее близкой к правде вещью, которая могла помочь ему.
— Я просто вижу мясо и… вспоминаю. Как оно выглядело. Как оно дымилось, словно на гриле, и если бы я не знал, что смотрю на человека, я бы не понял, что это человек, даже не смотря на запах. Этот… я не знаю. Она пахнет иначе, наша кровь и кровь животных? В любом случае, теперь, когда я вижу мясо, у меня напрочь отбивает аппетит, и наверное я избегал его потому что даже от одного вида меня начинает мутить.
Вот так. Проще простого.
Годжо кивнул, его взгляд был таким напряженным, что Юджи мог почувствовать его даже через повязку.
— С той самой миссии?
Юджи кивнул, соглашаясь. Так было проще.
Годжо замычал, задумавшись, но он не выглядел взволнованным. Во всяком случае его улыбка успокаивала. Юджи смотрел на него с широко раскрытыми глазами. Он не хотел так жить, не знал, почему это так тяготит его и не отпускает. Он просто хотел кормить Сукуну, есть свои обеды и становиться сильнее. Он хотел победить Короля Проклятий, хотел сослужить хорошую службу, чтобы потом умереть без сожалений. Больше всего остального, Юджи хотел жить, да, но он также хотел жить, пока у него была такая возможность, зная, насколько ранней будет его смерть.
— Хорошо, с этим можно работать, — Годжо произнес, ухмыляясь. Он указал на тарелку Юджи, — Почему ты продолжаешь брать мясо, если оно портит тебе аппетит?
Юджи не хотел честно отвечать на этот вопрос, холодок пробежался по его коже, поднимая волосы дыбом, потому что он продолжал брать мясо для Сукуны. Его ответ тоже был правдой, но не совсем той.
— Потому что я не хотел, чтобы Мегуми догадался и рассказал вам. Но похоже, это все равно произошло. Наверное, было бы умнее с моей стороны, если бы я внезапно решил стать вегетарианцем.
— Ты всегда так честен, не правда ли? — Годжо засмеялся.
— Да, — Юджи нервно засмеялся в ответ.
— Мы разберемся с этим, Юджи. Все будет в порядке. На самом деле это не такой уж редкий случай, заработать расстройство питания после того, как встретишься с проклятиями. Мы видим кучу отвратительных вещей в этом мире, и многие Шаманы в итоге зарабатывают себе странные расстройства. Я уже встречался с таким раньше. У моего хорошего друга была способность, которая заставляла его поедать проклятья. Похоже, проклятья были чем-то похожи на лапшу. Мы не знали с чем он ассоциирует текстуру проклятий, пока не взяли его с собой в раменную спустя пару месяцев после… инцидента. Его стошнило и он залил весь пол. Было очень драматично. Но мы нашли способ помочь ему и ему стало лучше, вот и самая важная часть истории.
Юджи почувствовал, что ему словно стало легче, он поднял взгляд, уставший, но полный надежды.
— Да?
— Да, — Годжо дотянулся и похлопал его по плечу, — Так что не волнуйся об этом, хорошо? Мы тебя починим, и все будет в порядке. Ты ведь знаешь, что можешь приходить ко мне с проблемами типа таких? Это мир все еще достаточно новый для тебя.
— Да, — Но Юджи знал, что не пойдет к Годжо, не со всем. Особенно с тем, что касается Сукуны.
Спустя месяц с чужой помощью и поддержкой, Юджи вновь перестал обращать внимание на запах мяса, как раньше. Это было смешно. Даже если это и было человеческое мясо, почему Юджи должен был отказываться от него? Он каким-то образом потерял границы, больше не видел линии, которая отделяла то, что он мог есть и не мог. Если Сукуна каждый день питался плотью Юджи, какая вообще была разница?
Когда Сукуна поглотил больше пальцев, он начал поглощать и больше плоти, и Юджи понял, что ему на самом деле нравится кормить своего демона. Он начал находить в этом удовольствие. Лучше это, чем стыдиться, верно?
В тот день, когда Сукуна поглотил последний палец, Юджи знал, что предложит себя, без сомнений. Шаманы может и убьют Сукуну в конце-концов, и если Юджи мог помочь, то он лучше окажется съеденным заживо, разорванный острыми зубами Сукуны.
Сукуна облизнулся. Он даст Юджи то, чего тот хочет.