— Вольфганг, это что за кошмар? — первая фраза, которую услышал сержант, когда зашёл в мастерскую через пару дней после последнего разговора с Лео. Он и так нервничал из-за того, что собирался на вечеринку к Сальери, а теперь и вовсе едва дышал от волнения.
— Обычный костюм, — смущённо пробормотал Моцарт и на всякий случай посмотрел в зеркало. Макияж пока что выглядел великолепно. Если в повседневной жизни ходить накрашенным и было рискованно, то на подобных вечеринках всем плевать, есть макияж или нет.
— Фиолетовый? Вольфганг! — да Винчи почти взвыл, пока поправлял ключ на груди. — У тебя вообще есть вкус?
— Сказал тот, кто всегда ходит в расстёгнутой рубашке, иногда ещё и рваной, — фыркнул его друг и внезапно посмотрел на Леонардо. — Давай не пойдём? Я не хочу...
Художник заткнул его поцелуем. И с Риарио, и с Сальери этот способ отвлечь действовал отлично.
Но не с Моцартом.
— Что ты наделал! Я никуда в таком виде не пойду, — Вольф заперся в ванной комнате и осторожно смыл помаду, чтобы накраситься заново.
Леонардо в сотый раз пожалел, что решил дружить с этим человеком. Он надел куртку и утеплился шарфом, — дни, проведённые с мужем, пока ещё согревали, — а после постучал в дверь.
— Пойдём уже, tesoro.
Выводить Вольфганга на улицу всё равно пришлось силой. И похоже это было на попытку достать испуганного кота из укрытия: он шипел, царапался и вырывался, а, когда оказался за пределами мастерской-укрытия, вцепился в доставшего его человека как в единственную оставшуюся защиту. Лео был не в восторге, но... Но если он не помирит полицейского и дона мафии, эти двое уничтожат весь Нью-Йорк. И что-то подсказывало, что первым снова пострадает Джироламо.
— Вот этот дом, — прошептал Моцарт, прижимаясь к другу всем телом. — Это плохая идея. Произойдёт что-то ужасное. Я чувствую, что произойдёт. Давай не пойдём?
— Перестань паниковать! — да Винчи злился редко и, видимо, способны вывести его на эту эмоцию были только двое.
Антонио и Вольфганг.
Они стоят друг друга. Значит, точно не заскучают, когда станут парой. Интересно, между Леонардо и Джироламо тоже бы происходило что-то подобное, если бы они не выросли вместе, а познакомились уже будучи взрослыми?
От размышлений отвлёк автомобиль, который резко затормозил прямо перед друзьями.
— Посторонитесь, пидоры, — их нагло толкнул какой-то незнакомый мужчина, вышедший из машины. В ответ да Винчи напрягся и сжал руки в кулаки, готовый ударить, однако Моцарт схватил его под локоть и увёл в дом. Почему-то казалось, что там безопаснее.
Глупо было надеяться, что Сальери их защитит. Они только враги и, наоборот, хотели избавиться друг от друга.
И всё же при виде дона мафии, одетого в строгий старомодный костюм, Вольфгангу стало в разы спокойнее. Вежливая улыбка, аккуратный хвостик, бокал шампанского в руке... Антонио ощущался таким до боли родным, что полицейский с трудом мог отвести взгляд. Более того, он случайно отпустил ещё злого Леонардо.
— Подойди к нему, ладно? А я пока осмотрюсь, — после этой фразы Моцарт всё же смог посмотреть на художника и снова схватить его за руку.
— Не трогай того придурка. Может, он один из людей Сальери?
Да Винчи бы засмеялся, однако побоялся, что его друг всё же сумеет сложить дважды два, а потому только улыбнулся и быстро поцеловал его в щёку.
— Вольф, не волнуйся. Я правда хочу осмотреться. А ты подойди к Антонио, — художник растворился в толпе сразу, как произнёс эти слова, и у полицейского не осталось выбора. Он медленно вдохнул и выдохнул, поправил костюм, взъерошил волосы и отправился через толпу на небольшой балкончик, где и находился Сальери.
