Главный секрет Ли Феликса

— Господь Бог, вы видели? Да у господина Ли и пуговицы из драгоценных камней! — переговаривается стайка девушек .

— Разве это не просто стекло?

— Да чтобы господин Ли и стекло! Ну не смешите меня!

Бан Чан стал невольным слушателем разговора юных леди и теперь с трудом сдерживал улыбку. 

Балы в особняке господина Ли — вправду что-то шикарное, и вряд ли бы у такого человека пуговицы могли быть из фальшивых камней. Почему именно ТАКОГО? Одного взгляда на господина Ли хватало, чтобы понять, какой он. А был он богатым, красивым и несомненно самовлюблённым. Он без страха сверкал белоснежными клыками в широкой улыбке, красноречиво щурил глаза, когда что-то не нравилось, и тщательно следил за модой. Бан Чан уверен, что именно господин Ли и диктует моду в их дворянском обществе, а то и ясно. Какой бы скверный у Ли не был характер, одна внешность притягивала взгляд даже подобного Чану — древнего, мудрого, скептично относящегося к блеску. Блеск Ли Феликса отличался от блеска любого золота — Ли Феликс был ярче всего.

Лёгкая фигура господина Ли плывёт по бальному залу вместе с фигурой одной из его, вероятно, потенциальных невест. Чёрный фрак оттеняет бледность лица и накрахмаленный воротник до щёк. Бан Чан задаётся вопросом, природный ли румянец пробивается сквозь бледность, или господин Ли так печётся и о макияже.

— Скучаете, господин Бан Чан?

Перед глазами появляется высокий и стройный господин Ли. Мягкая улыбка, внимательный взгляд, низковатый глубокий голос. Как у такого золотистого ангела может быть такой голос? Почти непостижимо.

— Почему же сразу скучаю? — улыбка Бан Чана наигранная. Ли наверняка читает это, ведь со скептичной ухмылкой щурит глаза.

— Ваш печальный взгляд выдаёт все Ваши мысли, господин Бан Чан. Его не скрыть даже улыбкой. Знаете, — лицо украшает крохотная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — Вы словно милый щеночек с грустными глазками, — Ли не сдерживает звонкого смешка, пока густые брови Бан Чана хмурятся. — Что такое, господин Бан Чан?

— А Вы довольно фамильярны в поведении со старшими, — голос холодеет, становится жёстче.

— Вы пусть и старше, но по титулу я Вас выше. Ох, злость тоже не скрывает грусть Ваших глаз! Это очаровательно! — Ли восхищённо вскидывает свободную от бокала руку и прикладывает её к собственной щеке, не сводя взгляда с Бан Чана.

Бан Чан даже и не знает, что ответить на такую наглость. Ли Феликс своей раскованностью и уверенностью в себе совершенно ставил консервативного Бан Чана в тупик.

Чтобы когда-нибудь и кто-то ему, тысячелетнему вампиру, посмел говорить подобное о глазах, так ещё называть щеночком?

Да, Ли Феликс был выше по титулу, но куда же делось уважение к более опытным?

Наглость.

— Вам лучше быть учтивее, господи Ли.

— А иначе что? Накажете меня? Поставите в угол? Господин Бан, бросьте, — посмеивается Ли и невозмутимо отпивает шампанское.

— Вы меня недооцениваете.

— Возможно.

— Господин Ли, я обладаю наибольшем количеством информации о Вашем деле. И видит Бог, Ваши руки совсем не так белы, какими пытаются казаться. Мне стоит представить это дело глазам других?

Давай, юнец, испугайся, напрягись, почувствуй опасность, пойми же, что ты не всесилен в своём титуле и деньгах.

Тёмные глаза Ли Феликса вспыхивают алым огоньком, он обнажает клыки в оборонительном жесте.

— Вы смеете мне угрожать? Господин Бан, — в низком тоне обнаруживается утробное рычание, и Бан в недоумении подбрасывает брови вверх. Куда делся тот обаятельный красавец?

— Теряете контроль, господин Ли? Неужели на слабое место Вам надавил? — у Бан Чана победоносная мрачная усмешка на лице. И эту усмешку хочется сорвать когтями с губ.

— Не смейте лезть не в своё дело! — прекрасное лицо искривляется в гримасу ненависти.

— Научитесь уважать и слушать старших, тогда и не посмею, хах.

— Вы!

Звон гремящей молнией звучит в зале.

Взгляд Бан Чана замирает на белоснежной ладони, покрывшейся глубокими порезами. Тёмная, слишком тёмная кровь начинает бежать широкими струйками по слишком прекрасной для такой раны ладони.

— Господин! Господин Ли! Ли Феликс! — раздаётся почти в унисон со всех сторон. Женщины в ужасе охают и некоторые почти кричат. 