— Сегодня поздравляем Констанцию, — мужчина говорил с кем-то из гостей. Лица не было видно за карнавальной маской, что только сильнее выделяло человека из огромной толпы, так как на вечеринке никто больше не боялся, что его узнают. — Поэтому я задержусь. Начинайте без меня. Я и Риарио прибудем после полуночи.
Гость кивнул, поклонился и ушёл, теряясь среди огромного количества людей. И когда только вечеринки у дона мафии успели стать такими популярными?
Сам Сальери хотел было отправиться дальше, но, обернувшись, замер и выронил бокал из рук. Однако никто так и не услышал звона разбитого стекла за громкой музыкой. И не понял, насколько на самом деле успели сблизиться те, кто называл друг друга врагами.
— Вольфганг. Не ожидал Вас здесь увидеть, — дон выпрямился и сложил руки на груди. Он пытался выглядеть так, будто ему было всё равно на происходящее, только вот во взгляде всё равно слишком хорошо читалась надежда.
— Неужели? Может, я пришёл Вас арестовать, герр Сальери, — Моцарт тут же натянул беззаботную улыбку, принимая самую расслабленную позу, на которую был способен.
Он давно не вёл себя подобным образом. Не было повода настолько отчаянно скрывать собственные чувства. Даже перед отцом так притворяться не приходилось.
— На этот раз не в форме? Жаль, Вам идёт, — Антонио жестом подозвал официанта. Тот убрал осколки и протянул дону бокал шампанского.
Для храбрости другой стащил Вольфганг.
Они выпили одновременно, с притворной улыбкой коснувшись бокалов друг друга.
— За нарушение закона отвести в участок следует и Вас, синьор Моцарт, — напомнил дон Сальери.
Полицейский хотел что-то ответить, но в этот момент почувствовал неладное и сразу же налетел на Антонио, сбивая с ног. Мужчина охнул и зажмурился, ударившись лопатками об пол. Оба бокала постигла участь предыдущего.
В тот же миг прозвучал выстрел. Пуля пролетела ровно там, где совсем недавно стоял Сальери.
Люди закричали. Музыка стихла. Начался хаос, и убираться нужно было как можно скорее.
— Отсюда есть ещё выход? — Вольфганг слез с Антонио, смотря нечитаемым взглядом профессионала, который привык к перестрелкам.
Ну, или в целом к ситуациям, в которых кто-то мог пострадать.
— Да, — а вот дон, наоборот, растерялся. Он привык, что в опасный момент рядом всегда был его верный телохранитель. — Где чёртов Риарио?
— Мне плевать, где твоя псина, надо убираться, — рыкнул полицейский и встряхнул Сальери за плечи. Мужчина кивнул и послушно поднялся, наспех скрываясь в коридорах дома вместе с Моцартом.
Это было опасно. У выхода их мог ждать кто-то ещё. А у полицейского с собой не было даже пистолета!
Вольфганг мотнул головой. Не время и не место сейчас винить себя за глупость.
— Вот ты где, ублюдок безродный, — это был голос того же человека, который совсем недавно оскорбил Моцарта и да Винчи. Полицейский замер, медленно развернулся и закрыл Антонио собой.
Зачем? Он и сам не знал. Эти двое могли убить друг друга, и тогда все проблемы... Точно!
Смотря на руку, в которой преступник держал оружие, Вольфганг медленно завёл свою за спину и жестом попросил Антонио отдать пистолет. К счастью, дон быстро понял, что от него хотели, и незаметно выполнил просьбу.
Резкий выпад, и теперь неудавшийся убийца и полицейский целились друг в друга.
Позади в темноте мелькнула ещё одна хорошо знакомая фигура, в руках которой были кинжал и револьвер. Нужно было только немного отвлечь преступника, чтобы Антонио не словил пулю.
— Вы арестованы и обвиняетесь в покушении на убийство, — холодно, спокойно произнёс Моцарт. Страх придёт потом, когда всё закончится. Сейчас, смело стоя перед лицом смерти, он готов был получить пулю, только бы ни с кем другим не произошло ничего плохого.