Ли Феликс, гордый, но пока ещё совсем молодой вампирёныш, вскидывает голову, сжимает ладонь в кулак, растирая кровь по пальцам, и уверенно уходит прочь.

Бан Чан провожает его взглядом. Долгим, внимательным взглядом. Красив Ли Феликс? До невозможности. Красив как самое невинное существо. Красив как ангел, сошедший с итальянской фрески. Возможно, красив даже своим скверным характером.

Но дерзости у него — хоть отбавляй. И как этого ребёнка ещё не уничтожили старшие?

Но хотел ли его уничтожить Бан Чан? Вряд ли. Несмотря на ощущение злости по отношению к такой фамильярности, Ли Феликс бесспорно привлекал. Он — слишком хорош даже для искушённого тысячелетнего взгляда.

***

Конная прогулка — мало того, что дело, полезное для здоровья, так ещё и успокаивает, помогает лишний раз расставить все мысли по полкам.

Вот только выезжать рано утром, когда солнце ещё даже не успело развеять туман над полем — непривычно, хотя хотелось. Бан Чану не спалось и не придумалось ничего лучше, кроме как запрячь лошадь, сесть на неё и развеяться на утренней прохладе наступающей осени.

Но знал ли он, что наткнётся на прекрасного Ли Феликса, который решит поскакать к нему с издевательским "Интересные развлечения у стариков, господин Бан!"?

Щёки розовые от холода, в глазах сверкает энергия нового дня.

Как возможно быть таким красивым?

Они спешились. Бан не знал, почему, скорее всего просто захотелось — гулять одному было бы немного скучно.

Ли опять в одежде последнего повеления моды. Улыбается, то и дело сверкает усмешкой, и Бан Чан даже не замечает, когда его успевают схватить за высокий воротник и резко поцеловать в самые губы.

Длинные пальцы вцепились в накрахмаленную ткань, а вторая рука опёрлась на плечо. Бан Чан задерживает дыхание, ощутив на своих губах чужие губы. Они кажутся огнём по сравнению с холодом осеннего утра, и Бан Чан поддаётся этому огню — он обхватывает Ли Феликса у талии, мягко следует на встречу и даже берёт инициативу без лишних стеснений. Он слишком стар, чтобы вести себя неуверенно в подобных ситуациях.

Феликс отстраняется, смотрит мельком в тёмные глаза господина Бан Чана и тут же припадает ухом к его груди.

Бан Чан слышит, какое тяжёлое дыхание у Ли и удивляется. Тот ведёт себя совсем как человек — нервничает, краснеет, робеет. Неужели сто лет всё же такой юный возраст?

— …И что это было? — мягким тихим голосом интересуется Бан Чан.

— Это? А сами как думаете?

— Попытка меня соблазнить?

— Вы, погляжу, не так и умны, как все вокруг говорят, — усмехается с весельем Ли Феликс и отстраняется, держась руками лишь за плечи Бан Чана. — Знаете, какой мой самый главный секрет?

— То, что прекрасный и благородный Ли Феликс держит бордель?

— Да, но нет! — Ли не сдерживает улыбки, и Бан Чан невольно зеркалит её — слишком она прекрасна. — Господин Бан Чан, Вы мне нравитесь.

— И чем же?

— Взять хоть Ваши щенячьи глаза, — посмеивается Ли. — Ну и конечно то, как Вы хмурите брови, стоит мне раскрыть рот. А что? Думаете, что у меня нет причин влюбиться в Вас?

— У Вас скорее слишком много причин для обмана.

— А может я хочу Вас влюбить в себя, чтобы Вы тоже стали частью моих секретов? — Ли Феликс игриво склоняется к лицу Бан Чана.

— Да неужто? — губы вскользь приподнимаются в ухмылке, но тут же брови вновь хмурятся. — Скажите, зачем Вам этот бордель?

Господин Ли скептично поджимает губы и отводит взгляд.

— Скажите, какой я в Ваших глазах? Красивый? Самодовольный? Гордый? Эгоистичный? А Вы не думали, что всю свою доброту я сохраняю для бедствующих?

— Да неужели? Хотите сказать, что с Вашими девушками Вы божий ангел?

— Может и не божий, но веду себя гораздо любезнее, чем с теми, кто так упорно суёт нос не в своё дело, — Ли Феликс складывает руки на груди и щурит глаза.

Бан Чан не сдерживает смешка, вырвавшегося вместе со вздохом, и решается коснуться пальцами золотистых бережно уложенных волос.

— Разве Вы мне не признались?

— А признание запрещает мне указывать на Ваши недостатки?

— Вряд ли, — смеётся Бан Чан.