— Иди нахуй, — отозвался мужчина и прицелился. — Салье-ери. Привет тебе от Безумного шляпника, — он хотел было застрелить Антонио, но не успел.
Его горло было перерезано ровно за мгновение до выстрела.
Вольфганг никогда не думал, что будет восхищён чьим-то убийством. И что будет рад появлению того, кого боялся больше всего на свете.
— Где ты был? — вместо благодарности спросил дон Сальери и вышел вперёд. Оружие у Моцарта он забирать не стал. То ли забыл на эмоциях, то ли решил, что полицейский ему не навредит.
Джироламо рухнул на колени.
— Простите. Простите, mio signore, — он выронил оружие и опустил голову.
Вольфганг моргнул. Потом ещё раз. Он знал, что этот человек предан дону, но ровно до этого момента не осознавал, насколько.
— Это почти предательство, знаешь? — зашипел Антонио не своим голосом и грубо схватил телохранителя за волосы. Затем дал пощёчину. Ещё одну. И ещё.
Кожа на лице Риарио горела алым, но он не издавал ни звука. Смотрел на своего хозяина взглядом самого настоящего пса, который готов терпеть всё, что угодно, только бы оставаться рядом.
Этого Сальери было мало, и он толкнул телохранителя, заставляя упасть набок.
— Я запретил тебе отходить от меня. Ты ослушался, — сильный удар ногой куда-то в район живота. — Так чем же ты был занят? Отвечай! — и ещё один.
Джироламо поднял взгляд на Вольфганга и печально улыбнулся. Он то ли не мог ответить, то ли не хотел. Но, казалось, Антонио понял всё и без слов.
— Это так ты работаешь? Так охраняешь меня? — дон потянулся было за оружием, но сержант уже спрятал пистолет за спину и отошёл чуть подальше. Он был в ужасе от того, что видел перед собой, и не понимал, как можно было относиться к кому-то... Так.
— Простите, — телохранитель и не подумал встать. Не без разрешения.
И вместо прощения получил ещё несколько серьёзных ударов ногой по животу.
Сальери потянулся было за отброшенным кинжалом, но тут на его руке повис Моцарт. Он больше не смог выносить подобной жестокости. Джироламо их спас, но вместо благодарности получил незаслуженное наказание.
— Антонио, стой! Хватит! Ты убьёшь его! — полицейский сжал запястье Антонио до боли. Думал, что рисковал тоже получить несколько ударов, однако дон неожиданно послушался.
Он подал руку Риарио. Телохранитель поднялся, чуть шатаясь. Его прежде спокойный и уставший взгляд снова сменился на жуткий, залитый кровью.
— Подбери оружие, — холодно произнёс Сальери. — И пойдём отсюда. Доставим Моцарта домой. Не хочу, чтобы он пострадал из-за меня.
— Эй, я вообще-то здесь. И умею за себя постоять! — на этот раз от злости взорвался Вольфганг. Он вернул пистолет и сам дал пощёчину Антонио, смотря гневно. — Когда ты перестанешь вести себя, как мудак? Я же видел, каким ты можешь быть! Извинись. Сейчас же.
Риарио, сложивший оружие, вдруг посмотрел на Моцарта и мотнул головой. Плохой идеей было пытаться вывести дона Сальери на извинения.
Только когда полицейский слушал голос разума?
— Я же сказал. Извинись, — Вольфганг смотрел прямо в глаза Антонио, готовый ударить снова, даже если после этого его самого закопают заживо.
Как ни странно, дон послушно кивнул и взял Джироламо за руку, осторожно целуя тыльную сторону ладони, из-за чего телохранитель едва слышно выдохнул и, кажется, даже смутился. Он не ожидал, что Сальери кого-то послушается.
— Прости. Это было лишнее. Спасибо, что спас нас, — прошептал Антонио и виновато улыбнулся.
— Вот так. Хороший мальчик, — зло усмехнулся Моцарт.
Да Винчи, наблюдавший за ними всё это время из укрытия в темноте, в очередной раз убедился в том, что был прав насчёт этих двоих.
Они друг друга стоят.